***
Начало учебного года было непривычно мрачным. Школа была пуста. Большинства студентов не было ни на пиру в Большом зале, в честь начала учебного года, ни на занятиях. Маглорождённых здесь не должно было быть. Они были «грязными», бесполезными, недостойными. Новая политика не разрешала им быть студентами Хогвартса, ведь они не обладали чистой кровью. Они не были достойны называться волшебниками. Как мне известно, то была организована комиссия по учёту магловских выродков. Эта сомнительная организация отслеживала всех, чьё происхождение вызывало сомнение. И, конечно же, те, кто оказывались «жалкими выродками», несли своё наказание. Как же это всё омерзительно и глупо. Мне было невероятно жаль, что нет возможности что-либо сделать со сложившейся ситуацией. Ричарда в этом году, к сожалению, я не увижу, потому как прошлый курс для него был последним. От этой мысли становилось как-то тоскливо. За несколько лет я уже привыкла к тому, что некоторые вечера мы проводили в компании друг друга. Хоть Муррей и казался отстранённым, особенно в последнее время, он всё так же оставался приятным собеседником. Чем он планировал заниматься дальше — мне неизвестно, но, кажется, теперь главная забота юноши — защита брата. Хайд был маглорождённым волшебником, потому сейчас он подвергался ещё большей опасности. На таких магов велась «охота», потому я не удивлюсь, если О'Двайеры залягут на дно, на какое-то время. Брат очень много значил для Ричарда, именно потому он и был готов на всё, чтобы младший был в безопасности. Как жаль, что у меня нет возможности связаться с ними: любая почта и попытки связаться иными способами — всё отслеживается и проверяется, а так же карается наказанием. Надеюсь, что они будут в порядке. Совершенно не хотелось, чтобы кто-то из них пострадал из-за происходящего в мире. Драко… его в этом году в пределах Хогвартса ожидать не стоит. С тех самых пор, как он примкнул к Пожирателям Смерти, он сильно изменился. Но, даже несмотря на это, мне кажется, что у него были на то свои причины. У нас не было возможности обсудить это; весь прошлый год Малфой был очень отстранённым, он вроде был и в школе, но при этом был где-то в себе. Зная слизеринца, мне кажется, ему нелегко далось это решение. Иногда меня посещают мысли, что он, и правда, не хотел этого. Думаю, ему бы хотелось поговорить с кем-то об этом, причём не со своими друзьями, которые явно не смогут понять его. На самом деле, я давно стала замечать, что Драко несколько изменился в характере. В первые пару лет, только мы начали обучения в Хогвартсе, Малфой казался более несносным. Не знаю. Он был таким заносчивым, что я даже никогда не думала, что мы сможем найти общий язык. Но больше всего меня раздражала его кампания, вечно следующая за ним хвостом. Ладно бы они просто ходили за ним, так они ещё и поддакивали каждому его слову, будто бы не имея своего мнению. И, казалось бы, раньше волшебнику это нравилось, но как оказалось позднее, поведение товарищей стало невыносимой для него ношей, особенно в последние годы, когда ему хотелось с кем-либо поговорить о своих переживаниях. Никто из них, ни Кребб, ни Гойл не были теми людьми, с кем бы Драко мог поделиться волнующими вопросами. События, происходящие в мире, коснулись абсолютно каждого человека, никто не остался в стороне. Напряжённая атмосфера была особенно видна на занятиях, которые более не проходили в столь непринуждённой и лёгкой атмосфере, что была ранее. Ужаснее всего было то, что теперь студенты могли подвергаться наказаниям совершенно за любую провинность. Теперь даже Амбридж не казалось таким зверем, по отношению к учащимся. Уже само присутствие в Хогвартсе начинало постепенно угнетать. Хотелось спрятаться, сбежать, испариться. Сделать всё что угодно, лишь бы не находиться здесь. Вот только жаль, что идти мне было некуда. Но самое неприятное было то, что теперь Санни не разговаривает со мной, от слова совсем. Она избегает не только встреч, но и зрительных контактов, словно опасаясь чего-то. Даже если случаются совместные занятия, то девушка сторонится меня, сбегая, будто от огня. Хоть мне и были понятны причины этого поведения, но всё же думалось, что мы хотя бы сможем поговорить. Часто случается так, что поспешные выводы не приводят ни к чему хорошему. Это может привести как к хорошему, так и к плохому. Потому… нам следует обсудить сложившуюся ситуацию, а уж потом решать, кто какой пойдёт дорогой. За несколько лет общения с Уизли я прознала пару способов, как можно привлечь внимание человека, причём буквально без слов и лишних фраз. Внезапное появление, захват, а самое главное — один из тёмных углов, где никто не смог бы не только нас не увидеть, но и не услышать. Именно так я и поступила, когда всё-таки решилась на долгожданный разговор. Бесконечно оттягивать этот момент бессмысленно. Пока у нас есть время… — Какого чёрта? — единственное, что произнесла Флэар, как только я увлекла её в сторону, как можно дальше от общего коридора. Раньше я бы явно не стала поступать подобным образом, но, кажется, я набралась этих уловок от Уизли, который сам увлекал меня глухие проходы Хогвартса. — Это… ты… — голос когтевранки дрогнул, когда она наконец-то обратила на меня взор. Шатенка была напугана? Быть может, это был вовсе не страх, а волнение, но это было заметно. — Мы можем поговорить? — я сразу перехожу к делу, не желая медлить. Мы должны прояснить наши отношения прямо сейчас. Я поняла, что бесконечно бегать от проблем не выход, хотя и до сих пор сама избегаю многих вещей, что кажутся мне неразрешимыми. — Извини. Быть может, я… — Как ты могла молчать об этом?! — Санни перебивает меня, буквально не позволяя договорить то, что было на уме. Голос девушки, казалось бы, сейчас сорвётся на крик. Что же, хоть я и не могу понять все мотивы волшебницы, но могу представить, что она чувствует. — Я думала, что мы можем доверять друг другу! А что в итоге?! В итоге ты скрываешь от меня самое главное! Может, ещё скажешь, что наша дружба ничего не значит? Что всё это было для тебя какой-то игрой?! Волшебница была невероятно зла. Это было вполне очевидно, но я и подумать не могла, что реакция будет столь резкой и даже агрессивной. Она была настроена против меня. И это всего лишь из-за одной утайки? Мне казалось, что ещё не было таких ситуаций, когда я давала повод для сомнений. Её слова невыносимо ранят меня. Я была совершенно не готова услышать нечто подобное из уст волшебницы. — Ты, правда, так думаешь? — Флэар отступает на шаг, явно ошарашенная моей реакцией, на столь громкое заявление о лжи и предательстве. Она не знала, что сказать в ответ. Ведь и правда, что можно сказать в ответ человеку, который не совершал половину из того, в чём его обвиняют. — Мне казалось, что я не давала тебе повода думать так. Но даже если и так, неужели ты не разглядела этой игры раньше? Не поняла того, что я развлекаюсь с тобой? — она всё так же молчит. Не знает, что сказать или же признаёт свою ошибку? — Мне казалось, что когтевранцы обладают более острым умом, потому сразу распознают подвох и ложь. А оно вон как оказывается, — я так не думала. На самом деле, если человек знаток своего дела, то распознать его ложь очень трудно. Даже почти невозможно. Всё же мне несколько лет удавалось водить родителей за нос, скрывая свою истинную позицию. Мы были в той части замка, где редко можно встретить кого-либо, особенно в такое время. В какой-то мере это было нам на руку. Совершенно не хотелось, чтобы кто-то слышал наш столь громкий и оживлённый разговор. Главное, чтобы по близости внезапно не оказалось никого из Кэрроу, иначе не избежать беды, особенно Санни. Как бы она сейчас ко мне не относилась, у меня не было желания навлекать на неё неприятности. Если то будет нужно, то я лучше окончательно отдалюсь от неё. Может, стоит довести всё до абсурда, чтобы разойтись друг с другом окончательно? Что ж. Почему бы и нет? — Знаешь, если бы мне не нужна была эта дружба, то я вряд ли стояла бы сейчас здесь. Если бы мне оно было не нужно, то я бы даже и не вспомнила о твоём существовании, — глаза девушки округляются. Кажется, она не ожидала услышать от меня нечто подобное. Нечто столь тяжёлое и ранящее. — Но ведь ты и не отрицаешь того, что лгала мне! — нет, я не лгала. Это было бы ложью, если бы я твердила о том, что моя семья идеальна, и мы не придерживаемся взглядов Тёмного Лорда. Но я и не говорила этого. Я не говорила ничего, касательно моей семьи. Ни то, чем они занимаются, ни кем являются. Это было какой-то тайной, что я скрывала от всех. Кому было нужно, они знали, какие должности в Министерстве занимали родители, но, казалось бы, об этом знали лишь в том круге, который был необходим для поддержания статуса чистокровной семьи. — Ты не думала, что это делалось не с целью утаить от тебя что-то столь важное? Быть может, у меня были на то причины, не рассказывать тебе ничего из этого? — были. Причины, конечно, были. Мне не хотелось втягивать Санни в гущу этих событий, потому что я знала, чем всё это могло закончиться. Знала, какие могли быть последствия раскрытия правды. Знала, что она бы этому не обрадовалась. Потому что уже сейчас, не зная и половины происходящего, она ожигается меня, будто огня. Если так пойдёт дальше, и Флэар не примет мои слова и меня обратно, то пусть будет так. Пусть этот разговор будет последним, и после этого мы больше никогда не пересечёмся. Иногда нужно отпустить кого-то, чтобы пойти дальше. Если она будет согласна, то я приму это решение. — Раз так, то, может, стоит забыть друг о друге, словно нас ничего никогда и не связывало? Если пожелаешь, то так оно и будет. Ответа я так и не дождалась. Всё, чем одарила меня девушка, — испуганным взглядом. Она была полна непонимания и недоверия. Конечно, как можно довериться человеку, который столь долго таил тайну, решающую очень много? Как можно довериться человеку, чьи родители следуют идеалам тёмного волшебника, стремившийся иметь власть над человечеством? Да и можно ли доверять человеку, который, как может показаться, способен переметнуться на вражескую сторону? Не знаю. Будь я на месте Санни, то вряд ли смогла бы так сразу довериться тому, кто столь долгое время скрывал правду. Разбита была не только Флэар, но и я вместе с ней. Я всё больше и больше теряю хоть какую-то надежду на то, что всё ещё может измениться.***
С того момента, когда состоялся наш с Санни разговор прошло немало времени. Я бы даже сказала, что прошло много времени. Мы с трудом смогли выяснить отношения, на что я, на самом деле, даже не рассчитывала. Зная характер когтевранки было сложно предположить, что она всё же решится на контакт. Может, мне и правда удалось переубедить её? Хотя, кажется, это маловероятно. Не знаю, что именно повлияло на её выбор, но в тот момент я была рада, что мы больше не в ссоре. Мне совершенно не хотелось терять её. Но если бы примирения не произошло, то я бы приняла этот ответ. Это был бы чисто её выбор, на который я никак не должна влиять. Мне всего лишь хотелось прояснить ситуацию. Не более. Сейчас было совсем не то время, когда мы могли спокойно прогуливаться по коридорам, потому приходилось искать выход даже из таких ситуаций. Иногда мы находили время уединиться в библиотеке, где можно было остаться без посторонних взглядов со стороны. Нам было о чём поговорить, что обсудить. Но той возможности, что была ранее — уже не было. Я уже свыклась с тем, что Хогвартс давно не тот, каким был в первые года обучения, но эта атмосфера всё равно продолжала нагнетать. Возникало неприятное чувство, что уже никогда не будет того заветного света, что мог бы указать путь. С каждым днём я всё больше теряла надежду на то, что всё может измениться. Надежда… мы сами заставляем её сбываться. Но когда пропадают силы верить хоть во что-то, то и всякая надежда начинает терять свой смысл. — Понимаю, что это может быть не самая приятная тема для обсуждения, но всё же хотела бы спросить, — внезапно начинает разговор Санни, переходя на полушёпот, явно не желая быть услышанной. Я догадываюсь, о чём она хочет со мной поговорить, потому понимаю причины перехода на шёпот. — Был ли у тебя какой-то выбор? В плане. Как сказать, правильно. Тебе предложили присоединиться или тебя поставили перед фактом? — так и знала, что она решит знать причины, почему я отказалась, если так можно сказать, от стороны Тёмного волшебника. — Извини, может, ты не хочешь говорить об этом. Ты не обязана отвечать, если не хочешь. Я могу понять, — Флэар начала тараторить. Это происходило каждый раз, когда она нервничала. Её вопрос был слишком очевидным, потому не вижу смысла обижаться на это. Но тема и правда была не из радостных. Библиотека была пуста из-за чего казалось, будто бы даже шёпот звучит слишком громко. Может, так оно и было. В пустующих стенах каждый шорох казался грохотом. Всё это ужасно нагнетало. Я всё больше начинала теряться в себе. — Всё в порядке, — уже давно ничего не было в порядке. Эта тема до сих пор была неприятна мне. Я до сих пор забиваю голову тем, правильно ли я поступила в тот день. Но всё же, думаю, девушка имеет право знать хоть какие-то подробности. Конечно, я не могу рассказать ей всего. — На самом деле, выбора никакого не было. Вот только я до сих пор сомневаюсь в правильности своего выбора. Тогда я просто сбежала, не желая оказаться в гуще этих событий. С тех самых пор, я – разочарование семьи. Всё же невероятно сложно пойти против семьи, которая тебя вырастила, — кажется, я впервые столь искренне говорю об этом. Я даже Фреду тогда не рассказала всех деталей, словно чего-то опасаясь. Он бы понял. Но мне хотелось избавить его от этих гнетущих мыслей. Да, идти против семьи тяжело, но пройти против себя и своих принципов ещё труднее. В таком случае можно выбрать того одну сторону, но, вот только, ты никогда не будешь знать, какая из сторон по итогу окажется правильной. Этого не узнать до тех пор, пока не достигнешь критической точки. Достигнув более сознательного возраста, я поняла, что совершенно не разделяю взглядов родителей, касательно маглорождённых волшебников. И самое ужасное в этом всём было делать вид, что я согласна с ними, особенно в кругах единомышленников. Тяжело было столько лет придерживаться образа хорошей и идеальной дочери. Наверное, в тот момент я и правда разочаровала их. Всё же, столько сил и лет было потрачено на ребёнка, который всё это время притворялся. Я отреклась от них. От своего рода. — Быть может, будь у меня хоть какая-то гарантия, то, наверное, я могла бы и согласиться. Но кому нужны условия паршивой девчонки? — и правда. Дал бы мне хоть кто-то надежду, что близкие люди в любом исходе будут в порядке, я, наверное, и правда присоединилась к Пожирателям. Но такой надежды нет. И никогда не было. Санни молчала. Она молча глядела на меня, будто не решаясь сказать что-то. Хотя, о чём тут можно говорить? Верно, ни о чём. Будь я на месте Флэар, то вряд ли бы смогла подобрать слова, чтобы хоть как-то сгладить углы ситуации. До сих пор не могу понять причины, по которым она изменила своё решение насчёт меня. Быть может, в тот момент она просто была на эмоциях. Иногда кажется, что в такой ситуации сама себя я бы не смогла простить. Спустя время ощущаю горячую ладонь, мягко накрывшую мою руку. Дрожь прошла по всему телу от столь внезапного прикосновения. Кажется, это было именно то, чего мне не хватало. Я до сих пор не знаю, что чувствует Санни, находясь рядом со мной. Быть может, она до сих пор испытывает страх, может быть, злость. Лично я до сих пор злюсь на себя. Злюсь за то, что дотянув всё до последнего имею теперь последствия. Могло ли быть хуже? — Я не знаю, что ты чувствуешь сейчас... Но знай, что мы всегда можем поговорить, — это предложение звучало очень неуверенно из уст девушки. Оно и понятно. Мне кажется, она до сих пор не до конца доверяет мне. Перебарывает ли она себя, находясь рядом? Или быть может это я накручиваю себя дурацкими мыслями, не имеющими никакого смысла? — Что тебе сказал Фред? Ну, когда ты сообщила, что собираешься поехать в Хогвартс? — мне показалось, что Флэар спрашивает это лишь для того, чтобы разрядить обстановку. Хотя, ей всегда были интересны подробности наших отношений, даже невзирая на то, что мне не всегда хотелось вдаваться в подробности. Сейчас, видимо, этого было не избежать. Что же, всё-таки я сама дотянула до этого, быть может, если бы я рассказала обо всём раньше, то теперь не пришлось бы объясняться. — Он не хотел, чтобы я ехала сюда, считал, что это слишком рискованно. Я же считала, что рискованным будет оставаться в их доме, — это был неприятный разговор, с какой стороны не взгляни на него. В тот момент, как сейчас, помню, мне даже хотелось повлиять на Уизли, чтобы усмирить его пыл, дабы он хотя бы раз послушал меня. Как хорошо, что этого удалось избежать. — Мне бы хотелось, чтобы всё это наконец-то закончилось, — не сразу осознаю, что произнесла это вслух. Я никогда не позволяла себе подобных слабостей. Глупо признавать, но я невероятно устала. Устала быть в бесконечном неведении от предстоящего дня. Устала быть в мире, в котором происходит война. Мне хочется лишь спокойной жизни. — Думаю, скоро всё закончится, — девушка мягко улыбается, накрывая мою ладонь своей. — Ну, то есть, кажется, что мы сможем справиться со всем этим, — глупо смеясь, продолжает Санни. Создалось ощущение, словно девушка подумала, что я не поняла, что она имеет в виду. — Шэй говорит, что самое главное – двигаться вперёд и не опускать руки. — Что же, может, в этом есть своя правда, — близнецы говорят точно так же. Иногда мне кажется, что болгар характером чем-то схож с Уизли, но я не знакома с ним столь близко, чтобы утверждать это. Но даже в таком случае, в последние дни ощущаю себя настолько морально обессиленной, от чего двигаться вперёд совершенно не хочется, от чего подобные слова лишь нагнетают меня. — Ладно, пора расходиться, — поспешно собираю книги, поднимаясь из-за стола. Может, время было и не поздним, но просто так разгуливать по коридорам не хотелось. Желания наткнуться на неприятности не было. — Ты тоже не задерживайся. Встретимся позже. Покидаю библиотеку, стремительно направляясь в гостиную. Так странно и непривычно слышать тишину коридоров, которые раньше, чуть ли не до самого отбоя, были наполнены шумом и гамом студентов. Так неуютно. Кажется, что я нахожусь не в Хогвартсе, а где-то в совершенно другом месте: мрачном, жутком, нагоняющим тоску и страх. Хогвартс уже не тот. Станет ли он таким, каким был ранее? Не знаю. Правда ли мы сможем избежать серьёзных последствий надвигающейся опасности? Неизвестно.***
Чем ближе год близился к концу, тем сильнее я ощущала неопределённую тревогу, что бралась, казалось бы, из ниоткуда. Сон стал более беспокойным, что некоторыми ночами я могла и не спать вовсе. В какой-то момент мне даже показалось, что это нормально проводить ночи без сна, бессмысленно глядя в мрачный потолок гостиной. Когда в последний раз я не ощущала себя столь разбито и опустошённо? В последние дни мне снится один и тот же сон, вот только на утро я совершенно не могу его вспомнить. Помню лишь неприятное послевкусие, которое потом преследует в течение дня. Мне было не по себе от того, что я даже не помню, из-за чего и возникало странное предчувствие чего-то нехорошего. Может, я всего лишь накручиваю себя? В последнее время происходит столько событий, наверное, не удивительно, что в такие моменты начинаешь видеть подвох буквально в любой мелочи. Но всё же это не даёт мне покоя. Я так редко вижу сны, а если и вижу, то они никогда не предвещают ничего хорошего. Стоит ли мне опасаться неизвестного будущего или, быть может, стоит оставить всё как есть? Не знаю. Совершенно не знаю, что делать дальше. Чувствую себя ужасно, беспомощно. Я никак не могу избавиться от этих навязчивых мыслей, что не могу ничего изменить в этой жизни. Не могу никак повлиять на судьбу тех людей, что мне дороги. С каких пор я стала столь бесполезной? Невыносимо. — Ох, Мисс Предательница, чего такая хмурая? Неужто ли не весело тебе без рыжего дружка? — в гостиной Слизерина, когда многие уже разбрелись по комнатам, меня настигает Панси, которая не упустит возможности задеть меня колким словом. Сил спорить не было совсем. Да и какой в этом смысл? Она никогда не изменит своего мнения обо мне. — К сожалению, ты не угадала, Панси, — Паркинсон фыркает, явно не ожидая столь спокойной реакции. Мне не хотелось конфликта. Нет желания тратить последние силы на бесполезные споры. — Просто заметив тебя, поняла, что возможности избежать твоей кампании – нет, — интересно, могли ли бы мы стать подругами? Мне кажется, что нет. У Панси слишком тяжёлый для меня характер. — Извини, но сегодня у меня нет никакого желания разговаривать с тобой. Какие она каждый раз преследует цели, пытаясь заговорить со мной? Я бы поняла, если бы Паркинсон делала это прилюдно, стараясь принизить меня в глазах других, но это всегда личные разговоры. Всегда разговоры наедине. Чего она добивается? Думает, что таким образом сможет повлиять на меня? Но какой от этого толк? — О, нет, погоди, — волшебница хватает меня за руку, только я хотела покинуть гостиную, чтобы закончить этот разговор. — Когда же ещё у нас будет такая хорошая возможность поболтать? — мы разве подруги, чтобы «болтать»? Да и о чём нам говорить? О том, какая я плохая, связалась с Уизли и кампанией? Интересно. Мы уже не раз об этом говорили. — Мне не о чем с тобой говорить, Панси. Все твои разговоры всегда об одном. Неужели нет других тем, которые ты бы хотела обсудить со мной? — устала. Можно ли обойтись без всего этого? — Прекрати строить из себя невесть кого. Здесь нет твоего обожаемого Драко, чтобы красоваться бессмысленными выходками. Да и, кажется, его никогда это и не интересовало. У нас обеих есть темы, на которые мы не желаем говорить. И для Панси это именно то, на что она реагирует сильнее всего. Она всегда следовала за Малфоем, потакая ему, вот только толку от этого не было. Со временем, стало вполне очевидно, что Паркинсон испытывала к Драко более трепетные чувства, нежели просто дружба, но вот только ему было всё равно. Волшебника, как мне кажется, вообще не интересовали отношения. Причём ни с кем. — Выглядишь нелепо, — наконец-то произношу я, осознав, что пауза уже слишком затянулась. — Хотя, кажется, именно это хотела сказать мне ты. Ведь, по твоему мнению, это я должна выглядеть нелепо. Ведь это я связалась с предателями крови. Это я отказалась от предложения присоединиться к Тёмному Лорду. Но от чего-то, именно в данной ситуации нелепо выглядишь ты, — она злилась и это было видно по лицу. Паркинсон мало того, что покраснела от злости, так в добавок грубые черты лица стали выделяться ещё сильнее. Эту войну начала не я, но даже в таком случае мне не доставляют удовольствия эти разговоры. — Думаю, разговор закончен. Время было уже поздним, потому никуда дальше гостиной я уйти не могла. Очевидно, мы вновь встретимся в спальнях девочек, но там девушка вряд ли решит выяснять какие-либо отношения, зная, что и у меня есть козыри в рукаве. Панси явно не хотелось, чтобы я начала при всем говорить о её несчастной любви к Драко, который никак не обратит на неё внимания. Мне же терять уже было нечего...