Обреченный

Несомненно, эмпатия не раз помогала Джону понимать эмоциональное состояние другого человека посредством переживания. Как считал доктор, его не по годам развитый уровень этого навыка является профессионально необходимым качеством для врача, ведь его работа непосредственно связана с людьми. Джон всегда старался учитывать психическое состояние пациента, ставя себя в это состояние, и старался понять его, сравнивая со своим собственным. Иногда хватало полного погружения в мир чувств пациента, но в некоторых весьма тяжелых случаях доктору приходилось читать мысли сидящего перед ним человека. Бывший военный не знал, является это результатом его интеллектуальных усилий или же это врожденное свойство, которое генетически детерминировано. Джон считал себя человеком, который понимает чувства других людей. Он всегда готов оказать эмоциональную поддержку человеку, который в этом нуждается. Иногда, он ненавидел свой дар, способность к сопереживанию, возможность ставить себя на место другого человека. Это выматывает. Человек, который научил Джона контролировать чужие мысли и эмоции в своей голове говорил, что такие как он это не просто люди умеющие сопереживать, поддержать, понять, эмпаты – это люди умеющие чувствовать. И сейчас он чувствовал легкое волнение, которое могло бы перетечь в нечто более опасное – панику. Его интуиция взывала к нему, предупреждая об опасности. Джон гнал от себя эти мысли. Его прошлое останется в прошлом, и люди, которых он знал, никогда не найдут его в этом городе. Он еще не знал, кого сегодня встретит. *** Он шел, слившись с толпой, под густым февральским снегопадом. Жители города, ежедневно приезжавшие в Лондон на работу, в этот вечерний час спешили к метро. Никто не обращал внимания на жилистого мужчину в просторной, не по размеру, черной парке с капюшоном и в синем шарфе, намотанном почти до самых глаз. Эти светлые глаза пристально вглядывались в поток человеческих лиц. Слишком пристально — он понимал это, но ничего не мог с собой поделать. Скопление людей угнетало его и нервировало, но он упорно продолжал высматривать свою добычу. Он видел, как шевелились губы людей, попадавшихся ему навстречу. Шерлок не знал, какую композицию он слушает сейчас в наушниках, но это не имело значения. Ему нужен был шум, очень громкий, непрерывный шум, который позволял бы вести охоту достаточно долго. Вместе со спешащими пассажирами Шерлок вошел в здание метро. Свет флуоресцентных ламп больно резанул по глазам, даже сквозь шарф в нос ударил неприятный запах сырости, грязи и потных тел. Шерлок остановился в самом центре зала. Люди, торопившиеся на поезд, натыкались на него, толкали, бросали гневные взгляды и осыпали бранью за то, что он столбом встал у них на пути. Господи, как он ненавидел находиться в толпе! Но так было нужно. Холмс сделал глубокий вдох, сунул руку в карман и нажал на кнопку плеера. Музыка резко оборвалась, и на мужчину обрушился шум подземки: гул голосов, топот ног, грохот прибывающего поезда. «Чертовы туристы, понаехали, и что им не сидится дома…» «Идиот! Держись от меня подальше, не то покалечу…» «Ну и что с того, что он брат моей жены? Он сам ко мне лип…» «О Господи, эти мысли. Замолчите на секунду. Еще не хватало мне упасть в обморок в такой толпе. Сегодня с меня и больницы хватило. Умоляю, ЗАМОЛЧИТЕ…» Как только его мозг зафиксировал последнюю фразу, Шерлок похолодел, поднял голову и широко раскрыл глаза. Он ожидал услышать именно этот голос. Ради него он вышел на охоту. И он своего не упустит.