Его история достигла кульминации. Хакс перечитывал написанный текст снова и снова, и его захватывало возбуждение от мысли, что эта книга ещё более откровенна, чем «Предел». Он никогда не давал названия своим книгам до того, как их допишет, но для этого романа оно уже было.
«Погружение». Он перенёс место действия к океану, чтобы добавить символизма, но на самом деле, это просто было аналогией его собственной жизни. Купленный кулон, казалось, прожигал ткань брюк, и Хаксу хотелось быстрее уже подарить Роуз подарок, но он решил, что сделает это завтра. На прощание. Поэтому оставил его в своей комнате.
Ночью всё всегда было другим. Хакс любил ночь, она скрывала то, что он хотел спрятать, и при этом взывала к его самым тёмным глубинам. Ночью писалось лучше, персонажи становились живыми и он сам как будто дышал легче. Но ночь на морском берегу…
Роуз была красива. Настолько, что слепило глаза. Он как раз снимал свою рубашку, когда мимо пролетело её платье, и Хакс поражённо поднял голову. Он не мог оторвать взгляд от этой сцены раздевания, как обнажается её кожа, как рассыпаются тёмные волосы по спине, отливающие серебром в бликах луны.
Руки сами заканчивали с одеждой и вот он уже идёт за ней, голый и полностью ведомый этим великолепием. И когда она обернулась, он задержал дыхание. Свет луны играл на её боках, вода омывала мягкую кожу, волосы упали вперёд, скрывая горошины сосков, и он просто отбросил их назад, желая видеть её всю. Единственная мысль, что
она красивая, крутилась в его голове, как заезженная пластинка. И это больше, чем просто физическая красота. Её дух, свобода и сила, её взгляд, как она дышит, как смотрит и прикасается к нему. Это всё наполняет его светом, взывая к балансу в его душе. Эта та красота, которая вечна, которая никогда не померкнет, та, за которую умирают. И он не мог отказать себе хотя бы в одном прикосновении к ней.
Они ушли под воду, и она приняла их растерзанные души и тела, как мать, мягко обнимая и скрывая от внешнего мира. Здесь не было веса, времени, формы, всё было пластично и подвижно, скрыто и так понятно одновременно. Хаксу казалось, что он стал частью откровения, носителем тайны мироздания. Всё пришло из воды. Она может дать жизнь и забрать её. Это стихия, взывающая к инстинктам. И она сработала в тот момент, когда маленькие пальцы впились в его кожу.
Он открыл глаза. Тьма смотрела на него, и он впервые смело окунулся в неё, зная,
с кем пройти этот путь до конца. Он оттолкнулся ногами, погружая их глубже, дальше, и она держалась за него, следуя рядом. Вода вытолкнула их на поверхность, но они продолжали двигаться дальше, не отрываясь друг от друга, сжимая и пытаясь влезть под кожу, вскрыть уже все последние замки, вытащить самоё тёмное и понять уже,
кто они есть. Они двигались до тех пор, пока ноги перестали касаться дна, а спину защипало от новых порезов. И тогда он посмотрел на неё, слегка отодвинувшись.
— Привет, — сказал он, разглядывая Роуз в свете луны. Чёрные волосы облепили её лицо и плечи, глаза были темны, и затягивали на свою глубину. Она смотрела немного нежно, немного властно, играя и покоряя его. Её рука последний раз впилась в его плечо, а потом она поднесла к себе пальцы, испачканные в его крови. Она казалась чёрной от недостатка света, и Роуз облизала каждый пальчик, а потом обратилась к нему.
— Ну, привет, — её голос пронзил собственное тело, и он задрожал, желая её снова и снова. Он скользнул рукой вниз по её животу, и она развела ноги в воде, ухмыляясь. Это не было актом повиновения. Она как будто говорила: «Ну давай, удиви меня, мальчик». На самом деле он больше не собирался её удивлять. Всё, чего он хотел —
взять её,
покорить и
оставить только для себя этот огненный цветок. Но она, как вершина, как неприступный пик, её надо брать штурмом, и то не факт, что получится. Что ж, он был готов к сопротивлению. А пока она позволила его пальцам скользнуть в себя, и даже сама на них насадилась, ухмылясь всё сильнее и глядя на него исподлобья.
К чему он был не готов, что её рука, до этого свободно опущенная в воду, вдруг ухватит его за яйца. Роуз двинулась к нему, приоткрыв рот и следя за изменениями на его лице, сжимая и разжимая пальцы, перекатывая его чувствительную плоть в своей ладони.
— Ты красивый, — она слегка подпрыгнула в воде и клюнула его в нос скользящим укусом. Хакс задрожал ещё сильнее. Каким-то образом она смогла не соскользнуть с его пальцев и оставить свою руку на нём. А потом резко ушла под воду, используя его тело для толчка, и ему пришлось балансировать в одиночестве посреди лунного света и тьмы, когда её рот накрыл его член.
Всё-таки, сделала. Несносная девчо…
Она укусила его, прямо за крайнюю плоть, несильно, ощутимо, немного больно. Это было похоже на электрический разряд, который пустили через него, и тут Роуз вынырнула прямо перед ним, схватив его руку и вернув её на место. Три пальца снова оказались в ней, всё такой же горячей и жаждущей его. А она сама набросилась на него, на его губы и шею, и он не мог двигаться какое-то время. Правда, не мог. Тот укус внизу горел, ему казалось, что он всё ещё чувствует её зубы на плоти, хотя они уже были на его шее, крепко впиваясь в кожу. Роуз снова ухмыльнулась, наслаждаясь его покорностью. И он понял,
как разыграть эту партию.
Она закончила с его плечом, обхватила руками за шею и целенаправленно двинулась на него. Пришлось убрать из неё пальцы и помочь оседлать его член. Она мягко толкнулась бёдрами ему навстречу, скрестив ноги за его спиной, пока Хакс балансировал в воде. Роуз двигалась сама, чуть ли не урча от удовольствия, вода между ними плескалась с каждым толчком, но он ждал. Плавно и медленно, чтобы она не сфокусировала на этом внимание, он подбирался к её животу, самыми кончиками пальцев. Но стоило нащупать гладкий лобок, как он стремительно двинулся ниже, буквально вцеплясь в её клитор.
Роуз задохнулась стоном, сжала его внутри особенно сильно, откинулась на своих руках, погрузив волосы полностью в воду, и задрожала. Сдерживать себя получалось всё сложнее, ожидание томило его, так что собственный
оскал вырвался наружу. Хорошо, что она прикрыла глаза, содрогаясь в оргазме. Как только она расслабилась, стала более безвольной, её руки почти расцепились на его шее. Но он уже двигался. Прежде чем она прийдёт в себя. Прежде чем снова взовёт к своей тьме. Он поиграет и возьмёт её себе
окончательно.
Тело дёрнулось, и он прижал её к себе одной рукой, другой делая мощные гребки и помогая себе ногами. В темноте контур берега различался плохо, но он увидел очертания камней до того, как они налетели на них. Руки Роуз сжались на его шее, и девушка удивлённо обернулась.
— Что ты… — а потом повернула к нему голову, осознавая,
что происходит. Она увидела его, увидела эти губы, увидела глаза, зубы, которым не терпелось уже снова добраться до её плоти. И она резко разомкнула руки, уходя под воду. Он замер на секунду, пытаясь понять, куда же делась девчонка. Чёрт бы побрал её догадливость и мозги, но сам виноват, знал же, что она не покорная жертва. Сбоку послышался плеск, и он мгновенно повернул туда голову. Её белое и мокрое тело ловко выбралось на камни, и она обернулась, сидя на коленях и уперевшись руками.
—
Попробуй догони, — он даже не услышал это, а прочитал, по её губам, глазам, в том, как она подобралась, готовясь бежать. Он попробует. И догонит её.
Рванув за ней, он выбрался на сушу, вскидывая голову и обводя взглядом пространство вокруг. На камнях в лунном свете была видна дорожка мокрых следов, но она терялась впереди, где снова всё скрывала тьма. Надо было смотреть за ней, пока он вылезал из воды. Чёрт.
Он двинулся по следам, почти не ощущая, как острые и мелкие камешки впиваются в стопу. Пригнулся, вытянул вперёд шею, сконцентрировавшись на любом постороннем движении. Следы привели его к небольшой щели между камнями, но дальше ничего не было видно. Он медленно принялся перелезать, кажется, ободрал ладонь и колено, но боль утонула в инстинктах.
За камнем начинался лес. Его очертания слабо освещались луной, ветер качал кроны, слабо доносился шум волн, деревья стонали и скрипели. Где-то в этой чаще —
она. Наверняка наблюдает за ним, хочет знать, как он будет искать её. Но она также заинтересована в этой игре, так что можно воспользоваться обманным ходом.
— Роуз, милая, ты где? — спросил он, возвращая своему голосу те, почти забытые нежные интонации, приправив их беспокойством. Ей понравится этот коктейль.
Уже понравился. В чаще показалось движение, и из-за дерева вышла её тоненькая фигурка. Она склонила голову набок, пытаясь разглядеть его, но с такого расстояния и при таком освещении это было невозможно. Он и рассчитывал на это.
— Арми? — спросила она тихо, с недоверием.
— Да, милая, — голос потерял все те интонации, и она сразу поняла, что повелась слишком быстро. Она развернулась и влетела обратно за деревья, но он уже был близко, двигаясь огромными прыжками. Куда ей, маленькой и хрупкой, против его длинных ног? Кровь била в виски, зубы чуть ли не ныли, желая поскорее, ну поскорее, ну прямо сейчас она нужна ему… Он влетел в лес и замер, задержав дыхание.
За деревом её, конечно, уже не было. Но она всё ещё где-то тут. Он прислушался, фиксируя шумы даже сквозь сумасшедший стук своего сердца. Минуту ничего не происходило, и от такой долгой задержки дыхания его уже начинало мутить, но наконец-то сбоку треснула ветка, и он кинулся туда, набирая в грудь воздуха. Белая кожа мелькнула между деревьями, совсем недалеко, буквально в паре метров, и он стремительно прыгнул за ней, не рассчитав и врезавшись в дерево. Застонал, как раненый зверь, плечо и бок обожгло от соприкосновения с корой, но он затолкал всё это глубже. Не сейчас. Ноги тоже кололи веточки и ещё бог знает что, но это не важно. Ничто не имеет значения, пока он не поймает её.
Шум раздавался впереди, каким-то образом она была быстрее, ловко огибая препятствия, и вот свет луны уже не проходит сюда, теней слишком много.
Нет, нет, нет, нет, нет… Да похер на всё, он должен её догнать! Отталкиваясь руками от мощных стволов деревьев, он бежал за ней, стараясь не упускать из вида. И нагнал её, когда она перелезала через поваленное дерево, застряв ногой между веток.
Попалась. Он прыгнул, распахнув руки, и поймал её, вытягивая из ловушки. Сразу за древом начиналось небольшое углубление в земле, наполненное мелкими веточками и прутьями, которые одновременно смягчили их падение и впились в кожу. Она вырывалась, крутилась в его руках, рычала и он рычал на неё в ответ.
Всё, не сбежишь, малышка. Моя девочка, моя королева, моя милая…
Пришлось приложить много усилий, прежде чем у него получилось перевернуть её на живот и вжать её голову в ветки. Она сильная, резкая, порывистая и так сопротивляется, что удовольствие хлещет по позвоночнику горячими волнами. Её ноги и руки били его, отталкивали, но он уже заблокировал окончательно любое восприятие боли, переводя стрелки в сторону удовольствия. А когда он сел на неё сверху, вжав своим телом в колючие ветки, и она застонала, громко, всё ещё сопротивляясь, он правда чуть не кончил. Поднял голову к небу, собираясь с духом и наслаждаясь моментом. Её голова билась под его рукой, она пыталась оттолкнуться от земли и скинуть его, но её ладошки то и дело проваливались с сухими щелчками в ветки, как в болото. Она взвыла, как загнанное в ловушку животное.
— Тебе не стоит так дёргаться, милая, ты поранишься ещё сильнее, — проговорил он, опуская голову и пытаясь рассмотреть её во мраке леса. Даже сейчас он ясно видел свои укусы на её спине, как будто их подсвечивали специально. Волосы стали частью тьмы вокруг, опутав её мокрую от пота и моря кожу, руки терялись в паутине веток, голова дёргалась под его рукой, ноги елозили за спиной. Как она прекрасна. Лучшее, что у него было.
Он сполз немного дальше по её бедрам, скользнул свободной рукой ей под живот, приподнимая себе навстречу. Она пыталась вильнуть в сторону, но он сильно сжал кожу и двинулся ниже, на её мокрые и влажные складки, резко прихватив их. И она задрожала, всхлипнув. Всё ещё сопротивлялась, пыталась свести ноги сильнее, зажать его и не пустить дальше. Но есть путь, не наружу, а внутрь.
Ты же не забыла об этом, милая?.. Пальцы легко оказались в ней, и он быстро задвигал ими, ударяя по всем тем точкам, которые успел вычислить ранее. Она задрожала, захлебнулась стоном и хныканьем, попыталась дёрнуться, уйти от него и его прикосновений, но он ещё сильнее прижал рукой её голову.
Вырывайся, сопротивляйся, это именно то, что надо. Он трахал её пальцами, периодически выходя и размазывая влагу от лобка, между складок ягодиц, по тугому кольцу мыщц и почти до поясницы. И снова возвращался обратно, готовя её, распаляя, делая ещё мягче, ещё податливей. Она кончила внезапно, с громким вскриком, который сразу же прервала, зашлась в спазмах, дёргаясь на подушке из веток. Он закрыл глаза, наслаждаясь тем, как она сжимается внутри на его пальцах, выделяя всё больше и больше влаги. Отлично.
Она готова.
Её тело слегка размякло, он услышал, как она всхлипывает, видел, как пытается прогнать внезапную слабость, но не получается. И её это бесит, бесит, бесит, она злится, рычит, дергает руками в ветках, сучит непослушными ногами за его спиной. Но ничего не может сделать. Вообще ничего. Побеждённая, но не сломленная.
Только его. Он отпустил её голову, приподнялся, чтобы сделать её положение ещё более удобным для него. Развел её ноги и поставил на колени, удерживая за бёдра. Ветки впивались в кожу и кости, но ему по-прежнему было плевать. Да даже если на битом стекле стоять будет, на гвоздях, он всё-равно сейчас её трахнет. Он ухватился за член, мягко провёл по влажным складкам, купаясь в её влаге, а она дрожала и пыталась упасть вперёд, уклониться, но он держал её крепко.
Поздно, ты уже покорилась, девочка. Он примерился ко входу, слегка надавил, ощутив, как она раздвигается, принимая его, а потом вошёл резко, сильно, с размахом. Она вхлипнула и дёрнулась, и снаружи, и внутри, сжала его ослабевшими мышцами, но на большее оказалась не способна. Такая мягкая внутри, горячая, влажная. Какой она станет, когда он закончит?..
Ветки впивались в кожу всё сильнее и сильнее от каждого движения, кроны деревьев скрипели над ними, хрустели прутики под их телами, она плакала, стонала и повизгивала, когда он делал особенно глубокий и сильный толчок. Закрыв глаза, он слушал всё это, удовлетворение затапливало его с головой, от члена шёл жар её тела, и она, кажется, собиралась к новому финалу. Мышцы становились плотнее, подрагивали чаще, сжимались. Отлично. Он огладил её кожу на спине, сжал в обеих ладонях мягкую задницу, а потом скользнул одной рукой ей на клитор. Он буквально услышал, как она заскрипела зубами.
О, тебя это удивит, милая. Он немного потёр, ощущая ответную реакцию внутри неё, собрал достаточно влаги и положил мокрую ладонь ей на поясницу. Большой палец прошёлся между складок ягодиц, и он нащупал колечко плотно сжатых мышц. Она дернулась, взвизгнув.
Да, умная моя, ты всё правильно поняла. Он надавил на колечко пальцем, несильно, совершая круговые движения, чувствуя, как она невольно расслабляется, дрожит и скулит, но не умоляет его в слух.
Гордая. Он готов был поставить на карту всё, что у него есть, что эта женщина никогда не попросит его остановиться.
Никогда. С этой мыслью он, ухмыльнувшись, усилил давление пальца, чувствуя, как расходятся тугие мышцы. Её ноги давно бы разъехались в стороны, если бы не провалились коленями в ветки, но прямо сейчас её скрутил такой резкий и сильный оргазм, что если бы она могла, она бы буквально растеклась под ним.
Он вогнал в неё свой член глубоко и замер, наслаждаясь тем, как она сжимает его. Большой палец в ней совершал постепенные движения, войдя только по первую фалангу. Тугие мышцы пытались удержать его, но он прорывался через это. Стоило ей обессиленно замереть, пытаясь восстановить дыхание, он снова ухмыльнулся и задвигался.
Это всё ещё не конец, милая. Ты слишком плохо думаешь обо мне.
Постепенно он вернулся к прошлой амплитуде движений, акцентируя больше внимания на своём пальце, который шаг за шагом полностью погрузился в неё. Он нашёл ритм, в котором оба движения шли поочерёдно, и видел, чувствовал, как она распадается под ним. Всхлипов не было, стонов не было, она даже не скулила. Её просто трясло без остановки, он чувствовал членом, как её накрывают афтершоки и новый оргазм, более продолжительный, от которого она бы и хотела сбежать, но не могла. Вот теперь, когда она полностью в его власти, можно было и позволить себе кончить.
Он протянул свободную руку, намотал на неё чёрные волосы и потянул к себе её содрогающееся тело. Она была практически безвольна, руки плетьми висели вдоль боков, покачиваясь от фрикций. Он потянулся к её плечу, слизал пот и соль, особенно сильно двигая пальцем, и она тихо всхлипнула. Двигаясь языком к шее, он очищал её кожу, разогревал, проминал зубами. Позвоночник жгло, оргазм вот-вот должен был накрыть его, но ещё
чуть-чуть, чуточка, самое вкусное… Он облизал зубы, глубоко вздохнул и вонзил их в её плечо. Горячая кровь сразу же хлынула ему в рот, тело прострелило спазмом, и он завалился набок, не отпуская её от себя, содрагаясь в ней, наполняя полностью собой во всех местах. Металл и соль смешались во рту, и он блаженно закрыл глаза, даже не чувствуя больше ни веток, ни земли, ни шума леса. Всё, чем он сейчас был захвачен, это
она.
***
Она дрожала, вся, полностью. Каждая мышца в её чёртовом теле превратилась в желе, звенела от его прикосновений, пела под его руками и зубами. Кровь шумела в ушах, перед глазами стояла белая пелена. Что-то ныло, болело, но
чёртово удовольствие… Он сделал это. Как она ни сопротивлялась, как ни пыталась сбежать, покорить его себе, он победил. Грёбанный наглец. Продуманный, умный, опасный.
Неумолимый.
Она пыталась дышать, но воздух поступал в лёгкие рывками. Насаженная на его член, палец и зубы, она дрожала, ничто не хотело слушаться, не слушалось. Никакого контроля. Он просто вырвал из неё покорность, сломал, подчинил. Это было
худшее, что могло с ней произойти. Это было
лучшее, что с ней происходило когда-либо в жизни. Она лежала на боку, кажется, в любом случае он был сзади, горячий и мокрый, медленно покидающий её тело внизу, плавно вылизывающий шею, но не могла она отследить что-то ещё. Сколько они лежали? Сколько он лизал её? О, его пальцы… Снова в ней. Снова и там, и там. И снова двигаются.
Чёрт, нет, нет, нет… Она заплакала, она бы умоляла его, прекратить, но рот не слушался. Ничто не слушалось. Снова и снова, и снова, и снова, и снова, и он снова делал это, ничего не оставив в конце, кроме бессилия...
Сознание провалилось во тьму и разум отступил окончательно.
Роуз очнулась, но открыть глаза получилось с трудом. Она даже не ощущала своего тела, ей казалось, что его и нет вовсе. Но нет. Она лежала на песке и смотрела на светлеющее небо, которое соединялось с морем на горизонте. Это было лучшее пробуждение в её жизни. Постепенно ощущения возвратились к ней, и она поняла, что лежит на чьей-то руке, этот кто-то сзади неё, прижимается всем телом, и он
снова в ней. Просто в ней. Она тихонько замычала и он дёрнулся.
— Проснулась? — раздался тихий и хриплый голос Арми. Конечно, это он. Кто ещё мог довести её до такого состояния? С кем ещё она могла вот так встречать рассвет на берегу моря, лёжа на песке? Роуз попыталась утвердительно промычать, но вышло так себе. Впрочем, он её понял. — Как ты?
Она поняла, что её пальцы лежат на его руке перед ней, и легонько их сжала. И он снова понял, подвинулся слегка и поцеловал её в затылок.
— Красивый рассвет, — прошептал он ей в волосы, и если бы Роуз могла снова дрожать, она бы дрожала. — Давай я ополосну тебя от песка.
Он аккуратно встал, поднял её на руки, как ребёнка, и они пошли в воду. Тело жгло в некоторых местах от соли, но все ощущения были приглушены той негой, что затопила его. Арми аккуратно посадил её так, что вода достигала её груди, присел рядом и Роуз лениво пыталась его разглядеть. Но она могла фиксировать только отдельные моменты. Как сияют его волосы, белая кожа с каплями воды, как перекатываются его мышцы на руках, блеск тёмных глаз. Её снова выключало и она надеялась продержаться в этом волшебном мгновении как можно дольше. Но когда он отмыл её от песка, мир мигнул, и она снова уплыла в сон, счастливо улыбаясь. Он рядом и заботится о ней. Самый лучший, её хищник и зверь, нежный и трогательный, солнечный мальчик.
Как же она его любит…
…Свет жёг зрачок под закрытыми веками. Роуз пыталась перевернуться, но стоило ей двинуться, как на неё обрушились ощущения. Болела спина, лицо, шея, ноги… Всё болело. Ныло так, что она зажмурилась, пытаясь не разрыдаться. Она кое-как прокашлялась, язык в опухшем от сухости рту еле двигался, но у неё получилось прохрипеть:
— А-ар… ми…
Но ей никто не ответил. Тогда она попробовала ещё раз, громче. Но снова тишина. Может, он вышел из комнаты? Ладно, она немного подождёт. Но время шло, солнечный свет слепил глаза, мышцы ныли, и в комнате было тихо. Роуз поняла, что лежит на кровати, замотанная в простыню, под головой мягкая подушка. Если сейчас день, то скоро им уезжать, и он должен будет её разбудить, хотя бы для того, чтобы собрать вещи. Сегодня их отъезд, точно. Эх… Может, он опять пишет? Ушёл в себя. После этой безумной ночи было бы неудивительно, что его накрыло вдохновение. Наверняка притащил её домой, уложил спать, а сам сейчас сидит на веранде, с головой уйдя в свой роман. Роуз улыбнулась от этой мысли.
Пишущий Арми… Надо дойти до него, а то она вряд ли сможет сама быстро собрать вещи. Роуз поворочалась, пытаясь размять тело и заставить его двигаться. Первая вспышка боли отступила, и стало полегче, так что она смогла открыть глаза, садясь на постели. И замерла.
Несмотря на то, что планировка в гостевом доме была очень похожей, она сразу узнала свою комнату.
Не Арми. Она повернула голову и обнаружила сбоку на тумбочке букет пионов, который он поставил у себя раньше. Под ним её телефон с зарядкой. Маленький бархатный мешочек и записка.
Что?
Она замоталась в простыню и потянулась сначала к телефону. Время почти три часа дня. Арми сказал, что ему к пяти в аэропорт. Они должны сейчас выезжать…Что происходит?.. Она отбросила телефон и схватилась за записку. Конечно, это от него, его почерк.
«Роуз, милая.
Я надеюсь, что однажды ты сможешь мне простить то, что я сделал с тобой. И забудешь это всё, как ужасный сон. Ты — самое лучшее, что было в моей жизни. За все мои гребанные тридцать пять лет. Но я не достоин этого, я пачкаю и порчу тебя.
В пакете на столе новые лекарства, воспользуйся ими и порезы с синяками сойдут быстрее. Я взял на себя смелость собрать все твои вещи, оставил только набор для умывания и душа в ванной. Лея разбудит тебя к четырём, а Хан отвезёт в аэропорт, и они помогут тебе с вещами, я договорился. Надеюсь, ты хорошо долетишь до дома.
Этот кулон для тебя, на прощание. Можешь выкинуть его, если хочешь.
Я люблю тебя.
Армитаж»
Она перечитала его письмо несколько раз, не смея верить в то, что он и правда уехал. Бросил её. Написал, что любит, и бросил. Роуз отшвырнула письмо, схватилась за мешочек с его подарком, зло дёргая ниточки завязок. Подарок, да? Идиот несчастный, дебил, придурок, мудак конченный, ублюдок… Ей в руку выпала бронзовая цепочка и маленький плоский кругляш. Она перевернула его. Простой рисунок, бирюзовая волна на фоне бронзы. Сердце задрожало. Он любит символизм, вот что он покупал вчера в лавке, а она ещё пыталась рассмотреть и удивлялась, как это Арми говорит с продавцом…
Роуз вскочила с постели, чуть не упав, и, держась за всё, что попадалось под руку, вышла из комнаты, сжимая в руке цепочку. В доме было тихо, и она потратила много времени, чтобы спуститься вниз. И сразу же пошла в его комнату.
Лея уже успела здесь прибраться. Пустой чистый матрас, две подушки и сложенное одеяло. Его вещей не было, окно распахнуто и шторы надулись от сквозняка. Она отшатнулась от этой безликости и двинулась в ванную. Здесь тоже были пустые полки, его одежда, которую он скидывал в корзину для белья, пропала. Роуз потрясённо смотрела на пустоту вокруг, глаза заволокла пелена слёз. Она обернулась и увидела свой образ в отражении. Проморгавшись, она отпустила простыню, в которую куталась, и та упала на пол.
Понятно. Понятно, почему всё болит. Понятно, почему он сбежал. Всё тело покрывали пятна синяков, порезы от веток, даже на лице с одного края всё было в мелких царапинах. На шее сиял новый укус, ещё более сильный, уже покрытый синевой. Всё было обработано, что-то он заклеил пластырями. Смотрелось ужасно. Героини фильмов ужасов, сбегая из плена от маньяка, и то лучше смотрятся. Роуз медленно подняла руку с кулоном, надела его на шею, нагнулась за простынёй и голая пошла к себе в комнату, медленно и не видя перед собой ничего. Она взяла телефон, открыла чат с Рей и скинула ей время прилёта, с единственной фразой.
«Забери меня».
