Fear

      Я шёл по мокрой от дождя дороге и смеялся про себя с фразы: «Мужчины не плачут», а что они тогда делают, потеют глазами или может это дождь? Было так обидно и пусто на душе, я ведь знаю Хосока с шести лет и он мне очень-очень дорог. Но и быть с ним мне тяжело, а что делать я не знаю. Я закутался в эту грёбаную худи и шёл приобняв себя за локти: было холоднее, чем я предполагал. Радовало только одно: из-за такой погоды на улице было пусто. Шершавая дорога блестела под светом фонарей, а луна на небе, кажется, ушла в неоплачиваемый отпуск, потому что я не знаю, как объяснить её отсутствие. Я шёл по той самой дороге, по которой возвращался в тот вечер от Мэй. Я знал, что если пройти ещё немного, то можно свернуть на небольшую улочку, на которой почти никто не живёт, а если повернуть направо, то можно зайти в аккуратный загороженный лес, где есть старая беседка, о которой не знает почти никто. Это мы с Джином нашли ее ещё в детстве, когда искали удачное место для похорон улитки, на которую он нечаянно встал и потом носился с ней, будто это последнее, что у него есть. Я пролез через хлипкий и мокрый забор, создавалось впечатление, будто он непроходимый, но на самом деле пролезть через него на территорию леса было проще пареной репы. Пройдя ещё несколько минут по зарослям незнакомых мне растений, я увидел вдали эту небольшую хижинку и на душе стало как-то теплее. Не раз я приходил сюда, когда мне было плохо, приходил и мог торчать здесь сутки напролёт, пока мой желудок не объявит войну с раскатами грома. Беседка с навесом и можно было с уверенностью сказать, что внутри будет сухо. Когда я пробрался чуть ближе, то увидел кого-то сидя в самом конце постройки. Мне стало как-то не по себе и только сейчас ко мне пришло осознание, где я нахожусь и сколько сейчас времени. Вокруг темно, лес и рядом почти никто не живёт, да и зашёл я туда, где меня уже вряд-ли будет слышно. Как я в здравом уме вообще вышел на улицу в это время? Отступать было поздно и я с опаской уселся напротив незнакомца. — Не потревожу? — слегка задушенным голосом у меня получилось хоть что-то выдавить из себя. Этим неожиданным человеком был парень, я был интуитивно был уверен, хотя не мог разобрать практически ничего, потому что было темно, да и зрение у меня ужасное. Я окончательно решил, что завтра же поеду за линзами и наконец-то буду жить, как нормальный человек. Парень испугался и дёрнулся из-за внезапности моих слов и присутствия другого человека в целом. — Чимин? — удивлённо вырвалось из уст моего собеседника. — Что? Вы меня знаете? Это был Мин Юнги, я понятия не имею, что он тут забыл, но после того, как брюнет снял капюшон, я убедился в том, кто сидит передо мной. Глаза привыкли к темноте и можно было разобрать очертания лица, которые я успел изучить ещё при первой нашей встрече. — Что ты тут забыл? — Юнги откашлялся, чтобы его голос звучал чуть громче. — Я живу недалеко и мне захотелось пройтись. — Под дождём, в лесу, одной худи и вот таким вот измученным голосом? — Чем природа наградила, знаешь ли. — Ты думаешь, я раньше не слышал твой голос? Думаешь, я совсем кретин? — А кто сказал, что я так думал? — Да ты смотришь на меня, как на кусок дерьма. — Да что ты говоришь! Я просто очень взаимный, знаешь ли. — Ты хочешь сказать, что я смотрю на тебя, как на кусок дерьма? — Да ты вообще на меня не смотришь! — Нет, ну охуеть, не смотрю я на него, мне что пялиться на тебя в упор? — Не надо на меня пялиться! — вскочил я и возмущённо сложил руки на груди. Юнги рассмеялся и я виновато замолчал. Я первый раз видел и слышал то, как этот человек смеётся. Увидеть, конечно, было тяжело, но что-то, с трудом, разобрать было можно. — А если серьёзно, чего ты тут? — резко его голос изменился на более серьезный баритон и я сел на место. — Мне нужно было немного подумать, а дома как-то не то… А ты что тут забыл? Я думал, что нет таких же идиотов, как я, которые лазят через забор в эту дряхлую беседку. — Если я скажу, что вышел покурить и нечаянно заблудился, ты мне не поверишь? — Ахах, очень смешно, по-моему это ты думаешь, что я — кретин. — Я тоже взаимный. — Юнги сделал затяжку. — Ладно, мне тоже нужно было немного подумать. Я часто приходил сюда раньше. — Я тебя никогда не видел тут. — Не могу сказать того же. — А? Ты видел меня раньше? — я искренне удивился и меня окатило какой-то волной неловкости. — Пару раз. — тихо прохрипел брюнет. Я больше ничего не сказал, как-то не хотелось, да и я не знал, как с ним вообще общаться. Мы просидели там около получаса, я не знаю, не засекал время. Мы молчали, Юнги щёлкал зажигалкой и подолгу смотрел на огонёк, а я ликовал перед внутренним я, что был прав и он всё-таки курит. С каждой минутой проведенной там мне становилось откровенно холодно, пальцы не хотели функционировать, а губы начинало жечь от каждого моего выдоха, кажется, они снова обветрились. Подул сильный ветер и я машинально поджал ноги к себе, стараясь согреться, уходить не хотелось, но замерзать не хотелось ещё больше. Мысли о Хосоке не отпускали, отчего моя голова шла кругом, а ко всему прочему я переживал, не испугаются ли родители и не забьют ли тревогу, да и Юнги сидит напротив и тоже о чём-то думает, по его состоянию можно было понять, что его тоже мучают какие-то мысли, хотя это было понятно ещё с самого начала. Для чего было придумано человечество? Столько проблем и никаких ответов, а когда эти проблемы решаются, то наступает период счастья и эйфории. Неужели для этого? Думаю, что весь этот чёртов мир создан ради проверки наших сил, чтобы по итогу дать нам то, что мы заслужили. Вот только всё зависит от нас, справимся мы или упадем на колени, утонув в проблемах и тьме, которая застилает нам глаза. Нужно стараться и добиваться того, что нам так важно. Ради одной улыбки родителей я готов на всё, этого будет достаточно, чтобы продолжить жить и идти прямиком к своей цели. Я будто очнулся от сна, когда где-то вдали что-то упало с дерева. То ли это была старая ветка, то ли зверёк, но благодаря этому я пришёл в себя. — Ладно, спасибо тебе за компанию, я пойду, наверное. — я выкорабкался из своего кокона и посмотрел туда, откуда пришёл. Было как-то страшно возвращаться и я глубоко вздохнул, решив, что мне всё равно придется уйти я медленно направился туда, откуда пришёл. — Подожди, — брюнет затушил сигарету об стол и достал из какой-то щелины под лавкой что-то похожее на пепельницу, — я думаю, что мне тоже пора. — Юнги неторопливо поровнялся со мной и мы оба ускорили шаг, пробираясь по промокшей лесной тропинке. Мы шли по тому же пути, по которому шёл я. Живём мы в одной стороне, а значит и идти мне одному не придётся. Сейчас уже можно было рассмотреть лицо парня и то, во что он одет. Хочу сказать одно: стиль у нас был немного похож, а ещё я действительно не один такой больной. Юнги тоже был только в одной худи. Мы выглядели сейчас максимально схоже: чёрные джинсы, черные худи, только кроссовки разных моделей и слегка отличающиейся по цветовой гамме. После сегодняшнего вечера я как-то пересмотрел свою точку зрения на него. Он даже умеет разговаривать и, кто бы мог подумать, смеяться. Мне стало как-то стыдно, вот так вот быстро судить человека, которого я не знаю, ну да, Чимин, ты молодец. Ну, а что поделать, если он всем своим нутром излучал презрение и ноль доброжелательности. Потихоньку мы дошли до моего дома и я поблагодарил всех богов, что Юнги оказался там и я не остался один. Где был мой мозг, когда я пошёл на улицу, не знаю. Видимо, как и луна, в отпуске. Долгосрочном и неоплачеваемом. — Ты нормально дойдёшь? — остановившись возле своей калитки я из вежливости решил поинтересоваться. — Ну туда же я как-то зашёл. Ты тут живёшь? — Угу. — Доброй ночи. — Мм, да, спасибо и доброй ночи. — За что спасибо? — обернулся тот, но я уже зашёл к себе во двор. На сегодня меня хватит, я хочу в душ и спать, а ещё желательно всё и сразу.