Домовёнок

Силы Аникия возвращались медленно, но верно. Леший постоянно находился рядом, запрещал домовёнку выполнять домашнюю работу и радовал его гостинцами в виде малины и земляники. И пусть и не сезон ягодный, но разве для хозяина леса это проблема? Домовёнок чувствовал себя неуютно под взглядом друга, ему хотелось вскочить и начать что-то делать ради того, кто дважды спас ему жизнь. А ещё смотря на тлеющие угольки в глазах лешего он всё чаще вспоминал о печи. — Лихо, осень скоро, — неуверенно начал было Аникий. — Что? Осень? — леший удивлённо моргнул. — Больше половины лета ещё впереди. — Надо бы печь подготовить к приходу зимы. — А, ты об этом, — улыбнулся Лихо. — Но не понимаю, зачем нам печь? — Печь это сердце дома, — уже увереннее заявил домовёнок. — Огонь в печи даёт уют зимой. Леший задумчиво посмотрел на своего подопечного и кивнул. — Хорошо, будет тебе печь. Но кто её делать будет? — Я сам могу. Нужен только материал. — Какой? — Камни, но лучше кирпичи. Ещё глина. — С глиной всё просто, но где я тебе кирпичи-то возьму? — Не знаю, — домовёнок тут же приуныл. И как он сам об этом не подумал? — Не печалься, — Лихо потрепал его по волосам, — найду я тебе кирпичи. На том они и порешили. Вскоре Лихо принёс необходимый материал, забрав его из заброшенных деревень, и домовёнок потихоньку начал возводить печь посередине землянки. Для этого лешему пришлось раздвинуть стены, увеличив площадь помещения. Дел у хозяина леса накопилось очень много. Часть из них он разделил между своими подчинёнными духами, другие отложил пока Аникий полностью не поправится. Но тот уже был счастлив и полон сил, так что скрепя сердцем Лихо принял решение снова оставить домовёнка одного. — И помни, никого не пускай в дом, никому дверь даже не открывай. Только мне! — грозно сказал он на прощание. Аникий кивнул, ведь он и сам до дрожи боялся повторения истории. — Никому и никогда, — повторил он. — Только ты не задерживайся. Лихо сдержанно кивнул и покинул землянку, а домовёнок тут же закрыл за ним дверь на щеколду. Следующий день выдался тёплым и солнечным, даже душным. Аникий был очень осторожен: сначала посмотрел в окно, потом приоткрыл дверь и огляделся, внимательно прислушался. Никого и ничего не заметив, он с ведром покрался к ручью за землянкой. Следовало пройти лишь несколько шагов по склону и вот он, родник. Паренёк уже нагнулся зачёрпывая воду в запруде, как раздался смешок совсем близко. Аникий поднял голову и столкнулся взглядом с красивой девочкой с зелёными, почти салатовыми, глазами и такими же волосами. «Кикимора», — узнал он её. «Через огонь он с тобой прыгнул! Трижды! На Ивана Купала!» — всплыли её слова в голове и домовёнок понял, что краснеет. Забыв о воде он бросился назад, за спасительную дверь землянки, а Кикимора лишь задорно засмеялась ему в спину. Подперев спиной дверь, он опустился на пол и закрыл лицо руками. Почему он так испугался? Кикимора не казалось ему плохой, но ведь Лихо не раз говорил, чтобы он не пускал эту девушку в дом. Так ведь? Казалось, он уже успокоился, но Кикимора снова засмеялась совсем рядом испугав его. Аникий осторожно выглянул в окно, но там никого не было. Прошло немало времени, прежде чем он решился открыть дверь и увидел полное воды ведро. Забрав его, парнишка вновь закрылся. Он слил немного в корыто с глиной и продолжил выкладывать ряды кирпичей. Ему самому хотелось скорее закончить работу, так как материал для печи занимал значительную часть пространства и дом больше походил на склад, ни намёка на уют. — Привет, — раздался знакомый голосок и Аникий боязливо оглянулся, увидев в окне Кикимору. — А что это ты делаешь? Домовёнок отвернулся и продолжил заниматься своими делами. Когда через время он украдкой посмотрел в окно там уже никого не было. Кикимора зачастила приходить каждый день и пытаться заговорить с домовёнком, но он демонстративно игнорировал её. Тогда девушка выбрала другую тактику: она просто рассказывала ему истории о себе и болотных обитателях. Аникий и не заметил как начал заслушиваться её голосом, забывая продолжать свою работу. Иногда он задавал ей уточняющие вопросы, на которые она спешила ответить. — Так что это? Это ведь печь? — спросила девушка смотря в окно на результат работы домовёнка. — Да, печь, — кивнул парнишка. — Она будет согревать наш дом зимой и дарить уют. — Странный ты, — улыбнулась Кикимора. — Мы ведь не чувствуем ни холода, ни тепла. Да и я, например, зимой сплю. — Я домовой, и это мой долг — создавать уют. — Почему ты не пускаешь меня? Где твоё гостеприимство? — девушка решила вновь поднять этот вопрос. — Ты нечисть, я должен оберегать жилище от таких как ты. Аникий был верен своим убеждениям, но прозвучали его слова без должной твёрдости. Кикимора нравилась ему и он очень хотел впустить её, но не мог пойти против обещания, данного лешему. — Можно подумать, что ты сам не нечисть, — обиженно фыркнула Кикимора. — Прости, — виновато ответил Аникий. — Я обещал Лихо, что никого не впущу пока его не будет. — Он не узнает, — с надеждой предложила девушка. Домовёнок вспомнил слова лешего о залитых водой углах и плесени, после чего отрицательно мотнул головой. — Ну и ладно, — обижено выдала напоследок Кикимора и убежала. На следующий день она не пришла. С утра моросил дождик, который к обеду лишь усилился. Аникий безрезультатно выглядывал в окно, даже вышел за дверь и тоскливо посмотрел на пустое ведро. Девушка набирала ему воды последние дни, в этот раз же ему пришлось самому сходить к роднику. Вернувшись в землянку, он тоскливо обвёл взглядом опушку поляны и тихо позвал девушку, но в ответ была лишь тишина. Сверкнула молния, но грома не последовало. Аникий уже почти закрыл дверь, когда ему показалось, что из кустов кто-то выходит. — Лихо! Ты вернулся? — радостно воскликнул домовёнок и помчался навстречу своему другу. Леший же удивлённо уставился на него, а когда паренёк обнял его, то внимательно осмотрел свои руки. — Кто бы мог подумать, — еле слышно сказал он разглядывая чёрные острые когти на своих пальцах. — Что? — домовёнок отстранился от него и посмотрел в глаза, которые тот тут же прикрыл. — Ничего, давай войдём в дом. — Конечно, пошли. Негоже мокнуть под дождём. Аникий потянул своего друга в землянку, где тот начал удивлённо оглядываться. Заметив взгляд лешего домовёнок смутился и начал оправдываться: — Я уже почти закончил, правда. Сейчас я помою полы, а когда дождь закончится ты поможешь мне сделать дыру для дымохода. Это последнее и всё будет готово. Леший промолчал, а Аникий бросился смывать разводы на полу. Он не видел, как его спину не мигая рассматривает Лихо, изредка косясь на кровать, что продолжала стоять у стены, хоть и была больше не нужна. — Хочешь липовый чай? — предложил домовёнок когда закончил. — У нас ещё осталось немного мёда. — Нет, спасибо, — холодно ответил тот и направился к кровати. — Я устал, хочу отдохнуть. Аникий ошарашено смотрел, как Лихо ложится на постель. Никогда он не видел, чтобы друг уставал, чтобы он хотя бы раз присел на кровать, которую сделал только для домовёнка во время хвори. Ведь для сна духам ничего подобного не требовалось в принципе. — Приляжешь рядом? — с какой-то странной интонацией спросил леший и домовёнок кивнул. Друг вёл себя странно, но Аникий не видел причины для отказа в пустячковой просьбе. Когда он прилёг, леший прижал его к себе, после чего принялся поглаживать начиная с волос и опускаясь ниже к плечам. Домовёнок чувствовал себя странно, он не понимал что происходит, но постепенно тревога ушла, а от ласк его начало клонить в сон. — Не спи, — шепнул леший на самое ухо и Аникий выгнулся всем телом от странной волны мурашек, что пробежала по его телу. Почему-то стало жарко и хотелось куда-то бежать и что-то делать, но в то же время странная теплота рук друга тянула как магнит. Он перехватил ладони лешего и крепко сжал, не позволяя прикасаться к себе. — Что ты делаешь? — спросил он когда дыхание восстановилось. — Я странно себя чувствую, мне не по себе. — Тебе не нравится? — с какой-то издёвкой спросил леший и приподнялся, нависнув над пареньком. Аникий видел его рот и нос, но как бы не пытался заглянуть в глаза, ему это не удавалось. Лихо воспользовался заминкой домовёнка и полез тому под рубаху своими горячими ладонями. Аникий сильно распереживался, происходящее казалось ему ненормальным. Если бы он смог заглянуть в красные глаза друга и увидеть там что-то важное для себя, возможно, тогда бы он перестал сопротивляться непонятным чувствам. Но леший прикрывал веки либо отворачивался, стоило только вновь попытаться. — Посмотри на меня, — попросил домовёнок задыхаясь, но друг лишь шире улыбнулся, обнажая ряды острых зубов, после чего наклонился к животу и выдохнул горячий воздух на кожу. Аникий вспомнил, как встретил лешего в лесу, как тот грозился его съесть, чем очень сильно испугал. Такая же неестественная улыбка до ушей и острые зубы. Лихо тогда шутил, но в тот момент домовёнок всё воспринял всерьёз. Старая обида кольнула сердце. «Да он просто издевается надо мной!» — подумал паренёк и начал вырываться из рук Лихо. Сначала тот сжал свою хватку сильнее, но потом всё же дал взъерошенному домовёнку слезть с кровати. — Опять твои глупые шутки? — обиженно заявил Аникий приведя себя в порядок. — Не делай так больше, не шути со мной. — Прости, — мягко ответил леший, хоть на лице его и отразилось раздражение. — Я не хотел тебя обижать. И я не шутил. — Всё рано не смешно, — Аникий обиженно отвернулся. Прошло какое-то время, прежде чем домовёнок почувствовал, как Лихо подошёл к нему сзади и приобнял. Его движения были естественны и не будили непонятные эмоции в Аникии, так что тот улыбнулся и приобнял друга в ответ. Дождь к этому времени закончился и выглянуло солнце. — У меня есть для тебя подарок, — тихо сказал леший. — Хочешь посмотреть? — Да, — кивнул домовёнок. Лихо довольно улыбнулся и потянул паренька за собой к двери. — Пойдём, я покажу тебе кое что в лесу. Домовёнок остановился и Лихо обернулся к нему с недовольством. — А в лесу точно не опасно? — Ты что, не веришь мне? Аникий вновь попытался посмотреть в глаза другу, но тот отвернулся. Домовёнок принял жест за обиду и поспешил согласиться: — Верю, конечно верю. Он сам подошёл к двери и открыл её. Леший улыбнулся и следом вышел на улицу. — Пойдём, это недалеко, — сказал он и, взяв руку домовёнка, потянул его в кусты. Аникий растерялся. Ветки цеплялись за одежду и били в лицо, совсем не так как раньше, они не расступались перед хозяином леса. — Подожди! Что происходит? — воскликнул Аникий и остановился на небольшой полянке. Леший недовольно посмотрел на него, но всё же ответил мягкой интонацией: — А что случилось? Ты не хочешь посмотреть на то, что я подготовил для тебя? — Что-то не так, — неуверенно начал домовёнок. — Что с тобой не так, Лихо? Посмотри на меня, посмотри мне в глаза и скажи, что не о чем беспокоиться. Только тогда я поверю, что это так. Леший ухмыльнулся и подошёл ближе, он нагнулся и глаза Аникий расширились в предвкушении увидеть красные угольки, те самые что он помнил. Лихо же наклонился совсем близко, но в следующий миг, вместо того чтобы поднять веки, он накрыл губы паренька своими и следом с силой прижал к себе, чтобы тот не смог вырваться. Буря эмоций накрыла домовёнка, но основной было возмущение. Как и все духи, он был традиционалистом и поцелуи в губы считал исключительно романтическими. А становиться домовихой в его планы не входило! Да, он испытывал сильные чувства к лешему, но не к тому, что стоял сейчас перед ним. Словно это злая шутка, а не друг. — Неужели ты не любишь меня, Аникий? — прошептал леший наконец. — Ты с ума сошёл, Лихо? Пусти меня! — возмущённо крикнул он и наконец леший посмотрел на него. Знакомое лицо друга находилось в паре сантиметров от его, а потому глаза Аникий рассмотрел вполне чётко: светло зелёные с желтизной, а по центру узкий вертикальный зрачок. Некто ошарашенно смотрел на домовёнка, и это определённо был не леший, хоть и похожий на него как две капли воды. — Кто ты? — воскликнул полным ужаса голосом Аникий и вырвался из хватки двойника. Некто поднял руку и закинул прядь светлых волос за ухо, недобро ухмыляясь при этом. — Увидел таки. Но это не важно. В следующий миг двойник неестественно быстро приблизился к домовёнку и схватил его за запястье. Место захвата отдалось обжигающей болью и Аникий вскрикнул от неожиданности. Тем временем Некто грубо приподнял его над землёй одной рукой. — Пусти меня! — кричал Аникий. — Потерпи, немного осталось, — грубо ответил двойник и уже было шагнул в кусты на краю поляны, как на него чуть ли не выпрыгнула зеленоволосая девушка. — Что тут происходит? — поинтересовалась она внимательно разглядывая двух парней перед собой. — Кикимора! Помоги! Это не Лихо! — закричал Аникий. — Да я уж вижу, — зашипела та и домовёнок испугался ещё сильнее: он привык к нежному голосу девушки. — Глаза противные, змеиные. Неужели это ты, огненный змей? — Знаешь меня? — ухмыльнулся змей и не церемонясь схватил домовёнка за шиворот. — Тогда уходи с дороги. — Вот ещё, — фыркнула Кикимора. — Отдай домовёнка мне. — Смотри, старуха, сама напросилась. Змей вытянул свободную руку вперёд и она вспыхнула огнём. В следующий же миг Кикимора открыла рот, из которого фонтаном ударила струя воды. Тело змея зашипело, он отступил на несколько шагов назад, но жертву не бросил. Когда вода закончилась, Аникий увидел очень бледную и постаревшую Кикимору. От змея же шёл пар и выглядел он неважно. Но это не помешало ему вновь поднять руку и направить в девушку струю огня. «Надо что-то делать, я ведь тоже защитник, пусть и жилища», — подумал Аникий и взмахнул рукой, в которой оказалась чугунная сковорода. Ей он и огрел змея по затылку, отчего тот выпустил жертву из рук и схватился руками за место удара. В следующее мгновение Аникий вновь взмахнул рукой и посудина сменилась на веник, с которым он нагнулся и принялся мести сор на земле в сторону двойника. — Как я сметаю мусор с ковра, так и незваного гостя смету от себя, как мусор вынесу за порог, так и незваный гость не вернётся сюда. — Дурак, — засмеялся змей, — мы в лесу, тут твои домашние заговоры ничего не стоят! — Бежим! — вскрикнул Аникий и, схватив Кикимору, бросился в кусты. — Нет, сюда, — поспешила сказать она и побежала вперёд, уже сама потянув за собой паренька. Бежали они недолго, так что Аникий сильно удивился, когда Кикимора резко остановилась и дёрнула его назад чтобы он не упал. На берегу болота стоял леший и у домовёнка всё внутри рухнуло: они не смогли убежать от змея! — Аникий! — Лихо грозно посмотрел на друга. — Ты почему по лесу бегаешь под ручку с Кикиморой? Ты же обещал дома сидеть и никого не пускать внутрь! И только сейчас домовёнок понял, что на него смотрит пара красных глаз. Это действительно был Лесное Лихо! Слёзы сами навернулись на глаза и не видя ничего перед собой Аникий бросился на шею другу, после чего принялся рыдать. Сначала леший попытался оттолкнуть от себя непослушного паренька, на которого был ужасно зол. Но тот выглядел настолько несчастным, что гнев тут же пропал. Лихо обнял бедолагу и нежно погладил его по рыжим волосам. — Ну, что ты плачешь? — спросил он без тени недовольства. — Что случилось? Его взгляд задержался на зеленоволосой девушке и тут же ожесточился. — Что ты сделала, Кикимора Болотная? А ну признавайся! — Я?! — возмущённо воскликнула она. — Да я жизнь спасла и честь твоему домовёнку! Его Огненный Змей из землянки выманил и чуть было не украл. Да если бы не я… Да этот змей бы... Да ну вас! Девушка возмущенно скрестила руки на груди и прыгнула в болото, где трясина тут же поглотила её и не колыхнулась даже. — Огненный змей?! — ошарашенно воскликнул Лихо и отстранился от плачущего домовёнка заглядывая тому в лицо. — Что он с тобой сделал? Говори, что он сделал? Он же ничего с тобой не делал? Говори! Аникий перестал плакать и посмотрел в глаза друга. Сердце его ёкнуло от воспоминаний тех ощущений, что посетили его со змеем и залился краской. — Ничего. Ничего не делал, — тихо ответил он и отвёл взгляд. — Ну уж нет, ты мне расскажешь. И я найду этого гада и убью! Но сначала я должен понять, не развратил ли он тебя. Зачем он вообще полез к духу? Ты же не человек и не женщина! Наверняка дело рук Яги, не иначе. Ладно, пошли домой, нечего тут стоять. Аникий кивнул и шагнул за другом. Рука лешего была еле тёплой, а не обжигающей, да и ветки деревьев и кустов расступались перед ними. И от того, что всё происходит как должно, на душе домовёнка становилось легко и страхи уходили.