Бывший Бог

В последних числах апреля солнце по какой-то причине отказалось дальше прятаться за облаками и игриво теперь красовалось белым ослепляющим пятном на небе. По этой причине с самого утра в комнату Рейгена проникли яркие солнечные лучи. Эти самые лучи мягко и аккуратно скользнули по глазам Аратаки, заставив того невольно поморщиться от такого пробуждения. Аратака щурится ещё какое-то время от чрезмерной яркости, но глаза открывать отказывается и лениво переворачивается на другой бок. Однако спать уже на самом деле давно не хочется. Просто лень что-либо делать. Двигаться. Лишний раз дёргаться. Слишком уж хорошо сегодня. Слишком уж мягко и сладко под тёплым одеялом. Поэтому Рейген лениво потягивается в своей постели и чувствует, как по щеке скользят всё те же игривые солнечные лучи. Чувствует тёплое прикосновение, будто бы кто-то нежно, тёплыми губами касается его щеки. В полудрёме в голове Аратаки мелькают образы, и он в сонном бреду представляет на месте луча губы своего Бога. Интересно они такие же по ощущению тёплые и нежные, как солнечные лучи? В тот момент, когда Рейген осознаёт, в какое русло уходят его мысли, он резко распахивает глаза. Резко распахивает глаза и смущённо хватается руками за лицо. И о чём он только думает! Нет. Нет. Нет и ещё раз нет. Аратака. Взывает к себе Рейген. Он ведь ещё ребёнок, да и к тому же парень. Откуда у тебя только берутся такие мысли? Рейген ещё долго не решается встать, так и лежит, пялясь в стенку сквозь пальцы. Стыдно. Найди себе уже наконец женщину. Обращается к себе Аратака. Обращается к себе и тихо вздыхает. Да где ж её найти-то? В дверь раздаётся звонок, и мысли Рейгена резко прерываются. Ну и, слава богу, думает Аратака. Потому что в последнее время они слишком навязчивые. Слишком неуловимые. И порой даже до абсурда неприличные. Поэтому Рейген концентрируется на конкретной задаче, выметая вон всё лишнее и шальное из головы. Правда, спросонья он не может понять, кому он нужен в такую рань? По какой-то причине Рейген даже не спрашивает. Рейген сразу распахивает дверь и встречается с ошарашенным взглядом своего Бога. — Здравствуйте… — медленно тянет Шигео. — О, Моб. А ты чего это так рано? — Мы же с вами вчера договаривались… Рейген стоит ещё какое-то время и сонным взглядом смотрит на Моба. Потом чувствует, что стоит голыми ногами на полу и вообще как-то прохладно слегка всему телу. Буквально секунда проходит, прежде чем Рейген наконец-то осознает, что стоит перед своим Богом в одних трусах. — Чёрт, — только и успевает выдать Рейген. — Подожди секундочку, я сейчас. И резко захлопывает дверь прямо перед носом Шигео. Кагеяма в ответ тихо смеётся и прикрывает рукой лёгкий румянец, выступивший на его щеках от смущения. Ну, когда он ещё такое увидит? Моб мягко улыбается, слыша как по ту стороны двери Рейген судорожно суетится в поисках, вероятно, хоть какой-нибудь одежды на первое время. Мягко улыбается и чувствует, что день сегодня будет удачным. По крайней мере, настроение у Моба теперь до неприличия приподнятое. — Проходи, — резко раскрывает дверь Рейген, тяжело переводя дыхание. Так быстро Аратака ещё никогда не одевался. — Угу, — кивает Шигео в ответ и проходит. В квартире у Рейгена отдаёт резким сигаретным дымом, и Шигео подозревает, что его Бывший Бог ещё со вчерашнего дня комнаты не проветривал. А ещё жутко душно. Поэтому Шигео без лишних вопросов снимает свои ботинки и проходит в гостиную, где лёгким движением руки открывает все окна нараспашку. — Который час? — доносится голос с кухни. — Без пятнадцати десять. — Чёрт… — тяжело вздыхает Рейген. — Нам же в десять надо уже выходить получается? — Угу., — подтверждает Моб и заходит на кухню, где застаёт Аратаку, который судорожно чешет затылок и уже довольно-таки продолжительное время пялится на холодильник. Пялится на холодильник, пытаясь сообразить, что он должен сейчас сделать. А Шигео мельком оглядывает силуэт своего Бывшего Бога и замечает, что майку тот в спешке надел задом наперёд. Замечает и очень тепло улыбается сам себе. — Ай, ладно, без завтрака обойдусь, — решается, наконец, Рейген и, махнув на всё это рукой, направляется в гостиную. — А как вы относитесь к яичнице? — громко спрашивает Шигео. Рейген аж останавливается и возвращается на пару шагов обратно — на кухню. — Хорошо, а что? — Вы переодевайтесь, а я пока сделаю яичницу, а что не успеете съесть — возьмём в дорогу. — Да ладно, Моб, не стоит, я не голоден, — как то не сразу находится Аратака. — Курить на голодный желудок — вредно, — константирует факт Шигео, — рискуете заработать язвы. — Хорошо-хорошо, — разводит Рейген руками в стороны, не решаясь спорить с учеником, — яичница так яичница. Разводит руками в стороны и уходит в гостиную, правда, ненадолго. Не проходит и минуты, как Аратака снова возвращается на кухню с высоко поднятым указательным пальцем. — Яйца на третьей полке сбоку, соль в дальнем ящике справа от плиты. — Понял, вам двух хватит? — На твоё усмотрение, — бросает Аратака и удаляется. Шигео открывает холодильник и глазами находит нужную полку. Моб берёт два яйца, но не спешит закрывать дверцу. Ещё минуту он стоит и изучает содержимое холодильника. Его несколько смущает то, что он практически пуст. Шигео видит половинку масла в упаковке, видит три сомнительных кусочка сыра на тарелочке, закрытые полиэтиленом. Спускается взглядом ниже и видит розовую-розовую колбасу, замотанную в пищевую плёнку. В самом низу находятся овощи, причем, судя по их болезненному виду, далеко не первой свежести. Где-то по бокам стоят смутные контейнеры с приготовленной едой, вероятно, на обед, и, в общем-то, всё. Хотя нет, Шигео замечает два йогурта с сомнительным сроком годности и молоко над полкой для яиц. Да уж. Думает Бог Рейгена. Да уж, думает Бог Рейгена, и его поглощает какое-то странное болезненное чувство внутри. Как будто сердце кольнуло острым кончиком иглы. Нет, думает Шигео, это не жалость. Точно не она. Это что-то другое, что-то, что пока Моб не в силах объяснить себе. Шигео медленно сглатывает внутреннее напряжение и необъяснимое чувство, и решительно тянется сначала к колбасе, затем к трём сомнительным кусочкам сыра. Медленно сглатывает и достаёт молоко вместе с ещё живой помидоркой, которую находит в овощном отделе. Напоследок Шигео достаёт два йогурта и без тени сомнения их выбрасывает, как и овощи. Моб ставит на плиту сковородку и с какой-то экспрессией поливает её подсолнечным маслом. Затем берёт кухонную доску, и аккуратно нарезает розовую колбасу вдоль и поперёк, достигая идеально ровных кубиков. Нарезает ровными кругами красную помидорку, и ещё секунду раздумывает, можно доверять сыру или нет? Изучив эти несчастные три ломтя сыра и убедившись, что пахнут они более-менее прилично, Шигео с каким-то необъяснимым трепетом аккуратно скользит ножом, выводя абсолютно ровные полоски. В голове у Шигео идиллия. Он трясётся над своим кулинарным шедевром с такой нежностью и заботой, с таким трепетом в сердце, что в момент нарезания продуктов невольно задерживает дыхание. Как снайпер перед выстрелом. Не дай Бог рука дрогнет. Шигео даже не моргает. Закончив с нарезанием, Кагеяма тянется рукой к главному ингредиенту — к яйцам. Аккуратно стукнув ножом, он выливает содержимое в чашку. В спешке взбалтывает и между делом выкладывает остальные ингредиенты на уже раскалённую сковороду. Кухня наполняется разными запахами, а масло начинает шипеть, и Шигео с особым пристрастием вдыхает запах и прислушивается к музыке, которую создаёт. Моб выливает взбитые яйца к остальным ингредиентам и наблюдает как медленно схватывается огнём белок вперемешку с желтком, постепенно запекаясь. Наблюдает, как помидорка утопает в море, которое разлилось вокруг нее, как кубики колбасы, словно кораблики, падают в эту жёлтую вечность и навсегда застревают. Сели на мель. Думает Шигео и тихо смеётся. Кагеяма наблюдает за всем этим и думает, что хотел бы готовить по утрам завтраки своему Бывшему Богу. Вот так просто, вставать с утра, идти на кухню, сонно зевая, выбирать ингредиенты по настроению и создавать свою музыку каждый день. Особенную. Только для своего бывшего Бога. Шигео нежно улыбается сам себе, аккуратно помешивая яичницу, чтобы та не подгорела. Улыбается и что-то мычит себе под нос, какую-то давно забытую мелодию. Улыбается и ставит чашку к кофейной машине, нажимая на кнопку «большая порция». — Точно, соль! Вслух восклицает Шигео и смутно пытается вспомнить, где она там находится. Судорожно перелопатив пару ящиков, он таки находит её. Щепотка соли и готово! Думает Шигео. Чуть ли уже не пританцовывая. Рейгена приводит на кухню запах. Запах, от которого у Рейгена невольно выступает слюна. Запах, от которого Рейген понимает, что всё-таки он здорово проголодался. И Аратака аккуратно проникает на кухню, не нарушая идиллии своего Бога. Рейген слушает, как Шигео, не замечая ничего вокруг, что-то мычит себе под нос. Наблюдает, как он качается из стороны в сторону, видимо поймав какой-то ритм. Наблюдает, как предметы вокруг его Бога качаются в такт, а молоко уже находится в воздухе. Наблюдает, как его Бог аккуратно перебирает кусочки сыра и с каким-то трепетом находит каждому место в этом жёлтом море. Рейген наблюдает за этим всем, стоя практически вплотную к своему Богу. Наблюдает из-за плеча и не смеет вмешиваться в процесс. Слишком уж завораживающе. Слишком уж волнительно. Слишком уж искусно он это делает. В какой-то момент Шигео поворачивает голову вправо и встречается с глазами своего Бывшего Бога. От такой резкости Кагеяма вздрагивает, как и предметы, находящиеся близко к нему, а молоко падает на пол. — Прости, — тянет Аратака, и судорожно бросается поднимать бутылку, — не хотел отвлекать. — Ой, да ничего, — начинает нервничать Шигео. — Вы садитесь, уже всё готово. — По времени уже не успеваем. — Успеваем, сейчас только без пятнадцати десять. — Подожди, — хмурит брови Аратака, — ты же пятнадцать минут назад говорил, что без пятнадцати? Шигео улыбается, аккуратно отводя свой взгляд от глаз своего Бывшего Бога. Улыбается и тянется к чашке с кофе. — Садитесь и спокойно поешьте. Рейген поправляет свой галстук правой рукой и устраивается за кухонным столом. Устраивается за кухонным столом и с сомнением достаёт свой телефон. Смотрит на время и видит: действительно без пятнадцати. — Хей! — возмущается Рейген, — да ты ведь меня обманул! — Не обманывал я вас, — твёрдо отвечает Шигео, ставя на стол чашку с кофе и молоко рядом с ней, — я просто немного преувеличил, чтобы вы поторопились. — А ты не так прост, как я думал, — усмехается Аратака, игриво подмигивая, от чего Шигео невольно смущается. — Вот. — ставит перед своим Бывшим Богом Шигео яичницу. — Фирменное блюдо от шеф-повара? — Улыбается Аратака. — Да нет, просто яичница. — Я бы не сказал, ты из ничего буквально сотворил шедевр, — восхищается Рейген, — и где ты столько ингредиентов только откопал? Шигео тем временем достаёт из ящика столовые приборы и протягивает их Аратаке со словами: — Это секретный рецепт. Своих тайн не разглашаю. Рейген берёт нож, берёт вилку и тихо смеётся. — Ты-то есть будешь? — Не, я не голоден, как раз перед выходом поел. — Да ладно тебе, дорога дальняя, поешь, я всё равно столько не съем. Шигео с сомнением подходит к кухонному столу и задумывается над ответом. Задумывается над ответом и смотрит своему Бывшему Богу в глаза. Аратака тихо вздыхает и поднимается из-за стола. Подходит к шкафу, достаёт чашку, достаёт тарелку, на обратном пути прихватив ещё одну пару столовых приборов. Молча делит яичницу на две половинки — одну из которых перетаскивает во вторую тарелку. Молча переливает половину кофе во вторую чашку. И молча протягивает вилку с ножиком в руки Шигео. — Садись уже, а то мы точно поесть не успеем. И Шигео, кивнув, садится за стол. Аратака аккуратно отламывает кусочек от яичницы и ещё долго-долго дует на него, прежде чем положить в рот. Убедившись, что еда достигла безопасного уровня температуры, Рейген аккуратно пробует кулинарный шедевр Шигео на вкус. Нежная, мягкая яичница касается языка и вызывает бурю эмоций у Рейгена. Он ещё не готов сказать об этом вслух. Ещё тяжело уложить по полочкам весь сумбур мыслей. Но он уже точно знает, что это божественно вкусно. Поэтому Рейген невольно прикрывает глаза и жует. Медленно-медленно пережёвывает. С чувством. С тактом. С расстановкой. Будто бы сейчас уже никуда не нужно спешить. Будто бы мир на секунду остановился. Но эта секунда, Рейген был готов поклясться, длилась вечность. — Ну как? — не выдерживает Шигео, расценив реакцию Учителя как полный провал. Рейген жестом просит немного подождать. Просит немного подождать, потому что ему сейчас слишком хорошо, и он очень сильно хочет дожевать свой первый кусок. — Ну? — Божественно, — выдаёт Рейген, разжевав последний кусочек колбасы, который попался на зуб. — Что? — Божественно, говорю, а теперь быстренько ешь и мы убегаем. Шигео сомнительно смотрит на Рейгена, но не решается ещё раз спросить. Поэтому молча тянется к вилке и пробует свою половинку. Вкусно, думает Шигео. Яичница удалась. И как-то даже вздыхает с облегчением. Рейген отпивает кофе и думает о том, что было бы здорово, если бы по утрам у него были такие вот завтраки. Завтраки с его Богом. Наедине. Думает и чувствует идущее изнутри тепло. Нет. Аратака. Останавливает себя Рейген. Ты слишком многого хочешь. Думает и тихо усмехается про себя. Ну и пусть. Пусть хотя бы сейчас. Будет его личный рай. Рейген смотрит на кофе в чашке и мягко переводит свой взгляд на Бога. — Спасибо. — А? — отзывается Шигео. — Спасибо за тёплый завтрак. — Да не за что, — в очередной раз смущается Моб, — пойдёмте, пожалуй. — Ага, — Рейген доедает последний кусочек и складывает тарелки в мойку. — Время? — Десять ноль пять, — чётко отвечает Шигео. — Отлично, выдвигаемся в путь.