Не причина, а следствие: Радиоактивно!

      Утро начиналось не с кофе, а с лёгкой физической активности. Правда, к Беларуси, лежащему как убитый, это никакого отношения не имело. Вероятно, зря, потому что после неподвижной ночи всё к чёртовой матери затекло. Тем не менее из движений он только сонно неравномерно моргал, наблюдая за братом, который встал минут пять-десять назад, позволяя наконец закрыть рот и упасть лицом в подушку.       Украина-то теперь вполне бодрый, делал зарядку (заимел эту привычку от Казахстана), разве что иногда покашливал и задумчиво слегка хмурил брови, потирая шею. Но по какой причине было последнее уже не фурычил мозг догнать, ведь интеллект понизился до уровня варёной картошки. Впрочем, не очень уж и жаль, что так сложилось: особо мыслительных сил на тревогу теперь тоже нет, а беспрерывная болтовня помогла отвлечься. Единственное, сон всё-таки оказался бы не лишним.       Продолжая тихо напевать себе под нос (чем часто занимался попутно), страна принялся за приседания, а на это с большой охотой открыто пялился РБ и довольно лыбился. Ну, грех не залипнуть: такая задница прямо услада для глаз. Хоть какая-то компенсация.       Правда, кое-кого это не устраивало категорически. — Что, тоже хочешь размяться? Нет? Тогда чего уставился на меня? — однако не добившись ничего упрёком, Украина, неразборчиво ворча, наскоро закончил упражнение, после чего подошёл к кровати, мимоходом подхватив с пола свою толстовку, что валялась чёрной кляксой, — Каждый раз одно и то же. Не надоело? — Кх… — лавочку прикрыли. Беларусь на мгновение поднял разочарованный взгляд, в котором прямо читалось «нет», а затем вздохнул и вовсе сомкнул веки.       После чужого смущённого чертыхания послышались какие-то странные шорохи, ещё и быстро стихли, что вынудило снова обратить внимание на не спроста притаившегося. Уж лучше наблюдать за ситуацией.       Брат сидел рядом на корточках (уже с повязкой и одетый) и невозмутимо почему-то по-доброму щурился.       Опережая вопросы, тот сам пояснил: — Хах, белочка-сопелочка.       О-о-о, понятно. РБ закатил глаза. Дышать действительно сложнее обычного. Обязательно дразнить? Но подкол за подкол — справедливо.       Правда, затем Украина неожиданно, но приятно удивил: — Дякую за ночь, — он потупился, волнительно теребя травинку у головы, — Так не должно было всё сложиться. Обещался же помочь, а только проблем лишних доставил, поэтому… прости.       Ох, ну как обижаться на эту застенчивую мордашку? «Ладно, прощаю» , — хотя виноватым республика его не считал, потому ничего об этом и не сказал, тем более язык еле шевелился, — Мф, д пжлста.       Пусть, похоже, не такой реакции Украина ожидал на свои извинения, но облегчённо чуть расслабился и, повеселев, потрепал второго по макушке. — Будешь теперь спать? — М-м-м… хз… — звучало туповато, но выражаться длиннее не позволял собственный рот. Беларусь не был уверен, что смог бы уснуть, поэтому едва заметно пожал плечами. — Хм… Может, тогда что-то хочешь?       Кроме усталости РБ ощущал кошмарную сухость во рту, едва язык к нёбу не прилипал. — Пить… — Ага, понял, жди.       Целеустремлённо приободрившись, страна ушёл, забирая с собой весь производимый им же шум.       Дверь захлопнулась, и тишина непривычно завыла сквозняком в черепной коробке. В раз стало неуютно. Угнетающая, но хотя бы посветлевшая, комната (что, впрочем, делало ее только безжизненее), словно изнывала от своей же тягостной пустоты и постепенно сминалась, как бесполезный грязный лист бумаги. Даже если не смотреть на неё, от невидимого напора это не избавляло. И уже кожа давила на мышцы, мышцы — на кости, кости — на мышцы, мышцы — на кожу. Лёгкие будто захламлялись той тяжестью и ноющей болью, и от того воздуху не находилось места.       Беларуси показалось, что он уткнулся в подушку всего на пару секунд, но в плечо уже тут как тут настойчиво тыкалась бутылка воды. Осушив её едва ли не разом (лишь над ухом жужжал один жужжец не торопиться так, чтобы не поперхнуться) и поблагодарив, республика плюхнулся обратно на постель. А Украина, уперев руки в боки, назойливо навис над ним. — И что дальше? Так и будешь валяться бесцельно? — ноль реакции. Пришлось совсем немного потормошить, — Бе-е-е-ел. — У! Ну шо?..– раздражало, что брат никак не перейдёт к сути. Опять. Поэтому спросил прямо, — Шо тебе надо?       Однако его не совсем воспринимали всерьёз. — Капец у тебя голос сел, — всё, что он получил на недовольство.       РБ аж вопреки утомлению приподнялся на локтях и с лицом лица вперился в того, но встретил только немой вопрос, поэтому уже всем своим видом саркастически так и говорил «Удивительно почему?» — Ха-ха, чего так глаза выпучил, таращилка? Выпадут сейчас, — Украину же, кажется, ситуация только позабавила.       На такое даже сказать нечего: слова связывались, но увязали в тугодумной каше. Беларусь лишь пробил фейспалм подушкой. Да за что?.. — Не будь такой вреднючкой, — страна вновь потрепал его по макушке. Спасите. — Я что предложить-то хочу: мы оба повытирали собой пол в туалете, и, типа, не собираешься сходить помыться?       Вот оно что. Вполне здравая идея. Почему сразу так нельзя?! — Надо б… — Ну значит пошли! — Щас? — А у тебя другие планы есть? — Ох…       Сейчас такая резвость не особо приветствовалась, если честно, но куда деваться.       Даже обуваться было не очень приятно, а когда Украина потянул за руку, и РБ попробовал встать, то колени сразу подкосились. — Тих-тих, держу. Что не так?       Хоть брат и успел подхватить, встряска оказалась нехилая для ослабленного организма. Всё словно перевернулось, перемешалось, поплыло, утаскивая за собой в тошнотворный водоворот.       Ответа так и не последовало, и чужие руки только крепче прижали. — Бел, ты хоть слышишь меня?       И названный очень нехотя, больше из-за не своей давящей обеспокоенности, промямлил: — Н…нога.       О да, она, похоже, решила вообще попрощаться со своим хозяином. Правда, кроме того закружилась голова и потемнело в глазах, о чём, впрочем, уже не было упомянуто.       Украина усадил того обратно на кровать. — Прости, слишком резко, да? Хэй, ну…ты в порядке? Очень тяжело дышишь, — Беларусь поморщился, приложив ладонь ко лбу. Сам не заметил, насколько скоро вздымалась собственная грудь, — Только ли в ноге дело?       Небеспочвенные сомнения. Тут и слепому будет всё предельно ясно, но республика вновь молчал. — Бел…– страна аккуратно взял его за подбородок и повернул к себе. Тот не очень охотно смотрел из-под ресниц, — Мы ведь это обсудили, а ты продолжаешь мучиться, лишь бы не показаться слабаком. Сдалась тебе эта тупость… Один уже этой хернёй страдает, но ты-то зачем? Неужели до сих пор видишь в этом какой-то смысл? — Нет. — Или всё ещё обижаешься на меня? — Нет… — Тогда я не понимаю почему. — Сам уже ни черта не понимаю… — РБ лишь понуро отвёл взгляд и устало вздохнул.       Никакого желания спорить не было, как и осознания почему же это продолжалось, наверное, просто немного привык. Все проблемы как-то навалились разом словно кусок горы обрушился. Тем не менее нужно поскорее из-под завала доставать здравый смысл. Если тот ещё жив, конечно. — Ну, ну, всё же вполне хорошо. Тебе надо только немного отдохнуть и всего-то. Сейчас пойдём освежим тебя, ладушки? — …Мг. — Супер, — однако Украина призадумался, — Самостоятельно ведь не дойдёшь? Я тоже сейчас не донесу, не врезавшись во что-нибудь… Поможем друг другу?       На что не сразу, но получил слегка неуверенный кивок.       Страна сначала успокаивающе погладил брата по щеке, только затем, не торопясь, притянул, чтобы припасть к чужим губам. Беларусь чуть вздрогнул от внезапности (в его состоянии каждая мелочь внезапна), впрочем, чуткая нежность быстро успокоила и, помедлив, он сам приоткрыл рот, позволяя втянуть себя в удушающий, однако приятный поцелуй.       Им обоим не хватало воздуха, по разным причинам, только вот утешающая поддержка ненадолго отбивала необходимость в нём. Под напором заботы стена усталости трескалась, хотя сухие губы будто бы ещё больше иссушали. Пусть немыслимо отстраниться, однако и невыносимо продолжать. Шею с грудью словно сдавливало всё сильнее и голова пухла, становилось действительно нестерпимо, но руки намертво вцепились в одежду, языки не прекращали ласк, брали так много, как могли, ведь облегчение слишком заманчиво, слишком заманчиво урвать любой его кусочек. Однако с каждой секундой мягкости скручивало увлекающее чувство чего-то слишком странного, утекающего сквозь пальцы, однако отчётливо цепенящего.       Они резко отпрянули друг от друга, не искушая судьбу взаправду задохнуться.       Совсем запыхавшись, Беларусь громко глотал кислород, не заботясь о слегка стекающей из уголка рта слюне. Всё вокруг немного пошло рябью, а правый глаз покалывало. Одна боль отступила — на смену ей пришла иная, однако теперь обе вполне терпимы. Хотя, пожалуй, не стоило так увлекаться: Украине не шибко лучше, и перенимать его самочувствие тоже чревато. Впрочем, даже так, с каждым новым поцелуем РБ только ярче понимал, насколько на самом деле за эти полгода тотально заебался.       Он уткнулся в надплечье брата, пытаясь выровнять дыхание. По крайней мере, в теле наконец появился проблеск каких-никаких сил. — В норме? — Мг.       В подтверждение этому республика выпрямился и, несмотря на по-прежнему лёгкое головокружение, уверенно встал. Однако, Украина всё равно решил придерживать под локоть. Прихватив некоторые вещи, они вышли из его комнаты. Он по обыкновению показательно выбрал ту подальше от России. Очень неудачно, конечно. Теперь нужно тащиться в другой конец коридора.       На удивление, как раз там словно неприкаянный торчал Казахстан, взволнованно треплющий крыльями.       И когда двое поравнялись с ним, РК по невнимательности и привычке выдал: — Утро доброе, — затем, правда, получше рассмотрел подошедших, — Или не очень. Бел, какое стадо слонов по тебе потопталось? — Ничего не говори. — Ох ё, — обречённо измотанному тону он только больше поразился, — Чем вы таким занимались, что у тебя так голос сел?       Вдаваться в объяснения Беларусь не желал, поэтому просто дернул за рукав Украину, который вдруг невзначай что-то погрузился в себя. Тот сразу встрепенулся и подключился в разговор. — Ага, наидобрейшее утро.       РК лишь подозревающе нахмурился. — Да что у вас с голосами-то? — Ты что здесь забыл?       Вопрос в лоб — и теперь настороженность как рукой сняло, на смену ей пришла растерянная нервозность. — Да-а-а так… А вы зачем тут? — В комнату, — коротко буркнул РБ. Надо забрать оттуда пару запасных вещей. — Какое совпадение! Сейчас там Рос спит. И раз вы к нему, то подложите тогда его перочинку, пожалуйста, а то мне некогда как-то… Ну, и… он меня сожрёт.       А вот и причина беспокойства. Украина насмешливо и нисколько не сочувственно фыркнул. — Нехрен брать без спроса. — М, режим фырчащего ежа активирован, — Казахстан закатил глаза, тряхнув перьями. — И ни к чему это твоё небрежное пренебрежение. А если бы тебя таки пырнули? Хотя то, что ты наебнулся из окна не особо лучше. — Я же не знал, что всё так боком выйдет, — РК недоумённо развёл руками, — Помочь же хотел…       Украина раздражённо цыкнул. — Давай сюда, — брат радостно вложил нож в протянутую ладонь, — Как себя вообще чувствуешь? — О… Да бодрячком. Пара царапин и только. — А если бы не обошлось царапинами? Если бы ты разбил свою дурную тыкву? Или пару лишних дырок в себе захотелось? Только скажи — организую. А не пытайся психованного утихомирить, у которого ещё и оружие по твоей же вине. — Ну чего ты мрачный такой? Даже Бел… — Казахстан посмотрел на названного и осёкся, ведь тот совсем нихуя не понимал, что прекрасно читалось на лице, — Короче, не бухти, всё ведь неплохо закончилось. — В смысле мрачный?! Как-       РК похлопал его по плечу, перебивая: — Я понял, понял, больше не буду. Никто ж не помер, не переживай так, зай. — Кх-х, — Украина лишь скинул его руку, — Катись уже, бесишь. — И я тебя люблю, — усмехнулся он. Месть сладка. — Кыш!       Республика на пятках развернулся и помчался почти вприпрыжку, напевая: — Надо радоваться, не надо напрягаться… — Ясно, чердаком поехал. Придурок… — показушно фыркнул страна, осуждающе смотря тому в след, а после потянул за собой остолбеневшего брата, — Я потом расскажу, двигай тоже.       Тут-то и оставалось всего-ничего.       Беларусь тихонько приоткрыл дверь их с Россией общей комнаты. Тот мирно дрых, свив на кровати чуть ли не гнездо, что заставило невольно улыбнуться. Республика ума не мог приложить в каком бреду удалось кинуть тому ночью весточку. Но надеялся, что не зря.       Украина не вошёл, лишь задержался на пороге и оперся о косяк, а РБ тем временем подобрался к своей коробке. Взять нужно только сущую ерунду из сменной одежды, ведь полотенце и мыльные принадлежности находились в шкафчике раздевалки. О! И конечно же надо забрать бинты. Совсем не много их из здешнего запаса уже… Чёрт. Может, ещё завалялись где-то среди прочих вещей?       Копошась, республика мимоходом заметил, что кое-кто кидал печальные взгляды в сторону федерации. И когда этот «некто» оказался пойман на том, то сразу отвернулся. — Я в коридоре подожду, — и, отдав нож, вовсе вышел.       Беларусь только раздосадовано вздохнул.       Закончив сборы, он незаметно сунул в чужой карман «одолженное», а затем попытался вытащить из-под лежащего одеяло, чтобы накрыть, но не удалось. Побоялся разбудить. Тот так сладко спал. Хотя даже во сне на его лице иногда проступала какая-то напряжённость, словно прилипала, никогда не отпускающая.       Какого столько лет нести тягостное бремя, постоянно скрывая своё состояние, изнашиваясь до предела, отвергая помощь, выставляя себя сильным, даже когда это получается из рук вон плохо? Только несколько месяцев подобной жизни уже показались настоящим наказанием.       Ладонь аккуратно погладила взъерошенную голову России. Дурилка. Какой же дурилка. Эх. Уходить не хотелось. Хотелось прилечь рядом.       Республика легонько чмокнул его в лоб. На губах ощутился след сладости. РБ смятённо вскинул брови, но сразу списал всё на своё хуёвое самочувствие. Поэтому-то ни в коем случае нельзя позволять себе находиться тут ещё дольше.       Украина оторвался от стены, когда позади поникшего брата закрылась дверь. — Идём.