Бывший Бог

За окном мягко падали и кружились белые-белые хлопья. Рейген сидел у себя в офисе и медленно перебирал в пальцах белый кулон. Медленно перебирал в пальцах и думал о чём-то своём. Этот белый кулон Аратаке подарил его Бог. Подарил на его тридцатитрёхлетие. Подарил и сказал: Учитель, это защитит Вас от опасности, если меня вдруг не окажется рядом. Рейген тогда отшутился, мол, ему всё нипочём, и не стоит так волноваться. Но Бог Рейгена только нахмурил свои брови и сказал Аратаке, чтобы тот его ни под каким предлогом не снимал, потому что Шигео уже однажды убедился в удачливости Рейгена. Аратака тогда только плечами пожал, но Бога своего решил не злить и не расстраивать, посему тот кулон с того самого дня ни разу не снимал. В конечном итоге он даже привык к нему как к неотъемлемой части своего тела. И ему даже казалось, что эта вещь всегда была с ним. Рейген задумчиво улыбается сам себе, проводя в своей голове аналогию между своим возрастом и книгой под названием «33 несчастья». Рейген её не читал, но название всегда вертелось на слуху и как-то в итоге прочно засело у него в голове. На лестничной площадке слышатся шаги, и Аратака в спешке прячет свой кулон под рубашку, подальше от чужих глаз. Дверь открывается, и на пороге появляется запыхавшийся Серидзава. — Извините за опоздание! — Серидзава буквально влетает пулей в офис и судорожно начинает стряхивать с себя снег. — Поезда задержали в связи с погодными условиями. — Ничего, — спокойно отвечает Рейген. Спокойно отвечает и в шутку добавляет: — Просто вычту это опоздание из твоей зарплаты. Серидзава в ответ смотрит на Аратаку с таким несчастным лицом. Смотрит с таким сожалением за свою оплошность, в которой даже и вины его особо нет. Смотрит и тихо вздыхает. — Да, господи, я же пошутил! — резко восклицает Рейген и правой рукой невзначай поправляет свой галстук. Поправляет свой галстук и говорит: — Я же не тиран там какой-то. Всё понимаю. Серидзава искренне благодарит Рейгена (за что, Аратака так и не понял) и, сняв чёрное пальто, направляется к своему рабочему столу. Рейген тихо вздыхает и наблюдает за лужицей тающего снега на полу, который принёс с улицы Серидзава. Смотрит и думает, что сегодня будет нелёгкий путь до клиента. Снова намело до невозможности. Снова идти через все эти сугробы по колено, отчего потом ноги мокрые и, заодно, вся одежда, снова будет дуть в лицо снегом, от него придётся невольно отплёвываться и смотреть под ноги, чтобы не попадало в глаза. И, вообще, смотреть под ноги, чтобы не споткнуться в этом белом слепом поле. Рейген не любил снег. Не любил холод и все эти праздники, когда на улице до невозможного людно. Особенно не любил детей, играющих в снежки. Не любил надевать кучу одежды и ходить в тёплых ботинках. Не любил шарфы, потому что они жутко кололись. Все. Рейген лично проверял, но вечно ему что-нибудь в них да не нравилось. Но отказаться от шарфа он тоже не мог, без него было жутко холодно. А от шапки вообще голова чесалась. Рейгена передёргивало только от одной мысли, что нужно сегодня выбираться на улицу. Что нужно куда-то идти каждый день. Рейген не любил, когда холодно. Рейген не любил зиму. — Кофе или чай? — спрашивает Серидзава, успевший уже вытереть лужу от талого снега, на которой подзавис Рейген. — Кофе, пожалуй, — тянет Рейген и откидывается на спинку стула. Серидзава жмёт на новенький кофейный аппарат, который Аратака недавно приобрёл для офиса. Жмёт и наблюдает, как медленно растекается чёрный кофе по чашкам. — У вас не работает телефон? — задумчиво интересуется Серидзава. — Что? С чего ты взял? — Мне звонил Кагеяма и сказал, что до вас не дозвониться. — А-а-а, — задумчиво тянет Аратака и приподнимается со стула. — Нет, с ним всё в порядке, просто он разрядился. Приподнимается со стула, чтобы проверить диван на наличие телефона, подсоединённого к зарядке. И, найдя мобильник глазами, опускается обратно. Серидзава тем временем подходит к столу Рейгена и ставит перед ним чашку с кофе. — Так что он хотел-то? — чешет затылок Аратака. — А! Извините, задумался. Он просил передать вам, что сегодня придёт в офис пораньше, чем планировал, чтобы успеть всё подготовить. — Ясненько, — вздыхает Рейген. — А насколько пораньше? У нас на сегодня ещё пять клиентов. — Будет к шести где-то. — К шести… сейчас где-то часов десять, верно? — уточняет Аратака. Серидзава смотрит на настенные часы, висящие над диваном. Смотрит и вспоминает, что уже как два дня они не идут, потому что давно было пора заменить батарейки. Поэтому он судорожно начинает искать в карманах пиджака телефон. — Десять-ноль-одна. — отчеканивает верный сотрудник. — Отлично, значит, у нас есть шесть часов, чтобы разобраться с клиентами. Один из них выездной, час туда — час обратно. Надеюсь, уложимся вовремя. Серидзава кивает и делает глоток горячего кофе. — А сколько человек нас будет? — уточняет Аратака. — Человек шесть, включая нас с вами. — Понятно, — усиленно теребит пуговицу Рейген, — Значит, компания сегодня работает до утра. — Чисто теоретически, да, — улыбается Кацуя. — Экубо не видел? Если мы хотим побыстрее закончить, его помощь не помешала бы. — Это лучше спросить у Кагеямы. — Ладно, — говорит Рейген и поднимается со стула, — Первый клиент будет с минуты на минуту, я пойду пока покурю. Серидзава в ответ молча кивает и направляется к своему столу. Аратака стаскивает пальто с вешалки, кидает ненавистный взгляд в сторону шарфа и точно такой же в сторону шапки. И думает: я ненадолго, значит, и без них обойдусь. На улице, в отличие от душного офиса, очень свежо, и Рейген вдыхает эту свежесть, этот холодный воздух. Рейген и рад бы проветрить свой офис, да вот только сломался обогреватель, поэтому тепло приходится беречь. Аратака подносит зажигалку к сигарете, и мягкий синенький огонёк сдувает лёгким потоком ветра. Рейген щёлкает ещё раз и ещё, но зажигалка, как назло, не поддаётся. — Ну, что ж ты так, я же не вечный, и тут холодно, — умоляет несчастную Рейген. И, щёлкнув ещё раз, та сдаётся и выдаёт ровный и чистый огонь. Рейген зажигает сигарету и поскорее прячет зажигалку в карман. Прячет зажигалку и подносит горькую сигарету к обветренным губам. Дым не кислород, но почему-то через него Аратаке проще дышать. Может, когда-нибудь его и шибанёт бросить эту вредную привычку, но сейчас от неё больше пользы, чем вреда. Вдох-выдох. И даже холод не трогает, только слегка щекочет щёки и шаловливые пальцы. Только слегка дёргает волосы и колышет ресницы. Легко. На душе, на удивление, так легко. Рейген невольно прикрывает глаза и задумывается, как же так получилось? Получилось, что сегодня они все вместе собираются праздновать Новый Год? Рейген не считал этот день каким-то особенным. Обычный рядовой день в году, как и все. В прочем, Аратака любой праздник считал таким днём. Этот отличался лишь тем, что ночью соседи не давали нормально поспать, и на улицах было страшно людно и жутко громко. Так как же так получилось? Просто в этом году ребята решили не разъезжаться, как это часто бывало в преддверии Нового Года. Идею предложил Шигео, Рицу поддержал и добавил, что Сё как раз приедет погостить на пару дней. Теру сказал, что займётся едой и напитками. В четвером, вместе с Серидзавой, они уговорили Рейгена устроить всё это у него в офисе. Рейген с сомнением посмотрел на эту странную компанию: четыре подростка и двое взрослых мужчин. Да уж. Но потом, немного поразмыслив, решил: а почему бы и нет. Рейген смотрит на блестящий белый снег и брезгливо отворачивает свой взгляд. Смотрит на догорающую сигарету и медленно-медленно затягивается, заглядывая глубоко в себя. Заглядывая глубоко в себя, Рейген думает, откуда у него такая ненависть к этому холодному времени года? Думает, потому что раньше, в детстве, он очень сильно любил зиму, Думает, потому что раньше, в детстве, он очень сильно любил снег. Думает, потому что раньше, в детстве, ему даже нравилось выбегать во всей этой многослойной одежде, нравилось лепить всякие фигуры из снега, нравилось лепить снеговиков и нравилось строить огромные снежные крепости. Лет эдак в двенадцать маленький Рейген с замиранием сердца ждал, когда выпадет первый снег. Лет эдак в двенадцать глаза Аратаки горели яркими звёздами. Он языком ловил снег и завороженно наблюдал, как падают и кружатся белые хлопья. Ещё не растаявшие. Он с интересом рассматривал каждую снежинку, как отдельную маленькую вселенную. Когда Рейгену было двенадцать, он ещё верил в чудеса, всё казалось таким необычным и сказочным. Всё казалось ещё нетронутым. Белым. Чистым. Всё было каким-то тайным, каким-то сакральным. Как разговоры наедине. — Извините, вы не подскажете, как пройти вот в это место? — резко прерывает поток мыслей Рейгена пожилая женщина, показывая Аратаке визитку. Рейген сначала щурится, не совсем понимая, что от него хотят, а затем видит знакомые буквы на визитке. Видит знакомые буквы и понимает, что это по его душу пришли. — Вам вот в эту дверь. Верх по лестнице. — указывает Аратака на вход позади себя. — Вы уверенны? — озабоченно спрашивает женщина. Рейген делает последнюю затяжку, выдыхает и тушит сигарету об урну. — Да, потому что на сегодня вы мой первый клиент. — улыбается Аратака.

***

С пятью клиентами Серидзава и Аратака расправились даже раньше, чем рассчитывал Рейген. К пяти часам они уже возвращались обратно в город. Случай, конечно, выдался не из лёгких. Какая-то нечисть обитала в подвале старого дома. С жуткими красными глазами, и наводила панику на людей. Пришлось разбираться. Сложность была в том, что непонятно было, откуда исходит эта энергия. Потому что Серидзава описывал это ощущение, как если бы целый дом был одним сплошным духом. Рейген подумал о том, что у него дежавю. Подумал и решил промолчать. Добравшись до офиса и скинув одежду, Рейген всё же не выдерживает и распахивает окна, потому что пусть лучше холодно, чем дышать нечем. Рейген судорожно стаскивает шарф и стягивает с себя шапку. Стягивает с себя шапку и начинает чесать голову. — Всё. — падает на диван Рейген. — На сегодня точно всё. Отличная работа, Серидзава, ты как всегда был на высоте, — хвалит своего сотрудника Рейген. — Спасибо, — искренне улыбается мужчина и медленно стаскивает с себя одежду. Стаскивает с себя одежду и садится рядом с Рейгеном на диван. — А я ведь даже офис ничем не украсил, — тянет Аратака. — Как-то только сейчас об этом задумался. Куда ни глянь — везде всё сверкает. Витрины, уличные фонари, окна, дома. Всё такое разноцветное и мерцающее. Даже тот дом, в котором мы были. Ведь он весь обвешан гирляндами и разноцветными штуками. Как-то я совсем не подумал. — Ничего, вы просто заработались. — Ты бы хоть намекнул, обычно я такие праздники не отмечаю, а тут как-то так получилось. Мне даже как-то неудобно перед вами, ребята. — Честно, я думал, что это у вас такой стиль. — смущённо произносит Серидзава. — В смысле? — не понимает Рейген. — В смысле, что вы не трогаете офис даже вовремя праздников, чтобы не нарушать общую атмосферу или некую гармонию, которая здесь устоялась. — Ох, да? — приятно удивляется Аратака, — Знаешь, а пусть будет так. Мне твоя теория больше нравится. Действительно, и без всяких украшений здесь хорошо. Серидзава добродушно улыбается и поправляет галстук правой рукой. — Я пойду, пожалуй, пока составлю столы, скоро все придут. Рейген медленно сползает с дивана. — Давай вместе что ли, так проще. Поставив столы поближе к дивану, Аратака чувствует, как его пронизывает холод до самых костей. Чувствует и бросается закрывать окна, о которых уже успел благополучно забыть. — Пойду схожу за батарейками для часов, — тянет руку к пальто Рейген. — И сигаретами заодно. Тебе что-нибудь нужно? — Нет-нет, идите. — Хорошо, — вздыхает Рейген и плотно закрывает за собой дверь. *** Идти до магазина относительно недалеко. Поэтому Рейген второй раз за день пренебрегает шапкой и шарфом. И без них хорошо, думает Аратака. Хоть освежится. На улице уже давно стемнело, поэтому всё освещают высокие фонари, пронизывающие узкие улочки своим ослепляющим светом. Рейген невольно щурится от контраста тёмного и светлого. Щурится и достаёт сигарету. Последнюю сигарету. Как символично, думает Аратака, хорошо, что он как раз направляется в магазин. Вокруг со всех сторон его обступают люди. Суетятся, бегут, кто-то медленно тянется. Разноцветные куртки, шапки, ботинки и перчатки мелькают перед глазами. Где-то справа кричат дети, позади звонко смеются девушки, кому-то впереди звонят и поздравляют с наступающим. И этот кто-то громко в ответ кричит поздравления. Рейген спешно затягивается и выдыхает вязкий дым. Выдыхает и не замечает происходящее вокруг. Выдыхает и не слышит происходящее вокруг. У Рейгена в ушах стоит тишина. Рейгену хорошо вот так наедине с собой и с сигаретой. Как когда-то ему было хорошо наедине с собой и белым снегом. Рейген тихо смеётся и думает о том, что подменил одну зависимость на другую. Или же просто молится не тому Богу. Аратака тихо вздыхает и задумывается о том, что Новый Год — больше семейный праздник. А у Рейгена нет семьи. Точнее, было бы правильно сказать, нет людей или человека, который бы просто ждал Рейгена в этот холодный вечер дома. Человека, который бы провожал его на работу. Человека, который бы просто готовил ему завтраки по утрам. Или Аратака готовил бы этому человеку завтраки. А ещё ужины. Определённо. И не то чтобы Рейген в этом сильно нуждался, но иногда ему этого очень не хватает. Иногда ему жутко одиноко. Иногда он в таком отчаянии, что готов просить Шигео остаться у него дома на ночь. Но Аратака резко одёргивал себя и понимал, что это уже перебор. Рейген думал о том, что ему давно пора завести девушку, потому что это не нормально — сходить с ума по девятнадцатилетнему подростку, который по совместительству является его учеником и Богом. Да, думает Рейген, девушку. Да вот только где её найти? В знакомом окружении никого такого примечательного нет. Идти знакомиться? Избавьте. Лет в двадцать Рейген, может быть, и согласился бы на такой отчаянный шаг. А сейчас. Сейчас ему и без этого хорошо. И с Богом хорошо. Он ведь не делает ничего запретного? Просто наблюдает издалека и наслаждается его компанией. Ну, и иногда думает о своём Боге больше, чем обычно. Ну, и иногда записывает кое-какие заметки в свою красную записную книжку. Кое-какие заметки о своём Боге. Например, когда Моб стесняется, он начинает судорожно невзначай теребить свои пальцы. И смотреть на них в этот момент. Или, когда Моб говорит что-то серьёзное, чаще всего он пронзительно смотрит Аратаке в глаза. Пронзительно смотрит и крепко сжимает пальцы в кулак от внутреннего напряжения. Рейген не знает, зачем вообще это всё записывает. От скуки, наверное, думает Аратака. А может, от невозможности кому-либо рассказать. От невозможности с кем-либо обсудить это. С кем-либо поделиться своей тайной влюблённостью. Рейген иногда думает рассказать обо всём Экубо. Так, в шутку. Думает и каждый раз отказывается от этой затеи. Это всё равно, что выкопать себе могилу и добровольно лечь туда, думает Аратака. Рейген докуривает сигарету и замечает, что уже пришёл к месту назначения. А в магазине жутко людно, а в магазине огромные очереди, а в магазине буквально не протолкнуться. И Рейген обречённо поправляет воротник пальто и направляется в эту мясорубку. Батареек он так и не находит, видимо, в праздничной суматохе они были очень востребованы, и их разобрали одними из первых. Зато пачка сигарет всегда на месте. Поэтому Рейген становится в длинную очередь и ждёт своего заветного часа. Перед ним стоит женщина с мальчиком лет двенадцати. С мальчиком, который держит в руках игрушку и заворожённым взглядом рассматривает цветную упаковку, в которой она находится. Мальчик тоже ждёт своего заветного часа, когда он сможет распаковать игрушку и насладиться праздником. Насладиться, наверное, в семейном кругу, думает Рейген. Думает и вспоминает, что когда-то, в двенадцать, он тоже любил этот праздник. Любил, потому что в этот день мать готовила очень вкусные блюда, любил, потому что в этот день отец возвращался с работы пораньше, любил, потому что в этот день вся семья собиралась вместе. Рейген перекатывает свой взгляд от блестящей упаковки с игрушкой на мальчика. Перекатывает и вспоминает тот день, когда всё изменилось. Как-то раз, когда он вернулся домой, и в глазах его ещё горели яркие звёзды, Когда ещё снег таял на его коротких растрёпанных золотистых волосах, и это казалось забавным, Когда ещё шарф так не кололся, а от шапки приятно чесалась кожа, А щёки ещё были красные от мороза, и на ресницах ещё оставались кусочки льда, Когда еще, будучи маленьким мальчиком, Рейген торопился побыстрее прийти домой в ожидании чуда праздника. В тот день, первым делом зайдя в дом, он в спешке стал стаскивать с себя одежду, ботинки, шапку и шарф. Стал стаскивать и, разобравшись поскорее с одеждой, поспешил в гостиную, чтобы посмотреть на праздничный ужин. Только вот не было никакого праздничного ужина. Только вот отец не вернулся пораньше с работы. Только вот мать сидела тихо в кресле и смотрела куда-то в пол, и на её глазах блестели следы свежих слёз. Маленький Рейген стоял и наблюдал за всем этим. Наблюдал и не знал, с чего начать разговор. Постояв так добрую минуту, он аккуратно задал тогда вопрос: — А где папа? Мать тогда встрепенулась и подняла свои печальные глаза на Рейгена. — Его сегодня не будет. — Почему? Словно в пустоту задавал вопрос мальчик. Мальчик, который ещё не понимал, что мир не всегда только белый. Как снег. — Просто не придёт, и всё. — тяжело вздохнула тогда мать. — Его задержали на работе? — Нет. Мальчик смотрел своими голубыми глазами на маму и не понимал, действительно не понимал, в чём дело. — А завтра? — Что завтра? — раздражённо отвечала убитая горем женщина. — Завтра тоже не придёт? — Да. Как так, подумал тогда Рейген, в его голове совершенно не укладывался такой сценарий развития событий. — А послеза…. — И послезавтра тоже! — раздражённо тогда перебила женщина сына. Перебила и попыталась успокоиться, потому что понимала, что Рейген ведь ни в чём не виноват, просто она была не в состоянии нормально с ним поговорить. Но Рейген этого не знал, и его пугала такая реакция его матери. Тогда она подошла к Рейгену очень тихо и нежно обняла. Нежно обняла, прижала к сердцу и шептала: — Прости. Шептала о том, что отца не будет и послезавтра, и послепослезавтра, и послепослепослезавтра. Никогда. — Почему? — слетал с его губ вопрос снова и снова. — Потому что у него есть другая семья. Маленький Рейген тогда не понял. Не понял, что значит «другая семья». Разве так бывает? А если и бывает, почему не может быть две семьи? Но Рейген не озвучил свои размышления в слух, он тогда просто промолчал. Промолчал и направился на кухню, где, как сказала его мать, приготовлен для него ужин. В тот день не было пышного праздника, в тот день не было того самого чуда, В тот день мальчик не стал ждать заветной цифры двенадцать на часах. Он просто молча отправился спать. Он лёг в свою постель и очень много думал. Жизнь не рухнула в тот день перед глазами Рейгена. Нет. Просто с того дня почему-то всё изменилось. Мать замкнулась в себе и стала какой-то скупой на эмоции. Стала какой-то недоступной и местами строгой. А Рейген до сих пор не понимал. Просто однажды он вышел на улицу и не увидел в снеге ничего примечательного. Не было больше в нём ничего такого завораживающего и ничего такого сказочно-чудесного. Снег по какой-то причине больше не был таким белым, таким чистым, таким правильным. Рейген подумал, что от него только холодно и ноги мёрзнут. Рейген подумал, что это обычная бело-серая масса, истоптанная людьми, которая рано или поздно растает. И это только вопрос времени. Как человеческие чувства. Отец после всего этого всё-таки заходил к ним в дом пару раз. Но так, мельком. В этих визитах не было ничего примечательного. И для Рейгена была загадка, почему отец выбрал из двух семей одну. Почему вообще так получилось, что у него было две семьи. Или почему он просто не может одинаково любить обе семьи. В итоге Рейген просто вычеркнул этого человека из своей жизни и больше не задавал себе эти гнетущие вопросы. А вот с матерью было сложнее. Рейген не знает, кто из них больше испортил отношения друг с другом. Но факт в том, что Рейген не звонил и не общался со своей матерью уже больше десяти лет. Нет, он, конечно, получал от неё по электронной почте поздравления с Днём Рождения, например. Но он никогда на них не отвечал. Рейген не знал, как до такого дошло. Ведь, по сути, за столько лет конфликт уже должен был исчерпать себя. Но Аратака всё равно не решался ответить ей. Чисто из принципа? Рейген не мог ответить на этот вопрос. Скорее спустя столько лет ему банально было страшно что-либо поменять в их отношениях. — Слушаю. — раздаётся звонкий голос кассирши, достающей Аратаку из глубины своего сознания и подсознания в том числе. — Пачку сигарет, пожалуйста. — вспоминает Рейген, зачем он пришёл. Вспоминает и провожает задумчивым взглядом весёлого мальчишку, убегающего с кассы с игрушкой в сторону выхода. Вспоминает и провожает задумчивым взглядом его мать, которая заботливо обматывает своего сына шарфом перед выходом на улицу. Провожает взглядом и тихо вздыхает, возвращаясь обратно к кассе. *** На улице снова отдаёт холодной свежестью в отличие от душного, переполненного магазина. И Рейген заворачивает за угол в безлюдный переулок. Заворачивает за угол и решительно достаёт новую пачку, с которой аккуратно стаскивает плёнку. Скомканная плёнка отправляется в правый карман пальто. Рейген аккуратно тянет сигарету из полной пачки и так же аккуратно подносит зажигалку к ней. Подносит зажигалку к ней и получает глухой удар в спину. От неожиданности у Рейгена из рук падает и сигарета, и зажигалка, и пачка, которую он ещё не успел убрать обратно в карман. Рейген чувствует, как по спине разливается холод и понимает, что в него кидались снегом. И потому резко разворачивается и раздражённо кричит: — Эй, какого чёрта?! Резко разворачивается и встречается с глазами своего Бога. — Курить вредно для здоровья, Учитель. — весело констатирует факт Шигео. — А Моб, это ты, — медленно находится Рейген, — Ты чего снегом кидаешься? — Это называется «играть в снежки», Учитель. — подмигивает Кагеяма и указательным пальцем, с помощью психической силы, поднимает снежок вверх. — Это больше похоже на убийство из-за угла, — отшучивается Рейген, поднимая упавшие из его рук предметы, — А если по-честному, бросай это дело, для таких игр я уже слишком стар. В ответ на это Рейген получает ещё один удар в спину. — Моб, я серьёзно, прекращай. — Да вы просто боитесь проиграть, — весело посмеивается Шигео. Весело посмеивается и поправляет свою шапку с забавным помпоном, которая сползла ему на глаза. — Пойдём лучше в офис, ребята, наверное, уже заждались. Но, видимо, это неправильный ответ, потому что Рейген получает следующий снежок в грудь. — Моб, ну что ты как маленький, — тянет Рейген, отряхивая голыми руками ненавистный снег. — А с вами по-другому нельзя, — весело подмечает Шигео, — Вы вечно начинаете нудить по этому поводу, вечно это «я уже слишком старый для этого, я уже слишком старый для чего-нибудь другого». Ну, сколько можно-то, а? Рейген хлопает глазами и прячет окоченевшие руки в карманы. Он не знает, что ответить своему Богу. — Разве вы не понимаете, что когда-нибудь действительно станете слишком старым? — хмурится Бог Рейгена. — Пожалуй. — соглашается Аратака, после минуты молчания. — Я как-нибудь подумаю над твоими словами, мой юный ученик, а теперь пойдём в офис. Непробиваемый, думает Шигео. Абсолютно непробиваемый дурак. Думает и со всем раздражением кидает снежок в своего Бывшего Бога, который всё это время держал в руке. Рейген в этот момент как раз поворачивается в сторону Шигео. Поворачивается в сторону Шигео и получает этим самым снежком по лицу. — Ой! — восклицает Кагеяма, и подбегает к Аратаке, — Простите! Я не хотел! Рейген молча жмурится и тянет руки к своему лицу. Пальцами стаскивает с лица мокрый снег и чувствует, как внутри него что-то просыпается. — Всё. — зловеще шепчет Рейген. И Шигео медленно делает нервный шаг назад. Рейген трёт свои глаза и выкидывает последний талый снег на землю. — Всё, Моб, ты доигрался, — констатирует факт Аратака и наклоняется к земле. — Учитель, простите, я правда не хотел, оно случайно вышло, — мнётся Кагеяма в смущении, рассматривая свои руки, не в силах поднять взгляд на Учителя. И это оказывается его ошибкой. Потому что Кагеяма получает снежком по лицу. Получает снежком по лицу от своего Бывшего Бога. Шигео ошарашенно тянется к своему лицу и судорожно руками пытается отряхнуться от снега. — Ну, всё теперь мы квиты, — вздыхает Рейген, в глазах которого начинает разгораться слабый огонёк. Шигео с усмешкой улыбается сам себе и тянется к снегу. — Ну уж нет, теперь вы просто так не отделаетесь. В этой раз удар приходится Рейгену по колену. И Рейген, сверкнув глазами, в ответ попадает Шигео в правое плечо. — Неплохо! — кричит Шигео и прячется за ближайший угол. Рейген хватает голыми руками побольше снега и делает несколько снежков за раз. Если уж идти в атаку, то идти сознательно и с запасом, думает Рейген. Аратака бросает снежок в Шигео, который решается высунуться из-за угла, чтобы проверить обстановку, и попадает точно в цель. — Ха! — Восклицает Аратака и прячется за ближайшим деревом. Шигео отплёвывается от снега и, ехидно улыбаясь, очень тихо обходит переулок с другой стороны. Обходит переулок с другой стороны и видит перед собой Рейгена, который прячется за деревом, выжидая своего врага. Ловко и с первой попытки Шигео попадает Аратаке прямо по затылку. Рейген от неожиданности поворачивается и получает ещё и по лицу. — Два-ноль в мою пользу, — весело начинает счёт Моб, и, не дожидаясь реакции Аратаки, убегает за дом. Рейген судорожно стряхивает снег и пытается выкинуть что-нибудь в ответ. Но два снежка, которые он бросает предположительно в сторону противника, пролетают мимо. Тогда Рейген бросается в сторону дома, где мельком скрылся Шигео. Заворачивает за угол и видит, как в его сторону летит снег. Аратака ловко уклоняется и посылает ответный удар, который, на удивление, приходится точно в цель. Точно в затылок в спешке убегающему Мобу. — Один-два, — кричит Аратака. Моб отряхивает с головы снег и весело хохочет на бегу. Когда он разворачивается, то ловко уклоняется от очередной атаки его преследователя. Ловко уклоняется и прячется за фонарный столб. Аратака тоже резко останавливается и занимает за ближайшей машиной относительно выгодную позицию. Рейген тяжело дышит от таких активных действий. По лицу Рейгена стекает талый снег, и одежда уже вся мокрая. Но Рейгену на удивление не холодно, даже жарко. Потому что в глазах у него зажегся неслабый такой огонёк, потому что в глазах у него разыгрался самый настоящий азарт. Аратака чувствует, что ему сейчас снова двенадцать лет. Чувствует и отметает все мрачные и мнимые мысли, которые обычно его терзают. Отметает хотя бы сейчас. Отметает и с чистой душой совершает кувырок через снег, покидая своё убежище и целясь в спину Шигео. Кагеяма резко поворачивается в его сторону и получает в грудь. — Два-два, счёт сравнялся, — смеётся Рейген, лёжа в сугробе. Моб в ответ бросается целым комом, который всё это время держал в руках. Но не попадает. Потому что Рейген перекатывается на другой бок и резко вскакивает, отряхивая с брюк снег, и посылает ещё один удар, попадая Шигео по правой ноге. Кагеяма резко дёргается и прыгает за машину. Аратака затаивается по другую сторону этой же машины, затаивается и уже хочет пойти в атаку, как вдруг получает глухой удар прямо в спину. Рейген неожиданно поворачивается и не замечает ничего необычного, но этой доли секунды было достаточно. Достаточно чтобы Шигео рванул в сторону Аратаки и бросил в него новый ком снега. — Снова ничья! — кричит в спешке убегающий Моб. — Эй! Так не честно! — возмущается Аратака, — Ты воспользовался своей психической силой, да ещё и против человека, Моб! — На войне все средства хороши! — кричит в ответ Кагеяма и кидает новый снежок в Рейгена, который пролетает рядом с его лицом. — Засранец, — тихо говорит себе под нос Аратака. Говорит и срывается на бег в сторону своего противника. Но Шигео только этого и ждал, поэтому он ныряет под Аратаку заставляя того споткнуться об него от неожиданности. Рейген падает в ближайший сугроб и Моб довольный своим коварным планом поднимается на ноги и судорожно начинает отряхивать снег. Аратака медленно переворачивается на бок и пытается отдышаться. Голые руки уже дрожат и горят, намекая своему хозяину на то, что на сегодня обжигающе холодного снега достаточно. — Пожалуй, победа за мной. — ехидно улыбаясь, подмечает Шигео. — Ха, с чего ты взял. — возмущается Рейген. — У нас с тобой ничья. И вообще, ты считал не с самого начала. — Но я-то на ногах стою, а вы валяетесь в снегу. — Это я так, ненадолго прилёг, — пытается оправдаться Рейген. В ответ Шигео присаживается на своего поражённого противника. — Эй! — пытается возмутиться Рейген. — Что это такое? Слезь с меня. — Не-а, вот теперь это точно безоговорочная победа. Рейген смотрит, как тает снег, касаясь его рук. Смотрит и начинает тихо смеяться. С неба начинают медленно падать и кружиться новые хлопья, и Аратаке больше не кажется это таким раздражающим. Рейген наблюдает, как на землю приземляются всё новые и новые снежинки. Сердце всё ещё бешено стучит в груди. И Рейген думает, что это красиво. Красиво то, как они падают. Красиво то, как они кружатся. И красиво то, как они мягко касаются его замёрзших ладоней и всё равно тают. — Апчхи! — чихает Рейген. И Шигео судорожно поднимается со своего Учителя и протягивает ему руку. — Вставайте, а то замёрзните, — обеспокоено замечает Кагеяма. Рейген протягивает закоченевшую руку своему Богу, и тот медленно тянет Аратаку на себя. Когда Рейген практически принимает вертикальное положение, голова почему-то резко начинает кружиться, и он поскальзывается на ровном месте. Поскальзывается на ровном месте и тянет за собой Шигео. Перед глазами Рейгена предстаёт небо и бесконечно падающие хлопья снега. Они падают на лицо. Аккуратно ложатся на ресницы, облепляют губы и ненавязчиво лезут в глаза. И ещё что-то очень приятное и мокрое чешет правую щёку Аратаки. — Вы не ушиблись? — интересуется Шигео, который упал на Аратаку следом, потому что Рейген случайно потянул его на себя. — Нет. В обычной ситуации Рейген бы дико смутился, и стал бы судорожно извиняться перед своим Богом. Но Аратака слишком устал на сегодня для таких резких действий, поэтому на мгновенье он прикрывает свои глаза. Поэтому на мгновенье он прикрывает глаза и делает вид, что не замечает, как Шигео покрепче сжимает его руку, которую Рейген так и не выпустил с момента их падения. Поэтому на мгновенье Аратака прикрывает глаза и делает вид, что не чувствует, как тёплое дыхание Шигео щекочет его открытую шею. — Давайте полежим так ещё пять минут. — шёпотом просит Шигео. И Рейген чувствует, как его сердце пропускает один лишний удар, уже не только по причине его недавней активности. — Хорошо, — соглашается на такую авантюру Рейген. — Хорошо. Только…пять минут и живо в офис, нам точно достанется от ребят. — Агась. — тихо произносит Шигео. Тихо произносит и думает: и пусть весь мир подождёт. — Вы чего тут разлеглись? — раздаётся голос сверху. И Рейген аж подскакивает от такой неожиданности, а Шигео скатывается на бок. — Экубо, привет, — пытается ровным голосом поприветствовать духа Аратака, который в смущении начинает судорожно отряхивать своё пальто от снега. Кагеяма тем временем тоже поднимается с холодной земли и каким-то презрительным взглядом косится в сторону духа. — Шигео, полегче, — начинает волноваться Экубо, — Меня, между прочим, за вами послали, потому что вас подозрительно долго нет. — Мы просто заигрались. — отвечает Рейген. — Я вижу… — Не в этом смысле! — смущённо восклицает Рейген. — Мы… мы в снежки играли. — Ещё лучше, — иронично замечает Экубо. — Нет, правда, — подхватывает Шигео, — Это всё из-за меня, я слишком увлёкся. Экубо перекатывает глаза с одного затейника на другого, перекатывает и вздыхает. — В общем, давайте лучше поторопимся. Добравшись наконец-то до офиса, Рейген даже начинает жалеть, что не взял свою шапку и шарф, потому что снег у него просто везде. Поднимаясь по лестнице следом за Шигео, Рейген думает, что за стеной подозрительно тихо. Экубо медленно плывёт следом, а затем неожиданно скрывается за дверью. Когда Шигео открывает дверь в офис, Рейген ничего не видит. В прямом смысле слова ничего не видит, потому что в офисе вырублен свет. А ещё кто-то шепчется в тёмном углу, предположительно, у дивана. Аратака даже успевает подумать о наличии злых духов в его офисе. — Давай. — подает кто-то команду слева от Рейгена, заставляя Аратаку даже немного встрепенуться. Кто-то подаёт команду, и в темноте мерцают разноцветные огоньки. Рейген сначала не понимает, а потом, когда до него доходит, он замирает. Замирает, не зная, как дальше дышать, потому что этот момент для него слишком волнующий. — Ну, как, здорово? — спрашивает Рицу. — Но без Теру ничего бы не вышло. — Да ладно тебе, — смущённо чешет затылок Ханадзава, — У меня, конечно, много всяких украшений, однако, дома одному на них любоваться не очень весело. — О, и Шигео, — весело подмигивает Теру, — Спасибо, что вызвался отвлечь Рейгена, мы как раз успели всё вовремя. — Да что вы, не стоит. — смущённо отнекивается Шигео. А Рейген всё стоит в своём мокром пальто и смотрит на мерцающие огоньки, абсолютно не слушая, о чём болтает молодёжь. Смотрит, и на глаза его постепенно навёртываются слёзы. — Ты ещё заплачь. — весело передразнивает Рейгена Экубо. — Ха, — шмыгает Рейген носом и судорожно начинает расстёгивать пальто, — Не сегодня, мой друг, не сегодня. Расстёгивает пальто и, немного понизив голос, серьёзно произносит: — А если честно, спасибо ребята, я ведь теперь ваш должник. Все весело смеются и приглашают Шигео и Аратаку за стол, на который Шо и Серидзава как раз расставляли каждому по тарелке и столовому прибору. Рейген садится за стол. Садится за стол и чувствует в этом таинстве то самое чудо, которое когда-то очень давно потерял, в далёком детстве. В полумраке весело сверкает гирлянда, жёлтым, красным, синим, зелёным. И в каждом цвете Аратака видит какой-то потаённый смысл. Рейген тихо улыбается сам себе. Тихо улыбается и понимает, что ему нужно сделать одно очень важное дело. — Извините, — поднимается из-за стола Аратака, — я сейчас приду, нужно сделать один важный звонок. — Опять клиенты, Рейген? — иронично интересуется Экубо. — Нет, это личное. Шигео с заметным интересом провожает своего Бывшего Бога. Провожает и думает, что когда-нибудь Кагеяма у него спросит про всё личное, что есть в жизни Аратаки. Когда-нибудь, но не сегодня. Поэтому он спокойно возвращает свой взгляд к Шо, который завороженно рассказывал историю из своей жизни. Аратака плотно закрывает дверь офиса и спускается по лестнице вниз. Достаёт телефон и с замиранием сердца набирает номер, который знает наизусть. Набирает номер и на секунду перестаёт дышать, когда начинает слышать гудки. — Амая слушает. Рейген тяжело сглатывает и ещё какую-то долю секунды колеблется, слыша, как под рёбрами сердце стучит от волнения. Колеблется, а затем собирает всю свою волю в кулак и решительно произносит: — Ну, здравствуй, мам.