Голубая трава.

Вечерело. Солнце медленно скрывалось за темными деревьями, оставляя за собой туманно-алый след. Лучи заката окрасили небо в разные цвета: нежно-красный плавно перетекал в оранжеватый, оранжеватый - в серо-желтый, серо-желтый - в мятно-зеленый, мятно-зеленый - в прохладно-голубой, а из него цвет переходил уже в глубокий тёмно-синий, который постепенно заполнял все небо. Лёгкие перья облаков ничуть не скрывали первые ночные звёзды, расположившиеся на небе небрежной россыпью бус. Ветер принес запах тины, камышей и воды с речки. Тихо перешептывались травы и луговые цветы. Лютик закончил исполнять песню уже давно, но ее отголоски зазвенели тонкими строчками вдалеке. -Я голубая трава, что поёт ночью и днём, что крушит железо и сталь,* - слышится Геральту. -Я голубая трава, что живёт в сердце твоём, сопротивление, мой друг, бесполезно…* - слышится уже совсем другое побелевшему от страха Лютику. -Геральт? - робко спросил он. -Хм. -Давай туда не пойдем? Ну пожалуйста. Мне не нравится эта дорога, - проскулил бард. -Почему? Я слышал пение оттуда, - ведьмак принюхался, слезая с лошади. В воздухе витал нежный и лёгкий аромат ещё несозревших яблок.- Да. Нам туда, - он бесцеремонно схватил Лютика за рукав и потащил за собой. Музыкант лишь попытался вырваться из его крепкой хватки, но тщетно: если Геральт что-то почувствовал, его уже ничего не остановит. Через несколько шагов ведьмак отпустил его и быстро пошёл дальше один, в глубине души надеясь на то, что бард пойдет за ним сам. Лютик же остановился, тяжело дыша, и опёрся рукой о дерево. Его вывернуло наизнанку, в глазах резко помутнело. -Аргх, - рыкнул ведьмак, сжимая от злости кулаки. Как же он надоел ему. Лютик - его вечная обуза и личная проблема. Почему он так взъелся на этот заказ? Другие заказывают перья феникса для повышения продолжительности жизни, а старичок попросил сорвать ему пучок голубой травы, чтобы избавить себя от всяких демонов и ночных кошмаров. Деньги были позарез нужны им, иначе Лютик уже бы через два дня все уши ему прожужжал о нехватке еды и нормального ночного крова. Геральт любил Лютика, но не хотел говорить всю горькую правду вслух или причинять ему боль, но что-то ему подсказывало, что сегодня без боли не обойдется. Он приготовился было сказать очередное колкое, но мягкое замечание о том, что надо быть закаленным не только голосом, но и телом, но осекся: -Что с тобой? - спросил ведьмак, когда бард, охая, тихо сполз на землю. Геральт мгновенно взял с Плотвы сумку с эликсирами и подбежал к нему. Глаза музыканта медленно наливались чернотой. Он, показывая свои обнажившиеся белые клыки через неизменную улыбку на лице, грустно посмотрел на ведьмака и легонько прикоснулся подушечками пальцев с маленькими когтями к его щеке. -Бум! - шутливо произнес он. - Не хотел, чтобы так всё открылось. Я - тот самый дьявол из ада, что гибнет от голубой травы. -Голубая трава? Но это же миф, это бред, Лютик… - рука, трогая его лоб, наткнулась на два небольших рожка у висков. Всё-таки тогда это был не сон. Перед Геральтом все закружилось, завертелось - в голове разом сложилась картинка. Лютик практически не старел на вид - а теперь, как оказалось, всегда был таким. У Лютика постоянно были холодные руки - для лучшей связи со своим видом магии. У него была очень хорошая регенерация - на нем все заживало, как на собаке. Лютик - демон с черными как смоль глазами. Эти глаза не раз являлись ведьмаку в кошмарах, где все, кто был близок ему, сходили с ума и превращались в монстров, истошно крича, что в их страданиях виноват Геральт. Трисс, разрывая одежду и угрожающе рыча, становилась оборотнем. Йеннифэр - призраком в рваных одеждах и с ржавыми наручниками на запястьях. А Лютик - демоном с пронизывающими насквозь душу черными глазами и двумя тонкими рогами. Эти глаза не раз виделись ведьмаку и в реальной жизни. Первый раз - во время их знакомства, тогда Геральт списал все на усталость после долгой дороги. Второй раз - во время купания для приема у королевы, тогда Геральт списал это на одуряющий запах ромашки и неугомонную болтовню Лютика. Третий - во время пира Калантэ. Ведьмак подумал, что это всё - влияние многообразия вин на щедро накрытом столе. Как же он ошибался. -Как видишь, не такой уж и бред, - продолжил Лютик уже потускневшим и как будто потерявшим все краски голосом. - В каждой сказке, в каждой легенде, в каждой балладе есть доля правды. Ровно, как и в моей незатейливой, на первый взгляд, песне. -Твоей? -Да, моей, - Лютик закашлял, сплюнул багровую кровь на землю.- Несколько тысяч лет я уже тут живу, и мне, как ни странно, нравится эта чертовски дерьмовая жизнь барда. Я сотни лет проводил свою скучную жизнь в пёстром заточении у королей и королев. Пожалуй… Не особо скучную. Меня били, унижали и стыдили прилюдно ни за что. Я думал, что смогу хотя бы несколько лет потратить на описание интересной и увлекательной жизни ведьмака. Судьба со смертью всё-таки оказались сильнее меня. Геральт задумался. Он никогда не спрашивал о прошлой жизни демона, да и тот нелепо отшучивался, как только эта тема его задевала. И это ведьмачья жизнь была интересной и увлекательной? Просто ходишь по городам и деревням в надежде поймать глазами объявление о поимке монстра. Потом идёшь и убиваешь его. Излечиваешься от ран, если это необходимо. И все. Нет никаких эмоций, ни приключений, а в войны ведьмаки предпочитали не ввязываться. Лютик всегда считал иначе, и каждую удавшуюся победу над монстром приписывал к очередным "орденам и медалям" Геральта. Он всегда улыбался, когда видел ведьмака живого после битв. Будь он в крови - своей или чужой, - будь он в ранах и синяках - Лютик всегда принимал Геральта таким, какой он есть, без тени фальши на лице. -Чары от голубой травы снимет живая вода, - пробормотал Геральт, перебирая в сумке склянки с мутной жидкостью. - Хотя... Ты же дьявол? -Ну… да, вроде должен им быть, - шутливо сказал Лютик, чувствуя нарастающее жжение в груди. -Мертвая вода поможет? -Мертвая вода? - он усмехнулся. - Не смеши меня, Геральт. - демон снова прокашлялся. - После голубой травы чертям уже ничего не помогает. Сквозь мое тело, сквозь мое сердце прорастет голубая трава и оплетет мое тело, заставляя его медленно гнить тут, среди камней и высоких деревьев, что смотрят лишь ввысь своими кронами, ни о чем не думая и ни о чем не жалея. Ведьмак приложил руку к его сердцу. То гулко и довольно медленно как для человека, так и для нечисти, билось, едва перекачивая отяжелевшую темную кровь по сосудам. -Живи, сукин ты сын, - процедил он сквозь зубы. -Ох! Ну и дела! - съязвил Лютик. - Теперь будут шутки и тёрки насчёт того, кем была моя мать? - Юмора у него не занимать, и даже при смерти он был способен на глупые шутки. Геральт снова начал копаться в своей сумке, угрюмо молча. Ему хотелось поддержать Лютика, убедить его в том, что все сложится хорошо, но со словами у ведьмака всегда было туго. Осознание того, что он всегда убивал таких, как Лютик, морально уничтожило его. Он всей своей душой не хотел того, чтобы Лютик умер из-за него. -Черную чайку ты мне не предлагай, хорошо? - баночки и склянки звонко звенели, стуча друг о друга. -Как ты… -Она мне боль не снимет, - пояснил бард. - Лишь хуже сделает. -Хм. Лютик откинулся головой на кору и, забывшись, и завороженно посмотрел за спину Геральта. В его черных глазах на короткий миг отразились кристальные голубые отблески сияющей травы. -Она… Она прекрасна, Геральт. -Кто? -Моя смерть, - он вновь улыбнулся, в глазах появились слезы. - Никогда бы не подумал, что буду так красиво умирать, - он судорожно вобрал ртом воздух, в цветущих, оплетенных синей травяной лозой лёгких его катастрофически не хватало. - Помолись в ближайшей церквушке за меня, хорошо? -Что? Что ты такое говоришь, Лютик?! Какая церковь? -Красивая такая, старенькая, но по-своему прекрасная. Видел ее в двух деревнях отсюда. -Да ты бредишь, Лютик, - ведьмак наклонился и поцеловал его в лоб. Горячий. Геральт осторожно поднял барда и усадил его на Плотву. Вскочил на лошадь, сев позади демона, и погнал ее прочь, придерживая барда за талию, чтобы тот не упал с кобылы. Прочь, прочь от этого проклятого места. Лютик дышал все так же тяжело - ему стало немного легче, но не настолько. -Гера-альт… - прошептал он, утыкаясь носом в его ключицу. - Почему ты не оставишь меня тут? - ответом стало молчание. - Тогда убей меня, ведьмак, слышишь? - трава пережимала легкие до невозможности, хотелось уже побыстрее закончить это мучение. -Я не могу. -Серьезно? - он поднял свои черные глаза на него. Слезы текли из них, не переставая. -Нет, несерьезно, - попытался пошутить Геральт, хоть и знал, что момент до смерти не подходящий. Он остановил лошадь и посмотрел на лес: свечения не было видно. -Тогда… Бывай, Геральт. - он опустил взгляд вниз, опустив голову. - Знай одно - я люблю тебя. Лютик, прикрыв глаза, подался назад и поцеловал ведьмака в губы. Ведьмак продлил поцелуй, чуть придержав его за подбородок. Лоза голубой травы, приятно хрустнув, распалась и разлилась приятным теплом в груди. -Ничего не замечаешь? - Геральт улыбнулся и погладил того по плечу. -Я… Я жив?