Пленница волчонка

Дома я скидывала разные вещи в рюкзак: тёплую толстовку, бутылку воды, крепкие веревки (на всякий случай), наручники, найденные в подвале, ну и телефон с зарядным устройством. Переодевшись в лёгкую одежду, я выбежала на улицу, и посмотрев на небо, направилась к соседнему дому. Во дворе уже стоял Лиам. Облокотившись спиной на край беседки, он тоже смотрел на голубое небо, и думал о чём-то, наклонив голову вбок. Подкравшись сзади, я затронула его плечо, и тем самым вывела из размышлений. Лиам дёрнулся и чуть отшатнувшись, промолчал. Я принюхалась к его эмоциям. От него веяло озлобленностью, и я задумалась вызвана она мной или нет. Не разговаривая друг с другом, мы поспешили к домику Лидии, которое находилось у озера. Лёгкий ветер дул в лицо. Погода радовала: день сменялся тёплым вечером; розовая палитра цветов раскрасила закат, который уходит далеко вдаль. Звучал гул приятный для ушей. Мы шли по тротуару с разных сторон: Лиам плёлся сбоку, смотрел себе под ноги, и опускал голову вниз. Нам не о чем было разговаривать. Впрочем, не только он чувствовал себя неловко. Каждый раз, когда я возвращалась к моменту в душевой, я чувствовала, что щеки наливаются краской; живот приятно скручивает, и я поджимаю ноги. Я пыталась не обращать внимание на своё тело, которое так остро реагирует на прикосновения оборотня. На Лиама, возможно, действует полнолуние. Полнолуние, — язвительно усмехнулся внутренний голос, — А не ты и твоё тело. Но что со мной не так? Может на меня так действует этот город, этот Неметон и эта компания? Компания подростков-волков, которые чрезвычайно любопытные. Я закрыла глаза. Вспоминаю душевую. Снова. Она так сильно отпечаталась в памяти, что не могу отбросить эти воспоминания. Закусив губу, я тяжело вздохнула (Лиам окинул меня непонимающим взглядом со стороны), и постаралась выкинуть эти мгновения из головы. Замечаю, что голова Лиама повёрнута в мою сторону, и сверлит меня тяжелым взглядом. Отворачиваюсь, и до конца дороги мы идём молча, раздумывая о своём. Приходим мы около одиннадцати вечера. Я подожду к дому, и достав связку ключей, открываю дверь. Забегаю первая, включив свет в доме. Лиам заходит следом. Снимаем обувь, и спускаемся в тихий подвал. В подвале темно: свет, видимо, не работает, потому что я несколько раз нажимала на выключатель, и лампочка так и не загорелась. — Тебя уже привязывали здесь? — спрашиваю у оборотня, и даже пустила мысль, что он проигнорирует меня, но он кивает на толстый столб, стоящий в углу подвала. — В прошлый раз я сбежал, — говорит Данбар, когда я замечаю глубокие царапины на столбу. Я тянусь руками к звенящим цепям, и взяв в руки, подхожу к Лиаму. Он присел, и прижавшись спиной ко столбу, посмотрел на меня. Присев на корточки, я стала закручивать цепи вокруг талии парня, перебирая их руками. Туго застегнув, отошла и взором оценила попытки Лиама выбраться отсюда. Парень сонно зевнул, и потёр руками глаза, пока я застегивала цепи ещё на запястьях, щёлкая ими. — Все нормально? — спрашиваю, и получив утвердительный кивок, сажусь напротив, облокотившись на холодную стену. Лиам опустил взгляд на пол. За час, который мы просидели в подвале Лидиного дома, я успела задремать, положив голову на своё плечо. Сонно дёрнувшись от лязга цепей, я разлепила глаза и посмотрела на волчонка. Серебристая луна освещала подвал сквозь миниатюрное окно. Лиам дёргался, натягивая цепи до предела. Радужка глаз не была жёлтой, но это не означало, что он не сорвётся сейчас. — Лиам, — позвала я парня, и швырнув в него какую-то тряпку, привлекла внимание, — Успокойся! Гнев Данбара поубавился, и он чуть насупившись, прикрыл глаза. Я прислушалась, уловив, что сердцебиение Лиама восстанавливается в прежний ритм. Я облегченно вздохнула, и даже расслабилась, удобно устроившись на полу. Я закрыла глаза, и попробовала снова вздремнуть. Только уснуть не получилось, потому что вместо этого в мое подсознание прокрались вчерашние воспоминания. Как Лиам прижимал к стенке в душевой. Я сильнее прижалась к стенке, и повертев головой, стала думать о математике. Какое там слагаемое в разложении степени бинома? Растирал гель длинными пальцами между ног, спускаясь к ногам. Ощутив, что мое сердцебиение участилось, я сжала пальцы в кулак. Горячо целовал, оставляя волями отметины на всём обнажённом теле. Я скрестила ноги, когда вспомнила его томный взгляд. И как бы я не старалась сделать обычный вид, то не могла. — Что с тобой? — неожиданно подаёт голос оборотень, и открыв глаза, кинул на меня проницательный взгляд, опустившийся на мои ноги. Я растеряно жму плечами. — А что такое? Слышу свой голос, который почти хрипит. — От тебя несёт возбужденностью, — мямлет Лиам, и неловко посмотрев на пол, сглотнул, — И желанием… — Что? — тупо переспрашиваю я, — Нет, — вру, и поджимаю губы. — В полнолуние у оборотней чувства обостряются, — шепотом сипит Данбар, и снова сглатывает, избегая моего взора. — Мм, — мычу в ответ. Вздрагиваю тогда, когда Лиам снова говорит, — Так… почему ты… возбудилась? Его бархатный тембр, звучащий в полушепоте, заставил меня шумно вздохнуть. Я помедлила с ответом. — Я не возбудилась, понятно? — шиплю недоверчиво, и снова посмотрев на оборотня, поймала ответный взгляд. — А сейчас твоё сердцебиение ускорилось, — добавляет оборотень, и хитро улыбается, поворачивая голову в другую сторону. Я фыркаю в темноте, и сползаю по стенке, вытягивая ноги. — О ком ты думала? — пристает ко мне парень спустя пять минут. Я долго не понимаю его вопроса, и просто пялюсь в деревянный пол. — Ни о ком, — отрезаю я, — Не твоё дело. — О Бретте? — не унимается Лиам, и я чувствую что он окидывает ещё раз меня взором. Я немного смеюсь, когда речь заходит о Бретте. — Значит, что не он, — бормочет Данбар себе под нос, и думает, что я его не слышу. Меня это забавляет. — Не он, — подтверждаю его слова, и делаю маленькую разминку затёкших плеч. — Ты думала… — оборотень мнётся, и я слышу его сбивчивое дыхание, которое звучит в темноте. Он ещё пару секунд неуверенно мычит, а потом говорит, — Обо мне? По телу пробежала маленькая дрожь. — Нет, — вновь вру я, и пытаюсь утихомирить своё бьющееся сердце. — Ты врешь, — выпаливает бета, и приподнимается, звякнув цепями. — Я знаю, — тихо говорю уже я, ощущая, что между ног становится тепло. Мы замолчали. Я посмотрела на луну ещё раз. Лиам шуршал у себя в углу. Он громко сглатывал, не прекращая кидать на меня взгляды, наполненные истомой. От такого настроя вскружилась голова. — Белла, — от его хриплого голоса снова пробежались мурашки, — Можешь подойти? Он говорит это как-то надрывно, и у меня появляется чувство, что он обращается. — Пожалуйста, — добавляет бета, и смотрит в потолок, который потрескивал от старой краски. — Ты не вырвешь мне глотку? — хмыкаю с долей подозрительности, и встаю с грязного пола, отряхивая штаны. — Нет. Обещаю. Я подожду к оборотню. Он до сих пор смотрит в потолок серыми глазами. Руки были опущены, и лежали на полу, скреплённые цепями. Я сажусь на колени, и щёлкаю двумя пальцами возле его лица, обращая на себя внимание. — Что-то случилось? Бета не отвечает. Лиам смотрит прямо мне в глаза, и задерживается на них, вглядываясь в самую глубину. — У тебя шоколадные глаза, — его взгляд медленно опускается на мои губы, и он договаривает, — И по-детски пухлые губы. Он наклоняется, но цепи крепко держат его, и он лишь смотрит. Я неуверенно топчусь на одном месте. — А… у тебя серые, — говорю я, и стараясь улыбнуться, посмотрела в его глаза. После его слов на душе стало приятно. Вижу, что он необычайно серьёзен. Он закусывает губу, когда я наклоняюсь чуть ближе, продолжая смотреть в глаза. Хочется провести языком по его нижней гуже. Что ты творишь? — Поцелуй меня, — просит Лиам шепотом. Он дергается сквозь цепи, которые мешают ему шевелиться. Я наклоняюсь, и слышу как бьется его сердце. Мне хотелось наброситься на него, как дикая кошка и целовать его. Целовать каждый кусочек его губ. И я делаю это. Целую его, рукой обхватывая парня за затылок. Мягкие волосы ощущаются под пальцами. Лиам углубляет поцелуй, и кусает за нижнюю губу, хитро усмехнувшись. Зализывает рану языком, и приоткрывает губы, затрагивая кончик моего языка. Губы парня сладко-горькие. Хочется целовать его всегда. Я не замечаю, как присаживаюсь к нему на колени, чувствуя холодный металл рядом с кожей. Лиам постанывает. Я судорожно вздыхаю, но продолжаю прикасаться к его губам своими. Тяну ладонью его волосы назад, оттягивая их, и слышу тихий рык. Парень снова дёргается, стараясь выбраться из оков. Шевелит руками, и понимает, что это бесполезно. На пару секунд он отрывается от меня, не переставая тяжело дышать, и спрашивает, — Ты же снимешь цепи? — Нет. Лиам утыкается носом в мою шею, и начинает принюхиваться, придвигаясь ближе. — Ты ведь хочешь… — он не успевает договорить, потому что я его перебиваю. — Возможно. Данбар пронзительно смотрит в глаза. — Тогда отстегни меня. — А вдруг ты набросишься на меня? — пальцем очерчиваю его щеку, опуская его к губам, — Мне не хотелось бы гоняться за тобой всю ночь. — Этого не будет, — уверенно говорит Лиам, и делает невинный вид. Я раздумываю. Одним поцелуем оборотень успел разгорячить меня. Я опускаю голову, и взяв в руки его предплечья, расстегнула оковы цепей. Лиам не сводил взгляда. Тоже самое сделала с цепями, которые обвивали талию парня тугими кругами. Едва металл упал на пол, Лиам толкнул меня на грязный пол, усаживаясь сверху. Обхватывает мои запястья, и крепко держит над головой. Радужка глаз поменялась на желтый, и заметив это, я вздрогнула телом, продолжая смотреть в яркий цвет глаз. — Ты контролируешь себя? — уточняю у оборотня, и чуть дёргаюсь в сторону. — Да. Почти, — хрипит бета, и наклоняется ближе ко мне, сужая между нами расстояние. Когда его губы касаются моих, я прерывисто выдыхаю. Тёплый язык оборотня касается моего неба. Чувствую каждое движение его языка. — Я не хочу на полу, — останавливаю я волчонка, когда он отрывается от губ. Лиам руками приподнимает меня за бедра. Я закидываю ноги, обхватывая ими бету. Лиам крепко держит за талию, и поднимается по высокой лестнице, пока я перебираю его волосы. Во рту пересохло. От Лиама пахнет красками; я это замечаю, когда принюхиваюсь к нему. Масляными красками. Похоже, что недавно он рисовал. Я вожу носом по его шее, вдыхая новый аромат. Парень тихо стонет. Рукой он придерживает меня за спину, не давая мне упасть. Он открывает первую попавшуюся комнату, и кладёт меня на мягкую кровать, начиная стягивать с себя футболку. Его рука опустилась на мое лицо. Я впиваюсь в его губы. Пожалуй, слишком жадно и резко. Кладу свои руки ему на грудь, а затем скольжу ими вниз к животу. Парень рычит. Чувствую под пальцами горячую кожу. Лиам начинает ласкать мою шею. Он запускает руки в мои волосы и придерживает голову, пока целует шею. Чувствую, что вместо зубов у него клыки, когда он припадает к ключице. Я не могу сдержать стона. Моя спина выгибается над кроватью. Данбар умело стягивает с меня футболку, а я думаю, что Лидия нам не простит за испорченную кровать. Его клыки осторожно скользят к груди. Язык ныряет под чашнику бюста, и я хватаюсь за его волосы. В животе чувствую тягучую спираль. Неужели я в правду прямо сейчас лишусь девственности с Лиамом Данбаром? Хочу себя убить за такие мысли. Мне кажется, что в комнате не остаётся места, и ещё немного и голова лопнет. Серые глаза пылают. Желание разливается по животу. Я часто дышу, и не замечаю, что Лиам дышит точно так же. Рука сжимаетесь грудь, и я начинаю извиваться на постели. Парень убирает бюстгальтер, и тянется руками, чтобы стянуть с меня джинсы. Все делает неумело, но я не думаю об этом, зациклившая внимание на его горящих щеках. Лиам незаметно вытягивает презерватив из тумбочки Лидии (даже знать ничего не хочу), и покрутив его в руках пару секунд, вытаскивает его из упаковки. Ещё несколько раз окинув меня полностью взглядом, он надевает его на себя, делая это так неуклюже. Я почти не контролирую себя. Коленом раздвигает мои ноги. Я снова извиваюсь, когда Лиам затрагивает чувствительную область. Его язык и губы сплетаются с моими. Одна рука держит меня за шею, второй он отодвигает ткань трусиков, и нежно снимает их. Сжимая его руку, ощущаю бицепс. Лиам удерживает меня на уровне своих бёдер, и я могу почувствовать эрекцию. Он проникает, и я ощущаю, что деревенею. Сначала больно, но потом терпимо, и даже хорошо. Глаза Лиама до сих пор ярко жёлтые. Он кусает меня за шею, и оставляет свои отметины, целуя каждый миллиметр. Стону от наваждения, когда клыками царапает грудь. Рука скользит по бедру, и я вытягиваю шею от наслаждений. Лиам рычит, когда тяну его за волосы на себя. Он проникает глубже, и тихо стонет, пока я царапаю его спину, держась за плечи. Тело покалывало от его поцелуев. Незаметным жестом переплетает пальцы, и я расслабляюсь, начиная обмякать в его душных объятиях. Губы стали были настойчивыми, властными. Тёплая рука поглаживает по талии, и выпустив когти, Лиам чуть царапает меня, чтобы владеем языком зализать раны. Когда я чувствую, что ещё немного и дойду до пика наслаждения, я опускаюсь на кровать. Покрывало помялось под нами. Лиам наматывает или волосы к себе на руку, и вновь тянет к себе, прижимаясь голым торсом. Он вдыхает мой аромат, потягивая его носом, и снова прикасается к губам. Не хочу прекращать мгновения. Провожу языком по его нижней губе, и проникнув в его влажный рот, провожу по нёбу, вырисовывая чудаковатой узор. Мне так нравится слышимо рык оборотня, что я двигаю бёдрами в собственном ритме. Чувствую огонь внутри себя. — Ты так вкусно пахнешь, — выдаёт Лиам, и целует за ухом. Данбар нежно выходит из меня, падая на соседнее место в кровати, и я облегченно вздыхаю, прикрыв глаза. — Я тебя пометил, — предупреждает Лиам, и я невольно улыбаюсь, перекатываясь на бок. Чувствую, что сверху Лиам накрывает бархатным покрывалом. — Лиам, — позвала я оборотня, и скрестив пальцами, чтобы он не спал, повернула голову. — Что? — озадаченно спрашивает он. — Что между нами? Ну, — я мямлю, и даже сомневаюсь, что Лиам разбирает мои слова, — Мы с тобой ненавидим же друг друга, — продолжаю я тихим голосом, — А потом нормально разговариваем… — Я не ненавижу тебя, Белла, — шепотом отвечает Лиам, и кладёт руку на талию, прижимаясь сзади со спины, — Может всего лишь недолюбливаю… недолюбливал… Мой волк чувствовал в тебя опасность. Я молча слушаю его. — А сейчас? — От тебя пахнет самкой и я не знаю почему, — сглотнул он, и положил подбородок на мое голое плечо, — Мой волк захотел тебя. Я… он рвался наружу, понимаешь? Точнее, я не знаю. — Что дальше? Забудем? — спрашиваю я, и опускаю голову вниз. — Наверное, — неловко говорит бета, и я слышу его разочарованный вздох. — То есть воспримем секс как должное? — Наверное. Я поджимаю губы в тонкую линию, и больше всего я хочу заткнуть себе рот. — Ты не жалеешь? — прозвучал голос Лиама, и я задумываюсь, — Я был… это полнолуние… — Не жалею, — кратко отвечаю я, закрыв глаза. — Ты уверенна? — Да, Лиам! Он замолкает. Но спустя двадцать минут, снова говорит. — Мне нравится как ты пахнешь. И мне нравятся твои вьющиеся волосы, которые цвета молочного шоколада. Я чувствую, что краснею. По телу разливается приятное тепло. — Ты это к чему? Но Лиам не отвечает. Кажется, что он уже уснул. Но он не спал. Я ещё долго буду лежать, прикрываясь покрывалом, и думать. Думать обо всем. Лиам запутался в себе. Второе полнолуние казалось ему самым настоящим кошмаром. Скотт говорил, что думал так же. Но Лиам не Скотт, а Скотт не Лиам, который страдает агрессивностью с детства. Скотт и понятия не имеет какая злость течёт по венам у маленького беты. Когда Стайлз оповестил Лиама, что с ним будет Белла, бета испугался. За себя, конечно же, и совсем капельку за неё. А может и не капельку. Но разорвать ей глотку он точно не планировал, и поэтому старался не думать о ней вовсе. И не вспоминать её обнаженную в душе... Не думай об этом, Лиам. ... сладкий аромат клубники, которая, кажется, была везде... Думай о Скотте! ... стройные ноги, которое загорели под солнцем.... И даже не смей думать о... ... о россыпи веснушек на молочной кожи, и невероятных глазах шоколадного цвета.... Тебе все равно, — повторял Лиам, и тут же вспомнил... капельки воды, стекающие по обнаженным телам... и мягкую кожу... Многие не знают как пахнет возбуждённость. А Лиам теперь знал. Он ощутил этот запах от Беллы. Запах желания остро попадает в нос, и Лиам чувствует, что это аромат клубники и шоколада; он пахнет так ярко, что внутренний волк рычит и скулит одновременно. И Лиам совсем не помнит как просит Беллу подойти. Как просит поцеловать. Но он отчётливо запомнил её нежные, чуть кисловатые губы. Лиам запомнил каждый стон, срывающийся с ее губ. Данбар запомнил абсолютно всё, что не нужно. Даже цвет белья, которое упало на пол. Лиам лишил Беллы девственности, и сделал он это аккуратно. Хоть внутренний волк и просил выдрать её, Лиам не хотел. Лиам хотел быть нежным. Нежным, и таким про которых пишут книги. Романтичный принц. Лиам не романтик, и даже не принц, но он может таким быть. И когда полнолуние прошло, оставляя после себя лишь горький вкус на языке, Лиам подумал, что это было лучшее его полнолуние. Он не хотел, чтобы наступило утро. А ещё он хотел не думать о последствиях и вине, которая накрыла его утром.