Под носом что-то защекотало. Лука громко чихнул и открыл глаза. У самого лица покачивался светло-розовый кончик длинного хвоста, а его хозяин спал мертвым сном. Лука осторожно отодвинул хвост в сторону и тихо выпутался из теплого кольца рук. За окном уже темнело, и крысы оживились — целые полчища их сновали туда-сюда по комнате и коридору — дверь была приоткрыта. Лука зевнул и спустил ноги с кровати. Внезапно сзади раздался сонный голос:
— Не вздумай пытаться бежать.
— Да я и не собирался, — слегка раздраженно ответил Лука. Бежать и правда не имело смысла — если каким-то чудом они с Серхио и выберутся из дома, то при первой же попытке объяснить кому-то ситуацию их упекут в лечебницу, и тут уж никакие связи не помогут. Все спишут на укусы крыс — мало ли чем они заразили их обоих, — а если вдруг каким-то чудом им удастся уговорить полицию проверить дом, Домагоя с крысами уже, вероятнее всего, здесь не будет.
— Послушный мальчик, — довольно осклабился Домагой, не открывая глаз, и повернулся на другой бок. — Закрой дверь, я хочу еще поспать.
Лука молча вышел из комнаты и с некоторым облегчением прикрыл дверь. Серхио гремел чем-то на первом этаже, и он поспешил туда. На весь дом стоял запах каких-то специй, и в животе заурчало.
Серхио стоял у стола спиной к двери и вздрогнул, когда Лука слегка приобнял его сзади.
— Это ты, — облегченно выдохнул он, продолжая нарезать овощи. — Я уж испугался, что этой мрази захотелось еще моей крови.
— Он спит, — Лука не спешил отстраняться. — А ты что готовишь?
— Мясо и салат. Все равно делать нечего, — Серхио пожал плечами. — Кстати, ты вчера бросил тут свои джинсы, я их постирал…
— Спасибо.
— Подожди, — Серхио отрицательно покачал головой. — Я проверил карманы — ну, мало ли… ничего не хочешь мне рассказать?
— Что ты там нашел? Наркотики? — грустно улыбнулся Лука и уселся на высокий табурет.
— Это, — Серхио с серьезным видом сунул руку в карман штанов и вытащил смятый грязный листочек. Лука развернул его и понял, что в суматохе совсем забыл про рисунок Домагоя.
— И что ты хочешь узнать?
— Откуда он у тебя? — прохладно осведомился Серхио. — Это… его рук дело?
— Да, — помедлив, отозвался Лука. — Я бы тебе показал, просто не вспомнил. Извини. Он хорошо рисует, правда?
— Да, — коротко отозвался Серхио. — А еще что-нибудь не хочешь рассказать? Ну, может у вас там ужин при свечах был или первая брачная ночь в романтичной обстановке, м?
— Ты чего? — резкий тон неприятно удивил Луку. — Я же сказал, что просто забыл…
— Ага, а может, ты еще забыл, что влюбился в него? Поэтому защищаешь, да? — движения ножа участились, Серхио со злостью рубил несчастный огурец так, что ошметки летели во все стороны.
— Серхио… Чехо, я не… — Лука тяжело вздохнул, подбирая слова. — Я не понимаю, ты ревнуешь? Он мне не нравится, Серхио, он почти изнасиловал меня…
— Ты знаешь, Лукита, бывает и такое, что жертва влюбляется в насильника, — ядовито ответил Серхио. — Это называется…
— Я знаю, как это называется, — резко оборвал его Лука. — И я
не влюбился, так что прекрати нести всякую херню.
— Я просто констатирую факт, — Серхио пожал плечами и буквально швырнул нож в раковину. — Ты не выглядишь, как жертва. Я бы на твоем месте разбил бы ему голову кочергой и ни на секунду не усовестился.
— Неправда, — внезапно мягко сказал Лука. — Я тебя знаю, и ты не такой. — Я понимаю, что ты его ненавидишь, и я тоже, но Серхио, я же уже сказал, мы должны…
-…подождать, пока он нас обоих изнасилует и загрызет, да? — Серхио резко развернулся к нему и уставился злобным взглядом. — Если тебе нравится быть жертвой, подумай хотя бы о том, что я тоже страдаю. Или тебе настолько плевать?
Лука пораженно замер.
— Мне нравится… что? — тихо проговорил он. — Ну спасибо, Чехо, за такую поддержку. Еще что скажешь? Что я сам приперся к нему и попросил меня изнасиловать?
Лука резко поднялся с места и быстрым шагом вышел с кухни. Серхио замер у столешницы, смутно осознавая, что переборщил. Он постоял минутку, а затем бросился вслед за Лукой. Тот был в гостиной — сидел на диване, одной рукой сжимая горлышко только что открытой бутылки виски, а другой поглаживая сидящего у него на коленях неизменного Сырка, который теперь таскался за ним как привязанный.
— Лука, — Серхио нерешительно замер на пороге. — Прости. Я… не то имел в виду. Просто мне страшно за тебя и за себя, и…
— Иди сюда, — тихо прервал его Лука.
— Что? — неуверенно сделал пару шагов вперед Серхио. Лука нетерпеливо тряхнул головой и повторил:
— Иди сюда.
Он отставил бутылку и пересадил мышонка на стол. Серхио прерывисто вздохнул и приблизился. Лука положил руку ему на бедро и внезапно притянул к себе. Серхио потерял равновесие и чуть не упал прямо на него, лишь в последний момент опершись рукой о спинку дивана.
— Мне тоже страшно, — прошептал Лука практически в губы Серхио. — Но насилие не выход. Я пообещал, что мы выберемся, но я не знаю, как, прости… Я так виноват перед тобой, и меня все это так… бесит…
— Нет, — Серхио втиснулся коленом между его бедер и вжал в спинку дивана. — Ты не виноват, Лукита.
Он прильнул к мягким губам, чувствуя привкус виски, и запустил пальцы в мягкие волосы Луки. Тот тихо застонал, приоткрывая рот и впуская внутрь горячий язык. Серхио опрокинул его на спину на диван и улегся сверху, целуя и кусая шею. Лука выгнулся, натянулся, как струна, обхватил его пояс своими невероятно жаркими, шелковистыми на ощупь бедрами, и вцепился короткими ногтями в обнаженную спину. Серхио задрал его футболку почти до шеи, проложил дорожку поцелуев по груди, прикусил сосок, играя с ним языком. Лука едва слышно постанывал, наконец, не выдержав, запустил руку в штаны Серхио, медленно проводя пальцами по возбужденному члену. Наградой ему был благодарный стон, и Серхио вжался сильнее, отчаяннее, толкнулся в узкую горячую ладонь. Лука вдруг вывернулся и сполз на пол, на ходу стягивая футболку. Серхио быстро скинул штаны и притянул его к себе, на сей раз усаживая к себе на колени и обхватывая за талию.
— Я так тебя хочу, — прошептал он куда-то в ключицы и ладонью скользнул под резинку трусов, сжимая крепкую ягодицу. Лука возбужденно всхлипнул и прижался к его губам, прикусывая и оттягивая.
— Я… не подготовлен, — едва слышно выдохнул он. — И у нас нет смазки…
— Я могу сходить, и…
— Не надо, — Лука громко застонал, когда ладонь Серхио обхватила его член. — Давай… руками…
Он потерся бедрами о пах Серхио, чувствуя его возбуждение. В голове на мгновение мелькнула мысль, что это неправильно — пользоваться другом вот так вот, зная о его чувствах, но в глазах Серхио было столько страсти и желания, что прерваться не было ни шанса. Крепкие ладони обхватили его за талию, и по телу пробежала сладкая дрожь. Серхио провел рукой по возбужденной плоти вверх-вниз, размазывая капельки смазки, и потер пальцем головку. Лука втянул сквозь зубы воздух и зарылся пальцами в шелковистую шевелюру. Наслаждение накатывало волнами, и он обмяк в сильных руках, утопая в ощущении безопасности. Серхио мягко удерживал его, покрывая поцелуями шею и плечи и слушая тихие сладкие стоны. На пике наслаждения Лука вскинулся всем телом и широко распахнул глаза. Взгляд его упал на приоткрытую дверь из гостиной и натолкнулся на ледяной взгляд светлых глаз из-под нахмуренных бровей. Он испуганно вздрогнул, прижимаясь к Серхио всем телом, но Домагой тихо прикрыл дверь, а в следующую секунду Лука кончил от ловких движений пальцев Серхио.
— Что-то случилось? — выдохнул он, поглаживая Луку по плечу.
— Нет, я просто… не важно, — он тихо покачал головой и соскользнул с чужих коленей на пол.
— Сними трусы, — практически велел он, облизнув губы. У Серхио от этой картины перехватило дыхание, и он подрагивающими руками стянул боксеры до коленей. Лука улыбнулся ему, провел пальцами по бедру и на пробу легонько лизнул головку. Серхио откинулся на спинку дивана и мягко сжал в ладони отросшие пряди волос Луки. Тот провел языком вдоль всего ствола, исторгая из груди Серхио глухой стон, и вобрал в рот до середины. С Серхио было совсем не так, как с Домагоем. Отголоски наслаждения еще растекались приятной истомой по телу, и чистое красивое тело вызывало желание прикасаться. Лука прикрыл глаза и медленно заскользил губами по члену, чувствуя, как пальцы в волосах мягко направляя голову. Серхио сдерживал движения собственных бедер, стараясь не вбиваться в узкое горло, но кончил бурно и неожиданно. Лука чуть не поперхнулся и с трудом проглотил.
— Извини, — Серхио помотал головой. — Я не ожидал, что так скоро кончу… Не успел предупредить.
— Это комплимент? — Лука вдруг улыбнулся и поднялся с ковра, вытирая рот тыльной стороной ладони. — Мне надо поменять белье.
— Да, конечно, — кивнул Серхио и вдруг встрепенулся. — Черт, там мясо в духовке, надеюсь, не сгорело.
— Тогда ты иди, а я переоденусь, хорошо?
— Да, — Серхио уже поднялся на ноги, но у самой двери притормозил. — Лука… Все нормально?
— Да, — кивнул тот, мигом сообразив, что волнует его любовника. — Я понимаю. Эмоции, страх, злость… бывает. Не волнуйся.
— Прости, — еще раз повторил Серхио и поспешил на кухню. Лука же накинул футболку и медленно побрел по лестнице на второй этаж. Эйфория прошла вместе с адреналином, уступив место легкой злости и жуткой усталости. У дверей спальни Серхио он вдруг столкнулся с Домагоем и замер, напряженно глядя на оборотня. Тот окинул его холодным взглядом и уточнил:
— Хорошо развлеклись?
Что отвечать на заданный в таком тоне вопрос, Лука не знал и промолчал. Домагой фыркнул и, толкнув его плечом, пошел куда-то дальше по коридору. Лука вздохнул и вошел в спальню. Он подошел к зеркалу и понял, что шея и плечи покрыты начинающими проявляться засосами.
— Как… вообще? — тихо прошептал он. — Почему?
«Почему я им это позволяю?» — мелькнуло у него в голове. — «Почему они могут делать со мной это?» Он глухо застонал и встряхнул головой. — «Уж Чехо-то тут не при чем. Ты сам бросился ему на шею, ты сам играешь с ним — не он с тобой.» От этого осознания стало тошно, и внутри затеплилась внезапная ярость. Он стиснул зубы и распахнул дверцу шкафа. На глаза попался тренировочный черный лонгслив Серхио, и он, недолго думая, натянул его, а потом — чистое белье и свои собственные джинсы, чистые, лежащие тут же на стуле. Футболку отстирать от крови не удалось, да она и была разорвана в нескольких местах, но джинсы были почти как новенькие.
***
Домагой потянулся на кровати и попытался понять, что же его пробудило. Какая-то смутная тревога, вызванная сигналами, исходящими от его маленьких подопечных. Он поднапрягся и внезапно уловил чуткими ушами едва донесшийся до него стон. Он понял все мгновенно и поднялся с кровати. Возможно, не стоило идти и нарываться на дополнительные поводы к злости, но им движело какое-то любопытство с оттенком мазохизма. В приоткрытую дверь гостиной было даже слишком хорошо видно, как нежно татуированная рука ласкает Луку, как тот выгибается под прикосновениями… слишком хорошо видно было, как распахиваются полные наслаждения большие глаза, трепещут ресницы и приоткрываются в испуге-удивлении зацелованные губы. В груди возникло странное жжение, и захотелось ворваться и свернуть шею обоим… Домагой поджал губы и закрыл дверь. Метнувшаяся было ему под ноги крыса испуганно отскочила в сторону, чувствуя исходящую от него волну злости. «Даже они меня только боятся,» — внезапно пронеслось в голове Домагоя. — «Ну естественно, любить-то точно не за что.» Он мрачно усмехнулся и шикнул на пробегающую рядом парочку крыс. Те шарахнулись в сторону, и он направился на второй этаж, сам не понимая зачем. На глаза ему вдруг попались чистые выстиранные джинсы Луки, и он, хмыкнув, взял их. Теперь по крайней мере у его движения была цель. Он дошел до спальни Серхио и положил джинсы на стул. Скорчив рожу собственному отражению, он вышел из комнаты и тут же увидел поднимающегося по лестнице Луку. Темнеющие следы на ключицах, плечах, шее — все было слишком красноречиво. Стало только паршивей.
***
К ужину Лука спустился полностью одетый. За то немного время, проведенное вместе, Серхио уже привык видеть его почти обнаженным, и теперь это вызывало удивление. Его собственная кофта, непомерно большая, смотрелась на Луке красиво, очень красиво, и он украдкой поглядывал на обнажающиеся под сползающей тканью ключицы. Не преминул отметить это и ввалившийся в середине неловко-молчаливой трапезы Домагой:
— Классная кофта, Лука, — он ухватил кусок говядины прямо руками и взгромоздился рядом с ним на табурет. — Я смотрю, ты решил перетаскать весь гардероб своего дружка?
Лука промолчал, давя в себе уже не страх, но раздражение, и только налил в бокал вина. Ему не хотелось ни слушать, ни говорить самому, и он уронил голову на локоть.
— Лука, ты в порядке? — встревоженно спросил Серхио и уже поднялся было с места, но ледяной взгляд Домагоя его остановил. Оборотень ткнул Луку в бок, но тот не отреагировал. Он был изможден до предела и морально, и физически, и был катастрофически близок к срыву.
— Принцессочка уснула вечным сном? — ехидно уточнил Домагой. — И чем же ее разбудить? Поцелуем принца?
Он внезапно ухватил Луку за подбородок и, вздернув его голову, грубо поцеловал, врываясь длинным языком во влажный рот и кусая губу. Бокал в руке Луки разлетелся от удара о столешницу. Окровавленная ладонь со всей силы впечаталась в щеку оборотня, и он ошалело отстранился. Злобный взгляд Луки, казалось, прожигал его насквозь.
— Не смей меня трогать, — прошипел он, не обращая внимания на боль в рассаженной ладони. — Я тебя ненавижу.
Домагой медленно поднялся с места, нависая над Лукой; Серхио приподнялся на месте, с изумлением и испугом глядя на разворачивающийся конфликт, но две крысы по едва уловимому знаку Домагоя вцепились ему в ногу, и он с тихим стоном рухнул обратно на стул. А вот на Луку уже, казалось, ничего не действовало. В глазах плескалась дикая ярость, а поза выдавала готовность к броску. Доведенный до отчаяния, Лука был готов вцепиться в горло насильнику собственными зубами. Терпеть больше не было сил. Оборотень резко схватил его за волосы и притиснул к стене, яростно шипя в самое ухо:
— Ты у меня пожалеешь…
Внутренний импульс, зревший все это время, подогреваемый страхом и безысходностью, сработал. Зажатая в руке ножка бокала с острым осколком неуловимым движением воткнулась в бок оборотня. Серхио вскрикнул, из горла Домагоя вырвался удивленный стон; кровь проступила сквозь разорванную футболку. Рука затряслась, и Лука, осознав, что натворил, отбросил в сторону свое «оружие.» Домагой медленно осел на пол, зажимая бок ладонью, и Лука испуганно взглянул на Серхио.
— Чехо… Чехо, я… сделай что-нибудь, — едва слышно взмолился он, трясущимися руками хватаясь за край столешницы. Серхио чертыхнулся и схватил кухонное полотенце. Пнув в сторону особо настырную крысу, он подскочил к побледневшему оборотню и, не смотря на злобное шипение, стянул с него футболку, а после перетянул рану тканью.
— Что делать? Что нам делать? — зашептал Лука, с отчаянием глядя на друга. — Чехо…
— Я отнесу его в спальню, — резко сказал тот. — Если и подохнет — не жалко.
Домагой вдруг обмяк, и Серхио вскинул бесчувственное тело на плечо.
Уложив оборотня на кровать, Серхио мрачно взглянул на алеющее пятно крови на полотенце. Поведение Луки, этот срыв, говорили об одном — это точка надлома. Еще чуть-чуть, и все будет потеряно. Луку надо было вытаскивать. Он быстро вернулся на кухню. Лука сидел на коленях на полу и тупо смотрел на осколки, перепачканные в его крови и крови оборотня.
— Лука?
— Я не хотел, — тихо отозвался Лука. — Я не хотел, не хотел убивать…
Он съежился, закрыл лицо руками и вдруг всхлипнул.
— Не хотел, понимаешь? Я… я не убийца, Чехо!
— Нет, — спокойным, насколько это было возможно, голосом отозвался Серхио. — Он не умер, Лука. Все нормально.
— Я пы… пытался его убить, — Лука затрясся, и Серхио обхватил его за плечи, поднял, прижал к себе.
— Успокойся. Ты просто защищался. Хватит, нужно обработать твою руку.
Лука позволил отвести себя в ванную и перевязать руку. Спустя полчаса, пока они сидели в ванной, он вроде как даже подуспокоился, но Серхио отчетливо видел, как тяжело ему сейчас.
— Все будет хорошо… Я поищу телефон и вызову скорую. Вряд ли Домагой способен сейчас противостоять нам.
Лука только кивнул. Серхио покинул ванную, а он так и остался сидеть, глядя в стену пустым взглядом. Вот только долго его одиночество не продлилось. Буквально минуту спустя Серхио ворвался в ванную и изумленно произнес:
— Домагой… Он свалил вместе со своими крысами…
