Бывший Бог

— Така! Така, очнись! — дёргает кто-то Рейгена за плечи. И он с какой-то чрезмерной ленью разлепляет свои глаза. Разлепляет и встречается с глазами своего Бога. — Как ты? — обеспокоенно спрашивает Шигео, всё ещё вцепившись руками в плечи Рейгена. — Я? — не понимая происходящее, спрашивает Аратака. Спрашивает и руками тянется к глазам, пытаясь протереть их отчего-то вязкого и липкого, что осело на его ресницах. И когда пальцы касаются век, Аратака резко себя одергивает. Одергивает, потому что точно должен был получить с правой стороны удар гипсом по голове. Рейген озадачено смотрит на свои руки и не видит ни на одной из них никаких бинтов. И пока он ошарашенно рассматривает их, Шигео резко дёргает Аратаку за плечи, аккуратно придерживая — тем самым снова ставя того на ноги. — Где мы? — теперь уже озадаченно рассматривал свои ноги Рейген. На которых он твердо стоял. — Там же где и были, в твоём сознании, — хмурится Моб от растерянности. — Как так, мы же выбрались?! — хлопает глазами Рейген и, глядя на Шигео, наконец с ужасом понимает, что он значительно ниже своего ученика. — Нет, — испуганно мотает головой Моб, — Вас…тебя потянули тени за ногу и… Я не смог их вовремя остановить, из-за этого ты очень сильно ударился головой. — Да нет, быть этого не может, — мотает головой Аратака, не веря своим глазам. — Ты что-то видел? — Я… — начинает Рейген и теряется. Теряется, потому что пытается вспомнить все последовательно, но почему-то сейчас ни черта ничего не сходится. И как только в голову наконец-то приходит какая-то дельная мысль, вокруг них начинают сгущаться тени. — Давайте поторопимся, — хватает Рейгена за руку Шигео и с силой тянет его на себя. И Аратака подчиняется, просто потому что у него нет иного выбора. Рейген краем глаза замечает, как блестит кровь на шее у Моба, и перед глазами мелькает такое же воспоминание, но немного в другой последовательности. Шигео тянет Аратаку на свет, и вот, наконец, они оказываются в большом круглом и светлом зале, наполненном сотнями книг. — Мы ведь здесь уже были, — совсем теряется Рейген. — Мы ведь все уже это прошли, — шепчет Аратака себе под нос. А Моб испуганно хлопает глазами и не понимает, что происходит с его Бывшим Богом. Он садится перед ним на корточки и кладет ему руки на плечи, аккуратно всматриваясь в его голубые глаза. — Учитель, — обращается официально Моб, потому что понимает, с кем сейчас ведёт диалог, — что вы видели? — Я… ты, — пытается подобрать слова Аратака, но спотыкается. — Мы выбрались, — обобщает Рейген. — Как? — строго спрашивает Шигео. — Я не помню, — вдруг резко осознает Аратака и чувствует как две картинки в голове не сходятся. — Помню зал, помню книги. Мы их листали. Много и много раз. Но все они были пусты. — Давайте проверим, чтобы удостовериться? — уговаривает Шигео. — Нет, — тянет Аратака и хватается руками за голову, — там была одна красная. Маленькая и красная. Моя красная записная книжка. — Хорошо, что было ещё? — Я ее читал, а потом… — Что потом? — аккуратно трясет за плечи своего Бывшего Бога Моб. Но Аратака его не слышит, потому что в голову резко ударило воспоминание, где он читал вслух одну из страниц, а затем резко чья-то рука ему зажала рот. Рейген даже не успел испугаться, как остальные сотни рук обвили его вокруг и стали куда-то тащить. Отдаляя все дальше и дальше от его Бога, который стоял, слегка отвернувшись, и не видел его исчезновения. — Учитель! — пытается привести Своего Бывшего Бога в чувство Шигео. А Аратака так и стоит, смотря сквозь своего ученика с глазами полными ужаса. — Рейген! — трясет уже более настойчиво Моб. АРАТАКА! И Рейген резко распахивает свои глаза, перед которыми теперь стоит непроглядная тьма. Сердце бешено колотится, а в голове всё ещё отдает эхом его имя, которое выкрикивал Моб, и Рейген в какой-то панике начинает оглядываться по сторонам. Но ничего не видит. Тянется руками к лицу и тут что-то очень резко и болезненно бьёт его по губе. — Уууу, — скулит Аратака от внезапной боли и чувствует, что ещё вдобавок ко всему прикусил и язык. Во рту разливается привкус металла, который очень отрезвляюще действует на разум. И, прежде чем совершить следующие действия, Рейген тянется левой рукой к груди. Тянется и, нащупав на шее цепочку и вместе с ней и кулон, наконец-то облегчённо вздыхает. Только вот до сих пор не понимает, где он находится и почему так темно. Аратака аккуратно переворачивается на бок и видит, как сквозь темноту прорезается тусклый свет. Хорошенько проморгавшись, он узнает в этом еле различимом свете очертания своей комнаты. И понимает, наконец, что лежит он в своей постели. Взгляд скользит по дивану, на котором Аратака, собственно говоря, уснул, пока, кажется, ждал Шигео и между делом печатал статью на ноутбуке. Да, точно, Шигео обещал зайти после экзаменов… но тогда почему Рейген лежит здесь? И вот картинка в голове снова не сходится. Правая рука, которую Рейген положил в сторону, свободными пальцами касается какого-то предмета, и в этом предмете Аратака узнает свой телефон. Левой рукой он тянется к мобильнику и набирает в слепую выученный когда-то наизусть номер. — Ммм? — слышится по ту сторону трубки. — Шигео! — зовёт своего Бога по имени весьма взволновано Аратака и как-то после этого теряется. Абсолютно не понимая, зачем он сейчас звонит Мобу. — Что?.. да… кто это? — сонным голосом бормочет Кагеяма. — С тобой всё в порядке? — строго спрашивает Рейген. — Учитель?.. — удивляется Моб и зевает, абсолютно не понимая, чего от него хотят в три часа ночи. — Ты в порядке? — повторяет Аратака, сам не понимая, зачем всё это спрашивает у своего Бога. — Да… — медленно выговаривает Моб и потягивается, постепенно отходя от сонного состояния, — что-то случилось? — Нет, я просто… — начинает Рейген и не знает, как продолжить предложение. Я просто что? Уснул в одном месте, а проснулся в другом? И это странно? Подумает еще, что его Учитель потихоньку сходит с ума. — Я просто ждал тебя, — вспоминает последнее Рейген. — Я приходил, — трёт свои глаза Шигео по ту сторону трубки и снова зевает. — Да? — удивляется Аратака и чувствует существенный провал в памяти. — …но вы уснули, — тянет Моб, — на диване. — это да, — подтверждает Рейген. — И я решил вас не будить, потому что вы выглядели очень устало. Моб аккуратно перебирает мысли в голове и уже в более ясном состоянии спрашивает: — Вас, наверное, озадачило то, что проснулись вы в другом месте? — Ну, немного, — врёт Аратака и чувствует облегчение от того, что Шигео сам вышел на этот вопрос. — Я переложил вас на кровать, подумал, что так будет удобнее, — смотрит в потолок Моб. — Ясно, — тянет Рейген и вздыхает. — А вообще, я оставил записку на тумбочке, там все написано. — Да? — искренне удивляется Рейген, — буду знать, прости, что потревожил. Я просто… — Не извиняйтесь, — перебивает Моб, чувствуя, как глаза заново слипаются, и уже жутко хочется спать. — Спокойной ночи. — Да-да, — думает уже прощаться Аратака, но тут внезапно вспоминает, — а как экзамен? — Какой? — уже и не слышит почти ничего Моб. — По экономике? — Да сдал я, сдал! — раздражённо отзывается Кагеяма. — Ну, и слава Богу, надо будет завтра отметить, или сегодня… — Учитель… — Понял-понял, прости, спокойной ночи, — улыбается Аратака и обрывает связь. По крайней мере, теперь картинка в голове сходится, думает Рейген. Думает и переворачивается на другой бок — к стенке, после чего прикрывает глаза. Но вместо сна в голову ударяет какое-то старое воспоминание. Воспоминание, где из Рейгена буквально его душу вытягивали. Вырывали с корнем. И он чувствует всё то, что чувствовал тогда, только несколько притупленно. Чувствует и боль и отвращение. Чувствует, как из теплого и мягкого насильно вытаскивают в холодное и жёсткое. Как будто бы сырое мясо отрывают от свежих костей. И Рейгена невольно начинает тошнить от такого сравнения. Причем во рту всё ещё чувствуется привкус крови и в какой-то момент Аратака просто не выдерживает. Его буквально выворачивает наизнанку. Правда Рейген понятия не имеет, чем, ведь ничего такого в течение двух дней он особо и не ел. Были только вода, кофе и сигареты. Он отплёвывается от привкуса горького кофе, который он пил с утра и чувствует, что, по крайней мере, нет больше металлического привкуса. Хреново. Думает Аратака и пытается здраво взглянуть на ситуацию. И пока понимает только то, что надо бы добраться до раковины, чтобы прополоскать рот от лишнего. Да и спать уже после такого совсем не хочется. Честно говоря, теперь просто Ничего не хочется. Думает Аратака. Рейген вздыхает и поднимается с постели. Вытирает здоровой рукой губы, отплёвывает куда-то в сторону ещё раз и спускает ноги к полу. Мужчина включает настольную лампу, и взгляд цепляется за записку, оставленную Мобом. В записке упоминалось то, что собственно говоря Шигео и рассказал Рейгену по телефону пару минут назад. Из нового, разве что в конце, Моб написал, что приготовил немного еды на завтра и оставил на сковородке остывать. Аратака задумчиво чешет голову и оценивает своё состояние. Оценивает и понимает, что есть ему сейчас совсем не хочется. Скорее, его больше мучает жажда, да и от неприятного привкуса нужно избавиться. Но Рейген все равно благодарен своему Богу за такую ненавязчивую заботу. Как бы там ни было, а все равно приятно, что о тебе думают и беспокоятся. Что ты кому то все равно нужен. Аратака берёт костыль и медленными и аккуратными шагами ползет в сторону кухни. Прыгать он сейчас не настроен, его слишком сильно мутит. Поэтому потихоньку. Шаг за шагом он продвигается к заветной цели. Пальцы вслепую скользят по стене и наконец-то находят возвышенность. Рейген жмёт на неё, и включается свет. Настолько неожиданно яркий, что Аратака закрывает глаза и отворачивает голову в сторону. Потому что слишком уж жжет сетчатку. До слёз. Рейген вытирает лишнюю жидкость с лица и, немного постояв и попривыкнув глазами к свету, делает уверенный шаг вперёд. Если конечно можно было назвать это шагом. Но Аратака бы не заморачивался на этот счёт, если бы его не устроил в данной ситуации костыль, он был бы уже готов ползти и на четвереньках. Наедине с собой можно побыть и слабым. Можно не притворяться и признать, что действительно тяжело. Действительно тяжело и плохо. Правда, в разумных пределах. Что за пессимизм? Думает Аратака. Думает и в сердцах уверяет себя, что ничего глобального не случилось. И вообще, всё это ерунда. Прорвёмся. Рука тянется к крану и крутит в холодную сторону. Вода выдает ровную и четкую струю, и Аратака, аккуратно касаясь пальцами, разрезает ее. Резкий холод охватывает руку и вызывает мурашки по всему телу, и Рейгена это даже немного бодрит. Опираясь локтем правой руки об выступ, он набирает в левую ладошку побольше ледяной воды, а затем торопится донести её до рта. — Тьфу, — плюётся Аратака, тщательно выполоскав всё лишнее. А затем тянется второй раз рукой и черпает ещё воды, только уже доносит её до лица. Обжигающе холодная жидкость касается кожи, и Аратака невольно морщиться от такого контраста. Тянет руку к воде снова и опять плескает себе в лицо, только уже не щуря глаз. Рейген останавливается в нерешительности, нужно ли мучить себя ещё раз. И, пока он так стоит, вода осторожно капает с его намокшей чёлки и струйками стекает с лица, оставляя мокрые следы, которые слегка пощипывают. Аратака решает, что двух раз вполне достаточно и тянется к кружке, куда наливает себе воды. А это уже внутрь, думает мужчина. И выпивает залпом полную кружку. Выпивает залпом и чувствует, как после таких процедур ему становится значительно легче. По крайней мере, больше не мутит и не тошнит. И голова на удивление чиста и ясна. Рейген притаскивает телефон и ноутбук на кухню и устраивается за столом. Смотрит с какой-то озадаченностью на плиту, где стоит сковородка с едой, и ещё раз убеждается, что совсем сейчас не настроен есть. Потому что только от одной мысли о еде уже начинает тошнить. Аратака врубает ноутбук и ждёт, пока он прогрузится. На экране мелькает время — половина пятого. И Рейген думает, как бы ему скоротать время до прихода Шигео. Почему именно до его прихода — Аратака понятия не имеет. Просто это что-то вроде его точки отсчёта. До прихода Бога и после. Рейген чешет затылок в задумчивости и открывает недописанную статью для своего сайта. Статью, на которой он вчера уснул на диване в положении сидя, даже не закончив толком предложение. В ней Рейген рассуждал о возможностях защитных тотемов, опираясь, собственно говоря, на литературу, которую когда-то по ним читал. А теперь ещё и на свой личный опыт. Правда, по себе он особенно ничего сказать и не мог. Так как только со слов Моба понимал, как он действует. Ну а ещё — что его лучше никогда не снимать. Аратака перечитывает статью и доходит до последнего предложения. Доходит и чувствует: пусто. В голове пусто. Рейген озадаченно жмёт на разные клавиши и получает какие-то абсолютно не читаемые и не существующие слова. Ну, хоть попробовал, смеётся над своими действиями Аратака и всё стирает. Вздыхает и поднимается из-за стола: нужны сигареты. Спустя минут двадцать он снова доползает до кухни, только уже с зажигалкой и пачкой. Тянет одну и аккуратно зажигает. В отличие от кофе, от дыма не тошнит. И слава богу, думает Аратака. Хоть какое-то спасение. Затягивается и чувствует, что и на статью он сейчас совсем не настроен, поэтому, недолго думая, закрывает ноутбук и отставляет его в сторону. Когда дым проходит очередной раз через лёгкие, Рейген вспоминает свой сон, который его очень озадачил. А если быть честным с собой, то даже немножечко напугал. Рейген в какой-то момент просто запутался. Даже сейчас, сидя на кухне, позвонив Шигео и хорошенько заехав себе гипсом по губе, которая, кстати, до сих пор саднит. Даже сейчас Аратака не до конца уверен, что он очнулся. А ещё эти воспоминания… Хмурится мужчина. Это ведь было? Спрашивает он сам себя. Спрашивает и не знает ответа. А было ли на самом деле? Зажав губами сигарету, Аратака рабочей рукой достает свою красную книжку из кармана штанов, которую тоже захватил по пути. Делает последнюю затяжку, тушит сигарету, после чего открывает первую страницу. Было ли это на самом деле или нет, рассуждает Аратака, но, слава богу, ему хватило ума не читать Шигео эту страницу вслух. Потому что тогда Рейгену пришлось бы тихо собрать свои вещи и исчезнуть. Он бы просто физически не смог больше смотреть своему Богу в глаза. Аратака знает, что он преувеличивает, что никуда бы он не уехал. Но было бы жутко неловко. Да и… Что бы сказал Моб? — Не знаю, — говорит вслух Аратака, в сердцах перекрикивая свои мысли, — может ничего бы и не сказал. Может, даже и не понял бы, что это о нём, успокаивает себя Рейген. Да и это так, просто. Всегда можно отшутиться. И тут Аратака вспоминает те записи, что читал своему Богу вслух. Вспоминает и начинает листать до той, сто восемнадцатой. — Тут вроде всё чисто, — размышляет Бывший Бог Шигео вслух. — Без криминала. Затем листает до сто десятой и уверяет себя, что жить дальше можно. А вот на двадцать пятой Аратака подзависает. Подзависает, потому что сам себя же подставил и сдал. Ладно. В сердцах себя уверяет Рейген. Сам же честно признался Мобу, что далеко не святой. Да и давно это было. Да. Давно. Думает Аратака. Но все равно откладывает книгу в сторону и закуривает вторую. Под вторую приходят более тяжёлые воспоминания, связанные с его хождениями по бесконечному серому лесу. Аратака четко помнит, как бродил по нему вечность. Причем само это слово он осознать не может. Но по ощущениям было, будто бы там он прожил целую жизнь. Это было очень странно. Хмурится Аратака. Хмурится, потому что у него в голове цепочкой выстраивается, как сначала он блуждал среди серых стволов и еще помнил, кто он. Блуждал наедине сам с собой. Блуждал и убеждал себя, что это какой-то очень затяжной сон. Отшучивался, как мог, всячески подавляя чувство паники, которое постепенно начинало его преследовать. А потом были тени. Много и много теней. От которых он постоянно где-то прятался. Аратака выкуривает третью в какой-то прострации и спрашивает себя: это же насколько долго надо было быть там, чтобы полностью забыть, кто ты есть? Или на самом деле он был там недолго, но казалось, будто бы вечность? Рейген не знает, как ответить на эти вопросы. Зато чувствует, как от такого потока информации начинает раскалываться голова. Аратака тушит четвертую и понимает, что сигареты делают только хуже. Понимает и в каком-то разочаровании отставляет подальше и пачку с ними. Щёлкает на телефон и глазами изучает время. Ровно семь, думает Рейген. Думает и замечает, что на кухне стало уже значительно светлее. А это значит, что, во-первых, он благополучно пережил ночь, а вторых — в квартире теперь свободно можно перемещаться, особо не тратя лишнего электричества. А если быть совсем честным с собой — то найти рукой выключатель в таком состоянии было ещё одной лишней проблемой для Рейгена. И вообще, за эти два с половиной дня он заметил существенную разницу, между тем, как раньше ему давалось все с лёгкостью, и тем, как он теперь совершает целый квест просто чтобы притащить себе пачку сигарет. Да дойти до другой комнаты — уже испытание на выживание. И, сколько перед Шигео ни прыгай на одной ноге с вымученной уверенностью в себе, Аратака прекрасно понимал, что его ученик не дурак и видит, что на самом деле его Учителю давалось это с большим трудом. К часам восьми Рейген всё же решается покинуть своё пристанище. Еду трогать он всё ещё слегка опасается. Поэтому решает пока расправиться с постельным бельем. Добирается до кровати и оценивает ситуацию. На белой простыне и крае пододеяльника ближе к стене красуется темно коричневое пятно. — Ну да. Все-таки кофе, — вздыхает Рейген и поудобнее опирается на костыль. Зато пятно не красное — мысленно успокаивает себя Аратака. Вот тогда бы было, над чем поразмыслить, а так… ну вырвало, с кем не бывает. Так что, в общем-то, ничего серьезного и не произошло. Просто переизбыток информации, усталость и небольшой стресс — делает заключение Бывший Бог Шигео. И стоит так еще, наверное, минут пятнадцать, абсолютно не предпринимая никаких действий. — С кем не бывает, — повторяет вслух Аратака и вздыхает.

***

С простынёю, на удивление, Рейген разбирается в два счёта, предварительно сложив и стащив одеяло вниз. После чего присаживается на матрас и понимает, что забыл принести белье на замену. Ну, ничего. Рассуждает Аратака. Зато есть, чем заняться до прихода Бога. С пододеяльником оказывается сложнее. Хотя бы по той причине, что и с двумя руками с ним обычно было тяжело управиться. А с одной рукой это занятие растянулось минут на двадцать. Двадцать минут борьбы Аратаки с одеялом, которое не желало вылезать из пододеяльника. Двадцать минут, в течение которых Рейген задействовал не только вторую руку, но и ещё и две ноги, которыми придерживал ткань. К девяти часам Аратака разбирается и с чистой простынёю. После чего кидает ненавистный взгляд в сторону одеяла. Всё грязное он уже успел дотащить до корзины с бельём. Осталось самое сложное. Пододеяльник. Да, духов изгонять проще. Думает Аратака. Думает и смеётся со своих мыслей, прекрасно понимая, что он не прав. Поэтому с каким-то воодушевлением он кидается в бой. С настроем выйти сегодня победителем. Довести начатое до конца. И, пока он ползает по ту сторону пододеяльника, аккуратно доводя каждый уголок одеяла на его законное место, в голове мелькает мысль. Мысль о том, что так яро он сражался с постельным бельем, пожалуй, только в детстве. Тогда это было так же тяжело, как и сейчас. Рейген улыбается этой мысли и представляет себя в одиннадцать. Хотя бы сейчас. Пока он ещё по ту сторону мира. Хотя бы сейчас. Минут на пятнадцать. Когда жизнь была как-то проще и беззаботней. Когда дни рождения ещё доставляли радость, а не били в голову непонятными абстрактными цифрами, значение которых Рейген просто не понимал. Тридцать три. Думает Аратака. Тридцать три. Кто-то бы сказал, что жизнь только начинается. А Рейген просто разводит руками в стороны и не понимает, что ему с этим делать. Оглядываться назад и подводить какие-то итоги или же просто продолжать жить, как ни в чём не бывало? Как лет, эдак, в одиннадцать. За спиной звучит телефон. И Аратака невольно выныривает из пододеяльного мира, вдыхая свежий воздух. Тянется левой рукой к телефону, звенящему на тумбочке, и отвечает на вызов. — Да. Рейген Аратака слушает. — Здравствуйте! Извините за беспокойство! — звучит по ту сторону трубки. — Серидзава, ты что ли? — теряется Аратака. — Да, извините, что так внезапно, я вас не отвлекаю? — Конечно нет, — даже как-то иронично улыбается Рейген, оглядываясь вокруг. — Что-то случилось? — Нет-нет, всё хорошо. Звоню узнать, всё ли в порядке у вас. — Всё просто замечательно, — отвечает Аратака, который всё ещё сидит наполовину в пододеяльнике. — Вы там справляетесь? — Да, вполне, Томе взяла на себя телефонные звонки, так что у нас тоже всё замечательно. — Приятно слышать, — вытирает пот со лба Аратака. — Да, кстати, забыл поблагодарить за зарядку, ты меня очень выручил. — Не стоит, поправляйтесь скорее и не переживайте из-за бумаг, лучше хорошенько отдохните. — Как получится, — вздыхает Рейген, — передавай всем привет. — Обязательно. Если нужна какая-то помощь, обязательно звоните. — Хорошо. Спасибо. — До свидания. — Ага, — отвечает Аратака и вешает трубку. Вешает трубку и сидит, задумчиво изучая глазами пол. — Значит, всё замечательно, — тянет Рейген вслух. — Значит, хорошо справляются, — тянет Аратака. И без него справляются. Прекрасно. Рейген бросает телефон в сторону и не понимает, откуда у него такие мысли. Он должен, наоборот, радоваться за своих сотрудников. Радоваться за то, что они такие самостоятельные. Радоваться за то, что он может с лёгкостью положиться на них. А вместо этого в голову лезут совсем другие мысли. Аратака вздыхает и ложится на чистую постель. В доме сегодня душно, но идти до окон Рейген не осмеливается. Вместо этого он вновь начинает разглядывать потолок, только уже при свете. Спать не хочется — слишком жарко. Поэтому Рейген просто отдаётся потоку мыслей. В которых сам он не участвует, а наблюдает со стороны, во что они складываются. И он думает о еде, которую надо бы убрать до прихода его Бога. И он думает о сигаретах, которые оставил на столе. О пепле, который у него ассоциируется с одной из его бессонных ночей. Ночь перетекает плавно в звёзды, которые он недавно считал на небе. Небо в разговор в автобусе, когда они однажды ездили на одно дельце с Мобом. И он думает о том, как Шигео однажды поднимал воду в воздух. Вода плавно перетекает в тающий снег, который внезапно вспыхнул ярким воспоминанием в сознании Рейгена. Когда он его ещё терпеть не мог. Тающий снег перетекает в красивые кружевные снежинки, которые исчезали, касаясь рук, когда Аратака упал в сугроб. И даже как-то становится легче переносить жару, когда представляется что-то холодное. И Аратака прикрывает глаза, вспоминая, как мягко касались снежинки его ресниц, губ, лица. Опьяняя лёгким, еле осязаемым холодом. Вспоминает, и это его умиротворяет. Мысли затихают. В голове начинает играть какая-то старая, забытая мелодия. И Рейген чувствует, как всё это его усыпляет. И где-то на полпути ко сну под боком начинает резко вибрировать телефон. И всё его умиротворение тут же рассеивается. На удивление, в этот раз его беспокоит мать. И не то чтобы он не рад её слышать. Как раз-таки наоборот, хорошо, что он наконец-то восстановил с ней связь. Однако его до сих пор коробило с их последней встречи. Хотя чего он ожидал? Сам же не звонил столько лет. Неудивительно, что пару дней они просто выясняли отношения друг с другом. Впрочем, на расстоянии он все эти претензии в его адрес терпеть мог. Но находится с ней долго в одном пространстве — было невыносимо. А может, это просто он слишком остро реагировал на её слова? Аратака не знал правильного ответа. Знал только, что в душу слишком глубоко лезли. А этого он просто терпеть не мог. Проще говоря, ненавидел. И именно этим занималась его мать. Поэтому на вопросы: как ты и как твои дела? — Аратака отвечает спокойным и ровным голосом, что у него всё просто хорошо, отлично и замечательно. На вопросы о работе он отвечает точно так же. Впрочем, по поводу работы Рейген так и не смог внятно объяснить, кем конкретно он работает. Ограничился тем, что начальник какого-то там офиса. Мать всё равно не поймёт. Да еще, наверное, и осудит. И будет права. Ведь её сын, по сути, мошенник. Так что, как говорится, меньше знаешь — крепче спишь. Главное, что с ней всё в порядке, думает Аратака и вешает трубку. К двенадцати часам он всё-таки решает вернуться обратно: на кухню. И решается уже было разобраться с едой, но тут в дверь раздаётся звонок. Шигео. Удивляется Аратака. Так рано? Удивляется и спешит поскорее к двери. — Ты чего так рано? — слетает с его губ прежде, чем Шигео успевает поздороваться. — Я? — теряется Моб и говорит первое, что ему приходит в голову, — Ну, пару первую отменили, вот я… Вот я и здесь. — Понятно, — подозрительно смотрит в глаза своего Бога Рейген. — Ну, в таком случае, проходи. Шигео молча заходит в квартиру и с каким-то облегчением выдыхает. Хорошо, что его не раскусили. Не раскусили, как он сегодня прогуливает некоторые пары, лишь бы увидеться со своим Учителем. — Как вы? — аккуратно интересуется Моб. — Отлично, — более душевно, чем вчера, отзывается Аратака. Отзывается и теперь уже всем весом опирается на костыль, не касаясь посторонних предметов. — Чем это вы здесь заляпались? — с удивлением трогает ворот футболки Рейгена Моб, на котором красуется коричневое пятно. — Кофе… — тянет Аратака и слегка отстраняется. Отстраняется и медленно отводит взгляд в сторону, — пролил случайно. Моб ловит в этом ускользающем взгляде какую-то недосказанность. Но ничего не говорит. Вместо этого он щурится ещё какое-то время, после чего произносит: — Будьте внимательнее, Учитель. — Ага, постараюсь, — подмигивает Рейген, — пойдём. Когда Аратака добирается до кухни, он вспоминает, что забыл убрать и еду и сигареты, и ноутбук. Поэтому он молча тянется к пачке и думает, что хотя бы от этого сейчас нужно избавиться. Шигео молча следит за действиями своего Бывшего Бога, после чего медленно переводит взгляд на плиту. — Вы не притронулись к еде, — слетает с его губ фраза. И Аратака даже замирает на несколько секунд, тщательно всё обдумывая. — Я не голоден, — отмахивается Бывший Бог Шигео, — я только недавно встал, так что пока не хочу есть. Шигео чувствует, что его Бывший Бог что-то не договаривает. Чувствует, наблюдая, как Аратака аккуратно вытряхивает приличную гору пепла в урну. Но если Рейгену это так надо сейчас, то пусть, думает Шигео. Ведь он тоже не до конца честен со своим Бывшим Богом. Так что в принципе сегодня их обоюдная ложь друг другу вполне уместна. — Тогда я могу помочь убрать её в холодильник, чтобы она не испортилась, — предлагает Шигео. — Да, будь другом, — улыбается Аратака, — ты бы меня очень выручил. — Да, без проблем. Говорит Шигео и идёт разбираться со сковородкой. А Аратака слегка отстраняется в сторону, потому что его до сих пор мутит от запаха еды. — Кофе будете? — будничным тоном спрашивает Кагеяма. — Нет! — резко отзывается Аратака, так резко, что Шигео с удивлением поворачивает голову в его сторону. — В смысле… — теряется Рейген и нервно посмеивается, — я имел в виду, что не хочу его сейчас. Совсем не хочу. — Я это понял и с первой фразы, Учитель. — подтверждает Моб и ещё долго всматривается в растерянные голубые глаза Аратаки. Что-то тот точно не договаривает. Вот только что? — Вы точно в порядке? — строго спрашивает Бог Рейгена. — Я же сказал: всё отлично. — лжёт своему Богу в глаза Аратака. Лжёт, потому что так проще. Лжёт, потому что и сам не считает, что с ним что-то не так. Вот если бы он харкал кровью, может быть, тогда Рейген бы и сказал правду. А так… проснулся и, слава богу. Верно? Шигео мягко отводит взгляд и понимает, что сейчас все эти вопросы бесполезны. Он сгребает оставшуюся еду в контейнеры и направляется к холодильнику. — А чай будете? — Нет, — задумчиво тянет Аратака и присаживается на стул, — налей-ка ты мне лучше обычный стакан воды. — Вы плохо себя чувствуете? — всё-таки не унимается Моб из-за беспокойства, которое растет после каждой подозрительной фразы Рейгена. — Нет, с чего ты взял? — отшучивается Аратака, — всё в порядке, Моб, не беспокойся, просто в горле пересохло. Ты, если хочешь, можешь себе и чай, и кофе сделать. А я не хочу. — Хорошо, — отзывается Моб. Хорошо. Думает он про себя. Думает и наливает себе и Учителю по стакану воды. Потому что ему тоже ничего сегодня не хочется. — У вас губа разбита, — замечает Моб, когда ставит перед Аратакой стакан и рассматривает того ближе. — Да? — удивляется Аратака и тянется левой рукой к лицу. Тянется и вспоминает, как себе ночью заехал по бедной губе. Пальцы касаются тонкой кожи, и недавно подсохшая рана начинает снова саднить. — Это я рукой, случайно… — Опять? — Ну, что ты на меня так смотришь? — ловит скептический взгляд своего Бога Рейген. — Я ещё не привык. Шигео выдыхает и садится напротив. Садится и отпивает половину воды из стакана. — Ты вчера не сильно опоздал? — находится Аратака. — Нет, не сильно. — И как, все сдали экзамен? — Да, все. — рубит любую возможность как-то выйти на полноценный разговор Шигео. И тогда Аратака решает пойти другим путём. — А что с конкурсом? — С каким? — теряется на какое-то мгновение Моб. — С каким-каким, с твоим, кулинарным. — А, — находится Шигео и переключается, наконец, по замыслу его Бывшего Бога на эту новую тему, — ну, я иногда готовлю что-нибудь с утра, пока никто не видит. — Я тебе не для этого поваренную книгу подарил, — подмигивает Рейген. — Ну, я просто, — начинает нервничать Моб, — я просто стесняюсь. Вдруг кто что заподозрит. — Но ведь так ты никогда не научишься, — упрекает своего Бога Аратака. — Просто, — опускает взгляд на стол Кагеяма, — там ведь ещё ингредиенты, понимаете? В смысле, они вычурные. Не все, но некоторые непривычные, и это будет странно, если я буду что-то такое готовить. Да и моей стипендии на много не хватит. — Мне кажется, ты слишком загоняешься по этому поводу, — начинает рассуждать Аратака, — к тому же ты ведь сам меня убеждал, что тебе это нравится, и ты хочешь туда поступить. — Хочу, — не отрицает Шигео, — но что-то, мне кажется, я переоценил свои силы. — Не дури. Как ты можешь так говорить, если ещё даже не попробовал? — Ну, почему, я пробовал, — возражает Кагеяма, — пару рецептов, по крайней мере… — И? — Мне не хватает мастерства. — И откуда ты думаешь его взять? С потолка? — по-доброму усмехается Рейген и ловит растерянный взгляд своего Бога. — Да и, к тому же, когда ты мне всё это говорил? В апреле, кажется, а сейчас у нас что — июнь? Что ты делал всё это время? — Вы меня обвиняете? — как-то очень грустно улыбается Моб. — Я тебя провоцирую, — подмигивает Аратака и тянется левой рукой к стакану. — Просто сейчас нет времени из-за учёбы и экзаменов… — начинает оправдываться Шигео. — Времени никогда нет, Моб, — как-то печально прерывает своего Бога Аратака, и делает свой первый глоток. — Ты либо делаешь — либо нет. С характерным ударом ставит он стакан на стол. — Да и, к тому же, если тебе что-то нравится, и ты в это влюблён, ты всегда найдёшь время для этого, даже вопреки учёбе, экзаменам и прочему. — Рейген резко поднимает глаза на своего Бога и улыбается. — Но если что, я тебе такого не говорил. Шигео аккуратно сглатывает и обдумывает новую истину у себя в голове. Обдумывает и приходит к одному очень безумному плану. — А если… — аккуратно начинает Моб, уже давным-давно истерзав свои пальцы в волнении под столом, — если у меня иногда будут отменять пары, можно я буду приходить к вам и учиться готовить еду? Аратака смотрит как-то очень озадачено в сторону своего Бога и не знает, что ему лучше сейчас ответить. В принципе, он не против. Но конкретно сейчас говорить о еде, а тем более её видеть он не настроен. И понятия не имеет, когда у него это пройдёт. Неделю назад Аратака был бы счастлив такому предложению, но сейчас это звучит очень сомнительно. — Я подумаю, — отвечает он спустя вечность и крутит в задумчивости стакан. — Посмотрим по ситуации. — Спасибо! — выпаливает Шигео, который всё это время сидел в напряжении. — Да не за что, — раскручивает Аратака стакан посильнее — так, что тот чуть ли не переворачивается, но он вовремя успевает его подхватить, — Ну ведь действительно, Моб, пока не за что. — Я заранее, — смущается Шигео, — как раз попробуете то, что я приготовил вчера и скажете, есть ли у меня вообще шансы. — Пессимист, — выдыхает Аратака и смотрит как-то озадачено на половину воды, которая осталась в стакане. — Нет, я реалист, — улыбается Моб, — как и вы. — Подловил, однако, — вспоминает Рейген вчерашний разговор. — Получается, ты всё также в тайне ото всех мечтаешь стать кулинаром? — Получается, что так. — Боишься провала? — спрашивает Аратака, и, поймав возмущённый взгляд Шигео, добавляет, — Это нормально. Нормально бояться провала. По крайней мере, удобнее. — Почему удобнее? — Потому что если ни на что не рассчитывал — получается, ни в чём и не разочаровался. — допивает оставшуюся воду Рейген. — Очень выгодная позиция, кстати. Тебе как бы нечего терять. Ты в любом случае в выигрыше. Поступил — здорово. Нет — всё осталось как прежде. Удобно, правда? — Ну и к чему же вы клоните? — заинтересовано складывает руки в замок Моб. — К тому, что ты занимаешься самообманом. — И почему же? — Потому что удобно — не значит правильно, Моб. — поднимает глаза на своего ученика Аратака, — Ну, смотри, вот представь, ты влюблён в кого-то. Скажем, Цубоми. — Я в неё больше не влюблён! — начинает протестовать Шигео. Рейген в ответ начинает по-тихому смеяться в ладошку. — Не влюблён, так не влюблён. Но она когда-то тебе нравилась, и это факт, — делает заключение Рейген и пытается жестикулировать своей единственной здоровой рукой, — да и не важно, если тебе так принципиально, возьмём абстрактного человека. Просто представь, что ты в кого-то влюблён. — Хорошо, что дальше? — успокаивается Моб. — Так вот, — продолжает Рейген, — ты в кого-то влюблён, прямо жить без этого человека не можешь. И настаёт такой момент, когда нужно было бы признаться в своих чувствах. А вместо этого ты прячешься и заранее настраиваешь себя на провал. И пока ты занимаешься этим самоедством, кто-то берёт и уводит твою любимую. Может, ты даже и признался — но так, знаешь, хиленько. Почвы-то не было никакой для этого признания, вот оно и не прошло. — Это вы мне сейчас специально в пример приводите моё неудачное признание? — поднимает левую бровь Моб. — Что? — удивляется Аратака, а потом до него наконец-то доходит, какую со сторону он проводит нехилую параллель, — Да нет! Я не… Случайно вышло. Хотя, знаешь, пусть будет так. Может, лучше поймёшь. — Вы говорили сначала одно, а в итоге всё свелось к другому, — закатывает глаза Моб. — Так, тихо. А то я сейчас мысль потеряю. — Поднимает указательный палец вверх Аратака. — Короче, если ты выбираешь — удобство. То, так как ты ни на что и не надеялся — в принципе и не особо расстроился, что её увели. — Но её и не увели… — возражает Шигео. — Абстрактный человек, Моб! — сложив три первых пальца вместе, трясёт рукой Рейген, — понимаешь, абстрактный. — Я запутался, — разводит руками в стороны Кагеяма. — То вы говорите, что мы о Цубоми, потом какой-то человек, а потом снова это связано с моей жизнью. — Господи, — скулит Аратака, — как сложно! — Вот и я о том же, загнули вы, Учитель. — Нет-нет, не переводи тему, пожалуйста, если я уж начал, дай мне закончить мысль, — начинает хмуриться Рейген. А Шигео уже просто начинает нравиться следить за тем, как резко меняется в эмоциях его Бывший Бог. — Так вот, — переводит дыхание Аратака и, собравшись с мыслями, продолжает, — смысл в том, что ты изначально не верил в успех и ничего для этого не делал, потому что и не рассчитывал на победу. И, не победив — в принципе и не расстроился. Мол, и шансов не было. Шигео смотрит на Рейгена, слушает того в полуха и улыбается. — Так вот! — указывает Аратака пальцем на Моба, тем самым концентрируя на нём всё внимание своего Ученика, — Я хотел сказать, что ты должен изначально сделать выбор, Моб. Либо ты борешься, либо нет. На авось не получится. И на мою кухню приходить можно только с таким настроем. Понял? Шигео удивлённо хлопает своими глазами и смотрит на напряжённое лицо Учителя, который, видимо, вложил всю душу в свою речь. Смотрит и начинает смеяться, слегка наклонившись, тем самым пряча свои глаза за чёлкой. — Я ведь серьёзно, Моб, — так и держит в указательном жесте свою левую руку Аратака и хмурится. — Да понял я, понял! — всё никак не может успокоиться Шигео. — И не бойся проиграть, — добавляет Рейген. — В смысле, борись до конца, но, если достойно проиграешь, на равных, тогда всё равно выйдешь победителем. Да, и ещё. Это и есть жизнь, Моб — выбор. Может, ты великий шеф-повар, а ты сидишь и боишься проявить свой талант. Между прочим, одного таланта мало. Берут трудом, Моб. Тяжким, повседневным трудом. Понимаешь? — Понимаю, — кивает Шигео и трёт свои глаза. — Когда у тебя там конкурс? — В январе. — Значит так, июль, август, — начинает загибать пальцы Рейген, — сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь, Ну, плюс немного июня ещё.… Почти шесть месяцев! Полгода, Моб! За полгода можно горы свернуть! — Можно, — подтверждает Шигео и решает снова закинуть удочку, — это значит, что вы не против, если я буду приходить к вам готовить? Аратака чувствует, что уже не отвяжется. С другой стороны, не хорошо отказывать в таком, основываясь на одном только своём сегодняшнем состоянии. Просто Рейгену нужно, чтобы хотя бы два дня его точно никто не трогал. С едой, по крайней мере. — Приходи, — сдаётся Рейген, — только давай со следующей недели. Я сейчас совсем не настроен. — Отлично! — не сдерживает эмоций Шигео, а Аратака улыбается, наблюдая за искренним счастьем своего ученика. Вот кому действительно много для счастья не надо. Впрочем — это ведь его мечта, и если Рейген может хоть чем-то помочь своему Богу, то от этого он тоже чувствует себя чуточку счастливей. — Кстати, вам нужно купить что-нибудь в магазине? — Да не особо… — чешет в задумчивости щёку Рейген. Чешет и замечает, что она не такая гладкая, как обычно, а уже слегка колется. — Уверены? Молоко, йогурты, фрукты… сигареты? На последнем Аратака слегка улыбается. — Тебе не продадут. — А на сколько я выгляжу? — интересуется Моб. — Лет на четырнадцать, — отшучивается Аратака. — Учитель! Давайте серьёзней! — Серьёзней не куда! — передразнивает Рейген и наблюдает за тем, как Шигео закатывает глаза. — На сколько выглядишь, говоришь.? — серьёзно задумывается Аратака и начинает взглядом оценивать своего ученика. Внимательно всматривается в глаза, скользит по скулам и губам. Цепляется за чёлку. И в какой-то момент ловит себя на мысли, что сейчас он вовсе не оценивает, а просто любуется своим Богом. — Ну-ка, встань-ка, — командует Аратака. И Шигео послушно поднимается со стула. Рейген смотрит на своего Бога снизу вверх и думает, что с этого ракурса он выглядит вполне себе внушительно. Впрочем, даже если Аратака тоже встанет, особо-то ничего и не поменяется, Шигео всё равно давно уже выше его. Не то чтобы сильно, но это и не тот мальчик, который ему был почти по пояс, когда впервые пришёл к нему в офис. Как же быстро летит время, ловит себя в очередной раз на этой мысли Рейген. Ведь перед ним уже стоит красивый, высокий, широкоплечий юноша. И, несмотря на свою худощавость, вполне с внушительной силой. Аратака до сих пор помнил его железную хватку. Так что да, это уже далеко не четырнадцать лет. — Учитель? — озадаченно зовёт своего Бывшего Бога Моб, замечая как тот слегка подзавис, рассматривая его руки. — На двадцать четыре, — выдаёт Рейген, и Шигео даже как-то приятно удивляется. — Правда? — Ну, не то чтобы я в этом разбирался… Просто цифра эта в голову внезапно пришла, — чешет голову Аратака, — так что пусть будет двадцать четыре. — Это здорово, — улыбается Моб и подмигивает, — тогда продадут. — Молоко-то продадут, — подкалывает Рейген, и, не дожидаясь ответа, добавляет, — а вообще, спасибо, но мне ничего не нужно. Если что, я сообщу. — Хорошо, — садится обратно Шигео и аккуратно переводит взгляд на своего Бывшего Бога, — А вам не интересно, на сколько вы выглядите? — Ой, а я и сам знаю, — отмахивается рукой Аратака. — Ну, и на сколько? — Лет на тридцать пять, — наобум отвечает Рейген. — Ну, нет! — возмущается Шигео, — Вам ведь меньше! — И что с того? — поднимает левую бровь Аратака. — Не старьте себя, вы гораздо моложе выглядите. — На тридцать четыре? — начинает смеяться в ладошку Рейген. — На двадцать восемь. — выдвигает вердикт Моб. — Да ну, нет, — не верит Аратака, который как раз сегодня, относя грязное постельное бельё до корзины, тщательно рассматривал в зеркало все свои синяки под глазами и лишние складочки. — Я вам говорю, как вижу. — Издалека, может, кстати, да, — соглашается Рейген, — но вблизи точно нет. — Как знаете, — решает закрыть эту тему Моб, потому что понимает, что с Учителем спорить бесполезно. — Зато, кстати, если я выгляжу на двадцать четыре, а вы на двадцать восемь, то чисто гипотетически разница между нами в четыре года. — Это ты к чему? — Просто факты, — улыбается Моб. Улыбается больше сам себе. Потому что всегда мечтал хоть как-нибудь сократить эту разницу между ними. Эту пропасть. По крайней мере, одна из причин, почему он радовался своему дню рождения, была именно в том, что разница между ними вместо четырнадцати становилась в тринадцать лет. Пусть ненадолго, но Моб всегда упивался этой мыслью. Ему казалось, будто бы когда-нибудь вместо тринадцати станет двенадцать, а потом одиннадцать, а потом постепенно эта разница сведётся к нулю. Тринадцать лет и восемь месяцев. Однажды высчитал Моб. Это непреодолимое, недостижимое расстояние. И Шигео не понимал, почему этот факт его так озадачивал. Они ведь и так прекрасно общаются. Что ему нужно ещё? В кармане начинает вибрировать телефон, и Моб озадачено тянется рукой к нему. На экране высвечивается знакомый номер, и Шигео весь слегка напрягается. Рейген ловит это напряжение и незамедлительно задаёт вопрос: — Кто звонит? — Да так, по учёбе, — начинает нервничать Моб, — вы не против я пойду отвечу? — Конечно, иди, — удивляется Рейген. И Шигео с какой-то благодарностью в глазах встаёт и спешит поскорее в гостиную, где отвечает на телефонный звонок. Аратака переворачивает стакан и с интересом наблюдает, как остатки воды каплями скатываются по стенкам на стол. Наблюдает и пытается расслышать, о чём там беседует Моб. Но единственное, что он может разобрать, так это то, что Шигео активно от чего-то оправдывается. Рейген тянется ко второму стакану, через ноутбук, и ставит его рядом с собой, так же переворачивая. Когда последняя капля стекает на стол, на кухню возвращается Моб. — Учитель, извините, мне ну… — останавливается Шигео на полуслове и озадаченно смотрит на Аратаку, который увлеченно рассматривает перевёрнутые стаканы, — что вы делаете? — Да так, ничего, — переворачивает Рейген стаканы обратно и отставляет их в сторону, подальше от себя, — что-то случилось? — Не то чтобы… — сбивается с мысли Моб и смотрит на круглые мокрые ободки, оставшиеся от стаканов на столе. — Мне нужно срочно уйти по делам. — Да? Хорошо, — тянет Аратака, — ты насовсем? — Насовсем. — Вздыхает Шигео, — можете не вставать, я закрою за собой дверь. — Ладно, — соглашается Рейген, — точно всё в порядке? — Да, — врёт своему Бывшему Богу в глаза Шигео. Врёт красиво, с яркой улыбкой на лице, потому что сознательно шёл на эту авантюру. И в итоге даже остался в выигрыше. По крайней мере, если он захочет ещё раз прогулять пары, он знает, куда можно прийти, и кто его точно не сдаст. Потому что все его кулинарные дела — это тоже одна большая тайна. Моб прощается с Учителем и обещает прийти завтра. В чем, собственно говоря, он не до конца уверен, потому что сегодня выяснилось, что он должен был сделать какой-то там проект вместе с группой. И ещё кое-что, связанное с допуском на экзамен. Но ничего, думает Шигео. Ведь, как говорится, если тебе что-то нравится, ради этого можно и прогулять учёбу. Думает и улыбается сам себе, взглядом прощаясь с голубыми глазами своего Бывшего Бога. Аратака слышит, как раскрывается дверь. Слышит, как Моб ещё раз прощается. А затем уже слышит хлопок и поворот ключа в замочной скважине. И тишина. После прихода Бога остаётся только очень сомнительная звенящая тишина. Почему сомнительная, Рейген не знает. Ведь это привычная ему тишина, только, по какой-то причине, стало неуютно. С непривычки, наверное. Думает Аратака. Давненько он настолько долго не оставался наедине с собой. Стабильно была работа и выходные. А тут ни отдых, ни развлечение. Ничего. А это ведь только третий день. Что вообще значит: не работайте, отдохните? Все ему вокруг говорят эту фразу. Вчера и сегодня, например. Переставляя слова — но посыл ведь один и тот же. В каком-то смысле отдых для Рейгена и есть его работа, как бы абсурдно это ни звучало. По крайней мере, за последние несколько лет, когда всё наладилось и стало по-человечески. Раньше у Аратаки были грандиозные планы, а сейчас… Сейчас ему просто хорошо, что у него есть своя преданная команда и много разных знакомых и друзей. Так какой же это отдых — сидеть в квартире, в которой почти ничего нет, в одиночестве? Это уже больше какая-то каторга. Иногда, конечно, нужно уйти ото всех, но ненадолго, рассуждает Аратака. Рассуждает и вспоминает сегодняшний разговор с Серидзавой. Может, они просто устали от него, думает Рейген. Просто думает, без каких либо аргументов. Потому что лично от себя Аратака уже успел устать за эти три дня, а они его практически каждый день видят. А тут вон какое тебе раздолье. Начальника больше нет. Причём абсолютно бесполезного начальника, рассуждает Рейген. Только бумагами, заказами, да сайтом занимается. По сути, всё это можно было бы поручить любому другому человеку. — Слишком критично, — протестует Аратака вслух, он всё-таки не какой-то там секретарь, всё-таки умеет и по делу говорить, так что не бесполезный. Бесполезный только по части экстрасенсорных сил. Прикусывает в задумчивости указательный палец Рейген. Прикусывает и переводит взгляд на ноутбук. Надо бы закончить статью, — ловит себя на мысли мужчина. Ловит себя на мысли и тянется рукой к ноутбуку, включая его. Время за работой пролетает незаметно. И Рейген даже не замечает, что уже давным-давно стемнело, и он уже как два часа щурится, всматриваясь в экран, а глаза пощипывает от этого яркого света. К часам десяти Аратака решает, что пора уже закругляться, когда он наконец-то обращает внимание на время. Есть до сих пор не хочется, зато хочется спать и пить. С жаждой Рейген разбирается достаточно быстро. А вот путь к кровати не из простых. Зато она чистая, думает Аратака. В отличие от него. Неужели и правда на футболке пятно от кофе? Вспоминает разговор с Мобом Рейген. Вспоминает и когда, наконец, добирается до постели, кое-как стягивает с себя футболку. На вороте, ближе к рукаву, и вправду красуется большое коричневое пятно. Аратака проводит по нему рукой и хмурится. Хмурится от мысли, что смотрел в зеркало и даже не заметил. А вот Моб заметил. И не только это заметил. Вздыхает Рейген. Вздыхает и бросает футболку на пол — завтра разберётся с ней. Мысли постепенно устаканиваются и раскладываются по полочкам. В голове разливается какая-то тихая умиротворяющая музыка. Которая всё затягивает сильнее и сильнее. Музыка переходит в бесконечный звенящий голос, и Аратака чувствует, как его сознание затягивает в сон. И он решает этому не сопротивляться. Ощущение свободного падения мягко ударяет в голову, и Рейген чувствует лёгкую тревогу. Которая постепенно повышается, когда что-то жутко холодное и скользкое касается его шеи. Аратака пытается отцепить это что-то от себя, но руки его не слушаются, впрочем, как и всё тело. Чёрные-чёрные руки начинают оплетать Рейгена со всех сторон, залезая глубоко за кожу и проникая внутрь. Сковывая лёгкие и не давая сделать свободный вдох. Сковывая горло и не давая произнести ни единого звука. Оплетают глаза и уши, залезая в рот. И Аратака чувствует, как по его жилам течёт что-то безумно ледяное и жгучее. А затем сотни пальцев, что снуют по его коже, тянут за что-то внутреннее, от чего всё тело начинает ломать. На глаза наворачиваются слёзы от невозможности как-либо повлиять на происходящее. Как-либо сопротивляться. Сделать хоть что-нибудь! И шёпот, бесконечный, неумолкающий. Заменяющий мысли шёпот. Когда Аратака с ужасом распахивает глаза, первый делом его выворачивает наизнанку. Сердце бешено колотиться, и Рейген отплёвывается от кислого привкуса во рту. Тело бьёт лёгкая дрожь, и отдаёт резким холодом. Аратака делает вдох. Делает выдох и лежит ещё какое-то время на боку, не шевелясь, пытаясь отдышаться. По коже стекает леденящий пот, и Рейген невольно весь съёживается от холода. Бывший Бог Шигео переворачивается на спину и чувствует, как по щеке стекает что-то мокрое. Тянется левой рукой и озадачено вытирает шальную слезу. — Что за чёрт? — шепчет Аратака вглядываясь в потолок. Что за чёрт.