Букет Венеры

Каждое утро в рёкане было обыденным. Все рано вставали и собирались за общим завтраком, после чего расходились по своим делам. И так было на протяжении всего времени, что Итачи тут жил. Однако это утро стало первым из числа, которые Учиха запомнил, пожалуй, на всю жизнь. Во-первых, с вечерней индивидуальной тренировки он так и не вернулся в рёкан. Юный Учиха явно переоценил свои силы и возможности, измотав себя и своё тело до такой степени, что не смог подняться на ноги и уснул прямо в лесу. Благо, на дворе была весна, и снег уже сошёл, но ночные заморозки оставались довольно частым явлением в это время года, от чего на утро Итачи едва ли мог пошевелиться. Все мышцы закоченели, кости ломило, а голова была непривычно тяжёлой и болела от любого поворота. Мысленно Итачи всё же допустил вероятность, что эти симптомы могли свидетельствовать о таком пренеприятном явлении как простуда, но тут же отмёл эту мысль. Мальчик дал себе зарок, что впредь будет следить за собой и не перебарщивать с тренировками. И он бы и дальше так лежал на земле, пытаясь заставить себя встать, хоть в его состоянии это было непосильной задачей. Если бы не шорох из-за деревьев и кунай, воткнувшийся в землю прямо перед его носом. Из кустов вышел человек и уставился на лежащего мальчика, никак не ожидав увидеть его в лесной чаще. На звук тихого шуршания он бросил кунай, надеясь поймать кролика или хотя бы белку, но и подумать не мог, что найдёт ребёнка. Хотя малой был явно не так прост. Чуть осмотревшись, странник заметил следы упорных тренировок и сюрикены, от чего хмыкнул, вновь посмотрев на мальчика. — Малёк, ты шиноби? — задал вопрос незнакомец, но ответа ему не суждено было получить. Итачи с опаской смотрел на странного молодого человека с огромным мечом за спиной и рыбьей внешностью. Хотя заметив острые зубы, поправился, окрестив незнакомца «человек-акула». Кем был этот мечник и куда направлялся — Итачи было глубоко всё равно. Юного Учиху куда больше беспокоило: пройдёт ли мимо незнакомец, или нападёт на него. И последний вариант был самым плохим, ведь он всё так же не мог нормально шевелиться, не говоря уже о том, чтобы драться или бежать. А в таких каверзных ситуациях у Итачи всегда срабатывал инстинкт, а может и защитная реакция — молчание. Странник же видел эту опаску в глазах мальчика и нежелание идти на контакт. Ему, собственно, было всё равно, и он дальше продолжил бы свой путь, если бы не состояние этого ребёнка. Да и была у мечника одна проблема — он потерялся. Здраво расценив, что мальчишки в лесах не обитают и тут наверняка есть какое-нибудь поселение или, ещё лучше, пункт его назначения, незнакомец решил задать ещё один вопрос. — Ты случаем не знаешь такое заведение… — запнулся, вспоминая название. — Дурацкое такое, — пытался объяснить, но никак не получалось. — Там, — коротко ответил Учиха и указал рукой в сторону рёкана, не сводя с незнакомца недоверчивого взгляда. Молодой человек на это лишь хмыкнул, понимая, что мальчик желал как можно быстрее от него избавиться. Он даже великодушно хотел предложить маленькому калеке помощи, но раз сопляк сам не хотел идти на контакт, то и смысла навязываться не было. — Бывай малёк, — махнул на прощание рукой мечник и собирался уйти, как услышал кашель за своей спиной. Итачи прикрыл рот рукой, удивляясь самому себе. Нет, даже после этого он никак не мог поверить, что всё же заболел. Юный Учиха никогда (!), никогда в своей жизни не болел и искренне верил, что ему это не грозит. Это стало первым потрясением для него на этот день, но не единственным. Мечник не был филантропом, но он пришёл в эти земли из своей страны, чтобы начать новую жизнь. А значит, ему следовало изменить некоторые привычки. Он подошёл к отвлёкшемуся мальчишке и, беспардонно закинув его на своё плечо, как мешок риса, направился по указанному направлению. Учиху этот жест откровенно взбесил. Он не просил у этого типа помощи. Да, мальчик признавал, что находился не в лучшем своём состоянии. Но он обязательно бы оклемался и сам дошёл бы до рёкана. — Я не стану благодарить, — с возмущением резко поставил перед фактом Итачи, но сопротивляться не стал — сил не было. Странник лишь хмыкнул на это ворчливое карканье воронёнка и через пять минут вышел на дорогу. Вдали виднелось какое-то здание, к которому он, собственно, направился. И что удивительно. Как оказалось, мальчик правильно его понял, указав дорогу именно к тому самому заведению, которое искал странник. «Букет Венеры» — прочёл мечник вывеску рёкана, задаваясь вопросом, кто же тот ненормальный, что придумал столь убогое название. Незнакомец поднялся на крыльцо и прошёл в здание, где его встретила с приветливой улыбкой девочка, примерно того же возраста, что и малёк на его плече. — Добро пожаловать! — громко поприветствовала гостя Конан, как заметила кого-то на его плече. — Это ваше? — поинтересовался он у девочки и сбросил ношу со своего плеча. Учиха лишь прошипел, больно ударившись всеми костями о пол, и постарался тут же подняться. — Итачи! — взволнованно воскликнула Ангел и подбежала к другу, помогая ему встать на ноги. — Как ты? Где ты был всю ночь? Минато-сан весь вечер себе места не находил. — Эй, мелочь. Где хозяин этого заведения? — прервал трогательную и совершенно не интересную для себя сцену молодой человек, нависая над детишками как гора. — Вы должно быть Хошигаки Кисаме, — довольно прошипел змей, появившись из неоткуда. — Хм. А вы должно быть великий Орочимару-сама, — хмыкнул и оскалился, демонстрируя свои акульи зубы отступник. — Верно. Это я, — спокойно ответил нукенин и жестом предложил присесть за стол. — Очень рад, что вы сумели до нас добраться целым и невредимым. — Пара пустяков, — спокойно ответил Хошигаки, держа свой меч при себе. — Вы приложили много сил, чтобы связаться со мной. — Такой шиноби как вы стоит подобных усилий, — заверил змей. — И раз уж вы здесь, то моё предложение вас заинтересовало. — Вот только хотелось бы узнать подробности, — уже серьёзно произнёс отступник, от чего атмосфера неуловимо накалилась. Нагато, что всё это время наблюдал за взрослыми из-за угла, принёс с кухни по чашке чая гостю и хозяину рёкана. Конан же в это время не без труда помогла обессилевшему Учихе подняться в комнату. Даже не являясь медиком, девочка видела, как её другу было плохо. Его лоб был горячий, а удушливый кашель не предвещал ничего хорошего. — Подожди тут. Я сейчас же позову Кабуто-сан, — сообщила девочка и выбежала из комнаты на поиски учителя. Итачи лежал на кровати, периодически задыхаясь от кашля, и чувствовал, как с каждой минутой ему становилось всё хуже. В лесу и пока зубастый его тащил — мальчику было холодно, но, оказавшись в комнате, он ощущал, как стремительно его охватывали невыносимая духота и жар. Если это называли простудой, то Учиха искренне не понимал, как люди всё ещё не вымерли. Конан вернулась только через минут десять, так как долго не могла найти учителя, что спрятался в своей лаборатории. Кабуто без лишних слов приступил к осмотру своего пациента. Итачи совсем не сопротивлялся и выполнял всё, что ему говорил медик. К концу осмотра у Якуши был неутешительный диагноз. — У тебя воспаление лёгких на фоне переохлаждения, — заключил молодой человек. — Если оставить всё как есть и снять симптоматику, что нам ещё по силам, то самой проблемы мы не решим. Воспаление лёгких — это вирусная инфекция, но ты умудрился подхватить и бактериальную, что поразила твои альвеолы. Чтобы её вылечить — нужны антибиотики, которых у нас нет. — А что будет, если эту инфекцию не вылечить? — робко спросила Ангел. — Бактерии будут размножаться в альвеолах и поражать лёгкие всё сильнее, не давая им выполнять свою функцию, — поправив очки, ответил Кабуто и посмотрел на Учиху. — Ты сгниёшь изнутри. Данная новость шокировала мальчика. Не так себе он представлял свою смерть. Да и умереть по собственной глупости — это было слишком. Конан не знала, что и сказать. Диагноз учителя был действительно ужасный. А проблема с дефицитом антибиотиков была всеобще известна. — Но разве вы не можете вылечить меня своими медицинскими техниками? — пытался ухватиться за соломинку Итачи, так как умирать совсем не хотелось. — Медицинские техники работают не так, как ты думаешь, — возразил Якуши. — Я не могу убить в тебе бактерии, что являются источником болезни. Для этого и нужны лекарства, а с антибиотиками сейчас туго даже в больших деревнях шиноби и городах. — Неужели всё совсем безнадёжно? — не верила Ангел, присев на край кровати, и взяла друга за руку. — Не совсем, — утешил молодой человек детей. — Если нам удастся достать из какого-нибудь крупного госпиталя антибиотики, то Итачи непременно поправиться. — Тогда нужно кого-нибудь отправить! — тут же предложила девочка, готовая сама отправиться в путь. — Отправим, не волнуйся, — заверил Кабуто. — А пока нам нужно помочь Итачи тем, что в наших силах. Конан кивнула, помогая другу лечь под одеяло. От такого обилия внимания к своей скромной персоне мальчику становилось всё более неуютно. Как? Как он умудрился так заболеть — Итачи не понимал. Но определённо поклялся себе, что если всё же выздоровеет и не умрёт, то будет внимательнее относиться к себе и своему телу. Якуши ушёл обратно к себе в лабораторию, чтобы сделать пару настоек для Учихи, что облегчили бы его состояние. Он намеренно омрачил картину, чтобы напугать детей, ведь так они будут внимательнее относиться к своим телам и болезням. Хотя, молодой человек ничего им не соврал, ситуация действительно была не из приятных. Однако, как кстати, что к ним прибыл один из семи мечников Кровавого Тумана. Орочимару во всех деталях рассказал о принципе работы мечника и выгодах, которые он получал, работая на саннина. В целом, Кисаме всё более чем устраивало. Рёкану требовался охотник за редкими или просто нужными материалами. Работёнка была не шибко опасной, но и не такой уж скучной, так как свою долю развлечений отступник всегда умел найти. А взамен за свою работу мечник получал бесплатное проживание в рёкане под покровительством и защитой Орочимару, не опасаясь, что за ним придут, как за отступником. А даже если гости и явятся, то либо сам молодой человек, либо великий саннин из легендарной троицы с ними разберутся. В итоге, все были довольны. Нагато, что всё это время ошивался неподалёку, велели показать новому жильцу его комнату. Хошигаки молча последовал за мальчиком, что отвёл его в самую дальнюю комнату для гостей. К сожалению, других свободных комнат у них не осталось, а все спальни для жильцов рёкана были заполнены. Змей об этом знал, серьёзно задумавшись о расширении заведения, а точнее его увеличении. Проходящих путников, что оставались на ночь, становилось всё больше и не всегда хватало свободных комнат. А теперь в их семье появился ещё один новый человек. Может Кисаме и выполнял работу нанятого шиноби, но жить в этом доме он собирался вместе со всеми. А значит, он становился частью всех, то есть членом их семьи. Хотя сам молодой человек, возможно, об этом и не подозревал. За обедом, на котором не было только Итачи и их нового жильца, Орочимару поведал, что теперь у них появился новый работник, и велел всем написать в течение дня записки со своими пожеланиями, чего бы им надо было из города. Кабуто же оповестил Минато и остальных, что Учиха серьёзно заболел и ему требуется лечение, пообещав Конан внести антибиотики в список желаемого. Девочка была сама не своя, от волнения за друга. Нагато подтвердил, что Итачи действительно выглядел неважно, но это не сильно спасло ситуацию. Яхико откровенно ревновал, а Дейдара возмущался и глумился, что так «выскочке» и надо. Минато, волнуясь за мальчика, сразу после обеда поспешил к нему вместе с Сасори. Акусуна лишь мельком глянул на соседа по комнате, сев за стол мастерить свои куклы. Намиказе же был неутомим и неудержим. Отчитать мальчика за глупость не позволила мягкосердечность, так как читать нотации больному и ослабленному ребёнку он не мог. Итачи прекрасно понимал вся тяжесть своего глупого поступка и пообещал, что такого больше не повториться. К вечеру состояние мальчика ухудшилось. Температура стала ещё выше, а кашель не позволял дышать, буквально душа свою несчастную жертву. Остаться и присмотреть за Итачи вызвалась Конан, так как верила, что Нагато и Яхико сумеют справится и без неё. Маленький Ангел без устали меняла мокрое полотенце на лбу Учихи и вытирала пот с его лица и шеи. Точно по часам, она поила мальчика лекарственными настоями и горячим чаем с веточками малины, не надоедая больному с разговорами. На следующее утро жар чуть-чуть спал, но чувствовал себя Учиха всё так же ужасно. Орочимару, прочитав пожелания каждого, составил список необходимого и вручил его мечнику вместе с деньгами для покупок. Кисаме пробежался своими маленькими глазками по списку, наткнувшись на отдельную графу с лекарствами. — Это для того малька? — хмыкнул молодой человек, убирая список и деньги. — Да, и спасибо, что принёс его сюда, — запоздало поблагодарил змей. — Ты уж постарайся не затягивать вылазкой. — Пф! Пацан дерзкий. До моего возвращения окочуриться не должен, — уверенно заявил Хошигаки и, убрав за спину меч, отправился в путь. Итачи же находился под постоянным наблюдением либо Конан, либо Сасаори. Все старались с пониманием относиться к болезни Учихи, но получалось не всегда, так как громкий удушающий кашель мешал спать по ночам буквально всем. Дейдара не раз порывался устроить разборки и выразить всё своё недовольство, но Акусуна быстро затыкал его рот очередной дуэлью. Сам Сасори так же заботился и ухаживал за больным соседом, когда отвлекался на перерыв. Итачи этот очень ценил и старался не сильно мешать своим кашлем, хотя от него ничего не зависело. Конан, узнавая, что Учиха иногда пропускал приём лекарств из-за того, что Акусуна уж слишком увлекался своими куклами, а сам больной не хотел него «отвлекать и беспокоить» — безжалостно устраивало головомойку обоим. Нагато иногда заходил к мальчику, чтобы проведать его и пожелать скорейшего выздоровления от себя и Яхико. Сам мальчик в комнате больного не появлялся. Он был беззлобным малым, понимая, как плохо Учихе, но пересилить себя не мог. То, как его обхаживала Конан… Яхико был ревнив и ревновал девочку и её тёплые заботливые руки, задаваясь вопросом: «А стала бы она заботиться о нём с такой же нежностью и тревогой, если заболел он, а не Итачи?». В конце концов, мальчик видел близкие и тёплые отношения подруги и Учихи, убеждая себя всякий раз, что это только дружба. Минато, чтобы хоть как-то помочь своему ученику и занять непоседливого Дейдару, сходил вместе с ним к деревенским, что обрабатывали местные рисовые поля. Те рады были помочь заболевшему мальчику и поделились собранным из леса диким мёдом, рассказав о всех его целебных свойствах. Дейдара естественно ворчал всю дорогу туда и обратно, но от возможности пройтись вместе с учителем наедине не смог отказаться. Всё же Минато был очень дорог ему, но произнести вслух или как-то показать это мальчик не мог. Всему виной был собственный ужасный вспыльчивый, а вернее будет сказать взрывной характер. Дейдара понимал, что единственным, кто не вписывался в общую картину уютного заведения, был он сам. Это тяготило его, и единственными, кто это замечали, были взрослые. Однако, Кабуто и не думал лезть в это дело, считая, что это проблемы Намиказе и именно он должен с ними разобраться. Если подумать, то отношения между молодыми людьми были несколько натянутыми. Якуши откровенно раздражал такой тип вечно добрых и милых людей, к которым относил Минато. Он искренне не понимал, как можно было быть таким доверчивым и обаятельным в своей невинно-глупой улыбке, и при этом, что немаловажно, сильным. Что-что, а отрицать навыков талантливого и умелого шиноби Кабуто не мог. Вот и приходилось наступать на горло своему «фи» и ладить с молодым человеком. Минато хоть и выглядел глуповато-наивным, но всё прекрасно понимал, поэтому старался лишний раз без дела не тревожить Якуши. А что касательно его придирок и острых мало приятных высказываний, то с этим Намиказе приходилось мириться и выносить свою мораль. Ведь колкие замечания Кабуто никогда не были безосновательны. Если он что-то говорил, то всегда по делу, когда имелась на то настоящая проблема. Поэтому, даже из этого молодой человек пытался вынести что-то полезное для себя, смотря на происходящее вокруг позитивно. Но, возвращаясь к вопросу проблем Дейдары, Минато не знал, что предпринять. Время шло, а проблемы мальчика становились серьёзнее. Он всё больше чувствовал себя ненужным и неудовлетворённым, лишним в их семье и слабым из-за проигрышей Акасуне. Как избавить мальчика от этих чувств Намиказе не знал. Зато имел свои представления хозяин рёкана. Как правило, Орочимару никогда не вмешивался в воспитание детей их учителями, предпочитая просто наблюдать со стороны за течением их жизни и метаморфозами. Мужчина находил это занятие весьма увлекательным, однако были всё же моменты, когда «руки чесались» вмешаться и что-то сделать. Такой порыв охватывал змея каждый раз, когда он видел разочарованное и жаждущее силы лицо мальчика. И у саннина была идея, как помочь горячему сердцу. Идея заключалась в маленьком эксперименте над телом мальчика, а точнее его модификации. Так, если опыт Орочимару увенчался бы успехом — Дейдара получил бы то, что так желал невероятную силу и возможности. Но существовали также и определённые риски. Операция и запретная техника, что хотел опробовать нукенин, были опасны, а малейшая неточность могла привести к летальному исходу. Зная Намиказе, Орочимару был убеждён, что молодой человек будет категорически против данной затеи и станет опекать мальчика от него. Поэтому, дабы избежать косых недоверчивых взглядов Минато, змей решил поговорить напрямую с подрывником. Для этого он выбрал дивную лунную ночь, позвав мальчика прогуляться. — Вы что-то хотели от меня, Орочимару-сама? — прямо спросил Дейдара, теряясь в догадках, зачем мужчина позвал его гулять. — Я хотел с тобой поговорить, — убедившись, что хвоста нет и их никто не подслушивает, нукенин свернул с дороги на тропинку, ведущую в лес. — О чём? — следуя за мужчиной, спросил подрывник, опасаясь, что хозяин рёкана хочет его выгнать за ненадобностью. — Ты же ведь чувствуешь себя лишним тут? Слабым и вечно проигрывающим Акусуне с его марионетками. Хотя ведь твоё искусство достойно большего уважения, чем бездушные деревянные куклы, — словно змей, тихо шипел о больном для мальчика, идя рядом. Дейдара опустил от этих слов голову, яростно сжав кулаки. Всё верно, как и сказал Орочимару. Эти слова проходились по самым больным и кровоточащим ранам. Но что ответить мальчик не знал, лишь коротко обречённо кивнув. — Я могу тебе помочь, — пустил свой сладкий яд в разум невинного дитя змей, едва заметно довольно улыбнувшись. — Правда? — спросил подрывник, чьи глаза засияли, а в сердце появился лучик надежды. — Как? Нукенин упивался этим горящим взглядом и своим ядом. Он поведал мальчику о своих возможностях и плане, честно предупредив и рассказав о всех рисках. Но Дейдару было не остановить. Подрывник уже попался в ловушку змея, не замечая, как им ловко манипулировали и подталкивали к нужному решению. — Я согласен, — спустя долгую паузу раздумий, огласил свой ответ Дейдара. — Хорошо, тогда я оповещу тебя, когда всё будет готово, — довольно произнёс Орочимару и, посмотрев на мальчика, приставил палец к его губам. — И запомни, это будет нашей тайной. До окончания операции никто не должен об этом знать. — Я никому не скажу. Положитесь на меня, — уверенно заявил подрывник.