Бывший Бог

Зазвонил телефон, Шо, морщась, схватил трубку не думая и в полудрёме произнёс: — Слушаю. — Привет, — тихо ответили ему, — как дела? Сузуки нахмурился, голос был знакомый просто до ужаса. Он сощурился и вгляделся в номер звонившего, а затем его как порвало: — Мать твою, Рё, какого сука хера, где тебя блядь носило? Шимазаки аж трубу в сторону отставил от такой бурной реакции. — Работал. Был занят, — просто ответил мужчина. — Ты какого хуя меня игнорируешь, а? — вспылил Сузуки больше положенного, раз ему представилась такая возможность, а ещё потому что его разбудили слишком внезапно и адреналин аж зашкаливал. — Сколько эмоций за раз. М-да, — всё же прокомментировал Рё с полуухмылкой на лице. Шо колотило, он сделал вдох-выдох. — А как я по-твоему должен реагировать? Ты там вообще живой, а?! — Мёртвые не звонят, кажется, — стал рассуждать Шимазаки вслух, — хотя… чего только духам не взбредёт в… а блин у них же и головы то нет, — рассмеялся над своими собственными словами Рё. Шо потёр глаза и устало поднялся с постели, из окна виднелся закат. — Месяц я не могу до тебя дозвониться, ты считаешь это норма? И уже два, как я в принципе нигде тебя не могу словить. — Я что-то не так делаю по работе? — Я не про работу, Рё, — вздохнул Сузуки, — я про то, что беспокоюсь за тебя, я ведь знаю, что ты никогда вслух не скажешь, что что-то не так. — Так хорошо меня знаешь? — хмыкает Шимазаки. — Всю жизнь. Рё. Мужчина закусил губу и отпил из чашки кофе. — Время это лишь условности, я твоего отца подольше тебя знаю и что, думаешь мне это даёт какие-то привилегии? Да нихрена, — снова рассмеялся он. Как-то чрезмерно нервно. — Что у тебя случилось? — Почему сразу случилось? — Потому что ты никогда просто так меня не набираешь сам. Тут даже хорошо знать тебя не надо, чтобы это понять. Ты тихушник, Рё. Всё в тихую всегда совершаешь и решаешь. Никогда и ни с кем не посоветуешься. — Мне кажется, ты здесь примешиваешь что-то вообще не из сегодняшнего разговора. — Забей, — сморщился Шо, — что случилось? — Ничего. Просто так позвонил, время вот освободилось после работы. Шо резко нахмурился. — Сегодня же выходной, какого хрена ты работаешь? — Кое-что надо было доделать, не бери в голову. Дедлайны они такие. — Какие к чёрту дедлайны? Что ты там вообще сейчас делаешь? Пришли мне отчёты. — Не могу. Конфиденциальность, тебе ли не знать. — Хорошо, спрошу лично у бати, какого хрена ты работаешь по выходным. Особенно в воскресенье до самого вечера. — Да я разочек, не парься, — отрицал всё Шимазаки. — Ты не знаешь чувства меры. Буквально. Потому что какого хуя ты был занят столько времени, что даже не мог меня набрать, а? Или что я такого сделал, что ты даже трубку поднимать больше не желаешь? Мы же так или иначе, но работаем вместе, даже если в разных местах. — Ну я всё-таки напрямую на твоего отца, а ты развиваешь конкретный проект за счёт его финансирования… — Но компания одна, да и блин неважно, просто… Чёрт. Я не знаю как тебе объяснить, что такое дружба, Рё, если за двенадцать лет моих попыток в это. ты так этого и не понял. — Я просто не понимаю в чём претензия в мой адрес сейчас. Я же. Не заблокировал тебя. Просто не брал трубку. — Лучше бы заблокировал ей-богу, чем игнорировал, — зло выдал Шо. Шимазаки чуть вздёрнул брови, больше чем Теру он наверное не понимал только Сузуки Шо в своей жизни. Этот был экспрессивен на события и просто сметал всё и вся. Рё не знает, какие есть критерии в таком явлении как дружба и глубоко убеждён, что друзей у него никогда в жизни не было, но Шо так активно долбал это место у Шимазаки, что ему пришлось добавить такой пункт в своей голове как «я нихрена не понимаю, что от меня хотят, но допустим, вот это вот между нами называется словом «дружба», чем это отличается от хороших знакомых я не знаю, но наверное право заходить ко мне в гости с пирожными, чаем и какой-нибудь хернёй считается вроде как привилегиями друга». Только на этом уровне Рё ещё как-то различал. А когда в дело вступала эмоциональность и претензии — Шимазаки автоматически отключался от происходящего и половину слов искренне не понимал и никак не мог расшифровать. С точки зрения логики все доводы в его адрес были пусты, просто потому что Рё абсолютно не понимал головой, что такое эмоциональность. А после последнего разговора с Теру, ему казалось, что он вообще разучился чувствовать, взял и выключил это умение. Было ровно. Пусто. Было никак. Каждый день. В целом устал, но он больше вообще ничего не чувствовал, даже банального отвращения от работы, которое ловил буквально чуть ли не каждый день до того дня, пока они не разошлись с Ханадзавой окончательно. И позвонил Шимазаки совершенно случайно. Да он даже не понимает, зачем он позвонил сейчас. Просто потому что захотелось набрать пропущенный вызов впервые за пару недель уже наконец? — Ты услышал, что хотел, я могу вешать трубку? — вежливо поинтересовался Рё. — И пропасть ещё на пару месяцев, да? — Зачем ты звонил столько раз? — Я же сказал: я беспокоился за тебя. Ты можешь уже как-то осознать и принять, что мне на тебя не похуй, а Рё? — Не могу. Я не понимаю. До сих пор. Шо вздохнул, устало потёр правый глаз. — Занят? Есть время на кофе или чай? — Я уже пью. — Я спал, но раз уж ты меня разбудил будь добр возьми на себя ответственность. Шимазаки хмыкнул. — Мог просто не брать трубку. Шо покачал головой. — Иди нахуй со своими советами. Или мы пьём что-нибудь у меня или у тебя. — Это называется эксплуатация, Шо, и превышение должностных полномочий… — Тебя потом не выцепишь. Блядь просто никогда. Если тебе хотя бы чуточку не похуй на меня, самую блядскую малость — я тебя жду. У себя для начала, я к тебе пешком не попрусь, настроение сегодня не то. — А с Рицу ты так грубо не разговариваешь… — широко улыбнулся Шимазаки. — С Рицу я… — Сузуки сморщился, — стоп, откуда ты?.. Рё, да какого же сука хрена-то, а?! — Видел пару раз. Сделал выводы. Чего ты сразу-то меня в шпионы записал, мне что делать больше нечего? Шо вздохнул. — Да у меня тут паранойя после последнего происшествия. — Какого? — Ну вот приходи и расскажу. — Может мне не интересно. — Зачем тогда спрашиваешь? — Из вежливости. — Ты из вежливости вообще обычно ничего не спрашиваешь и не говоришь. Шутишь может поменьше разве что и не так по-чёрному Шимазаки рассмеялся. — Ты меня достал, — произнёс он в трубу, но услышал это Сузуки за своей спиной. После чего резко обернулся на человека с чашечкой кофе, что стоял у стенки позади его кровати. Трубка была в его руке на включенной громкой связи. — Тебя если не достать, — завершил вызов Шо, — то можно вообще не начинать общение. У тебя внимание слишком фиксированное, никого не замечаешь кроме себя. — Благодарю за комплимент, — улыбнулся коротко Рё. — Чай, кофе, какао? Чё хочешь? — Я со своим, — продемонстрировал свою чашечку в руке Рё, даже отставил мизинчик в сторону. — Тогда я молоко погрею. Хочу горячий шоколад какой-нибудь, — зевнул Сузуки и очень внимательно всмотрелся в Шимазаки. Прямо-таки просверлил взглядом. — Если ты думаешь, что я не чувствую, то я чувствую. — Я ничего не думаю, точнее я просто на тебя пялюсь, на всякий случай. — Цель? — Выглядишь как-то хуже, чем в прошлый раз. Рё вздёрнул чуть бровь. — Не заметил изменений. — Бледнее и худее. — М-м-м среди аристократов — это, знаешь ли, очень ценится. — Я имел в виду, что ты выглядишь слишком болезненно. И дохло. — Дохло? — ухмыльнулся он, — по каким критериям? — Я твою ауру вообще не чувствую. Ты куда её спрятал? — нахмурился Шо. — А зачем тебе её вообще чувствовать? — А зачем тебе её прятать? Рё открыл рот. Закрыл, а затем покачал головой. — А потом ты спрашиваешь: почему я не беру трубку, ну, может быть, потому что ты всегда устраиваешь мне допрос? С первого же сука слова. Шо поджал губы, чужая рука слегка дрогнула, это он подметил мгновенно. — Прости, — только и выдал рыжеволосый, — я так часто это делаю, да? — Всю жизнь, Шо, — улыбается с натугой Шимазаки. Сузуки замер. Голова отказывалась думать. Он даже слегка разозлился от того, насколько в ней было пусто. — Мог бы хотя бы намекнуть за всё это чёртово время. — Я намекал. Много и много раз. — Блядь, ну если я такой тупой, ну сказал бы прямо! Рё хмыкнул. — Разок я тебе сказал. Кажется, ты мне до сих пор припоминаешь. — То было другое! — сморщился Шо, — я попросил поддержки только и всего! Но Бог с ним, блядь, тогда вообще была другая ситуация, я просто хотел понять твои мотивы, почему ты… — Сузуки поджал губы, — Забей, мы уже другие. — Договаривай, я слушаю. Быть может я тогда тебя понял не правильно? — вздёрнул бровь Рё. — Ты хочешь, чтобы мы поругались прямо здесь и сейчас? Опять? — Я с тобой никогда не ругался, Сузуки, — хмыкнул Шимазаки осторожно, — а вот ты каждый раз только это и пытаешься сделать. Шо сделал вдох-выдох. И в итоге решил переключиться на футболку висящую на стуле, решил её натянуть на себя, а после уже выразить весь свой гневный порыв, выворачивая штаны на правильную сторону вместе с носками. — Я просто думал, что я тебя хорошо знаю, но оказывается, что нет. Я нихрена тебя не знаю. И конечно меня это злит, потому что добровольно ты не делишься и делиться не хочешь, я давно уже тебя не трогаю, если ты не заметил, но иногда да. Меня может переклинить. Например, когда ты вообще пропадаешь без вести. — Извините, я не знал, что вы записались в мои надзиратели, — криво ухмыльнулся Шимазаки. Кажется со стороны тумбочки запахло дымом. — Блядь, Рё, мы с тобой знакомы всю мою жизнь, ну какого хрена ты до сих пор настолько колючий? Просто невозможный, недосягаемый, быть с тобой мягким не помогает, понимающим — тоже нет, пытаться подстраиваться бесполезно, уважаешь не уважаешь — тебе плевать, пытаешься нормально общаться, ты как будто бы даже в расчёт не берёшь. Если я настолько тебе не нужен и наше общение настолько тяготит тебя, зачем ты вообще тогда меня сегодня набрал? Зачем периодически звал в гости? Зачем мы вообще стали с тобой снова общаться после всей этой хуеты с отцом? Инициатором был не я. Рё, — строго посмотрел в сторону Шимазаки Сузуки. Мужчина поджал губы. — Сложно не общаться с тобой, когда буквально вся компания твоего отца висит на мне. — И это всё, зачем я тебе нужен. Да? — холодно поинтересовался Шо, — чисто деловые отношения. Бизнес, ничего лишнего? Тут отчего-то Шимазаки аж затрясло. То ли он вышел из анабиоза, то ли ещё чего. Но это было настолько непривычно сейчас разговаривать в открытую с кем-либо и всё ещё не сбежать. До таких эмоций как страх в такого рода глубинных разговорах Шимазаки, кажется, ещё никогда не доходил. Когда ты похуист у тебя есть преимущество хотя бы в том, насколько тебе похуй на окружающих. Но если есть хотя бы один мнимый процент, где тебе есть что терять и всё. Такие претензии в твой адрес резко становятся жгуче-колкими и нагнетающими. Они не были чужими людьми, но Рё всегда держал дистанцию, никогда не пускал с такой хуетой к себе, может поэтому, когда и ему стало плохо, он решил просто помолчать. Пару лет. А потом. Добил игнорированием на приличное количество времени. Рё тактично решил на всё это промолчать. Но чем дальше тянулось это молчание — тем хуже ему становилось. — Я просто хочу понять твои мотивы, Шимазаки, потому что я действительно хочу тебе помочь, если тебе нужна вообще моя помощь, если не нужна, скажи прямо, и я вообще отстану. Навсегда. — Ты сегодня слишком фатальный, — отпил из чашки кофе Рё. — Я всегда таким был, если ты хоть немного меня слушал и реально общался со мной. — Я не могу делится чем-либо, когда на меня так давят. У меня ощущение, что ты просто на мне сорвался, а крайним как всегда оказался я. И чтобы я не делал, я всегда заблуждаюсь в твоих глазах и выбираю не правильно. И какой смысл с тобой хоть чем-то реально делиться, если через каждое слово ты только и делаешь, что навязываешь мне своё мнение двадцать четыре на семь? — Где я хоть раз навязывал? Где? — Когда я поддержал твоего отца, например, — просто выдал Шимазаки. — Но это был абсолютный сука бред, Рё! Какой мать твою захват мира, вы вообще нормальные?! — Мне было заебись и очень даже весело, — пожал плечами мужчина, — на кой черт, зная обо мне всё это, ты всё ещё пытаешься со мной простроить какую-то там дружбу — я не знаю. — Потому что я ценил то, что у нас было до всего этого! — И что же у нас было с тобой, Сузуки? Шо вздохнул, цокнул. — Я считал тебя больше, чем другом. Как минимум членом семьи. Как минимум тем, кто всегда был рядом, всё моё сука детство. — Это была моя работа, Шо. Мне за неё платили. За то, что я за тобой присматривал. Ты прекрасно знаешь, что из людей мне не интересен никто кроме самого себя. — Что же ты тогда здесь забыл? — снова задал провокационный вопрос рыжеволосый. — Не знаю, пришёл говна бесплатно послушать в свою сторону, — язвительно произнёс Шимазаки, — у тебя я смотрю сегодня неограниченный выбор: на любой вкус и цвет. — Я не буду перед тобой извиняться, ты нервы крутишь только так, и ты это прекрасно знаешь. — Слишком много чести слушать извинения от такого как ты, каждый разговор — это просто долбание моего разума двадцать четыре на семь. — Ну видишь ещё пару проходок, и ты станешь просто пуленепробиваемый, вместо разума будет чистая сталь, — выдал ему Сузуки. Рё покачал головой. — Ты не исправим, всё такой же заносчивый и упрямый прямо как твой отец. Есть только ты и твоё мнение, а дальше это лёгко корректируемые помехи. Исправляется не мытьём, так катаньем. Катком. Или может быть даже танком. Тяжёлую артиллерию ты у нас особо почитаешь, дай волю, всех бы уже переделал, жаль только телепатии не хватает, чтобы в чужих мозгах так интенсивно копаться. Сузуки снова цокнул. — Ну что. Остыл слегонца? Шимазаки скривился. — Я тебе этот кофе сейчас в лицо плесну — будешь так общаться. — Хорошо, что только кофе. Без публичного избиения там… прелюдий всяких, — колотило изрядно Шо, но уже не хотелось сжечь пол дома минимум, — может по пироженке? Я — угощаю. — Нахуй иди, Сузуки, с таким говором. Мне и без тебя хватает приключений на задницу. Шо закусил губу. — Я не хотел тебя доводить. — Конечно не хотел, ты просто взял и сделал это, где мне оставить отзыв, насколько ты справляешься по десятибалльной шкале? — Ну блядь, ну, Рё, ну ты ведь знаешь… — Что я знаю? Что? Что со всеми ты приличный и улыбающийся, а со мной можно мусор выносить, да? — На друзей я тоже кричу. В смысле. Кхм. Ты ведь мой друг тоже… я просто ну. Периодически выношу мозг всем. Сегодня вот ты просто под горячую руку попался, ты ну это. Как бы… сорян? — Ну-ну гордыня мешает, я смотрю, признать все ошибки и наконец-то разговаривать по-нормальному. — Обычно ты вообще молчишь и на похуе, я не думал что ты в принципе начнёшь со мной спорить сегодня. Это не в твоём стиле. — У меня нет настроения сегодня слушать, какой я гандон. И без тебя всё прекрасно про себя знаю, спасибо, друг. Шо снова цокнул, уже в который раз. — Я злой сегодня — прости. — Искренности не чувствую, не считается. Сузуки закатил глаза. — Так ты будешь что-то, не знаю. Есть? Яичницу могу пожарить? Рё стоял и думал о том, как бы не переломать случайно чужие кости. — Я всё ещё не понимаю разницу между врагами и друзьями. Первых ты можешь бить, а вторых просто терпишь или что это тогда такое вообще? — Блядь ну, Рё… — Я вообще не обязан был всё это слушать. — Но почему-то до сих пор слушаешь. Шимазаки сморщился. — Все нервы вынешь, перед Тоичиро хотя бы притворяться можно. — Ну извини, меня если что-то бесит, я сразу в лоб говорю. — Не конструктивно, ты меня в тупую обвиняешь, а не в лоб говоришь. Если хочешь, чтобы я реально тебя однажды послал нахуй по-настоящему, а не на словах — продолжай в том же духе, у тебя отлично получается. — Знаешь. Обычно не так действенно. Обычно ты молчишь или не слушаешь, а сегодня просто 24 на 7 в прямом эфире участвуешь. Редкое зрелище, Шимазаки. — Ещё пару вопросов и я свалю, — развернулся Рё в сторону кухни. — Это был не вопрос, а утверждение. — Будешь под меня копать, я тебе выбью зубы. — Ты меня слишком любишь, чтобы так сделать, — хмыкнул Сузуки. Рё покачал головой и поставил чашку на столешницу. — Два яйца, молоко, масло, соль и сковородку мне — быстро. — Да я и сам могу нам… — Или это или твои зубы, Шо. — Ладно-ладно, — поднял в сдающемся жесте руки в верх рыжеволосый. — Всё по правую руку, возле плиты, — выложил он психосилой всё, что от него потребовали. — И хлебало своё захлопни хотя бы на пару мгновений и может быть тогда, я попробую с тобой разговаривать нормально. — Ты подвинься там. Я себе горячий шоколад хотел. — Плитку в руки возьми. Подогрей. И будет тебе горячий шоколад. — О боже, какой ты токсичный, Шимазаки. — Сказал человек, который только и делает, что предъявляет мне сегодня сплошные претензии. — Ты меня учил так общаться. Забыл уже что ли? — захихикал Шо, — а каким ты противным был, когда я просил со мной поиграть в машинки? Захуесосил буквально весь мой конструктор, который мне мама на день рождение подарила. — Там было слишком много мелких чрезмерно абстрактных деталей. С инструкцией, которую, конечно же, я не мог распознать, а ты от меня требовал всё это за тебя собрать, а потом жаловался отцу, какой я хуевый и не исполнительный. Или ты уже забыл какой был мелкой мразью, а, Сузуки? Стукачил и ябедничал 24 на 7, привлекая всеобщее внимание. Да если бы мне за это все не платили деньги, я бы уже давно тебя придушил. Шо широко улыбнулся. — Но было же очень весело, согласись? — Не знаю, тебе, наверное — очень, — смешал два яйца на сковородке Шимазаки, залив подсолнечное масло и молоко. После чего включил плиту. — Ну вырос то я в итоге вполне себе приличным человеком, и всё благодаря тебе. — Да-да конечно, благодаря мне, ага. — Ну а что? Не обесценивай свои заслуги! Материться меня научил именно ты. Если бы у Шимазаки были глаза — он бы их закатил. — С тобой без мата — невозможно общаться. Ты просто существуешь для того, чтобы хорошенько так выговориться. — Ну вот видишь, какой я полезный и особенный. Благодаря мне люди хорошенько так чистятся и заземляются. — В обществе я давно уже так себя не веду. — Конечно. Ты у нас сама приличность, Шимазаки, достанешь так, что даже мёртвый умрёт второй раз. — Я уже понял, что ты по мне соскучился, можешь сбавить обороты, Шо, — помешивал он будущий омлет. — Ну дай тебя почекать с разных сторон, я реально так давно не видел твою блаженную харю! — Блаженную харю? — вздёрнул брови Рё, — и чтобы кого-либо «чекать», надо как минимум спрашивать разрешения. — Так ты откажешься, если я спрошу. — Интересно, почему же? — с явным сарказмом спросил мужчина. — Да понятия не имею, я же с тобой всегда по-доброму, — захихикал Сузуки и взял ковш в руки, куда налил молока. — А я ещё удивляюсь, почему у тебя такие друзья, как же я мог забыть твою истинную змеиную натуру. — Не-не. Из нас двоих явно около змеиное — это ты. Рак как никак — это очень близко. — Ну давай ещё, начни дискриминацию по знакам зодиака, — вздохнул Шимазаки и отпил холодный кофе из своей чашечки. — А чё, я хотя бы стреляю знатно, всегда попадаю в цель, — подмигнул Сузуки, он знает, что Рё считывает всю информацию в данный момент с его лица. — Стрельцы не совсем про это, как и раки не буквально раки. — Да нет как раз-таки раки буквально раки и есть. Созвездие же названо так потому что напоминает рака, это с Вавилона где-то пошло, а ещё… — Всё понял. Можешь не продолжать, — отмахнулся Шимазаки. — Вот видишь, ты тоже меня перебиваешь и тебе совсем не важно моё мнение, — наигранно обиделся Шо. — Да-да я помню, что я здесь самый плохой, априори, — фыркнул Шимазаки и убавил мощность плиты, — тарелочку, пожалуйста. Рыжеволосый протянул ему почти чистую тарелку. Мужчина чуть сморщился. — Ты опять не мыл посуду пару недель? — Пару дней ты хотел сказать? Она быстро заканчивается, что б ты знал! Шимазаки вздохнул. — Мой, — указал он рукой на раковину. — Да не похуй ли? Ты даже не видишь, что она грязная! — Я чувствую, мой, быстро. — А это кому? Мне или тебе? Если мне, то без разницы. — Раз ты кичишься тем, что я тебя воспитывал, то давай, не расстраивай своего дядю и быстро помыл тарелку. — Дядю? — вскинул в каком-то даже шоке брови Сузуки, — нихуя ты сегодня выдал. — Давай-давай, мой, пока у меня настроение хорошее, — выключил он плиту окончательно. — Хорошее? Ты меня разъебать об колено хотел буквально пару минут назад, у тебя что. Биполярочка? — У тебя будет сейчас биполярочка, если ты нам тарелки не поможешь, или у тебя что и моющее средство закончилось как всегда и губка издохла и заросла плесенью? Шо закатил глаза. — И ты мне ещё смеешь говорить что-то там про претензии в свой адрес? Да ты меня строишь 24 на 7, со мной так категорично даже батя не разговаривает! — Он бредил захватом мира, пока я твою задницу подтирал. Буквально. Поэтому привилегий в твою сторону у меня намного больше. — Там была вообще-то ещё моя мама. — Кто ж спорит то, но в данный момент ты сравниваешь меня конкретно со своим отцом. Шо цокнул и взял какую-то тряпку в руки, губку он так и не нашёл. — У меня вообще-то посудомойка есть. — Она у тебя в качестве экспоната стоит в память о твоих попытках однажды убрать свой дом? — Ебать ты явно на мне сейчас отыгрываешься, а? — нервно хихикнул Сузуки и стал натирать тряпкой и каким-то куском мыла эту злосчастную тарелку. — что. Так сильно скучал по рыжему? — ухмыльнулся парень. Рё поджал губы. Вот это вот всё, что было между ними — он не мог или абсолютно не умел выражать словами. Не мог ответить ни на один вопрос заданный впрямую об этом ему. Наверное, это все считалось «дружбой», наверное, это можно было назвать «я скучал» и «мне не хватало тебя». Но сказать такое вслух было для него равноценно смерти или как только кто-то подбирался к этому его глубинному пониманию слишком близко, он будто бы сразу переставал чувствовать эту связь. И было ощущение, что ничего нет. Что ему только лишь показалось, что он понимает, что такое близость с кем-либо из людей. Перед Шо, Рё, пожалуй, вообще никогда не притворялся, точнее так же как и с Теру юлил, не договаривал, но только то, что и сам не знал о себе. Но так у них с Сузуки уже повелось и сложилось, что они цапались на ровном месте просто потому что. И Рё не боялся чего-то там не то задеть. Он знал, наверное, Шо в достаточной степени, щупал все его грани, знал что палку с ним перегнуть очень легко и одновременно сложно, и, что не смотря на пиздец, который периодически между ними был, они все равно продолжали общаться как ни в чём не бывало. Шо не был для Рё наркотиком. Скорее лечащей всё вправляющей палкой или пистолетом. Прямо в висок, без прелюдий. Мог поскандалить, но очень легко из всего этого выходить. С Шо не хотелось прятаться и у него тоже прятаться не хотелось. Так иногда приходить, потрепаться, погреться, получить лёгкий втык и в общем-то побежал дальше. Но. Из-за того, что от этого черта было невозможно ничего утаить лишнее и очевидное — Рё к нему сразу никогда и не спешил. Он скорее думал, как бы поломать эту схему и допереть самому, как выбраться из лабиринтов своего разума. Но по какой-то причине, когда он окончательно признавал, что всё, он уже не вытягивал — Шимазаки притаскивался к этому рыжиму, и начиналось. Выпил его мозга бесплатно, без регистрации и смс. А после Ханадзавы, Рё вообще видимо больше не церемонится — сразу посылает нахуй и выбивает дверь с ноги. Теру будто бы в нём что-то взбудоражил, окончательно вскрыл, всколыхнул, и теперь Шимазаки просто разрывает от того, когда кто-то пиздит в его сторону не по делу, обижается с нихуя и выставляет какие-либо претензии. Ну как такое теперь можно слушать-то спокойно? Рё больше не знает. У него не получается. Всё достало. Просто достало всё. Шимазаки протянул руку, Шо ему дал мокрую чистую тарелку. Он снова сморщился. — Ну вытри её об что-нибудь, ненавижу, когда тарелки мокрые. Ужас. Шо закатил глаза и вытер в итоге об свою футболку. — На, — чуть ли уже не пихал он его в бок посудой. — Я надеюсь твоей футболке тоже не неделя, — подметил Рё и разделил омлет на двоих, переложив часть на тарелку. — Ну вот и гадай теперь, — пробурчал Сузуки. — Лучше поработай ещё ручками, я жду вторую. Шо вздохнул и принялся отскребать следующую тарелку. — Я так только для тебя стараюсь. — Я ценю, — невозмутимо поджал губы Шимазаки. — Нет ты не ценишь, ты наслаждаешься этой пресловутой властью надо мной. — Что для меня равноценно слову «ценность» — захихикал Рё. — Эгоцентричный ублюдок. — Эгоцентричный ублюдок твой отец, а я ещё к тебе со всем сердцем, с некой долей сострадания даже. — Ну что ты вечно пиздишь моего отца, он уже не такой мудак, за восемь то лет изрядно изменился. И вообще. Ты давно к нам в гости не захаживал между прочим. — Раз в год я там появляюсь. — На моё День Рождение и всё? Батя тебя кстати звал на своё. Помнишь? — Я был занят, мне не до этого. К тому же насколько я знаю, он предпочитает праздновать в семейном кругу. — И чё? Ты думаешь, что недостаточно в него вписываешься или что? Рё перехватил вторую тарелку и, разложив всё, отправился в сторону гостиной. — Не то чтобы не вписываюсь, я буквально в него не вхожу. Сел он за стол у окна и взял вилку в руки. Шо прогрел молоко психосилой в ковше и, накинув по быстрому порошок из шоколада в кружку, вытащил жидкость и залил её сверху. — А я так не считаю. — Ну молодец, возьми с полки пирожок. — Рё. Мы знакомы с самого моего рождения, неужели ты до сих пор думаешь, что ты для нас чужой человек? Мама за тебя тоже беспокоится между прочим. — Я не просил за меня беспокоиться Госпожу Рейну. — Беспокоятся не по просьбе, а по сердцу. — Пустая трата времени и ресурса. — Ну-ну. Чё тогда решил позвонить то, а? — Просто так, — отломил яичницу Рё и засунул кусок в рот. — Ты просто так даже с постели не встанешь. Да и куча других людей есть, можно и им позвонить. — Шо, сбавь обороты, дай спокойно поужинать. Сузуки насупил нос. — Да, пожалуйста, приятного аппетита. Повисла тишина, в которую, пожалуй, эти двое наконец-то уже чуть-чуть подостыли. — Вкусно, спасибо, я сегодня ещё не ел. — Ну я и не сомневался, — просто выдал Шимазаки. — Я за себя тоже не просил беспокоиться. — Я этого и не делаю. — Зачем тогда всё это? — взмахнул рукой Сузуки. — Что это? Яичница? Я же сказал: или омлет или твои зубы, это просто бартер, Шо, ничего личного. — Странный у тебя размен, что ж ты так при бате то не делал, а сразу пошёл бить детей? — Я и сейчас не против вдарить некоторым, — спокойно парировал Рё. — И кому же? Нашёл новых знакомых? — Ты у нас всё ещё несовершеннолетний, а значит за тебя несут ответственность. — Но всё-таки есть разница, когда тебе двадцать восемь и ты избиваешь школьников, а? — А Тоичиро вдарил тебе по лицу и что? Чё-то я не заметил, что ты ему 24 на 7 предъявляешь претензии в его адрес, ходишь и постоянно с ним черт побери воркуешь, подлизываешься. — Он исправился. И извинился. И признал свои ошибки, с гордыней в конце концов разобрался, в отличие от некоторых. Рё фыркнул. — Мне не за что извиняться, я просто так больше не делаю — этого ли недостаточно? И эти деления: дети не дети, условные. Вас оставь один на один, вы и убить случайно можете любого взрослого вне зависимости от возраста. — Ты ужасный — Шимазаки. — О боже, как так, ты, мне кажется, открыл глаза, — аж вздёрнул брови в удивлении Рё, — а я и не знал. Какой я там ещё? Противный, мерзкий? Эгоцентричный, да. Сволочь последняя, мнение у меня неправильное, давай напомни-ка, а то я совсем запамятовал. — Но я тебя и таким люблю, — улыбнулся во все тридцать два рыжий. Рё скривился. — Да пожалуйста, хоть триста раз. — Люблю, обожаю, превозношу. — Удачи. — Ты самый лучший, замечательный, верный друг, талантливый, умный, дерзкий, крутой, а ещё ты мне как брат. — Найди способ поизящнее издеваться надо мной, — недовольно произнёс это Шимазаки. — Но я… искренне, — вздёрнул чуть бровь Сузуки, — я правда тебя люблю, уважаю и очень сильно ценю, Рё. Шимазаки вздохнул и покачал головой. Долго он такое слушать не мог, слишком сильно вся эта херня перекликалась сейчас с его взаимодействием с Теру. К Шо он привык. Тот был реально просто странным феноменом. Случайностью, которая всё никак от него не отлипала. Но когда ещё и Теруки присоединился к примерно похожему настроению, Рё перекосило со всеми этими комплиментами в его сторону окончательно. Он просто такое не воспринимал. У него было убеждение, что он исчадье Ада. Хуёвый просто до невозможности, деталька поломанного механизма, который никогда и ни за что невозможно восстановить и даже если попытаться, всё равно ни черта не заработает. А тут кто-то смел вмешиваться в его структуру и пытался ему доказать, что он чего-то там сука стоит и чуть ли не достоин принятия со всех сторон, да ещё и безусловной любви, к семье какой-то приписывают, дружбу навязывают. Люди, которым он причинял довольно весомую боль. И если Теруки он хорошенько отделал всего пару раз, то с Сузуки они собачились по поводу и без просто систематически. И где во всём вот этом вот Шо углядел в нём какой-то там потенциал, странное обожание, ценность и уважение — Рё до сих пор не вдупляет. Он всю жизнь пытается избавиться от всех и каждого, но чем больше он это старается сделать, тем более липкими становятся люди вокруг него, что просто уже блядь не отодрать. Всё. Врастаются корнем с твоей душой, и тебя хреначит тревога двадцать четыре на семь просто от одного их существования. — А ты меня любишь? — Я не размышляю такими категориями, мой милый друг. — Но другом-то хоть реально считаешь, а? — Если тебя не считать другом, ты потом мне весь мозг выешь, — догрёб последний кусок омлета Шимазаки. Шо отпил из чашки горячий шоколад. — А. То есть если тебя не прижать, то я нахуй тебе не нужен, да? — Да, Шо, нахуй не нужен, ты доволен моим ответом? — Нет, он какой-то слишком колючий. Рё покачал головой. — Почему ты от своего отца не требуешь тоже самое, а до меня доебался аж до самого Основания? — Почему же не требую, — пожал плечами рыжий парень, — требую и ещё как. Он теперь умеет говорить «спокойно ночи», «сладких снов», «я тоже люблю тебя» и, кажется даже, умеет желать искренне удачи и его от этого не перекашивает. Обниматься умеет. Представляешь? В отличие от некоторых. Рё сморщился. — Говорю же, даже покойников достанешь. Шо широко улыбнулся. — Я тебя в заложниках не держу, ты ведь знаешь. — Скажем так, из всех самых моих дальних знакомых — ты ближе всех ко мне. — А почему дальних, у тебя что есть ещё какие-то ближние?.. — Шо слегка нахмурился и уставился на черноволосого во все глаза: — Теруки Ханадзава, например. Рё ухмыльнулся. — Общаемся чисто по работе. Не больше и не меньше. — Со мной ты тоже общаешься чисто по работе. Что, ваше общение выглядит примерно так же? Омлеты ему готовишь, оладушки жаришь по утрам? Встречаешь после работы, проводишь до дома? А? — Я не провожу тебя от работы до дома, — захихикал неловко Шимазаки. — А его значит, да? Чё у вас за отношения то такие? — Деловые. Пару раз в гости по делу зашёл всё — чуть ли не встречаемся по-твоему мнению. — Ты ему конфеты притащил свои любимые! — Ну да. Логично пить чай с любимыми конфетами, тебе так не кажется? Всё своё ношу с собой, — добродушно отвечает ему Шимазаки. — Он вообще отрицал, что вы хоть как-то знакомы, — скривился Сузуки, — а потом всё-таки сознался, что да. Заходишь иногда. Он передал моё сообщение? Рё протянул руку к пакету с сухариками и закинул три штуки в рот, смачно прохрустев. — Передал. — Я на тебя обиделся, я думал мы с тобой друзья. — Это называется созависимость, Сузуки. Когда людей ревнуешь к другим, — широко улыбнулся он. — Но раньше ты общался глубоко только со мной, а теперь мало того, что игнорируешь, ещё и променял меня на других. — Боже, ты со мной общаешься как все мои бывшие, а вроде как метил на место мелкого брата. — Братья тоже ревнуют, чтоб ты знал. Взять хотя бы Рицу. — И к кому же он ревнует своего старшого? К тебе? — вздёрнул с удивлением бровь Рё. — Не, к Рейгену. Правда они уже всё порешали и разобрались… в принципе всё теперь там терпимо. — Будешь за меня так цепляться, я даже перезванивать больше не буду. Понял? Шо цокнул. — Ну прости. Просто. Перенервничал. Вот и всё. Работы ещё дохуя и всякого разного. — Это называется абьюз, Шо, я такого говна за жизнь наглотался по самое горло, мне такое ни между нами, ни между кем-либо ещё нахер не сдалось. Сузуки вздохнул. — Ну а ты молчун херов. Я только сейчас от тебя слышу какую-то адекватную оценку моих действий со стороны. Я же этого всего не вижу. Ты обычно в тупую игноришь, если что не так. Как я должен понять, что что-то не так, если не получаю фидбек со стороны. — Ладно. Хорошо. Ты сраный абьюзер, с чрезмерной навязчивостью в мою сторону, который долбает меня двадцать четыре на семь своими вопросами про моё самочувствие, что раздражает меня с первого момента, как ты открываешь рот, абсолютно практически никогда не даёшь мне выразить своё мнение, затыкаешь меня и пытаешься переубедить, а если и слушаешь то только, чтобы поскорее вставить свои пять копеек, твой дивиз «я догоню тебя и причиню добро, даже если ты об этом меня не просил, хавай сука, пока я такой доброжелательный и преисполненный, пока в ресурсе и делюсь, и не дай Бог не схаваешь, я тебя потом из-под земли достану», эгоцентрист, все должны под тебя подстраиваться и всё делать по-твоему, наглый до невозможности и выбесишь только одной своей аурой в моём поле. А ещё какого-то хрена считаешь привилегией дружбу со мной и идентифицируешь меня как свою собственность, и тешишь своё самолюбие и гордыню возможность так близко сидеть рядом со мной и местами меня хуесосить. Раз мы чуть ближе чем незнакомые люди. Постоянно и планомерно нарушаешь мои границы, и почему-то по умолчанию считаешь, что я тебе там что-то должен, типа идти в доверие и открываться, когда как ты делаешь диаметрально противоположное и вообще не располагаешь на безопасное общение. Шо это всё слушал, слушал. Очень внимательно слушал, а затем спросил: — А Теру как по общению, лучше или хуже меня? С ним тебе безопаснее? — Да блядь, — в сердцах выругался Шимазаки, — ты меня вообще сука слушал? — Слушал, — невозмутимо сообщил Шо, — я понял, что я слишком навязчивый и не надо так сильно на тебя давить. Но мне просто интересно. В чем у нас с ним различие? Рё сморщился окончательно. — Да ни в чём, — фыркнул он, — точно такая же заноза в моей заднице, как и ты! — Фух, я думал он получше меня… — выдохнул Сузуки с облегчением. — Ты сейчас серьёзно? — Что? Да не-не, это шутка. — Пульс бы свой послушал, лгун. — Ну-ну, от такого же лгуна слышу. — У тебя этот. Синдром младшего брата. — А. То есть ты все-таки признаешь, что мы с тобой как братья, а? Рё вздохнул. — С тобой или соглашаешься или можно вообще не начинать разговор. — Да ладно, — вздохнул Шо, — не хочешь, не надо, просто рад тебя слишком видеть вот и превышаю полномочия. Прости. — Всё ещё не искренне, Сузуки. — Ну сорян. Как умею, может потом научусь не так по-абьюзному. Как знать, — всплеснул он руками, — я же не отрицаю, что местами я зажестил и реально слишком в тебя вцепился. Просто рад, что ты все равно здесь. Ну побесился я, ладно. Не супер конечно, но спасибо, что пришёл вот так раз и всё, по щелчку. Это очень искренне с твоей стороны, чтоб ты знал. Я очень сильно это ценю. Рё ещё закинул пару сухариков в рот. — Дай хлебнуть из чашки, попробую что ты там наварил. — Да там чуть-чуть уже осталось, ну! — Дай, хочу попробовать, — требовательно протянул руку Рё. Шо вздохнул и отдал свою драгоценную чашку, после чего догрёб омлет. Шимазаки отпил немного. — Молока слишком много. — Я люблю когда много. — Ну-ну, по-моему ты мне пиздишь, мой милый. Шо фыркнул. — Ты меня торопил! Потом ещё эти блядские тарелки! И вообще я сука спал до твоего звонка! — Ты мог вежливо отказаться, — хмыкнул Рё и допил горячий шоколад. — Дай по оправдываться. — Для этого есть суд и полиция, а тут present perfect — результат на лицо, — захихикал Шимазаки. — Окей. Я дуболом — доволен? — Я тебя не стебать сюда пришёл, а за делом, — намного уже проще выдал Шимазаки. — Да неужели. Всё-таки не просто так, а? — Но если будешь подкалывать, я развернусь и уйду. Ты меня услышал? — Услышал. И? Рё хмыкнул, устроился поудобнее на стуле. — Заваришь чаю? Это надолго, а может всего на пару реплик, но с тобой обычно… — он слегка отвёл край губы вправо, — обычно надолго. — Ок. Просто сказал Шо и минут через пять, чашки уже стояли на столе. Рё взял одну из них и задумался. — Я очень внимательно слушаю тебя, — сказал ему очень аккуратно Сузуки, наконец-то уже по-серьёзному и достаточно располагающе. В голове у Шимазаки были тысячи тысяч мыслей, он хотел многим поделиться и не хотел. Бесился с того, что чем-то таким вообще следует с кем-то делиться и понимал, что если продолжит играть с огнём как играет сейчас, то весь этот процесс уже будет невозможно развернуть и остановить. Всё итак зашло слишком далеко, не поворачивалось само по себе, а в своём лабиринте разума он уже давным давно заблудился. Безвозвратно. — Ну что ж, есть одна вещь, о которой я, наверно, очень сильно хотел бы тебе рассказать…