Не причина, а следствие: Радиоактивно!

      Еле удалось продрать слипающиеся глаза, непроизвольно щурясь. Яркий беспечный свет, вдоволь наполнявший комнату, беспощадно слепил, как и непривычно сияюще-белый потолок. Непривычная маленькая комната, непривычно где-то вдалеке звучали приглушенные голоса, непривычно белоснежное постельное непривычно пахло свежестью. Всё настолько непривычно, что в голове растеряно проскочило: «Где я блять?».       Страна резко сел, спросонья рассеянно соображая, где собственно очутился. Только-только проснувшийся мозг столкнулся с бурной деятельностью: самые невероятные предположения закрутились лихими сюжетами, впрочем, и понимание вскоре нагнало его. Вена — Собрание — Гостевая комната. Точняк. Просто уже привык жить у Питера, где настолько конкретно осел, что порой чудилось, что растворялся там в пространстве, особенно зимой, когда постоянно непроглядно пасмурно.       Россия с облегчением провёл ладонью по лицу, однако и тут ждал очередной сюрприз: оно было липким, и кожу стянуло настолько, что едва удавалось шевелить им. «— А это ещё что за нахер? — язык облизал пересохшие губы. Сладко. В памяти опять же быстро всплыло, что отрубило в разгар пищевого месива. Тогда другой вопрос, — А как всё-таки я здесь-то оказался?»       Наверняка, притащить длинную бессознательную тушу доставило немало трудностей. Нужно будет разузнать потом. И поблагодарить.       РФ плюхнулся обратно на кровать, вяло раскинув руки. Как-то странно. Прошлый день слишком выбивался из череды обыденных удручающих дней. Стране вообще не до конца верилось, что вчерашнее действительно случилось с ним. Не то чтобы он совсем не рад, однако слишком сбит с толку, слишком отвык от прежней рутины, слишком устал. Так удивительно. За последние время это первое утро, которое настолько кардинально отличалось от остальных в первую очередь своим светлым неоднозначным спокойствием. Однако оно по-прежнему одинокое и неясно гнетущее. Пусть жизнь, вроде бы, и разорвала замкнутую петлю размытых однотипных событий, только вот и ночь по-прежнему выдалась непростой. Похоже, от сновидений с воспоминаниями теперь тоже придётся отвыкать.       Федерация свёл брови, всматриваясь в потолок, будто забыл о чём-то очень важном, а оно мелькало неуловимой надоедливой мухой перед носом. Немного ещё волновало другое маленькое отличие пробуждения, но обо всём по порядку. Россия проснулся довольно рано, что делал не по своей воле в один и тот же час на протяжении полугода, а причина была в, неочевидно, Украине. Точнее, в неопределённых территориальных отношениях их стран, что вело за собой интересные последствия для воплощений. Если вкратце, то из-за этого республика условно не чувствовал всю левую кисть и запястье, однако все манипуляции с ними ощущал РФ. У такой необычной связи была и иная сторона, но о той как-нибудь позже…       В общем, Украина использовал особенный способ разбудить брата: со всей силы въёбывал чем-то по руке или ей самой. Ему-то хоть бы что, а вот РФ бодрило на пять с плюсом. Неприятно, зато это не позволило совсем потеряться во времени и окончательно погрязнуть в прошлом. Украина являлся своеобразной ниточкой, хоть как-то связывающей с реальностью.       Однако этим утром федерация ничего не почувствовал, а проснулся уже по привычке. Кстати, крайне удачно: воспоминания уж через чур были мучительными. В груди что-то отозвалось тупой тянущей болью. Лучше не притрагиваться к тому, не бередить. Но навязчивые мысли нагло лезли в дурную черепушку, чтобы разворотить шаткий порядок — просто так лежать не получится. Чем отвлечься?       И который вообще час? Рука потянулась за телефоном, лежащем на столе. Оказалось, что уже за полдень. Мда. К тому же кроме цифр на экране красовались два сообщения от Беларуси. Первое, отправленное вечером: «Не теряй, я с Укрой». И второе, пришедшее уже ночью: «Всё ещё с ним. Надеюсь, ты это прочтёшь». Ну…своевременно, хах… Пусть они и не сыграли никакой роли, но мило, что РБ на всякий случай предупредил. Скорее всего, братья и сейчас пока вместе, не стоит переживать. Наверное.       Россия с досадой потёр переносицу. Отключиться посреди «вечеринки» было очень…мягко говоря, недальновидно. Чёртова сонливость всегда накрывала ни к месту, а избавиться от неё чуть ли не сравни подвигу. Однако, по крайней мере, сейчас РФ полон сил (в его понимании — это когда он сам способен хотя бы передвигаться), и явился на собрание не в постели валяться, поэтому хвати прохлаждаться уже. И для начала нужно хотя бы привести себя в порядок.       Откинув тёпленькое мягонькое замечательнейшее одеяло, страна опустил на прохладный бодрящий пол ноги. Те ныли жутко — танцы и прочие нагрузки не обошлись без последствий, но не о чем жалеть. Федерация довольно потянулся и от души зевнул, чуть разминая конечности. Такой, как сегодня, лучезарный денёк казался вполне жизнеутверждающим. По старому обычаю пришлось заправить кровать, из-за чего в воздух поднялись частички пыли, и, кружа на свету, они походили на маленькие искрящиеся пузырьки лимонада. Лёгкая полуулыбка сама собой озарила лицо.       Порывшись в своей коробке, Россия складывал в спортивную сумку чистые вещи на смену и прочие необходимые причиндалы, когда взгляд упал на мирно покоящийся рядом телефон, случайно пускавший солнечного зайчика. Стоит ли написать куда ушёл? Вдруг срочно понадобится, а все лишнего понавыдумывают из-за пропажи. Страна разблокировал смартфон и открыл их с Беларусью переписку, чего не делал с декабря, да так и завис.       Мгновение назад приподнятое настроение теперь упало ниже плинтуса. Как пропустил? Как? Потухшие глаза намертво замерли, смотря на отправленное братом месяцами ранее сообщение, короткое и невыносимое печальное: «С Новым годом, люблю тебя». Оно слишком безжизненно: без горы дурацких смайликов, восклицательных знаков, первой взбредшей в голову смешной ерунды и какой-нибудь странной картинки невпопад — без всех этих глупых очаровательных мелочей, без радости. — Ох бля-а-а-а… – насильно зажмурившись, РФ едва слышимо на выдохе выругался. Пищевод будто в узел затянулся, а сердце совестно сжавшись, отзывалось жгучим покалыванием, словно изнывало на тлеющих углях.       В эти полгода вне реальности, время неслось настолько быстро и незаметно, что федерация совсем забылся и очень многое проебал. Хренов Новый год самое малое из «событий», прочие гораздо важнее, и проблема гораздо хуже. В очередной раз прибавилось в копилку грехов, ну или менее религиозно, ошибок. Как не назови, смысл тот же, хотя грехи замаливаются, и прощаются Богом, а на того Россия давно не уповал и то, что натворил, всю ту многотонную махину неотступно тащил за собой.       На душе погано, но это сущий пустяк по сравнению с тем, какого было РБ, буквально брошенному в полном неведении, и что, как выяснилось, привело к затворничеству. РФ прекрасно представлял, как сильно своими поступками ранил Беларусь. — Я мудак, самый настоящий мудак…       Как извиняться за это? Как? Никаких извинений недостаточно. В такие моменты просто опускались руки от собственной ничтожности… НО! Но позволить дать себе слабину недопустимо. И поэтому федерация дал себе по лицу нехилую пощёчину, чтобы воспрянуть духом и не сметь раскисать. Всё начинается с малого, а в положении России малое — это хотя бы помыться. Он решительно повесил собранную сумку на плечо и, поколебавшись, отправил в диалог лишь краткое вполне ясное: «Моюсь», и затем покинул комнату.       На улице, под абсолютно чистым голубым небом, наполняя лёгкие свежим воздухом, стало отчасти легче. А наблюдать за полусонной после зимы природой было откровенно принято. Сам факт пришествия весны невероятно воодушевлял. Только игривое мартовское солнце, наконец получив больше власти, словно стремилось выжечь образ холодного сезона из памяти, а вместе с тем и сетчатку, ну так, по-доброму. На задворках сознания промелькнула идея покурить, но облом: пока складывал вещи, всё перерыл, однако сигарет так нигде и не нашлось. Зато имелись далеко не смутные подозрения, кто их спёр.       Страна хмыкнул, щурясь от ярких лучей, и завернул за главное здание, направляясь к пристройке рядом с тем. Там располагалось место для отмывания бренного тела, точнее, целый комплекс по этому грязному делу. Зайдя в небольшой вестибюль, РФ подошёл к шкафу с ячейками, в каждой по две полки, и переобулся в резиновые тапки, а оттуда двинулся в раздевалку. В ней, к счастью или сожалению, никого не оказалось. Везло ж на уединённость.       Сумка плавно опустилась на длинную скамейку. Стянув через голову свитер, который немало пережил за вчера, федерация пошевелил извилинами: неплохо бы простирнуть одежду, причём, пожалуй, всю. Полностью раздевшись, он заглянул в другое помещение рядом — прачечную, где закинул в стирку вещи и чуть не забытые на ногах носки. Потом Россия забрал свои мыльные принадлежности с полотенцем и быстренько пошлёпал теперь уж прямиком в душевую, чтобы поменьше студить голую задницу и прочее непотребство. В мгновение ока очутившись под лейкой, РФ с облегчением и надеждой включил воду, но судьба разыграла его самым вероломным образом, заставив блякнуть и отскочить прочь — холодная! Мокрый разочарованный и озябший (по крайней мере, точно последние полвека мерзляк до мозга костей) страна грязно выругался. Не сразу, чуть погодя, от потока заклубился пар, постепенно заполняя окружающее пространство, тогда же Россия перестал смотреть волком на происходящее и, насторожено похимичив со смесителем, настраивая душ, НАКОНЕЦ-ТО, встал под тот.       Теплота обольстительно полностью объяла тело, его неконтролируемо передёрнуло, а мурашки табуном прошлись по каждому сантиметру. Хорошо-о-о. Федерация довольно зажмурился, подставляя лицо тонким струям, что разбивались с успокаивающим разум шипучим звуком под аккомпанемент звонких капель, падающих на плитку. Вода нежно оглаживала кожу, почти щекоча, стекая вниз от макушки до самых стоп. Приятная усталость налилась в мышцах, а в голове ненадолго опустело.       Однако когда страна согрелся, то перестал просто безмятежно нежиться: умиротворение покинуло его, обличая теснившее грудь смятение. Слишком сложно отвлечься от того наедине с собой. Впрочем, ничего нового. Поэтому Россия и не любил компанию только из себя самого, постоянно стараясь ошиваться где угодно, лишь бы не с собой один на один. Мрачные острые струны души ранили любого, притрагивающегося к ним, даже собственного хозяина.       Своеобразный «отдых» на полгода только больше удручил и принёс только больше забот, а теперь надо обратно брать всю ответственность и возвращаться к обязанностям. Однако РФ слегка не готов взвалить всё и сразу снова, да и нерационально это. Он теперь не способен на продуктивную деятельность в штатном режиме, ведь слишком закопался в себе, отчасти расстроен, а потому встревожен и рассеян — ёбанная нудная бюрократия только окончательно добьёт. Нужно будет поговорить с Москвой и выпросить ещё хотя бы пару свободных дней, чтобы прийти в относительную норму. Но как можно в сложившейся ситуации вообще просить столицу о чём-то? Даже отпрашиваясь на собрание, федерация думал, что умрет от вины в огне стыда и самоненависти. К его неудовольствию, остался жив, однако что в таком случае прикончит раньше: работа или совесть?       Россия тряхнул головой, словно разгоняя приставучую стаю кровопийц. Всему своё время, поэтому лучше отложить подобные рассуждения до прибытия домой, а сейчас заняться насущным делом, простым и не требующим сверхспособностей, хотя редко, но и оно иногда вызывало трудности — помыться. Вдруг и мысли прочистятся? Наивно, а куда деваться?       В ход пошли когда-то подаренная Бразилией мочалка и взятый у Санкт-Петербурга гель для душа с ароматом овощного салата. У Питера всё сложно, без комментариев.       Управился страна достаточно скоро. Смыть прежние тревоги, естественно, не получилось: запутанное противное чувство не отпускало надолго, исчезало, а потом накатывало вновь вместе с тем, как кожа ощущала грубые рубцы на ладонях.       По итогу, чистенький и свежий, словно вымытый помидор только с грядки, РФ очень нехотя (потому что вокруг чёртова холодина!) выключил воду, возмущённо бухтя, очень активно тщательно вытерся и повязал на поясе полотенце, прикрывающее до половины бедра.       И он уже собирался уходить, как в тишине откуда-то донеслись приглушённые всплески. Душевая имела несколько дверей, одна из которых вела к бассейну: из любопытства федерация приоткрыл её. В нос сразу ударил всем знакомый запах хлорки. Просторное светлое помещение, на первый взгляд, пустовало. На ровной голубой глади задорно танцевали ослепительные блики, и лишь спустя десяток секунд кто-то всё-таки показался из неё. В вынырнувшем из воды Россия узнал Америку в плавательных очках, который оттолкнулся от бортика и продолжил грести теперь уже на поверхности. Кроме США никого больше так и не появилось, зато тот, подобравшись к краю бассейна, обратил внимание на нежданного визитёра. — Доброе утро, — на автомате выдал РФ и полностью открыл дверь, сконфузившись того, что прервал, и чуть глупого приветствия. Он побоялся, что его не расслышат на таком расстоянии, из-за чего голос раздался с гулким эхом излишне громко для той спокойной атмосферы, в которой они находились. — Для кого утро, а для кого далеко за полдень. Вроде, в одном городе находимся, а часовые пояса всё равно разные, удивительно скажи? — штаты невозмутимо мимолётно проскользил взглядом по чужому телу, а затем расслаблено облокотился на бортик позади, спрашивая с издёвкой, будто доебался, однако то всего-навсего его будничный тон, — Хорошо спалось? — Вполне, — чесанул затылок, — Жаль только, что всё пропустил. — Хах, было бы о чём жалеть, — Америка отвернулся к большому, почти панорамному окну, — Хотя я жалею, что не запихал Британии его сранную трость куда поглубже.       Их постоянные конфликты давно перестали удивлять и не являлись стоящим предметом разговора. — Ты тут один?       США фыркнул и вновь посмотрел на РФ. — А что? — Не скучно? — Я и с самим собой прекрасно могу развлечься. — О, не сомневаюсь.       Они попытались удержать серьёзность на лицах, но вскоре потерпели поражение и вместе просто прыснули от смеха.       Посетила небольшая догадка, почему штаты отмокал здесь, и Россия по доброте душевной захотел составить ему компанию. Федерация не сбегал от проблем, но хотел чуть-чуть оттянуть момент возвращения к ним, ведь те, вроде бы, и не требовали особой спешки.       Он деловито опёрся плечом на стену дверного проёма, скрестив руки и, лукаво прищурившись, предложил: — Скрасить Ваше гордое одиночество? — Well…— Америка слегка откинул голову назад, а его улыбка сделалась шире и хитрее, — Попробуй.