Пленница волчонка

Я ненавижу утро. Ненавижу солнечный свет, который просачиваешься сквозь щель штор. Ненавижу чувство похмелья, хотя его не должно быть у меня, потому что я дампир. Ненавижу душноту, и уж тем более усталость. А ещё ненавижу боль, скручивающуюся внизу живота. Чувствую себя ломкой. И это словно ещё немного, и я сломаюсь пополам. Белла, ты больше не девственница и лишил тебя этого — оборотень с которым ты знакома пару дней. Хлопаю себе в ладоши. Дура. Я дура. На шатающихся ногах приподнимаюсь с кровати, которая пустовала, и плетусь в ванную, включая воду. Время около четырёх утра. В ванной нахожу аптечку и принимаю обезболивающее. Это странно для сверхъестественного существа, которое вообще никогда н пользуется лекарствами. Душ помогает мне освежиться, и ощутив себя более бодрой, я начинаю собираться домой. Окровавленную простынь я выкидаю, заранее извиняясь перед Лидией, что испортила её постельное белье. Осматриваю пустой дом. Лиам ушёл. Не знаю когда, но он ушёл. Может где-то внутри затаилась обида, но я стараюсь не думать об этом. Ублюдок, — думаю я про себя. Оставил меня одну. Хотя так и должно быть ведь. Обычный секс и одинокое утро. Становится тошно и противно от самой себя. Совсем поздно вспоминаю, что школу никто не отменял, и обувая кеды, бегу домой. Слабость не утихает ещё долго. Дома я трачу время на ерунду: кидаю учебники в рюкзак, валяюсь на кровати, разбираю вещи в шкафу, складывая их по полкам, вытираю окна. Несколько раз смотрела в дом напротив. Свет нигде не горел, и скорее всего Лиам спит. Пусть дальше дрыхнет. Отворачиваюсь от окна. Так стрелка часов доходит до восьми утра, и брат заходит в комнату, хлопая дверью. — Ты уже проснулась? — Ага, — хмыкаю довольно, и накидываю пиджак себе на плечи. Смотрелся он недурно. Лестат стоит на пороге комнаты, и оценивающе пробегает взором. — Неплохо. Я ухмыляясь смотрю на себя в зеркало, и поправляю потекшую тушь с лица. Лестат шагает вперед, преодолевая порог комнаты. Вижу, что он начинает принюхиваться. Изменяется в лице за долю секунды. Хмурится, и сдвигает густые брови между собой. Глаза узко сужены. — Почему от тебя пахнет волком? — Он подходит ближе, и шевелит носом, — Тебя пометил какой-то оборотень. Я в панике закусываю губу, и медленно сглатываю. Нельзя выдавать себя. Я тут же делаю безразличный вид. — А… — тяну я в ответ, — Ы… Не знаю, что сказать. Он закатывает глаза. Замечаю, что он скрестил руки на груди. — Как ты это почувствовал? — перевожу тему, и поправляю джинсы, регулируя ремень. — Этот запах схож с тем какой бывает от собак, — насмешливо отвечает, и берет в ладони мою клюшку, кидая её мне. — Не забудь про тренировку, — напоминает он и уходит, плотно закрывая дверь. Поток его чувств попадает на меня, и я улавливаю запах отрицательных эмоций. Я ещё пару минут смотрю на деревянную дверь, размышляя об этом. В итоге беру вещи, завязываю зеленый шарф на горле, и попрощавшись с родителями (вели они себя странно), направилась в школу. Уроки летели быстро, и уже слоя в коридоре, я собиралась на тренировку. Я отошла от шкафа, и пошла к раздевалкам. — Хеей, Белла, — Стайлз обнимает меня, когда мы сталкиваемся в коридоре. Выглядит он жизнерадостным. Светится, и глаза блестят от чего-то хорошего. — Что такая унылая? И да, спасибо, что присмотрела за ним. Он отпускает мои плечи. — Все хорошо, — спустя длительной паузы говорю я, — Просто не выспалась. — Он тебя не пытался убить? Чувствую, что от него пахнет жутким потом. И приятной пеной для бритья. — Как видишь, — смеюсь я, и верчу клюшкой в руках, чтобы занять руки. Они задрожали. Стараюсь не выдавать своё смущение, — А вы как? Ты не написал мне. Снова чувствую обиду, разливающуюся по венам. — Ах да, — говорит парень, и чешет рукой затылок, — План по спасению Скотта прошёл удачно. Ну, — янтарные глаза обвели меня взором, и остановились на обуви, — Мы подрались с Кейт, подрались с Питером, а Дерек эволюционировал. Дерек… Питер… В мыслях раздумываю, что звучит это смутно знакомо. Питер… Питер? — Понятно, — улыбаюсь Стайлзу, и держа сумку, поправляю её. — Сейчас тренировка. Стайлз облокачивается на шкафчик, стоящий рядом со мной. — Да, идём? Стилински смотрит за мою спину. — Подожди минутку, я сейчас приду. Я оборачиваюсь. Малия прожигает меня взглядом. Недовольно смотрит на Стайлза, спрятав руки в карман джинсовых шорт, и кивает ему. Стайлз плетётся к ней, а затем они заходят в мужскую раздевалку. Чисто из любопытства подхожу ближе. Слух вампира улавливает звуки. Шагаю по направлению к двери. Останавливаюсь в метре от нее, и слушаю. — Может хватит за ней следить? — буркнул Стайлз, и я прижалась к двери, напрягая слух. — Я не слежу, я наблюдаю. — Но ты же за неделю ничего не увидела, — упрекнул Скотт Малию, и та встала со скамейки, и едва не опрокинула её. — Да, не увидела, но я чувствую, что она не так проста. — Малия, хватит, — заступился Стайлз за меня, — Хоть она и не человек, но она пытается им быть. И вообще, почему ты за Лиамом не следишь? Девушка фыркнула. — А затем следить? Мы и так знаем, что он ничего не сделает. А если и попытается, то мы почувствуем. — Верно, — согласился Скотт. Я задержала дыхание, сжимая в руках клюшку. Закусываю губу и чувствую, что волна обиды прошлась по мне снова. — Ты дальше будешь продолжать за ней следить? — спросил Стайлз, и скорей всего подошёл к ней. — Буду. У меня есть план. — Какой же? Я прижалась ближе к двери, чтобы узнать, что за план, но случайно затронула дверь, и та с хлопком закрылась. Я неловко отпрыгнула пошатнувшись, и свернула за угол, приближаясь к женской раздевалке. Сердце стучало. Я накинула спортивную форму до приходила Киры, а затем выбежала на поле, начиная разговор с каким-то незнакомым парнем. Совсем скоро пришла эта компаний, и думаю они догадались, что я все слышала. На тренировке я ловила недоверчивые взгляды стаи, и довольно проницательный взгляд Лиама, но не обращая внимания, я пыталась играть. Это мне удавалось. Видела попытки Стайлза подойти ко мне, но я не отошла и просто избегала его. Как и Скотта, который насупившись пытался оказаться ближе. И один Лиам обходил меня за километр. Не знаю как быстро я переоделась обратно, и как быстро выскочила на улицу, но скоро я оказалась дома. Никто за мной не шёл, и я была как никогда спокойна. Усевшись на кровать, я размышляла. Что за план? Да уж, помогаешь, а тебе не доверяют и следят за тобой. Ужасно неприятно в груди. Я же подружилась с ними, но видимо одной дружбы недостаточно. Я насупилась от своих мыслей. Малия мне не нравилась. И не только из-за своей роли наблюдать за мной, а из-за того что от нее веяло неприятно. Для меня она была дикарка, жившая несколько лет в лесу. И это ещё я странная. Как бы однажды она меня не загрызла; мне не хотелось бы быть укушенной койотом-оборотнем. Ну и мерзость. Сначала казалось милой, а на самом деле играет шпиона у меня «под окнами». Жжение в груди не прекращалось. Лидия выглядит вообще как стерва школы, но почему-то все кидают восхищённые взгляды. Вот Кира дружелюбная. Я привстала. Спать не хотелось. Время было ещё рано, и едва доходило до девяти вечера. Целый день я пытаюсь включить мозги и хорошенько подумать, но вместо этого раскисаю словно мороженое на солнце. Малия не может придумать гениальный план (если ей только не помог Стайлз), потому что прожила восемь лет койотом. Весь мир она видит по-своему: новое, неизвестное. И скорей всего банальное. Но что может быть банальное, когда речь заходит о шпионстве? Я стукнула себя по лбу. Почему я такая тупая? Стоило в детстве больше книг читать, а не бегать за зайцами. Может подумать как койот? Но койоты вообще не думают. Я сложила руки на груди. Вряд ли она будет забираться ко мне в дом через окно. Она же вроде бы не настолько обезумела манией преследования? Я поправила подушку. Мобильный телефон прожужжал от уведомлений, и сбоку загорелась синяя лампочка. Ты нас избегаешь? Я смотрела на номер телефона Стайлза. Пальцы напечатали ответ, и тут же отправили его. Нет, не избегаю. Он снова пискнул. А меня избегаешь? Ты ведь подслушала разговор, не так ли? Я улыбнулась. Вот Стайлз хороший! Стайлз, не избегаю я никого. Возможно. От дурного самочувствия, я подошла к окну, открытая его. И тут же пожалела. Взор случайно пал на окно Лиама, находившееся напротив. Оно было открыто. Ладони вспотели, когда я заметила, что парень снимает с себя футболку. Как всегда я вовремя. Смуглая рельефная грудь стояла у меня перед глазами. Облокачиваясь локтями на подоконник, смотрю на ярко выраженные кубики пресс, и узкие бёдра, видневшееся из спортивных штанов. Парень отвернулся спиной, доставая руками из шкафа чистую футболку. Смотрю на прокаченные «крылья» делающие спину визуально шире. Он невероятно мускулист. В голове вспыхивает вчерашний день, и я тут же хватаюсь руками за шторы, задёргивая плотно их. Ну уж нет. Растекаться перед парнем, который всего лишь поиграл жилистыми мышцами? Не в моей компетенции. Язвительно усмехаясь себе под нос, я спустилась на первый этаж, чтобы выпить стакан крови. Спина вспотела, и я тяжело вздохнула. В доме нигде не горел свет, и у меня складывалось ощущение, что я одна. Насытившись сладкой жидкостью, переливающийся красным цветом, я вернулась на лестницу. Но остановилась. Запах чужой крови впивался в ноздри. Как же я раньше не чувствовала его? Стало дурно от такого запаха. Запаха гнилости. Он исходил из тёмного подвала, закрытого на замок. Следуя по вонючему запаху, я двинулась вниз, и сняв замок с дверной ручки, зашла. Пол скрипнул под ногами. Неосознанно кусаю язык, и не зная картины, которую увижу, вздрагиваю. Тянусь пальцами на кнопку выключателя, и нажимаю, закрыв глаза рукой. Страшновато. Больше всего боюсь увидеть члена семьи в груди с колом иди накачанного вербеной. Открываю их, и мелкая дрожь прошлась по спине. Я громко охаю. Хочу крикнуть, но вместо этого бессвязно выдавливаю слова. На полу лежал человек. Он не двигался, не показывал способности жизни; глаза закатились к потолку, и я заметила, что этот вовсе был не человек. Оборотень. У него на пальцах торчали длинные когти, и маленький оскал клыков виднелся из рта. Подойдя ближе, я вижу синеватые и фиолетовые пятна, покрытые на теле. Это жутко. Труп был свежий: запах крови до сих пор был сильным. Руки оборотня лежали на полу. Они были в крови. Переборов отвращение, я осмотрела труп. Стараясь не думать о том что это моя семья сделала, я обнаружила глубокие порезы, начинающие разлагаться. В голову пришло, что в таких местах трупы разлагаются особенно быстро. Вонь распространялась за секунды, окутывая противным запахом подвал. Я хрипло закашляла, ведь с трупом сверхъестественного существа встречаюсь впервые. И знаю точно, что ему никто не поможет. Медленно отодвигаясь назад до сих пор смотрю на лужу высохшей крови, расплывшейся на деревянном полу, и на мертвое тело, раскинувшее руки. С помощью скорости оказываюсь сверху на втором этаже, и прыгаю в постель. Чувствуя тошноту, и даже легкое головокружение, стучащее в голове. Подавляю рвоту, и стараюсь не думать об этом. Кто это сделал? Боже, пожалуйста, лишь бы не мои родители. Они же не убийцы, да? Кто-то подсунул нам тело. Логично же. Продолжаю дрожать под одеялом, слушая своё бешеное сердцебиение, отстукивающее ненормальные удары. Звук в ушах стал слышаться тише; словно они заложены. Как в детстве я прячусь под одеяло, и боюсь услышать еде чьё-нибудь сердцебиение. Приняв лекарства на ночь, я закрываю глаза, и пытаюсь забыть этот день. Еде один ужасный день в моем календаре. Сон мне так и не приснился. Спала я чутко, и сквозь дремоту услышала разговор. Из-за этого я, собственно, и проснулась. Поднялась с кровати, усаживаясь в позу лотоса, и напрягая слух. — Вы нашли его стаю? — шепотом прозвучал голос тётки, и звучал он беспокойно, напряжно. Я дёрнулась, но не встала с кровати, а взяла в руки подушку, сжимая в руках. — Он омега, — язвительно усмехнулась дядя, и сюда по всему поставил что-то на стол с громким треском. Я затаила дыхание. — Закопайте тело, — скомандовал дедушка и в этом старческом голосе были нотки недовольства. — Сейчас этим займёмся, — ответил отец, и мои самые худшие предположения оказались правдой. Мои родители ведут охоту на оборотней. — Отрава готова? — спросил незнакомый голос. Не знаю как сильно в испуге я закусила губы, но струйка крови потекла вниз. Она зажила тут же, но я продолжила нервно кусать губы. — Через месяц. Она должна настояться, Даниэль. Даниель… — И сколько ещё оборотней в этом захолустье? — видимо сказал тот самый Даниэль до жути усталым голосом. Зубы застучали и сомневаюсь, что от холода. — Две или три стаи. — Мы их уничтожим, — издал смешок отец. Не может быть. Не хочу верить. Я сжала простынь пальцами. Мама говорила, что мы не убийцы, но так ли это? Я так и не уснула, пролежав всю ночь без сна со стучащим сердцебиением.