Тихая война

3.14.80 г. века Битв. Три дня спустя после событий в “Сиреневых холмах”. Свободные города. Дорога на Кагаран. Три дня они скакали прочь от “Сиреневых холмов”, останавливаясь лишь для того, чтобы дать себе и коням отдых. Избегали шумных деревень, кабаков и даже почтовых станций. Разбивали лагерь в стороне от дороги. Наталь и Эйнеке несли вахту по очереди, а после – с рассветом – снова садились в седла и мчались дальше на север. К исходу второго дня они рискнули взять восточнее – к Кагарану, куда им и требовалось добраться как можно скорее. Вивьен держалась… достойно. Гораздо достойнее, чем Эйнеке сперва предполагал. После пережитого ему бы перестать недооценивать ее силу, но… Все снова стало так непросто! Вивьен молчала. Она молчала все три дня их скачки, чтобы к исходу третьего дня потребовать остановиться не в лесу или в поле в стороне от тракта, а в показавшейся впереди таверне. Ни Наталь, ни Эйнеке не нашли в себе смелости отказать. К тому же, они оба выбились из сил, и кони под ними спотыкались от усталости все чаще. Ничего дурного не случится! Они уже слишком далеко от “Сиреневых холмов” и сгоревшего дотла вместе с окрестным леском старого шато. Оставили коней на заботливого конюха. Арендовали большую комнату на верхнем этаже. И так остались в “Лесном очаге” на добрую половину семидневки! Воля Эйнеке, он бы уже тронулся прочь и снова гнал коня к Кагарану, где назревало… назревало что-то воистину дурное и кровавое, однако Вивьен настояла. Она призвала Конклав. К добру или к худу, но маги его уже скакали на встречу. Встречу… Встречу, к которой Эйнеке был совершенно не готов! “Я устал”, - признал сам про себя, сидя на застеленной шерстяным одеялом постели. Он и впрямь чувствовал себя чудовищно уставшим. Легкая и беззаботная жизнь в Свободных городах, которую представлял Эйнеке во время зимовки в Хладберге, обратилась… чем? Чем она обратилась? Эйнеке не находил подходящего слова, но он словно бы чувствовал на своей шее стальную петлю, которая с каждым днем затягивалась все туже и туже. Он уже едва мог дышать!.. “И все это по моей собственной же глупости!” - раздражение вспыхнуло, но сразу унялось, смирившись. Эйнеке бы напился – о, как он хотел бы напиться! – однако скоро его вахта. С тех самых пор, как они заселились в эти бесспорно пристойные и удивительно просторные аппартаменты на третьем этаже обыкновеннейшей придорожной таверны, Эйнеке и Наталь по очереди следили за происходящим из окна. Пропустить приезд представителей Конклава и тем более кого-то из Меченосцев или людей Лебрана было смерти подобно. В том, что их будут преследовать не сомневался никто. Впрочем, Вивьен выразила сомнения в том, что Лебран начнет охоту на них из-за сира Эрика. Алонсо Грассо и сам Лебран, по ее мнению, все еще оставались их союзниками, пускай и весьма-весьма неоднозначными. Напряжение витало в воздухе. От него не лез кусок в горло, а все разговоры превращались в пытку. Вивьен больше не молчала, но ее взгляды!.. - Церковникам нельзя было знать подробности! Нельзя… - оправдывался Эйнеке, когда Вивьен наконец спросила (упрекнула?) о произошедшем тогда – в “Сиреневых холмах”. И он чувствовал, как дрожит его голос, как внутренне колеблется он сам. “Так ли нужна была эта смерть?” - крутилось в голове. Этот же вопрос Эйнеке видел в глазах и Вивьен, и Наталя. К счастью, никто из них не стал задавать его вслух. Никто не сказал, что Конклав непременно нашел бы способ выкрутиться из тех обстоятельств, что сложились бы, узнай Церковь Спасителя о тех делах, что творили мятежные чародеи во всех Свободных городах, прикрываясь именем некогда великого чародея. И узнай они о том, что вызревает в Кагаране… - Церковники теперь тебя не оставят… - только и сказала Вивьен с сожалением и с… разочарованием? Или это была жалость? Может быть, сочувствие? - Я знаю, - выдохнул в ответ Эйнеке, не находя в себе сил ни злиться, ни спорить. Да и о чем тут спорить? Райвану и его рыцарям не нужно никаких доказательств – они и без того охотно обвинят Эйнеке в убийстве сира Эрика, а если поймают, то с не меньшей охотой и осудят. Осудят, озвучат приговор, а потом казнят, скормив святому пламени. “Стоило ли оно того?” - еще один вопрос, который никак не оставлял полуэльфа. Он сменялся и чередовался все тем же “Так ли нужна была эта смерть?”. В первые часы дикой скачки прочь от “Сиреневых холмов” Эйнеке почти не сомневался, но мере того, как растворялась в удаляющемся пожаре остатки магии из бомб и утихала отчаянная ярость…Тогда-то в голове Эйнеке зародился новый ворох вопросов: “А не магия ли говорила во мне? Не мой ли голод заставил меня убить? Не… Не зверь ли во мне?..” - и чем глубже Эйнеке уходил в попытки осознать это и найти ответы, тем сильнее ему хотелось надраться вдрызг и просто отключиться. - Эйнеке… - тихо позвали его, а теплая (почти горячая!) ладонь легла на плечо. Эйнеке вздрогнул всем телом. Инстинктивно отстранился, но тут же замер, фокусируя и зрение, и сознание на протянутой к нему руке и на женщине, которой она принадлежала. Вивьен. Вивьен вернулась с первого этажа. Она время от времени туда спускалась, проверяя не прибыли ли незамеченными посланцы Конклава. Сострадание без труда читалось на ее лице, хотя Эйнеке чувствовал напряжение, витающее между ними уже несколько дней. - Ты в порядке, милый Эйнеке? - тихо спросила Вивьен, совсем не смущаясь Наталя, сидевшего подле окна на грубо сколоченном деревянном стуле. Наталь ненадолго отвел взгляд от окна и настороженно посмотрел сперва на Вивьен, потом на самого Эйнеке. Эйнеке лишь слегка качнул головой, мол, не беспокойся. Затем он вернул внимание к Вивьен. Посмотрел на нее виновато и тоскливо. “Нет”, - напрашивалось в ответ. Хотелось признаться, хотелось выговориться и получить хоть какое-то утешение! Хотелось… Хотелось. Очень хотелось! “Это слабость. Разве ты можешь позволить себе слабость?” - тогда же вскинулся внутренний голос, а Эйнеке наполнило глубокое чувство стыда. Он не мог быть слабым, особенно при брате и Вивьен. Заколебался. Засомневался. “Нет” и внутренний запрет говорить это “нет” сошлись в незримом противостоянии. Эйнеке не выдержал его – оборвал, выдав такое неуклюжее и блеклое: - Я не знаю… Вивьен отреагировал почти мгновенно. - Ох, Эйнеке!.. - выдохнула она, и нежные объятия окутали полукровку. Первым порывом было дернуться и снова отстраниться, но тепло вытеснило весь страх и все неприятие этого контакта. Эйнеке поддался. В ответ не обнял, однако прижался ближе, теснее и плотнее. Зарылся носом в распущенные, вопреки привычкам Вивьен, черные локоны. В невольном порыве прижался к чужой шее: сперва щекой, а потом губами и снова щекой. Застыл, невольно вслушиваясь в ощущения. Каким образом Вивьен скрывала свою силу, Эйнеке не знал, однако сейчас, прижавшись вплотную к ее шее, он чуял как магия струится по ее венам и артериям вместе с кровью. Другая магия. Спокойная и не такая… жгучая. Почти такая же, как его, но совершенно иная, если сравнивать с силой, заключенной в стеклянные сферы из подземелий старого шато. - Твои друзья из Конклава… - не поднимая головы с чужого плеча, пробормотал Эйнеке. - Они не писали о том, что за артефакт там – в Кагаране? Переключиться на деловой тон… Наверное, самое разумное, что мог сделать сейчас Эйнеке, чтобы сокрыть свои сомнения и свое отчаяние. Еще бы голову поднять, еще бы отстраниться, но… Эйнеке не находил в себе сил сделать это. Тепло и приятный запах Вивьен его усмиряли и даже утешали. Совсем немного, но все же! - Там целый список, Эйнеке… - выдохнула Вивьен, и ее нежные пальцы погладили его по кудрям на затылке. - Турм был великим чародеем, и его коллекция чародейских… - Я понял! - вспыхнул Эйнеке и тут же снова ощутил острый приступ вины. Может дело все-таки не в магии, а в том, что он действительно опасен? Как дикий зверь или как стихийное бедствие, которым в сущности и является со своим вечным голодом и… и неправильной магией. “Прости. Прости меня!” - следовало бы сказать вслух, однако Эйнеке смог только вскинуть голову и заглянуть Вивьен в глаза. - Ох, Эйнеке… - повторила она, а мгновение спустя полуэльф ощутил прикосновение ее горячих губ к своему лбу. Туманная дымка заволокла вдруг глаза, затуманила зрение. Эйнеке судорожно всхлипнул, а по щекам побежали слезы. Он снова чувствовал себя глупым юнцом, запертым в клетке где-то в Алании. “А не были ли они правы, называя меня убийцей?” - еще одна крамольная мысль. Оглушенный ею, Эйнеке не услышал тихого голоса Вивьен: - Они приедут со дня на день. Я получила письмо с чародейской птицей… Эйнеке не выдержал. Разревелся. - Эйнеке! - и встревоженный голос близнеца полуэльф тоже не услышал. Зато он ощутил, как объятия Вивьен стали крепче, а после почувствовал как к ним присоединились не менее крепкие и теплые объятия Наталя. - Все будет хорошо… - шептал кто-то из этих двоих, а может оба сразу. Хотелось верить. Очень хотелось! Только получалось едва ли… *** Они явились глубокой ночью. Эйнеке был на часах, но не потому что настал его черед, а потому что никак не мог уснуть. Не желая мучить Наталя и не допуская даже мысли о том, что караулить будет Вивьен, полуэльф сменил брата на посту у окна. Смотрел в ночь. Глаза болели и слезились, но Эйнеке все продолжал и продолжал смотреть в густую темноту за пределами блекло-оранжевых орелов света, текущего из фонарей таверны. Пока не стало слишком темно и слишком поздно, видел суетящихся конюшенных и уезжающих прочь постояльцев. Видел и в отдалении как притихают дневные птицы, а ночные просыпаются. С наступлением ночи жизни стало не меньше, но в большинстве своем она была гораздо-гораздо более скрытная. Разок глаз Эйнеке уловил сову, еще разок заметил бродячую кошку, крадущуюся прямо туда, где вечером полуэльф видел гнездо мелких певчих птичек, а после всю эту ночную жизнь нарушило явление человека – мимо лихим галопом промчался верховой. “Гонец”, - подумал Эйнеке и тихо вздохнул. Он позволил себе отвлечься от созерцания окна и жизни по другую его сторону. Обвел взглядом их комнату. Вивьен спала, обняв набитую соломой подушку, сжавшись и зарывшись под колючее шерстяное одеяло. Наталь на соседней постели наоборот раскутался и широко раскинул руки, тихонько похрапывая. Вид спящего брата и подруги немного успокоил. Тогда же Эйнеке невольно задумался о том, что неплохо бы поспать. Мимолетная мысль. Ее полуэльф тут же прогнал прочь. Да, от недосыпа (и, если честно, от недавних слез – тоже) болели глаза, но сон… Сон едва ли придет к нему! Пускай лучше отдыхают те, кто действительно может отдохнуть. Эйнеке встряхнулся и снова обратил взгляд к окну. Впрочем, на этот раз он смотрел не на дорогу и не на окрестные леса, а на небо – на звезды и две луны, заливающие мир бледным светом. Луны все те же, что Эйнеке привык видеть и в Альдане, и в других краях, а вот звезды… Звезды – чужие! Задумчивым взглядом полуэльф изучал созвездия – благо ночь выдалась ясная – и соединял их воображаемыми линиями. Без всякой системы и умысла, не пытаясь что-то сложить и действительно увидеть. Просто убивал время? Пожалуй. Хотя надежда обнаружить что-то знакомое на чужом небе не оставляла его. В конце концов, Свободные города не так уж и далеки от Альдана! Когда знакомое вроде бы наметилось и сложилось перед мысленным взором, тонкий (почти) эльфийский слух уловил перестук конских копыт. Эйнеке насторожился. Напряжение вмиг сковало его тело. Взгляд обратился обратно к дороге. “Всадники. И не один, а несколько”, - еще задолго до появления фигур верховых понял Эйнеке. “Конклав или церковники?” - теперь крутилось в уме. К напряжению примешивалась и тревога. Эйнеке бы непременно бросился будить спутников, если бы был наверняка уверен, что верховые не промчатся мимо. Не промчались. Два всадника на изящных серебристо-полосатых конях остановились во дворе, и Эйнеке без труда узнал ортесианов – скакунов, что водятся лишь в эльфийских землях. “Конклав”, - с облегчением понял Эйнеке. Церковникам попросту неоткуда взять таких лошадей! Волна расслабленности прокатилась по телу, и полуэльф сумел даже улыбнуться. Впрочем, улыбка его вскоре поблекла, а тревога вернулась: да, Конклав – его союзники, но стоит ли ждать от них хоть чего-то хорошего? Эйнеке сомневался. Сомневался, когда покинул свой пост. Сомневался, когда будил Наталя и Вивьен. Сомневался особенно сильно тогда, когда в дверь их комнаты постучали. *** Кого рассчитывал увидеть Эйнеке? Сложно сказать. Маги Конклава представлялись ему достаточно разношерстной группировкой, но встретить сейчас собратьев-альданцев, да еще и тех, которых знал лично… Эйнеке отшатнулся от двери в тот же миг, когда открыл ее. Два силуэта. Два знакомых эльфа. О, очень и очень хорошо знакомых! - Калеан?.. - удивленно и слегка неловко пробормотал Эйнеке, глядя на рослого юношу с забранными в хвост белоснежными волосами. Тот улыбнулся: так непринужденно и дружелюбно, что Эйнеке смутился только сильнее. - Господин Мириам! - а вот теперь голос подал и Наталь. Он узнал альданского Первого чародея. - Принцы Ал`Аллэ, - отозвался Мириам: в противовес Калеану темноволосый и гораздо-гораздо более древний эльф. Вот в его голосе не было ни намека на удивление, только дежурная вежливость и не более. Мириам первым приложил руку к сердцу, обозначая приветствие. Вслед за учителем и Калеан повторил этот жест, все еще лучезарно улыбаясь. Наталь ответил, а Эйнеке… Эйнеке растерялся, но с опозданием все-таки сумел воспроизвести традиционное для альданского народа приветствие, дополнив его легким, но более чем уважительным поклоном в адрес господина Мириама. - Вы знакомы? - наконец голос подала и Вивьен. - Знакомы, - ответил ей Калеан и одарил очередной беспечной улыбкой. - Скажу больше, на моем месте мог быть Эйнеке, - заявил он спустя мгновение. Эйнеке тут же покачал головой, мол, не надо. Калеан вскинул бровь, но ни слова более не произнес. - Что ж, Верховный чародей Аст`Рэй и впрямь знал, кого к нам следует направить… - несколько растерянно проронила Вивьен. - Разумеется, Гаэлтиас знал, - отозвался Мириам и уверенно прошел вглубь комнаты. Вивьен последовала за ним, как и Наталь, а вот Калеан задержался, не сводя с Эйнеке внимательного взгляда. Эйнеке тоже замер, вопросительно посмотрев на… на кого? На друга? Когда-то они и впрямь были друзьями, но кто они теперь? Эйнеке помнил Калеана подростком – совсем еще мальчишкой! – которого (как и его самого) привезли к господину Мириаму, дабы тот выбрал из них лучшего, выбрал ученика. Они сразу поладили. Все случилось само собой… Поладили и взбунтовались против самой идеи, что кто-то должен выбирать из них. “Ну и дел мы тогда натворили!” - Эйнеке тихо усмехнулся, припомнив их совместное с Калеаном прошлое. Припомнил он и то, как Калеан рассказывал ему о драконах, о том, как хотел с ними летать. О чем тогда мечтал сам Эйнеке? Едва ли о драконах! “И о чем же ты мечтаешь сейчас?” - мысленно спросил Эйнеке, так и не решившись превратить этот вопрос в телепатический импульс. Тогда мрачно подумал про себя, что сам желает сейчас только поскорее разобраться с теми сектантами-террористами, творящими боги невесть что в Свободных городах, и сбежать подальше от церковников. Может быть снова на север, а может на восток – в Тиманскую империю. Или… “Или в Альдан?” - вспыхнула вдруг спонтанная мысль, а Калеан шагнул вперед. Его рука мягко и осторожно коснулась плеча Эйнеке. Эйнеке вскинул взгляд. - Я рад тебя видеть, Ал`Аллэ, - тихо произнес… друг. Пожалуй, все-таки друг! Калеан явно хотел сказать что-то еще, однако Эйнеке ему не дал. Эйнеке… Что ж, он поддался эмоциям, обняв Калеана за плечи. Тот не отстранился и не воспротивился, хотя и Эйнеке знал, сколь непросто другим эльфам переносить близкий контакт с его щитом. Даже больше: Калеан ответил. Тихо смеясь, он обнял Эйнеке. Ненадолго, но и этого хватило, чтобы на полуэльфа накатило такое теплое и приятное чувство… и мысли о родине… Они больше не казались такими уж глупыми! В Альдане его не настигнут церковники. И в Альдане совершенно точно есть те, кто любит и его, и Наталя. Там их не станут преследовать. “Не станут же?” - Эйнеке заглянул в лицо Калеана и улыбкой ответил на улыбку. - Нас ждут, - как бы между прочим заметил Калеан, отстраняясь. Да, их и впрямь ждали: Мириам, Наталь и Вивьен делали вид, будто не смотрят на их чересчур теплые приветствия, однако все трое улыбались. И все трое явно ждали, когда они закончат – разговор предстоял непростой. - Да… - согласился Эйнеке с некоторым невольным разочарованием.