Крыса

— Пришли результаты анализов, — Лука радостно махнул только вышедшему из душа Домагою. Тот тут же подошёл ближе к дивану, на котором они с Серхио сидели, внимательно уткнувшись в экран ноутбука. — И что там? — нетерпеливо спросил он. — Я не заразен? — Судя по тому, что я вижу, ты абсолютно здоров, — Лука заулыбался ещё шире. — Везде прочерки! Так что беспокоиться не о чем. Домагой обрадованно уселся рядом, бесцеремонно отпихнув Серхио немного в сторону, и поцеловал Луку в щеку. С тяжёлой ночи полнолуния прошло уже почти две недели, близился конец сезона, и Модрич вместе с Рамосом все больше времени проводили на базе, периодически оставаясь там и на ночь. Но в остальное время они решили жить пока втроём в доме Луки — на всякий случай. Всякий случай этот представлял собою гипотетический срыв Домагоя — вслух об этом не говорили, но даже он сам не мог доверять себе в полной мере, потому нисколько не противился такому решению. Лука ещё несколько раз пытался заводить разговор о проклятии, но Домо усиленно отмалчивался — но вот на этот вечер у них был запланирован визит в гости к Пилар, которая настояла на скором решении этого вопроса. Поэтому ближе к вечеру все трое засобирались. Особняк Пилар располагался за чертой города, но внешне выглядел совершенно обычно — никаких кладбищ, болот или жуткой готической архитектуры. Вполне себе современный, хорошо оборудованный, в минималистичном стиле. Хозяйка ждала их возле ворот. После короткого приветствия она махнула рукой в сторону дома, и вскоре все четверо расположились в гостиной. На столике перед гостями стояли чашки с какой-то зеленоватой жидкостью с терпким запахом, и Серхио, пока Лука осматривался по сторонам, а Домагой сооружал себе гнездо из подушек, осторожно понюхал напиток. — Это еще что за зелье? — подозрительно буркнул он. Пилар очаровательно улыбнулась и насмешливо отозвалась: — А ты как думаешь? Мне вот приспичило новых жаб для прудика найти… Серхио только фыркнул и осторожно пригубил горьковатую, но приятную на вкус жидкость. — Травяной чай, — ответил вместо ведьмы Домагой. — Тонизирует и успокаивает. Ее фирменный, — он с наслаждением вдохнул горячий пар и придвинулся поближе к Луке. Пилар же внезапно посерьезнела и взглянула прямо в лицо оборотня. — Ну что, ты созрел? — Нет… но времени нет, так? — он тяжело вздохнул. — Да, ты прав. Чем раньше, тем лучше. Особенно сейчас, когда между вами установилась связь. — Так, — внезапно подал голос Лука. — Я все еще не в курсе, что за способ. Просветите нас с Чехо? — Конечно, — Пилар кивнула и вздохнула. — Трудный предстоит разговор… Что вы в принципе знаете о проклятиях? — Да в общем-то… — Лука замялся. — То, что они бывают только в сказках, что накладывают их в основном злые королевы и все они снимаются поцелуем настоящей любви… — Все примерно так, только совсем по-другому, — ведьма снисходительно улыбнулась. — Ну, про реальность и сказки пояснять не буду. Начнем с того, что проклятье, вопреки устоявшемуся среди сказочников стереотипу, не способ напакостить и отомстить кому-то хорошему. Это вполне распространенный боевой прием. Проклятья бывают разные — так называемые кратковременные, или заклинания, которые как раз применяются в непосредственной физической борьбе. А то, что среди далеких от магии людей зовется проклятьем — это, так сказать, бомба замедленного действия. И на каждую такую бомбу есть «сапер» — средство, которым это проклятье можно реализовать. На заклинания таких предохранителей не существует. В вашем случае проклятье неприятное, опасное, но не смертельное. Максимум, что Домагой потеряет — человеческое тело. — Ничего себе неприятное, всего лишь тело, — съехидничал Серхио. Из всех троих он сидел с наиболее мрачным видом, невольно размышляя, какого черта он вообще во все это ввязался. Впрочем, ответ на этот вопрос сидел тут же, справа от него, в обнимку с оборотнем и в крайне напряженной позе. — Серхио, солнышко, а ты предпочел бы что-нибудь серьезнее? — ласково поинтересовалась Пилар. Серхио тут же стух и мрачно махнул рукой: — Продолжайте… Так, мысли вслух. — Умничка… Так, на чем я там остановилась?.. Так вот, проклятье немного замедлилось благодаря тому, что Домагой наконец встал на путь исправления, поэтому он все еще с нами. Чтобы вы понимали, почему у меня нет зелья или проклятья-противодействия, а мне очень жаль, что нет, я поясню, что это вообще такое. Мое проклятье — скорее катализатор, который ускорил действие естественного свойства оборотней. Дело в том, что каждый волчонок, лисенок, крысенок — неважно, — рождается чистым, как белый лист, и в дальнейшем в нем развиваются одновременно две сущности: человечья и животная. Чем больше поведение оборотня приближается к одной из сторон, тем более доминантной она становится. Отчасти поэтому многим старым оборотням трудно перевоплощаться из одной в другую ипостаси. Но у обычных оборотней этот процесс редко доходит до полной утраты одной из сторон — для этого надо стать либо настоящим праведником и жить среди людей десятки лет, не связываясь с сородичами, либо, наоборот, вести полностью животный образ жизни, перегрызать глотки всем подряд и все в том же духе. Домагой же попал под мою горячую руку, о чем я многократно жалела уже и просила прощения, и ему в этом плане приходится куда труднее, чем другим его собратьям. — И каково же противоядие? — тихо спросил Лука спустя почти минуту молчания, которую все они провели, молча переваривая информацию. — Акт доверия. Это происходит по-разному. Вот кто-то, помню, над пропастью висел, уцепившись за другого… Лука и Серхио, не сговариваясь, испуганно переглянулись. — Но этот метод не всегда срабатывает, да и пропасти рядом нет, так что расслабьтесь, — ведьма усмехнулась. — А вот в вашем случае есть надежный способ. Он сработает на сто процентов, но только если решение примет Лука. — Какой? — Лука тут же напрягся, глядя на ведьму. — Заняться сексом в полнолуние. — Нет, — тут же отрезал вмиг побледневший Домагой. — Пожалуйста, нет, давай что-нибудь другое, ты же обещала посмотреть, и… — Почему? — удивленно выдохнул Лука, прерывая судорожный протест. — Я… я смогу. Все в порядке, мы ведь с тобой уже… — Лука, нет, — Домагой стиснул зубы. — Других способов нет? — Безопасных нет, — ведьма покачала головой. — Да и ты не человек, для оборотней это практически единственный способ. — А другой? — тут же с надеждой взглянул на нее Домагой. — Если практически, значит, есть и другие. — Один есть, — она кивнула. — Обрати его. — Блять, — Домагой уронил голову на руки. — Я обречен. — Почему мы не можем трахнуться? — Лука пожал плечами. — Домо, все уже в порядке. Я готов. — Ты не понимаешь… — оборотень горько выдохнул. — Так объясни. — Я же говорил тебе… еще когда ты был пленником в моем подземелье… В полнолуние я не могу контролировать себя, хуже, чем другие оборотни, из-за проклятья… Я могу перегрызть тебе глотку, или оттрахать так, что ты навсегда останешься инвалидом, или… — Это верно, — ведьма вмешалась. — Но мы можем провести обряд, который уменьшит твою силу. Существенно, но не обольщайтесь. Луке все равно может быть больно и страшно, и только если он добровольно все вытерпит, обряд сработает. — Я отказываюсь, — твердо отрезал Домагой. — Я не собираюсь подвергать Луку… такому. — Поддерживаю, — подал голос Серхио, с мрачным видом глядя на оборотня. — Но я настаиваю, — голос Луки звенел напряжением. — Домо, я уверен, ты сможешь справиться, и… — Нет, Лука, — Пилар покачала головой. — Я обязана предупредить: не думай, что ваш случай станет счастливым исключением. Ни один оборотень на моей памяти не смог себя сдерживать. Даже опытные, старые, мудрые всегда уходят подальше от близких в полнолуние, а что уже говорить о тех, кто юн и тем более тех, чьи силы искажены. Я видела много обрядов, и это не будет как в сказке, счастливым избавлением. Они все плакали, кричали… мало кто после смог сохранить пару. Подумай хорошенько, надо ли оно тебе? — Лука, — Серхио тронул его за руку. — Прошу тебя, будь благоразумен. Лука нахмурился и упрямо поджал губы. Прядка волос падала на глаза, и он с раздражением заправил ее за ухо, а потом тихо, но твердо произнес: — Я должен. Если Домагой станет крысой навечно… я не перенесу. Я только что смог простить его, и что дальше? Потерять Домо из-за собственной трусости? Меня на поле и не так ломали, чай, выживу. Так что мы проведем обряд. Вот мое решение. Домагой и Серхио смотрели на него одинаково ошарашенно и отчаянно, но понимали, что отговорить его уже не выйдет. А вот Пилар, наоборот, улыбнулась. — Что ж. Твое решение искреннее и доверительное, я чувствую. Должно сработать. Если повезет, ты пострадаешь не сильно. — Если? — яростно воскликнул Серхио вдруг. — Блять, ты о Луке говоришь, какое нахуй «если»? Если с ним что-то случится, я тебе лично шею сверну! И тебе, крыса, тоже, я всем вам… Ведьма только усмехнулась и щелкнула пальцами. Собиравшийся было что-то еще сказать Серхио изумленно распахнул глаза и беззвучно раскрыл рот, похожий на немую рыбу. Из его горла не вырывалось больше ни одного звука. — Мальчик, я очень не люблю плохие манеры, — Пилар очаровательно ухмыльнулась и легонько коснулась ладонью его щеки. — Помолчи пока и подумай о своем поведении… Итак, Лука, ты решил окончательно? — Да, — Модрич твердо кивнул. — В ближайшее полнолуние… Домо, мы справимся, слышишь? Мы и так уже достаточно боли друг другу причинили, и смогли же простить друг друга? Домагой только крепко обнял его, утыкаясь носом в его плечо. Серхио же угрюмо насупился в возмущении. — Хорошо. Я подготовлю зелье, которое снизит силу Домагоя. — А обезболивающее для Луки нельзя? — вдруг встрепенулся оборотень. — Какое-нибудь зелье, или таблетки? — Нет. Он должен быть в ясном сознании, и вся суть не в сексе, а в том, что он готов довериться тебе даже в твоем зверином обличье, без всяких гарантий безопасности… И да, мальчики, вам придется провести ритуал самим, без моей помощи — я, увы, буду занята… Серхио, господи! — она вдруг всплеснула руками и снова щелкнула пальцами. — Что ты там жестикулируешь?! — Я хоть смогу там быть? — тут же хрипло выдохнул Серхио. — На всякий случай, вдруг… — Конечно. Даже обязательно нужно, — Пилар кивнула. — Я дам тебе средство, которое позволит обезвредить Домо на несколько минут, если что-то пойдет не так. — Она вдруг ободряюще улыбнулась, — Но не переживай так. Они справятся.