***
В тридцать лет Рейген решает пересмотреть свои взгляды на жизнь. В тридцать лет Рейген думает, что стабильность — это, конечно, хорошо, но нужна небольшая встряска. Бог Рейгана в свои шестнадцать сильно вытянулся и подрос. Бог Рейгана в свои шестнадцать теперь смотрит своему Бывшему Богу ровно в глаза. И Рейгена почему-то это смущает. В свои шестнадцать Шигео впервые интересуется личной жизнью Учителя. В свои шестнадцать Шигео спрашивает: была ли у него когда-нибудь женщина? И Рейген неловко смеётся от таких внезапных вопросов. И Рейген, мягко улыбаясь, говорит: — Конечно была. И Шигео с жадным интересом вцепляется в эту тему. И Шигео расспрашивает: а какая она была? А какой цвет волос у неё был? И что с ней стало, почему вы с ней разошлись? Рейгену немного неудобно от таких вопросов. Но он честно отвечает на каждый из них. На первый он отвечает, что она была яркая. На второй он отвечает, что уже не помнит таких подробностей. А на третий он загадочно отвечает, что так сошлись обстоятельства. И рука ненавязчиво тянется к лежащей на столе пачке сигарет. Но взгляд Шигео её останавливает. Рейген нервно сглатывает и рассеянно улыбается своему Богу. А Шигео молчит. Шигео о чём-то думает. — А какие девушки вам нравятся? — неожиданно выдаёт Моб. Рейген хлопает глазами и мысленно пытается осознать вопрос. — Не знаю, — вдруг очень резко и честно отвечает Рейген. И вопросительно смотрит в глаза своего Бога. Они у него сегодня очень притягательны. — Да так, ничего, — резко одергивает сам себя Шигео. — Просто интересно было. — А-а-а… — тянет Рейген и в задумчивости чешет затылок. — Кстати, как у тебя дела в школе? — ловко, словно щелчок пальцев, переключает тему Аратака. И Шигео с интересом рассказывает о своей учёбе. И Шигео с интересом рассказывает о своих школьных друзьях. И Шигео с интересом рассказывает о спортивном кружке и том, что они с Цубоми теперь хорошие друзья и часто общаются по телефону. Рейген на всё это с интересом кивает. И когда Шигео уходит, перед Рейгеном снова встаёт их неловкий разговор. Рейген думает, к чему всё это. Рейген думает, наверное, это потому что Шигео уже шестнадцать. Рейген думает о женщинах, которые были в его жизни. Не сказать, что их было много. Просто Рейген особо их и не помнит. Помнит только последнюю. С такой яркой, дразнящей ухмылкой. Глубокими завлекающими глазами. Тёмно-синими кажется? Или розово-голубыми? Странная градация, думает Рейген. И, убедившись, что Шигео ничего не забыл и сегодня уже больше не заявится — аккуратно тянется к пачке, лежащей на столе. Дым помогает вспомнить не только цвет её глаз. Кстати говоря — тёмно-синие, отдающие в изумрудный отлив в тени. И голубые с лёгкой желтизной при солнечном свете, весело подмечает Рейген. Дым помогает вспомнить, что цвет волос её был белым-белым, натуральная блондинка. Рейген вспоминает, как она однажды перекрасила свои волосы в розовый, такой ядовитый-ядовитый. Вспоминает и тихо смеется, затягиваясь ещё раз. Дым помогает вспомнить и её имя. Но Рейген не хочет об этом думать. Как и о том, что… Дым помогает вспомнить о тех, как выразился Рейген, стечениях обстоятельств, из-за которых они разошлись. Впрочем, здесь не было какой-то трагической истории. Просто Рейген ставил свои интересы выше других. Был капельку эгоистом и слишком много обманывал. — Ничего нового, — вздыхает Рейген и тушит сигарету об пепельницу. — Ничего нового.***
На следующее утро Рейген встаёт, умывается, чистит зубы и думает о том, какие девушки ему нравятся. Рейген вообще задумывается о красоте в целом. Рейген думает о том, что раньше ему нравились сногшибательные дерзкие блондинки. Думает и тихонько смеётся над своими же мыслями. Рейген думает о том, что его Бог красивый. Шигео не сногшибательная блондинка, конечно, и до дерзкого ему тоже далеко, но… Рейген сплёвывает пасту в раковину. Но Шигео далеко не девушка, резко тормозит поток мыслей Аратака, который незаметно повернул не в ту сторону. Рейген приходит в офис сегодня с опозданием. Просит прощения и садится за свой стол. Задумался перед выходом. С кем не бывает? Рейген думает о том, что его жизнь зациклена на одной работе. Но он никогда не жаловался. Да и вовсе теперь не одинок. Семья? Тяжело думать о семье, когда в душе тебе всё ещё лет шестнадцать. Рейген тихо вздыхает. В тридцать лет Аратака думает о том, что стабильность его вполне устраивает.***
В семнадцать лет Шигео серьёзно начинает задумываться о своей жизни. В семнадцать лет Шигео задумывается о том, кто он и чем ему нравится заниматься. В семнадцать лет Шигео активно допрашивает своего Учителя. О разном. И об Учителе в том числе. В семнадцать лет Шигео вообще много что спрашивает о своём Учителе. И Аратака невольно сглатывает, не привыкший к такому вниманию касательно его персоны. — А каким вы были в свои семнадцать? — всё никак не унимается Моб. — Балбесом, — отвечает Рейген и тихо посмеивается. Шигео в ответ надувает губы и пристально смотрит Аратаке в глаза. Глаза у Бога Рейгена особенные. В них по какой-то причине тонуть хочется. До сих пор. Глаза у Бога Рейгена всепожирающие. Раздевающие. Но не в смысле пошлости. Они насквозь душу Рейгена видят. Глаза у Бога Рейгена такие искрение, такие чистые и такие красивые. Рейген откашливается и, потупив взгляд в стол, спокойно начинает рассказывать. Шигео завороженно слушает своего Бывшего Бога. Шигео завороженно слушает своего Бывшего Бога, будто бы ему снова одиннадцать и будто бы перед ним снова сидит его Бог. Шигео хорошо со своим Бывшим Богом. Не надо ни о чём думать в такие моменты. И после небольших откровений, которые были в их жизни, Шигео точно знает, что… Он целиком и полностью доверяет своему Бывшему Богу. Он всё так же искренен перед ним и всё так же любит своего Бывшего Бога. Или не так? Кто для него Рейген? Всего лишь Бывший Бог? Учитель? Друг? Шигео затрудняется ответить на этот вопрос в свои семнадцать. Пока ещё затрудняется.