Бывший Бог

Женщина в старой большой и круглой шляпе отсыревшего голубого цвета, с помятым пером, поминутно посматривала на дверь вагона. Её выцветшее сине-бордовое платье постоянно поддувал ветер, поднимая помятую ткань чуть выше колена. Она была вполне изящная молодая женщина, но почему-то одетая не по моде. Нервно закусив нижнюю губу, она вдруг вспоминает, что её бордовая помада теперь останется у неё на зубах. Йоко Кадуяма судорожно начинает рыться в своей замшелой ярко-розовой сумочке и достаёт оттуда помаду. Именно в этот момент с трапа вагона наконец-то сходят Томе и Кацуя. Серидзава чуть хмурится, осматривая перрон, и цепляется за яркую фигуру женщины рядом. — Здравствуйте… — начинает он весьма неловко. — О, это вы из агентства, верно? Рейген Аратака? — тянет весьма мягким голосом женщина. Кацуе становится ещё более неловко, чем было до этого. — Эм. Ну. Как бы… — Мы его лучшие Ученики. Он посвятил нас в дело и отправился за важной литературой по вашему делу, — важно кивает Курата, придумывая на ходу. — Я Курата Томе, а это мой коллега — Кацуя Серидзава. Приятно познакомиться. Кацуя неловко кланяется женщине, и та вежливо кивает им обоим. — Что ж, раз лучшие, значит, могу на вас положиться, — улыбается она и светит одним из своих золотых зубов. — Йоко Кадуяма. Можно просто Кадуя. Экубо аж брови вздёргивает от удивления, невзначай паря рядом с Томе. — Вы же опишите нам подробнее вашу ситуацию? — Серидзава никак не может отвести глаза от ярко-розового цвета на чужой сумке. — Да-да, конечно, пойдёмте скорее, я провожу вас до нашего городка. Тут через мост и вдоль леса, дорога из вымощенного камня. Так что никаких луж и грязи. Почти. Есть там один участок… — улыбается она снова; перо с её шляпы в какой-то момент не выдерживает крепления и сдувает ветром. — Ой-ой-ой! — бросается она за ним вдогонку. Кацуя зажимает перо в полёте своей психосилой и притягивает хозяйке прямо в руки. — Ох, Господи, какой сегодня странный ветер, — косится она по сторонам. Серидзава лишь неловко пихает руки в карманы брюк. — Что ж, пойдёмте, — кивает женщина и ведёт их по дорожке, которая буквально начинается почти сразу же, как они спускаются с перрона. Это были несколько булыжников, больших и маленьких, скреплённых то ли цементом, то ли ещё чем-то, что позволяло им держаться всем вместе. Томе неловко делает первый шаг и слегка тянется в сторону, разминая спину. — Кажется, я всё-таки засиделась, — комментирует она и начинает уже более полноценную разминку, чуть наклоняясь к своим носкам, отчего её рюкзак почти переворачивается со спины, готовый окончательно упасть на землю. — Ты поосторожнее! — подскакивает Серидзава, придерживая чужие вещи. — Давай лучше я понесу. — Да ладно! — отмахивается Томе. — Он не тяжёлый. — Если устанешь, то понесу я, — наставительно говорит мужчина. — Как скажете, шеф, — поправляет она свой пиджак, отряхивая его слегка от пыли, и даже подмигивает своему коллеге, отчего Серидзава неловко отводит взгляд. — Дальше вот по этому мосту в лес, — указывает женщина на дорогу. Мост, что виднеется за поворотом по каменной дороге, выглядит весьма обветшало. Такой вывод делает Кацуя, когда с каким-то подозрением осматривает одно из отвалившихся брёвен и упавшее прямо в большой овраг с ручьём внизу. — А мост точно надёжный? — уточняет Серидзава осторожно. — Только что по нему прошла пару минут назад, — уверяет его Йоко. — Да, и, если вас смущает бревно, то оно там уже пару лет лежит, просто не наступайте на дырку и всё будет хорошо. — М-м-м, класс, вас хотят убить ещё раньше, чем вы дойдёте до деревни, — подаёт голос Экубо. Ему всё это кажется, пока что, весьма забавным, хоть и дико подозрительным. Последние пару дел, по крайней мере в компании этой парочки, ещё смешнее, чем обычно бывают с Рейгеном. Зато скучать не приходится. А Экубо нравится, когда весело. — Так. Как обстоят у вас дела в деревне? — возвращает к главному Серидзава. — Ох. В общем-то это не то чтобы слишком загадочная история, — тянет женщина как-то максимально просто. Как будто бы они все здесь не ради всего этого. — Но лучше я начну с самого начала. — В общем-то была такая легенда, что однажды много-много лет назад в нашей деревне одна девушка влюбилась в прекрасного темноволосого юношу, который жил прямо напротив её дома. Они росли вместе, и это был лишь вопрос времени, когда сердце одного из них расцветёт, — улыбается женщина, заворачивая по дороге в лес. Томе с интересом замечает, как темнеет под плотными кронами деревьев, когда они перекрывают небо. — Но юноша был избалован и каждый раз с упоением рассматривал свое отражение в зеркале. Он был влюблён в себя до безумия, и его не интересовал никто, кроме его собственного отражения в зеркале. Он тратил много часов в поисках лучшего наряда для себя, лучшего выражения лица, жестов и интонации, с которыми он обращался к людям. Поэтому для девушки такое положение дел было просто невыносимо. — Экубо, это она, наверное, про тебя рассказывает, — шепчет, чуть хихикнув, Курата. — Ты путаешь манию величия и нарциссизм, между ними большая разница, балда, — выдаёт ей в итоге как-то даже насмешливо зелёный дух, а Серидзава просто старается очень внимательно слушать, неловко косясь на этих двоих. — Однако их родители узнали о любви девушки и решили поддержать её инициативу, предложив меж ними союз. Юноша не возражал против такого расклада, в новом союзе он мог ещё больше покрасоваться перед гостями, особенно на свадебной церемонии. Но девушка не сдавалась и надеялась, что когда-нибудь у неё получится достучаться до чужого сердца, — улыбается женщина и осторожно обходит лужу, образовавшуюся из-за пропажи нескольких камней с дороги. — Так значит, ты признаешь, что у тебя мания величия? — ехидно подкалывает духа Томе, чуть поправив рюкзак на своих плечах. — А ты что, завидуешь? — парирует дух. Курата слегка стушёвывается, а Серидзава, мельком наблюдая за реакцией девушки, едва заметно улыбается. — Шли годы, а любовь юноши становилась к себе только крепче. И вот однажды сердце девы не выдержало. Она поставила юноше ультиматум, либо его отражение, либо она, и назначила час встречи рядом с прудом. Лес вокруг постепенно совсем заволакивает небеса, и даже Экубо начинает слегка напрягать вся окружающая их обстановка. — И, конечно же, ей не хотелось верить в то, что после стольких лет искренней любви в его сторону, поддержки в трудные минуты его жизни, а также выслушивания чужих проблем, мыслей и рождения совместных детей, она всё ещё ничего для него не значит. Однако, простояв долгие часы в ожидании и погрязнув в бесконечных оправданиях чужого поведения, она, разозлившись, резко развернулась назад. За кустами начинает что-то внезапно шевелиться, от чего Курата настороженно останавливается, и затем поперёк дороги пробегает белка, а Экубо ухмыляется с её реакции. — Никто не знает точно, что случилось после этого. То ли она споткнулась об пень, что стоял там уже столетиями. То ли это была ветка или какой-то шальной зверь. А возможно во всем этом были изначально замешаны злые духи… В общем она упала в пруд, увязла в нём и не смогла оттуда выбраться. Она утонула. — Что-то я не удивлён, все истории про злых духов как-то так и начинаются. — А ты что, тоже утонул, Экубо? — тихо посмеивается в ладошку Томе, всё ещё посматривая в сторону убежавшего зверька. — Как знать. Пусть это останется тайной, — гордо произносит он. — Хотя мне проще поверить, что ты просто обо что-то случайно споткнулся и приложился головой, будучи погрязшим в мыслях о своей мании величия. — А что было дальше? — спрашивает громче Серидзава, чтобы Томе не выглядела слишком странно, перешёптываясь сама с собой. — В общем, говорят, что после этого призрак покойной жены явился вдовцу и проклял весь его род на семь поколений вперёд, и что теперь, если он не будет смотреть в своё зеркало в определённый час — то потеряет свой рассудок, — улыбается женщина весьма загадочно своим гостям и указывает на тропу меж двух огромных стволов деревьев. Дорога же продолжает тянуться куда-то вверх и вправо. — Нам сюда, так мы сократим путь. — Пф. Всего-то на семь поколений. Какая-то у них фантазия у всех одинаковая, — закатывает глаза Экубо. — Да и вообще, это её личный прокол, при чем тут остальные люди? — И не говори. Призраки такие эгоисты. Да, Экубо? — шепчет Томе, хихикая, пока Серидзава с интересом расспрашивает некоторые детали у Кадуямы. — Значит, вы потомки того самого человека? А в каком поколении? — Ну, это лишь легенда. Как было на самом деле, никто не знает, — улыбается женщина очень мило Кацуе, отчего тот даже слегка теряется, — но, тем не менее, это неотъемлемая часть наших традиций, и она непосредственно связанна с ритуалом зеркала. И то, зачем я вас позвала — так это убедиться, действительно ли нам грозит опасность, или эта традиция абсолютно безобидна и ничем нам не угрожает. — А вы… ведь пробовали прервать традицию? Верно? — Лично я — нет. Не то чтобы я… боюсь. Скорее это срослось со мной с рождения. Это как… чистить зубы или умываться по утрам. Не знаю. Как принимать пищу или пить. Это было со мной всегда и везде. И, на самом деле, очень дисциплинирует, — посмеивается она. — Однако. Те, кто уезжал отсюда… действительно по какой-то причине лишались рассудка, поэтому я не хочу рисковать. — П… понимаю, — становится почему-то дико неловко за свой вопрос Серидзаве. — А вам ведь… нужны особые зеркала, а не все подряд? Верно? — Все зеркала, что у нас есть, содержат частичку зеркала, в которое по легенде и смотрел муж умершей женщины. По крайней мере, это то, что мне досталось по наследству от матери. Так что да. Обычные зеркала не подойдут, — кивает она. — Ладно, хорошо. Понял, — кивает Серидзава. — Какая-то мутная всё же история, — подаёт снова голос Экубо. — Ну вот поэтому мы и здесь, разве не так? — тихо тянет Томе. — Я здесь, потому что пока что мне это все не наскучило — и потому что некоторые девочки рискуют случайно попасть в какие-нибудь очередные неприятности, — парирует он. — Я тебя когда-нибудь задушу. Вот как только, так сразу. — Жду с нетерпением. Как знать, может именно так я и умер. Припомню старое доброе, — скользит ухмылка по его лицу. — Это слишком крутая смерть для тебя, я уверена, ты просто подавился какой-нибудь тычинкой чая и задохнулся. Вот эта смерть намного больше похожа на тебя. — Гадай-гадай. Правды ты всё равно никогда не узнаешь. Томе слегка скрипит на всё это зубами. — Я читал статью, как дела с расследованием? Удалось найти пропавших детей? — подмечает Серидзава то, что зацепило его во всём этом деле. Кадуя чуть закусывает губу на этот вопрос. — Понимаете… дело в том, что… — она неловко заправляет пару прядей за ухо, — мы немножко приврали в той статье. Хотели побольше привлечь туристов. Городок у нас маленький, и… заинтересовать нынче народ можно лишь чем-нибудь необыденным. — Серьёзно? — вздёргивает брови вверх Экубо. — А может, они ещё и всю историю с зеркалами придумали, подкупив чем-нибудь местных духов и жителей? — Какой-то у вас странный маркетинг, — резко хмурит брови Кацуя. Женщина слегка вздыхает. — Зато на форуме экстрасенсов статья была популярной весьма продолжительное время, что привлекло немало народа в наши края. Да и вообще обратило внимание на нашу проблему. Конечно же никто не спорит, что врать нехорошо. Но дети действительно пропадали, как и люди, но не в таких масштабных количествах. Нас и так самих по себе мало. Так что бережём друг друга по мере возможностей. — А из гостей кто-нибудь пропадал? Кадуя задумчиво закусывает губу, запоздало припомнив, что это то, чего ей категорически нельзя делать. — Был один странный мужчина, что-то изучал, рассматривал, расспрашивал народ и ушёл в сторону леса. Больше мы его не видели. Можно считать, что он пропал? И был один странный случай с одной семьёй. Но может мне, конечно же, показалось. — А что за случай? — подхватывает Томе, отстранившись пока что подальше от Экубо. — Остановились на пару дней. Муж, жена, двое детей. Гуляли часто по побережью и вдоль окрестностей. И как-то пару раз я замечала, что они ночью выходят куда-то на улицу. Ну. Нравится людям гулять ночью, пусть будет так, в принципе лес у нас несильно дикий, хоть и опасный, там чёрт ногу сломит, но мы предупреждаем, что лучше по ночам лишний раз не бродить, особенно в нашем городе, с такой-то историей… Кадуя переступает осторожно через пару веток под ногами, придерживая шляпу рукой, и сворачивает с основной дороги на более узкую, но хорошо протоптанную тропинку, ведущую вдоль какой-то пересохшей реки, но всё ещё слабо функционирующей в виде какой-то невнятной сырости. — И вот, как-то раз они собираются уезжать, вещи собирают, и я спрашиваю: «а где ваша жена?» На что мужчина мне ответил, что она уже уехала чуть раньше и попросила его сдать номер. И вроде бы ничего странного, правда? Вот только я видела, как ночью он и его жена уходили со свечой в лес, и больше я её не видела. А я чутко сплю в нашей гостинице, я слышала, что он вернулся, а она нет… — Убил он её, сто процентов, вот и вся мистика, — подаёт слово Экубо. — Я такое сто раз видел, не обязательно злые духи во всём виноваты. — Ага. Конечно. Как раз-таки чаще всего виноваты злые духи, а реальных убийств просто по пальцам пересчитать, — скептически приподнимает Курата бровь в сторону зелённого духа, замедлив шаг. — А тот человек потом просто отправился с детьми в сторону выезда? — уточняет Серидзава. — Да. Ничего необычного, но вот что с его женой… До сих пор для меня загадка. — А, вы рассказывали это местным жителям? — Ну, как. Я, конечно, поделилась своими опасениями… мы даже два раза ходили в лес добровольцами, но ничего необычного не нашли. Да и там такие дебри, вы бы знали. Можно навернуться на канаве, потеряться и заблудиться и без чего-то паранормального… — Если вдруг она… — Серидзава чуть сглатывает, подбирая слова. — Не совсем покинула этот мир добровольно, возможно мы могли бы найти её дух и поговорить с ним. Если действительно случилось что-то подобного характера… — Правда? — вздёргивает чуть брови Кадуя. — Конечно же, тьфу-тьфу-тьфу, — сплёвывает она через плечо. — Но если вдруг всё же… Было бы очень здорово! Но, всё-таки, надеюсь, что я всё надумала. — Конечно, — улыбается Серидзава. — Это, так сказать, крайние меры. После чего на какое-то время повисает тишина, пока Кадуя снова не сворачивает по какой-то широкой тропинке направо. И вот они идут уже вдоль небольшого оврага, в котором постепенно с каждым шагом начинает виднеться вода. Точнее сначала кажется, что это просто заросшая травой ровная поверхность, однако, чем дальше они продвигаются, тем эта узкая полоска постепенно становится всё шире и шире, и Томе удивленно чуть вздёргивает брови. Она с интересом берет первую попавшуюся палку и в пути зацепляет эту сплошь зелёную плешь. — Вау! — как-то шёпотом и одновременно восторженно восклицает она, когда палка зацепляет за собой зеленное растение, обнажая поверхность воды, по которой начинают осторожно расходиться круги. — Это оно что, так заросло всё, что ли? — Да, здесь вода застойная, поэтому тут часто цветет поверхность. Русло реки давным-давно пересохло. А, возможно, река просто ушла под землю. Так что не особо тут что и течёт. Серидзава с интересом подцепляет силой пару водорослей и просто тянет вперёд. Те собираются друг за дружкой, образуя полосы открытой воды. Он мягко улыбается, поглядывая на Томе с палкой в руках. — Сейчас нужно будет спуститься вниз по старым ступеням, будьте осторожны, — предупреждает женщина. — Чёрт, Серидзава, глянь какая красота! — восторженно указывает пальцем Томе вперёд. Кацуя слегка стеснительно подходит на край небольшого обрывчика и удивленно замирает на мгновение. Впереди распростёрлась небольшая речушка среди стволов деревьев и двух берегов, заросших преимущественно мхом и лишаем. А сверху, из-за крон деревьев, на русло, всё абсолютно поросшее мелкими водорослями, падает еле досягаемый солнечный свет. — Как будто серебро на воде, только зелёное, — комментирует Курата. — Оно прямо светится… я… Никогда не видела такое огромное количество воды в заросшем виде. — Угу, — кивает Серидзава, смотря на ярко салатовый свет на поверхности воды под солнечными бликами. — Красиво, но тревожно, — невзначай комментирует Экубо. Кацуя чуть хмурит брови, а Томе тем временем достаёт телефон, чтобы как можно лучше запечатлеть этот момент. — Вы там идёте? — улыбается женщина, ожидая их уже внизу. — Ага. Вот только ракурс подберу, — фотографирует Курата в итоге и чуть прикрывающегося неловко рукой Серидзаву, и кроны деревьев наверху, и лес. — Поберегите фотографии до деревни, вот там действительно красиво, — ухмыляется Кадуя, поправляя свою шляпку. — Ну, мне уже и здесь очень нравится, — тихо сообщает Курата и пытается осторожно спуститься по развалившимся наполовину ступенькам. Постепенно оглядываясь, она начинает засматриваться на каменный каскад, из которого состоит возвышенность. — Похоже на плотину. Или на странный мост, — рассуждает девушка вслух. — Здесь раньше была действительно плотина, но это было очень давно, — ухмыляется женщина. — Просто есть ещё объездной путь, а тут больше пеший маршрут для своих, зато самый короткий. — Ай! — запинается в какой-то момент Томе об корень дерева и роняет телефон из рук прямо по направлению в заросшую реку. Кацуя реагирует быстро, правда несколько тревожно, подхватывая её телефон психосилой и хватая саму девушку уже руками, чуть придерживая её рюкзак. — Ты это, осторожнее… — взволновано вцепляется он в её плечи, чтобы та точно никуда не упала. — Да я это… что-то. Под ноги не смотрю. — Ну. Я вижу, — ухмыляется он уже поспокойнее. — Будь осторожна. Как-то очень неловко и не сразу опускает свои руки Кацуя и возвращает телефон обратно девушке, чуть поправляя её рюкзак. — Вы очень милая пара, — подмечает женщина, улыбаясь. Серидзава аж давится от смущения и всей неловкости услышанной фразы, и где-то на фоне Экубо просто начинает откровенно ржать от такого заявления. — Чё? — удивленно и как-то даже не до конца понимая, о чем речь, выдаёт Курата. А когда, наконец, понимает, её глаза округляются ещё больше. — Но мы… как его… — растерянно пытается подобрать она слова. — Коллеги как бы. Друзья… — Ой, правда? Извините… — теперь уже начинает себя неловко чувствовать женщина. -Яя не хотела вас обидеть, просто вы правда неплохо смотритесь вместе. — Ну. Я не отрицаю, мы действительно с Серидзавой хорошие друзья и супер-мега-команда. Правда ведь? — поворачивается она в сторону Серидзавы. Тот почему-то бегает взглядом по чему угодно, но не смотрит в чужие карие глаза. — Д…да, — как-то максимально скромно и растерянно отвечает на это Кацуя. Он не уверен, что вообще сейчас расслышал вопрос правильно и в итоге соглашается чисто интуитивно. — Так что спасибо за комплимент. Это важно для нашей компании, что мы смотримся вместе, как сотрудники, гармонично, — гордо заявляет Курата. А Экубо, не удержавшись, добавляет: — Да, да. Так и есть. Голубки. Томе недовольно к нему поворачивается и показывает язык. — Это вы мне? — удивленно вскидывает брови вверх Йоко. А Курата неловко возвращает взгляд к глазам женщины. — Нет, конечно, это такой ритуал, чтобы отгонять злых духов. — О… вы их уже здесь чувствуете? — Пока только одного весьма назойливого и раздражающего, — уверенно кивает Томе. — Но, не волнуйтесь, мы разберёмся со всеми. Экубо лишь ухмыляется. — Ох, как здорово! Это приятно слышать, потому что я искренне верю, что нашей деревне можно ещё помочь. — Конечно, можно! — гордо произносит Томе. — Для этого и существует наша компания. Женщина в ответ широко улыбается, снова обнажая передний золотой зуб. — А я думал для того, чтобы Рейгену было хоть на что-то оплачивать свою съёмную квартиру… — вновь невзначай добавляет весьма скептически Экубо. Курата в ответ недовольно косит взгляд в его сторону, от чего зелёный дух ухмыляется ещё больше. Хорошо, что отправился вместе с ними, всё-таки хоть какое-то развлечение на сегодня ему обеспечено.

***

Когда они выходят из зарослей наконец-то на дорогу, Томе даже выдыхает с каким-то облегчением. — Странный у них короткий путь. Не похоже, что им вообще кто-либо пользуется сейчас, — бурчит Экубо, а Курата слегка осматривается. — Это основная дорога, по которой обычно въезжают в наш городок. Но она длинная и проще ходить так. Извините за некоторые неудобства, всё-таки у нас не так часто гости, — кивает весело женщина. Серидзава выходит на дорогу последним и следит на всякий случай, чтобы Томе нигде не навернулась опять. Дорога, на которую они вышли, наполовину из асфальта, наполовину в каком-то гравии и камнях. Вдоль дороги идут трещины, из которых вьются разные растения. — Не похоже, что кто-то вообще в эту сторону ездит, — тянет Экубо. — Вы уверены, что мы точно не идём в какой-то проклятый лес? — Если вдруг что заметишь, что не замечу я — говори сразу и не уходи пока далеко, — тихо сообщает ему Кацуя. Томе тем временем с интересом пинает камень вдоль дороги и подмечает пару торчащих корней деревьев, которые вьются поперёк, пересекаются посередине и тянутся на противоположные стороны, заводя свои отростки в трещинки между камней. Курата весело перепрыгивает через такие лапти, выискивая свободный кусочек асфальта. — Не похоже, что по этой дороге так часто ездят, — повторяет за Экубо Томе уже вслух, озадаченно и с интересом. — Да, просто техника поломалась, все предпочитают ходить пешком, — отмахивается Йоко. Она достаёт из своей сумки большой фиолетово-синий веер и начинает им обмахиваться, потому что среди зарослей становится как-то душно. — Серидзава, она точно ведьма, я тебе отвечаю, — уверенно заявляет ему Экубо. — Или у неё не все дома. Может, они просто помешались на какой-то странной моде из-за своего зеркала. Или это фишка такая дурацкая. Серидзава чуть хмурится и идёт более медленно, чтобы переговорить с духом. — Ты ведь чувствуешь, да? Будто бы всё замерло неестественно. Я не чувствую прямую опасность. Но что-то не так. Почему здесь нет ни одного духа? Что с этим местом не так? — продолжает Экубо. — Может, стоит развернуться в обратную сторону? — В том-то и дело, — тихо вставляет своё слово мужчина. — Я не чувствую прямой опасности, как если бы это был какой-нибудь проклятый лес или дом. И проблема в том, что следующий поезд через день. Я уже говорил об этом, когда мы выбегали из офиса. — Помню, — тянет Экубо как-то даже скучно. — Ну если она вдруг помрёт, я обещаю не есть её душу. — Я позаботился о том, чтобы появилась возможность брать её с собой даже на опасные задания. — У меня есть ощущение, что где-то я это уже слышал. Или даже видел последствия, — явно намекает дух на одного очень всем им знакомого человека. — За столько лет много чего было, но ни я, ни Рейген, ни ты не в состоянии удержать её от этих вещей. Ты ведь понимаешь это? — говорит Серидзава даже с каким-то смирением. — Пусть лучше она касается этого мира с нами, чем в одиночку с фонариком по непонятным местам. Мне так спокойнее. Да и она довольна. — До конца жизни её так опекать будешь? Серидзава вздыхает, наблюдая за тем, как Томе прыгает по камням на дороге и объясняет Кадуе, что её коллега связался с местными духами и расспрашивает их поподробнее про это место. А женщина тем временем всё осторожно одёргивает своё платье, чтобы оно не дай Бог за что-нибудь не зацепилось. И почему она только ходит в настолько неподходящей одежде для этого места? — Ну. Пока могу. Из нас неплохая команда, мне кажется, — не стесняясь, сообщает мужчина. — Тогда, пожалуй, тебе стоит взять её в жёны, чтоб уж наверняка, — вздёргивает Экубо бровь с явной издёвкой. — Что? — будто бы не понимает о чём идёт речь Серидзава, а потом как-то внезапно и очень смущённо-нервно опускает взгляд. — Вау! Это что, машины?! — прерывает резко чужой разговор Курата своим удивлением. Серидзава поднимает взгляд от земли и оглядывается. Справа и слева действительно расположились машины. Ржавые, с облупленной краской и в некоторых местах с абсолютно нечитаемым номером. В первой же попавшейся на глаза, вероятно в прошлом красной, судя по розовато бледной окраске — разбито боковое окно на переднем сидении, откуда красуется листьями огромный папоротник. Остальные машины тоже не лучшей внешности. Некоторые поросли плющом и покрылись мхом. У тёмно-синей машины чуть поодаль вообще открыта дверь, которая, казалось бы, так и была когда-то оставлена хозяином и больше её никто и никогда не трогал. Когда Серидзава присматривается ещё лучше, он замечает, что по бокам, ещё дальше видимых машин, расположились не просто какие-то горки, а уже давно заросшие поверх растениями всё те же машины. — А что здесь делают эти… машины? — спрашивает в итоге Кацуя первый. — Это наша местная достопримечательность, — гордо заявляет женщина, размахивая своим веером. — Когда-то давно все местные жители отказались от машин в пользу экологии. — Как-то нелогично, — тянет Экубо над ухом Серидзавы. — Можно было тогда бы сдать как минимум всё на запчасти, или продать. — Вы, наверное, думаете, что мы поступили не совсем рационально? — будто бы из пространства считывает информацию женщина. — Но никто не хотел больше продолжать эту цепочку. Поэтому и машины мы не отдали на те же запчасти или не продали. Мы решили, что лучшее, что мы можем — это оставить их здесь. Это наш лес, и мы решаем, каким он будет. По крайней мере, вход в нашу деревню мы хотим видеть именно такой, — вдохновлённо рассказывает она. А Томе всё с интересом трогает машины, мимо которых они проходят. На одной из них прямо из-под капота она замечает торчащие поганки. — Ой, как круто. Как будто постаппокалипсис, — с этими словами девушка достаёт телефон и выискивает лучший кадр. — Это очень красиво на самом деле. Иногда мне хочется, чтобы весь мир был таким. — М-м-м, любишь разруху, упадок, хаос, — подхватывает чужие слова Экубо. — Будь осторожна с такими желаниями. — Тебя забыла спросить, — отвешивает ему она на этот раз достаточно тихо. — Мне тоже нравятся такие вещи, — решает невзначай встать на сторону Томе мужчина. — В этом есть какая-то своя глубокая красота, когда природа поглощает вещи, оставленные человеком. Такая метафора вечности и незабвенности живого. В этом чувствуется вся красота времени, которое мы часто не можем почувствовать, пока не начнём сравнивать, а что же всё-таки поменялось? — Да вы романтик, — посмеивается женщина, улыбаясь ему, а Серидзава в ответ очень неловко отводит взгляд к разбитому под ногами асфальту. — Скорее философ, — хлопает так хорошенько по чужому плечу Томе, улыбаясь. — Сфоткаешь меня в какой-нибудь тачке? Вон, как раз в той, где дверь открыта! Как будто бы для меня! — Ну да, ну да. Давайте, — летит за ними Экубо. — Может быть, эти машины вообще прокляты, и только и ждут когда вы на них купитесь. — Так говоришь, как будто бы чувствуешь, но если бы реально было опасно, ты бы меня никуда не пустил, я же знаю, как ты меня ценишь. — Пф, — закатывает глаза Экубо. — На меня потом Шигео обидится, если ещё и ты случайно пострадаешь. — Ты такой заботливый, просто душка, — подмигивает она духу, который только больше корчится от её выражения лица, после чего девушка оставляет рюкзак на земле и залезает в салон машины, заросший мхом и травой. Она галантно кладёт руку на поросший какой-то лианой руль и улыбается Серидзаве. — Давай фотографируй, пока я так шикарно позирую. — Эм, — неловко начинает мужчина. — На твой или на мой телефон? — Да без разницы, давай твой, скинешь потом. Серидзава слегка выдыхает. Как бы с кадром не налажать, думает он, пока снимает блокировку с телефона и открывает приложение с камерой. — Давай, Серидзава, хорошенько прицелься, вдруг найдёшь внеземных сущностей на фотографии среди этих весьма странных биомеханических джунглей, — вдохновлённо сообщает ему Томе. — Единственный, кого реально можно увидеть на фотке, это я, — каким-то даже безразличным тоном сообщает им Экубо. А Кацуя просто реально старается подобрать хороший кадр. Чисто с точки зрения композиции делает парочку снимков, а затем, увлёкшись, опускается на правое колено и наклоняется чуть влево. — Ты это… осторожнее, а то ещё испачкаешься… — Замри! — командует Серидзава, от, чего Томе, опешив, затыкается и старается скорее сделать какой-то героический вид. По крайней мере, получается посмотреть вдаль максимально глубоким взглядом. — Можешь чуть голову отвернуть вправо, — просит он её весьма неловко, но твёрдо. Курата слушается, и Серидзава, кивнув, молча жмёт на кнопку. — О, вы ещё и фотограф, — удивляется Кадуя, чуть приподняв брови. — Я? — опешив, поднимается с колена Серидзава. — Что вы, нет. Просто иногда фотографирую на телефон. — Ну, мы же эксперты, — начинает уверенным тоном Томе, подхватывая рюкзак с земли. — А значит, должны всё уметь понемногу. Такова специфика нашей работы. — Ох, — улыбается им мягко женщина, — как же я рада, что именно вы смогли приехать в наши края! И вот, когда они заворачивают за небольшой поворот, виднеется последняя машина. Затем взгляд цепляется за деревья, которые окончательно образовали арку, закрыв небо, а заканчивается всё это дело большим туннелем в скале, заколоченным почему-то досками. На секунду Томе кажется, что их привели сюда, чтобы развести на деньги, а потом убить. Так, просто, мельком кажется. Слишком уж максимально странное место с очевидным тупиком. Почему мелькнула мысль про убийства, она и сама не знает. Видимо слишком много перечитала всяких комиксов про призраков с заброшенными местами. — Эм… а куда дальше? — спрашивает девушка первая, неловко поглядывая на давным-давно выцветший знак кирпича с потрескавшейся от погодных условий краской. — Домой, — тихо тянет Экубо у чужого уха. — Прямо, — ухмыляется женщина. — Вы не подумайте, тоннель не заброшен. Просто, чтобы было ещё интереснее зайти в наш город, мы решили его приукрасить. Чтобы наверняка привлечь внимание людей. Не зря же статью такую про нас написали. Нужно соответствовать. Серидзава как-то озадаченно рассматривает табличку с надписью «Зелёная деревня», покошенную набок, и недоверчиво смотрит на заколоченные доски. Он пытается просканировать местность, и ему кажется она странной. Точнее ничего внутренне критического он не чувствует, однако вся эта атмосфера, которая их окружает, кажется ему очень ненормальной. Будто бы с самого начала всё как-то не так. И то ли об этом кричит ему интуиция, то ли весьма подозрительный взгляд Экубо. Отчего мужчина растерянно тупит взгляд на этот чёртов тоннель и думает: какое решение сейчас будет правильным? Может, лучше не рисковать? Или позвонить, посоветоваться с Рейгеном? Что бы он в этом случае сказал? Аратака вообще хоть раз отказывался от какого-либо дела? Или решал его как-то иначе и нестандартно, в отличие от того, что делают они сейчас с Томе? Впрочем. Они ещё ничего не сделали. Просто приехали. И, наверное, звонить и про что-то спрашивать будет как-то стыдно, что ли… Кацуя уже пять лет работает на Аратаку, и вот, когда его поставили на место начальника, он даже не может нормально взять ответственность за свою работу. А ведь Рейген берёт. Берёт даже в таких ситуациях, где ясно видно, что не справляется. Серидзава закусывает губу. А ведь его шеф даже не эспер. Все эти годы он без силы выдавал такой мастер класс, что Кацуя почувствовал себя вдвойне неуверенно, когда узнал, что тот даже силой-то не владеет. Рейген просто берёт и делает. Иногда даже невозможное. А вот Серидзава эспер. Вроде и столько всего сделать может своей силой, да только толку от нее, если не знаешь, как правильно подать себя или на что её конкретно применить. Чтобы с пользой. Чтобы люди увидели, что он реально старается. А не так — где-то там что-то делает, а всем вокруг и не понятно, что. И не рушит ничего. Это вообще достижение, между прочим, напоминает он себе. С какой-то грустью напоминает. — Здесь отодвигается одна из досок, она не заколочена, — оттягивает Йоко ту доску вниз, которая как раз по пояс загораживает им проход, остальные косо прибиты так, что опустив серединную, спокойно можно пройти дальше. — Идёмте. Серидзава, мысли которого на секунду сбили, бросает взгляд сначала на Экубо, который хмурится, затем на Томе, которая бросает ему вопросительный взгляд в ответ. И, чуть сжав руку в кулак, произносит: — Ну что ж, пойдёмте. Если Рейген может, то и он может. И вообще он в состоянии справиться с всякими сложными штуками. Если будет слишком опасно, они уйдут, обещает себе Серидзава. Да и. Он не подведёт своего Учителя, так или иначе. Он в состоянии сделать что-то и сам.