Позади полыхало их последнее пристанище, а Сона, как последний трус, уносил ноги. После плотной полосы терновника всё тело было покрыто глубокими царапинами, а регенерация до сих пор не работала. Омега догадывался, что всему виной была внезапная течка, что за два дня выжала из него все соки. Кости до сих пор ломило, а в животе чувствовалась угасающая боль. Не такую жизнь в омежьем теле он себе представлял.
На периферии пронеслось воспоминание, как он проснулся и почувствовал дыхание, щекочущее затылок, и еле слышимый травяной запах. Маг поначалу решил, что до сих пор пребывает в полусонном бреду, поэтому, не заботясь об иллюзии, выбрался из кровати и спустился вниз. За столом нашёлся Нарма, который подтвердил, что лежащий в кровати альфа самый что ни на есть настоящий. А на вопрос: «Где Альв?» — ответил, что пока они спали, Марис увёл омегу в безопасное место, дабы у Рикмана не возникло соблазна забрать своего брата.
Сона собирался вновь вернуться в кровать и пробыть в горячих объятиях до самого утра, когда снаружи послышались вражеские голоса. Нарма вскочил из-за стола и отодвинул омегу за спину. Он намеревался дать незнакомцам отпор и, начав плести заклинание, направился к двери. Сона ожидал увидеть древнюю магию, но Нарма неожиданно вспыхнул и превратился в некое подобие ящерицы. Лишь на последней секунде маг смог уловить замысел древнего, что явно предполагал такой исход.
Враги были почти у двери. Соне ничего не оставалось кроме как взять дракона на руки и выйти во двор. Он старался не думать о предателе, лежащим в постели. Сейчас было жизненно важно ошеломить врага и выиграть для себя и Нармы время. Сона вытянул вперёд руки и завёл любимую всеми пиратами песню. В тот момент он чувствовал себя самым беспомощным человеком на земле. Червяком, не способным ни защитить окружающих его людей, ни постоять за самого себя. Даже будучи подростком от него на пиратском корабле было больше проку, чем от нынешнего себя. Последними чёткими воспоминаниями стали испуганные глаза Рикмана и вылетевшее из собственных уст настоящее имя Нармы.
Очнулся Сона уже на границе Сумрачных земель. Он был на многие мили впереди, но в ушах до сих пор стоял звук хруста лошадиных костей и крики людей. Эти люди были насекомыми по сравнению с пусть и лишённым магии, но драконом. Так же как и Сона, что пересекал границу в одной изорванной тунике, был лёгкой закуской для живущих здесь тварей.
Спустя полчаса, когда лёгкие горели, словно жерло проснувшегося вулкана, маг не выдержал и упал посреди лесной опушки. Пальцы зарылись в мокрые листья, а в нос забился сладкий землистый запах. Он чувствовал, как густой туман заполнял пространство вокруг, оседал на коже долгожданной прохладой и убаюкивал его уставшее тело. Дыхание омеги замедлилось, и сознание почти покинуло его тело, когда он почувствовал резкие порывы холодного ветра. Кустарники затрещали, листва поднялась над землёй, и Сона увидел парящего в небе зелёного дракона. То, что это был Нарма, сомнений не было. Маг собирался было позвать его, но древний слегка мазнул по нему взглядом и, издав оглушительный рёв, устремился вниз.
Сона, чувствуя неладное, вскочил с земли и, переставляя чугунные ноги, припустился вперёд.
— Дерьмо драконье! — оглянувшись назад, выкрикнул Сона. — Я тебе не мышь полевая, чтобы тренировать навыки охоты.
Он почти взглянул в глаза смерти, когда дракон, едва не сняв с него скальп когтями, пронёсся мимо и врезался в землю. В воздух взлетели клочья земли, кусты, и даже стоявшие рядом деревья вырвало с корнем от мощного столкновения.
Благодаря богов за очередное везенье, Сона поднялся на ноги и, не сдерживаясь в словесных проклятиях, направился к дракону. Древний, не обращая внимания на омегу, громко ревел и пытался взлететь в воздух. Маг почти подошёл к нему вплотную, и лишь последний несделанный шаг спас его от огромных челюстей, что клацнули возле самого носа.
Сона видел Нарму в облике дракона лишь дважды, но он отчётливо помнил, как тот выглядел в нормальном состоянии. И то, что сейчас шипело на него, определённо не являлось Нармой. Окровавленная пасть сочилась слюной, а в глазах виднелась лишь пустота. Словно рассудок покинул ящера, и теперь это был обычный виверн.
Стараясь не делать лишних движений, Сона попятился назад и, отойдя на достаточное расстояние, залез на дуб. Он понимал, что подобная высота не спасёт его от острых зубов, но это было лучше, чем оставаться на земле и стать лёгкой добычей не только для Нармы, но и для других обитателей леса.
Древний же, позабыв про мага, продолжал громко реветь и не оставлял попыток подняться в воздух. Так он промучился до самого утра, пока обессиленный не рухнул на землю и не затих. Вместе с ним закрыл глаза и Сона, погрузившись в чуткий сон.
Так прошло три дня с момента, как они оказались в сумрачных землях. Единственным плюсом в их ситуации было отсутствие погони. В остальном же они были в полном дерьме. Сона не знал, куда двигаться, да и бросить пусть и озверевшего дракона ему не позволяла совесть. В период течки Нарма по своему заботился о нём, и меньшее, что мог сделать маг, — это оплатить тем же.
За невозможностью передвигаться, дракон целыми днями напролёт лежал посреди развороченных деревьев и ловил пролетающих мимо птиц. Подобная мелочь не могла насытить огромного ящера, поэтому Сона взял на себя роль добытчика. Он надеялся, что чем больше и чаще будет есть дракон, тем быстрее к нему вернутся силы и они смогут продолжить путь.
Маг ловил болотных фаразантов, что прилетали полакомиться сгнившими плодами местных деревьев. Большие птицы имели длинное и густое оперение, а ступни напоминали утиные лапы, увеличенные в десять раз. К везению Соны, огромные лапы делали фаразантов слишком медлительными и ему не составляло труда их ловить. Помимо птиц ему попадались большеухие крипи, которых невозможно было поймать, не покалечив руки об острые зубы. К этому моменту регенерация полностью восстановилась, и маг перестал обращать внимание на получаемые травмы.
Не сдирая шкуры, Сона бросал мёртвое животное к дракону, и тот, злобно урча, съедал всё подчистую. Единственное, что требовалось соблюдать, так это отдавать мясо в течении часа после убийства, иначе дракон попросту отказывался от такой пищи. Всё, что пролежало дольше, для него уже считалось тухлятиной. Сам же маг питался лишь одним видом ягод, что росли в низовье маленького ручья. Он знал достаточно историй о путниках, что наедались мяса животных из сумрачного леса, а потом неделями валялись в постели с ужасным отравлением. Насколько это была правда — он не знал, но даже с устойчивостью к ядам не хотел рисковать понапрасну. Если его организм не сможет справиться с ядом, то помочь ему будет некому.
На протяжении нескольких дней Сона продолжал кормить древнего, пока не проснулся посреди ночи, согреваемый теплом. Прильнув к спине, возле него спал зелёный дракон размером с волкодава. От движения Нарма тоже проснулся и взглянул на Сону. Хоть маг и не услышал речь древнего, но его взгляд был куда более осмысленным. Звериная ипостась постепенно отходила на задний план.
Теперь размеры дракона позволяли спокойно передвигаться по лесу, и с рассветом они отправились в путь. Ради собственной же безопасности они передвигались в дневное время, а ночью забирались на деревья и по очереди сторожили сон друг друга. Пока Нарма был большой, ночные твари не смели вторгаться в их владения. Сейчас же то и дело среди кустарников мелькали золотые глаза, слышались хихиканье и шушуканье на незнакомом языке. Увидев несколько особей вблизи, он понял, что только отсутствие рук не позволило им взобраться на дерево и добраться до них.
К счастью, не вся территория, по которой они передвигались, была населена кровожадными монстрами. На всём пути сквозь лес вистерий их сопровождали небесные сомы. Прозрачные тела диковинных рыб излучали ярко-голубой цвет, а длина усов достигала нескольких метров. Когда они, играя в салки, то и дело гукали, то изо рта вырывался густой дым, пахнущий пряной лакрицей. Сона любовался необычными созданиями, а Нарма, чихая от сильного запаха, не оставлял попыток поймать хотя бы одну рыбу. Каждый день они встречали диковинных животных и растения, которых нельзя было найти на страницах бестиариев. Омега и помыслить не мог о масштабах проклятых земель, но сейчас, находясь почти в их центре, они уже не казались ему такими зловещими.
Когда Сона начал думать, что их путешествие не окончится никогда, Нарма остановился возле покосившегося домика, что стоял посреди редкой дубовой рощи. Маг непонимающе взглянул на дракона, а тот едва ли не вприпрыжку потрусил прямиком в здание.
Попав внутрь, омега зашёлся тяжёлым кашлем и прикрыл нос рукавом. От удушающего запаха затхлости хотелось немедленно покинуть дом, но преодолев головокружение, маг двинулся вперёд. Стены почти полностью сгнили, в каждом углу висела паутина, а из убранства в доме было лишь большое зеркало, что стояло у дальнего окна.
Омега следовал за Нармой, и каково же было его удивление, когда чешуйчатый, шагнув в зеркало, попросту в нём растворился. Маг застыл на месте и не мог поверить своим глазам. Он только что узрел ещё одно утерянное магическое искусство, о котором читал только в книгах. Нарма с Марисом жили на этой земле не одну сотню лет, и любой другой впитывал бы каждое произнесённое ими слово. Сона же только и делал, что жаловался на собственную участь и отмахивался от принадлежащей ему по праву магии. Сейчас из них четверых самым дееспособным оставался лишь Марис. Маг был уверен, что они ещё не раз столкнутся с противником лицом к лицу. Вот только смогут ли они вновь ухватить удачу за хвост и выбраться живыми — оставалось под большим вопросом. Ещё совсем недавно он бороздил бескрайние моря и не боялся самого морского дьявола. Почему же под гнётом одного-единственного происшествия он превратился в жалкого труса? Сона устал каждый раз молиться чёртовым богам и надеяться на очередную удачу. Ему следовало взять себя в руки и как можно скорее вернуть контроль над своей жизнью.
Последовав примеру, омега смело шагнул к зеркалу, и по всей комнате раздался звонкий гул, когда он со всей силы врезался в обычное стекло. Потирая ушибленный лоб и трогая зеркальную поверхность, Сона не мог понять, почему проход оказался заблокирован. Нарма смог пройти сквозь зеркало, словно через портал, но теперь от предмета не исходило никакой магии. Обычный атрибут перед которым можно покрасоваться в новом наряде.
Ничего не оставалось, кроме как сесть на доски и ждать. Маг был полностью опустошён болезненной течкой, скудным питанием и беспокойным сном. Из зеркала на него смотрел изрядно схуднувший омега с потрескавшимся лицом и чёрными мешками под глазами. Даже во время жизни на корабле Сона не помнил себя в таком виде. Конечно, он ломал кости, получал ранения в бою, но в остальном старался выглядеть опрятно. Всегда чистил сапоги, аккуратно сушил любимые рубашки, чтобы не было складок, и использовал только самые новейшие травяные лосьоны, что так активно продвигал чёрный рынок.
Спустя четверть часа зеркальная гладь зарябила, и в комнату вошёл Марис. Сона натянул слабую улыбку и, поднявшись, похлопал мулата по плечу. В кой-то веки он был действительно рад видеть доброго дядюшку Мариса.
— Дай сюда палец, — не стал мешкать мулат и, уколов иглой палец, подставил маленькое зеркало. — Это только на один вход. Завтра я завяжу полноценный ритуал на тебя, и ты всегда сможешь попасть в подземелье.
Кровь попала на поверхность, и Марис одобрительно кивнул в сторону зеркала. Сона прикоснулся к поверхности, зеркальная гладь тут же пошла рябью, и он уверенно шагнул внутрь.
На другой стороне его встретили сухой воздух и тусклый свет магических светильников. Позади стояло точно такое же зеркало, а впереди виднелись узкие тоннели, что разветвлялись в разные стороны.
— Это Йзглом — подземелье, принадлежавшее древним правителям, — раздался голос Мариса, — оно было заброшено, пока Нарма ещё во времена своего правления не обнаружил его.
— Как он? — поинтересовался маг.
— Восстанавливает силы в сокровищнице.
— Почему драконы так помешаны на золоте? — задал Сона давно мучивший его вопрос.
— Это единственное вещество, в котором они могут накапливать свою магию, при этом не опасаясь, что её могут украсть. На острове ты видел сокровищницу, в которой Нарма проспал добрые три сотни лет. После пробуждения нам пришлось перенести всё богатство сюда, чтобы он мог в любой момент восполнить свои силы. Нарма хоть и храбрится, но его молодые годы давно позади. Он уже не тот великий дракон, что правил изумрудным побережьем и одним взглядом обращал недругов в бегство. Я уж не говорю про времена, когда он был божеством.
В понимании Соны драконы всегда были могущественными существами, для которых не было ничего невозможного. В книгах они представали непобедимыми, умными, хоть и порой алчными существами. Но на деле оказалось, что самый знаменитый ящер не мог полноценно использовать территориальные порталы, не мог тягаться с демонами и таскал повсюду тяжёлый мешочек с золотом. От слов Мариса веяло тоской и безысходностью, что магу стало жаль древних существ, что доживают свой век в совершенно непригодном для них мире.
— А ты? Неужели и тебя покидают силы? — следуя за Марисом, спросил омега.
— Я всего лишь его фамильяр.
От услышанного Сона едва не запнулся и оторопело взглянул Марису в спину. Он читал про фамильяров, видел их, и Марис совершенно не походил ни на одного из них. Ни силой, ни даже запахом. Магия мулата была сравнима с драконьей, а на такое не был способен ни один фамильяр.
— Я знаю, о чём ты думаешь. Сейчас меня уже трудно назвать обычным фамильяром. Долгие годы Нарма вливал в меня свою силу, и получилось так, что сейчас, на заре его угасания, я почти сильнее его.
Марис замолчал, а потом напоследок добавил:
— Будь к нему снисходительнее. Нарма не всегда был ворчливым стариком. В годы своей зрелости он был искателем приключений и похитителем людских сердец. Золотоглазый красавец, обладавший огромной силой и жаждой жизни. Жаль, что не каждому дано уйти до того, как он превратится в жалкое подобие себя.
Остаток пути прошёл в полном молчании, и в конце тоннеля они вышли в просторную комнату, чем-то напоминающую скудно обставленную кухню. Справа находились каменные стеллажи, заставленные мешочками и банками разных размеров. В другом углу стоял резной деревянный стол, а посередине комнаты располагался большой камин в виде колонны, в котором трещал огонь, но дров видно не было. По телу моментально разлилось тепло, и Сона, издав вздох облегчения, расслабил плечи.
— Наверху есть приличная библиотека, — указал на ведущую наверх лестницу Марис, — а в другом крыле — спальные комнаты. Если вернёшься обратно в коридор, то первое разветвление налево приведёт тебя к горячему источнику. Ты наверняка хочешь помыться. Пойдём, я покажу твою комнату. Там возьмёшь чистую одежду и всё необходимое.
— После недели скитания по лесам самое то, — желая поскорее смыть с себя запахи земли и пота, пробубнил Сона.
Источник, как и сказал Марис, располагался неподалёку. Вода в нём была как парное молоко, хоть и отдавала едва осязаемым серным запахом.
Поскорее скинув с себя остатки туники, Сона опустился в воду. Он совершенно позабыл расспросить Мариса о подземелье. Но, даже не разбираясь в горном деле, он понимал, что то, что он успел увидеть, лишь малая часть древнего города. Отшлифованные до блеска стены, ровные полы и вырезанные на потолках причудливые узоры говорили о величии прошлых хозяев. Даже источник, в котором он купался, представлял из себя идеально круглый водоём с расположенными по всему периметру ступенями, что спускались в воду. Всё подземелье было величественным творением чьих-то умелых рук.
Сона продолжал думать о неисследованных тоннелях, пока вода убаюкивала его уставшее тело, и, прикрыв глаза, он погрузился в лёгкий сон.
Проснулся он от звуков плескания и, заполошно вскочив на ноги, уставился на купающегося рядом Альва.
— Ты меня здорово напугал, — переведя дыхание, сказал маг.
— Сони, — воскликнул омега и подплыл ближе.
Всё лицо Альва было залито румянцем, и он то и дело кидал на Сону косые взгляды. Маг не понимал реакцию омеги, пока не опустил глаза вниз и не увидел, что его собственный орган налился кровью и теперь плотно прилегал к животу. Мозг тут же подкинул воспоминания о горячем сне, и, прикрыв руками стыд, Сона тут же опустился в воду.
С одной стороны, Альв уже был достаточно взрослым, чтобы не только говорить о сексе, но и заниматься им. В его возрасте многие омеги вели полноценную жизнь. Гуляли с альфами, развлекались на танцах и, если представлялась возможность, покидали родительский дом. Но из-за проклятия Альв до сих пор вёл себя как ребёнок и не был способен ни на одну из этих вещей.
— Сони, — вновь раздался голос омеги.
Маг, вынырнув из размышлений, оказался носом к носу с Альвом. Его поражало, как Альв умело скрывал своё присутствие и бесшумно передвигался по дворцовым коридорам. Вот и теперь он застал Сону врасплох. Маг бывал в самых злачных местах нелегальных городков и насмотрелся всякого. Но один вид прижимающего к нему Альва и то, как их члены ненароком соприкасались, привели его в панику. Он не был готов к подобным причудам, поэтому, махнув на остатки гордости, во всё глотку закричал:
— Марис!
Мулат не заставил себя долго ждать и, вбежав в пещеру, протараторил:
— Что случилось?
— Альв… Он… — проблеял Сона. Он словно получил камнем по голове и теперь не мог собрать мысли воедино и объяснить происходящее.
— Он уже половозрелый омега. Нет ничего удивительного в том, что он испытывает определённые желания, — увидев настрой Альва, улыбнулся мулат.
— Значит, сделай что-нибудь. Марис, чёрт тебя дери, я не собираюсь ублажать ребёнка, — потеряв терпение, прошипел Сона.
— Я фамильяр. Мне безразличен физический контакт, поэтому, к сожалению, я не смогу стать для него проводником в мир утех. Поверь, этот мальчик пережил много страданий. Его либидо начало восстанавливаться, и это даёт большие надежды, что и с восстановлением разума всё пройдёт успешно. Я ведь не прошу с ним спать. Тебе нужно всего лишь показать, как правильно себя удовлетворять.
Маг прекрасно понимал, что ни Марис, ни Нарма и пальцем не пошевелят, чтобы хоть как-то помочь в этой ситуации. Пригласить альфу со стороны и сам Сона не позволит. Один только образ беззащитного омеги в руках похабного невежи заставлял кровь закипать в венах.
— Чёртовы бесполые существа, — поняв, что другого выбора нет, сдался Сона.
Он пытался научить Альва обращаться с кинжалом, играть в кости, но не подумал бы, что рано или поздно придётся давать уроки самоудовлетворения. Сона надеялся, что это первый и последний раз, когда он участвует в сексуальной жизни омеги.
В тот вечер он потратил целый час, пытаясь научить Альва лишь одной из взрослых премудростей. Под конец его член был похож на высушенного морского огурца, хотя он так и ни разу не смог кончить. Но труды стоили того, чтобы Альв, разморенный долгожданным оргазмом, в кои-то веки заливисто смеялся, плескаясь в источнике. Сона подозревал, что некоторое время омега будет частенько пропадать в комнате, исследуя недавно приобретённое знание. Он искренне надеялся, что у Альва не хватит ума залезть в ещё одно отверстие. Иначе Сона рисковал окончательно потерять либидо на всю оставшуюся жизнь.
Время в подземелье текло незаметно и не зависело от времени суток наверху. Сону больше не мучили сны о прошлом, не нужно было опасаться ночных тварей, и к нему вернулся нормальный сон. Он, как и обещал, взял себя в руки и для начала возобновил силовые тренировки. В магии, пока Нарма спал, ему помогал Марис. А когда сил больше не оставалось, маг шёл в библиотеку и изучал там древние книги и документы, что передал ему Кирстан. То ли Марис был хорошим учителем, то ли атмосфера подземелья располагала к учёбе, но он смог сдвинуться с мёртвой точки. Теперь языки пламени облизывали руки, скользили выше и оставляли под собой чистую кожу. До полного контроля было ещё далеко, но его магия, по крайней мере, не пыталась сделать из него прожаренный до костей стейк.
И если бы из занятий его занимали одни тренировки, то всё было бы прекрасно. Но главный подвох ждал его в последнем документе, что вручил Кирстан. Первые два описывали последние особо крупные расходы Маркана и ведение магических дел на территории Роштага. Оба документа были написаны на юго-восточном наречии, и проблем при прочтении не возникло. За исключением непонятных сделок, в которых, Сона был уверен, если как следует разобраться, то всё станет кристально ясно. А вот третий документ представлял собой генеалогическое древо, и оно полностью было написано непонятными закорючками, коих никогда не встречал маг. Он просидел над проклятым древом несколько дней. Применял имеющиеся в голове знания, перебирал книги в библиотеке, но так и не смог его расшифровать.
Вот и сегодня с самого утра он сидел в библиотеке и корпел над злополучным пергаментом. Промучавшись ещё пару часов, но так и не добившись результата, Сона не заметил, как его сморил сон.
Проснулся маг, когда возле головы раздался глухой стук, и, открыв глаза, он наткнулся на виноватого Мариса и сидящего напротив Альва. Омега, разбросав вокруг краски, что-то увлечённо рисовал.
— Прости, что разбудил. Уже вечер, и я подумал, что ты проголодался, — улыбнулся мулат и пододвинул стакан тёплой воды ближе.
Сона молча выпил воду, а потом умял целую сковороду омлета, что заботливо приготовил Марис. Маг всегда был любителем хорошо поесть, но в последнее время он чувствовал поистине зверский аппетит. Его желудок стал напоминать бездонную морскую пучину, готовую засосать всё вокруг. Порой омега уже физически не мог поглощать еду, но чувство голода никуда не девалось. Количество полноценных трапез на дню доходило до шести, а он всё продолжал таскать со стола фрукты, пироги, и это его не на шутку пугало. Марис, казалось, должен был хотя бы поинтересоваться причиной подобного голода, но он лишь грустно улыбался и продолжал нести свою службу на кухне. Сона был безмерно благодарен, что готовку взял на себя мулат. Если бы за их пропитание отвечал Нарма, то Сона бы в первую же неделю повесился на ремне. Он не смог бы пережить подобный аскетизм ещё раз. А если бы на него повесили кухонные дела, то от магического камина не осталось бы и камня. Сона не то что готовил отвратно, его категорически нельзя было пускать на кухню. Даже во время службы у капитана Дрюма он никогда не помогал на кухне. Казалось бы, что сложного в чистке корнеплодов или разделывании рыбы, но даже здесь Сона умудрялся всё испоганить. От большого корнеплода в конце чистки оставался маленький шарик, а рыба после его манипуляции выглядела как палубная тряпка. Поэтому Сона всегда боготворил таких людей как Зорг или Марис и ценил простые блюда. Особенно запеченный в костре картофель, что делал Зорг во время редких остановок на суше. Маг помнил запах корочки и горячий крахмалистый вкус во рту. Он планировал в ближайшее время уговорить Мариса добыть картофеля и разжечь костёр наверху.
Отодвинув посуду, Сона заметил ещё один лист, что прибавился к бумагам Кирстана. Он выглядел точь-в-точь как и генеалогическое древо, но был написан на юго-восточном наречии.
— Это ты сделал? — схватив бумагу и смотря на Мариса, словно на божество, спросил омега.
— Я не прикасался к бумагам. Скорее всего, это Нарма. Он наконец-таки вылез из своей кельи.
Сона вскочил из-за стола и направился в самое почитаемое древним место.
— Разве смена формы не истощает твою магию? — зайдя в сокровищницу и смотря, как древний нежится в куче золота, спросил маг.
Дракон приоткрыл глаз и, проведя хвостом по монетам, проговорил:
— Когда моя магия на должном уровне, то смена сущности нисколько не влияет на неё. Однако если я попытаюсь превратиться на исходе сил, то велика вероятность, что я потеряю разум, и тогда телом завладеет обычный дракон. Что привело тебя ко мне?
— Это ты перевёл? — взмахнул листом Сона.
— Марис сказал, что ты сидишь над какими-то бумагами уже третьи сутки. Корчишь из себя умного, боясь попросить о помощи. Я не стал смотреть, как ты мучаешься над этим жалким переводом, — фыркнул дракон.
Маг усмехнулся и принял торжественный вид. Судя по переводу, генеалогическое древо принадлежало роду Пюлэри, потомком которого был король Роштага — Маркан. Пока Сона жил в Кларисе и помогал в архиве, архивариус заставил его ознакомиться с генеалогией всех ближайших королевств и запомнить каждого из ныне живущих отпрысков. Сейчас он покажет дракону его место.
— Вы ошиблись в одном имени. У короля Маркана нет отпрыска по имени Нэль, вместо этого у него есть средний сын — Август. И что за приписка рядом с именем, абсолютно не имеющая отношения к тексту? — тыча пальцем в бумагу, спросил Сона.
— Это древне-еремийский. Он и в эпоху моего правления был редкой группой, а сейчас и вовсе является мёртвым языком. Мало кто знает, но имя Нэль имеет собственную легенду. В ней говорится о рыцаре, что сразил страшного монстра, который на протяжении многих месяцев страшил жителей одной деревни. Голову он преподнёс своему королю в качестве трофея, а из жил твари изготовил прекрасную плеть, прозвав её именем монстра. Он верил, что так сможет перенять себе все силу и способности убитого монстра.
— Это всего лишь легенда. Таких совпадений на свете десятки, если не сотни, — стоял на своём Сона.
— Я тоже, как и ты, знаю генеалогию королевских семей, причём намного старше, чем накарябано на этом пергаменте. И я в том числе не слышал ни про какого Нэля, поэтому и вспомнил легенду. Поверь, у меня чутьё на подобные вещи.
Сона ещё раз перечитал написанное драконом имя, проверяя, не мог ли он ошибиться в буквах, но всё было прежним. Приписанное имя рыцаря из легенды в отличие от какого Нэля было ему прекрасно знакомо.
— Насколько можно верить этому документу? — задумавшись, поинтересовался маг.
— Ты и сам прекрасно знаешь. Он начерчен от руки и без печати. Ценности ему ноль. Что-то не так?
— Кто знает, кто знает, — пробормотал Сона.
Ему следовало хорошенько обдумать полученную информацию и решить, что делать дальше. С одной стороны, предположение Нармы могло быть попросту совпадением, и копаться в королевских родословных у него не было ни малейшего желания. С другой стороны, эта информация могла быть концом большого клубка, распутав который, он, возможно, сможет доказать свою невиновность. Сона уже понял, что никакие слова оправдания ему не помогут. Если он не намерен вечно скрываться в подземелье, ему придётся выйти наружу и самому найти доказательства своей невиновности.
Сона собирался поблагодарить Нарму за помощь, как их уединение нарушил ворвавшийся в сокровищницу Марис.
— Пришёл ответ от демона. Его посыльный натоптал себе мозоли, разыскивая нас по сумрачному лесу. Я вышел за травами, а бедный бесёнок сидел под деревом и ревел горькими слезами. Причитал, что хозяин сдерёт с него шкуру, если он вернётся без ответа, — махал свитком мулат.
Письмо вдруг обрело невесомость и подлетело к дракону. Все хранили молчание. Только звон монет, что драконий хвост смахивал с кучи, говорил о волнение каждого из них. От этого письма зависела жизнь Альва. Омега пережил за последнее время слишком много потрясений. Сона до сих пор помнил момент, когда Марис поведал ему о беременности Альва. Пока они бродили по Сумрачному лесу, состояние Альва резко ухудшилось, и мулату в одиночку пришлось извлекать плод. Ради исследований Марис решил сохранить останки и показал магу два прозрачных сосуда. В одном была серая масса непонятного происхождения, которая и оказалась последним плодом. Но самым шокирующим фактом стало то, что это была не первая беременность омеги. Сона не сдержал возглас ужаса, когда увидел во втором сосуде закальценировавшегося ребёнка. По предположениям Мариса, плод пробыл в животе омеги пять лет. По всей видимости, у кого-то была чёткая цель — во чтобы то ни стало добиться беременности Альва. Ещё пару недель промедления — и они могли потерять омегу навсегда. После услышанного Сона просидел двое суток без еды с мыслями, кто мог сотворить подобное с ребёнком.
— Он согласен предоставить нам кровь властителя, — прервал молчание дракон, — но взамен ему, конечно же, требуется услуга. Напиши, что мы согласны, и передай посыльному, — вернул письмо дракон, и Марис тут же поспешил наверх.
— Я думал, ты начнёшь торговаться, — сказал Сона.
— Этот смрадный демон решил унизить меня, но сейчас мы не в состоянии с ним тягаться. Он обещает доставить кровь через пару дней. Если его слова не пустой звук, то в новолуние мы проведём первый ритуал, — пророкотал дракон и устало прикрыл глаза.
***
— Почему снова я? — пытался отмахнуться Сона от толкающего его вперёд дракона.
— Потому что я не собираюсь выполнять грязную работу. Хочешь совсем опозорить меня? — в ответ зашипел Нарма.
— Я, между прочим, омега, — привёл последний довод маг.
— В тебе от омеги одно название, — ощетинился древний.
— Это не причина, чтобы отправлять именно меня.
Нарма отвернулся и сложил руки на груди, показывая, что уступать он не намерен. Сона потоптался на месте и, поняв, что ему не под силу уговорить дракона, решил поторговаться.
— Что я получу взамен?
— Что ты, что демон ищете лишь одну выгоду, — скривился Нарма, а потом нехотя проговорил: — Я обещаю больше не бить тебя по рукам, если ты ошибешься на тренировках.
— Чтоб Вы знали, меня вообще нельзя бить.
Сона от раздражения пнул столб и, скрипя зубами, направился внутрь здания. С Нармой было совершенно бесполезно спорить. Маг порой думал, что живёт не с драконом, а с бараном.
Распахнув белоснежные занавески заведения, к нему навстречу тут же вышел румяный, но слишком худой бета.
— Чего желает милорд? У нас один из лучших борделей в округе. Наших работников ежегодно выбирают на королевские приёмы. Цены кусаются, но поверьте, они стоят потраченных денег.
Не теряя времени, Сона положил мешочек на стол и проговорил:
— Я знаю, что бордели — это своеобразный кладезь информации. Эти деньги будут твои, если ты сообщишь мне о влюбленных друг в друга девственниках. Пол не важен.
— Как Вам будет угодно, — согласился бета и спрятал мешочек за пазуху. — Сын мясника, омега, уже около года встречается с подмастерьем кузнеца, бетой. Они оба молоды, поэтому должны быть ещё чисты. И ещё одна пара — это сыновья портного, что живёт возле моста. Один из них приёмный, но это не мешает им испытывать друг к другу чувства.
— Они? — терял терпение Сона.
— Омега и альфа.
Больше бета не смог никого припомнить, и маг поспешил покинуть бордель.
Город, в котором они остановились, находился ближе всего к проклятым землям, но, несмотря на это, успешно развивался, и даже ночная жизнь в нём цвела пышным цветом. И всё благодаря комендантскому часу и подземелью, расположившемуся под городом. Как только солнце опускалось за горизонт, все ворота в городе запирали, и до самого рассвета никто не выходил на улицу. Любители повеселиться заранее спускались в подземелье, где находилось большинство таверн и борделей.
По орнаменту подземелье напоминало Йзглом, но оно было небольшим и не имело выхода куда-либо. Вполне возможно, что когда-то оба подземелья были единым целым, но теперь между ними пролегали толстые пласты горной породы.
В итоге они потратили ещё трое суток, прежде чем нашли оставшиеся пары. Сона отнюдь не был святошей в постели, но никогда бы не подумал, что будет заниматься такими вещами. Даже уроки полового воспитания с Альвом не стояли рядом с заданием демона. За одни сутки он увидел шесть соитий разных пар и собственноручно собрал шесть флаконов спермы с каждой пары. Мало того, что пары были всех всевозможных полов, ещё одним обязательным условием являлась их любовь друг другу. Омега с омегой, бета с бетой, альфа с омегой и так далее. Ровно шесть пар. Ни больше ни меньше.
Все прекрасно понимали, что это был своего рода плевок в сторону Нармы. Какой-то демон приказал дракону собрать человеческую сперму, и тот послушно согласился. Вот только древний всё это время просидел в таверне, а маг, обливаясь потом, наблюдал за чужими соитиями.
Даже несмотря на слабое обоняние, Сона чувствовал запах чужих феромонов. Все пары краснели, неловко ласкали друг друга руками и то и дело кидали смущённые взгляды на незнакомца, что наблюдал за ними. К концу вечера Сона сменил три платка, вытирая со лба и шеи пот. В его глазах они все выглядели как подростки. В здравом уме он бы ни за что не согласился наблюдать за их таинством и уж тем более собирать семя во время эякуляции.
Завершив сбор материала, они вернулись в подземелье, и Сона два часа провалялся в горячем источнике. Он пытался перекрыть увиденные за целый день образы воспоминаниями о Рикмане. Вспоминал низкие стоны, запах пота и сладко любимый травяной аромат. В его фантазиях Рикман был обнажён, горяч и полностью откровенен в своих желаниях. Пока у Соны была течка, его либидо упало на самое дно. Сейчас же прошло достаточно времени, чтобы желания вновь заполнили душу и обхватили жаром крепкие бёдра. Омега потянулся к изнывающему по ласкам органу и позволил себе ещё глубже нырнуть в невероятно короткие, но насыщенные страстью воспоминания.
***
Новолуние выпало на довольно промозглый день, и с самого утра Сумрачные земли поливал мелкий дождь. В качестве места для ритуала была выбрана опушка недалеко от дома, и приготовления начались задолго до захода солнца. Дабы защитить бочку и магический круг от влаги, пришлось вбивать столбы и натягивать большой кожаный навес. Сона вначале удивился такому примитивному способу, ведь оградить пространство от дождя можно было бы с помощью магии. Однако Марис боялся вмешивать постороннюю магию в ритуал. Он с самого утра был весь на иголках и что-то постоянно бубнил под нос.
Закончив расчищать поляну, Сона достал из сумки чертёж круга и большой мешочек.
— Там что, серебро? — заглянув внутрь, спросил маг. — Сколько же побрякушек нужно было стереть в порошок, чтобы получить такое количество?
— Не отвлекайся! — отчеканил Марис.
Решив лишний раз не раздражать мулата, маг замолчал и сосредоточился на порученном деле. Круг принадлежал к высшей магии, и главная сложность заключалась в последовательности начертания. Его нужно было непрерывно рисовать из центра, с запада на восток, и при малейшей оплошности нужно было начинать заново.
Сона корпел над кругом несколько часов, пока на поляне не появился Нарма, левитируя перед собой большую бочку. Дерево, из которого она была изготовлена, было тёмно-бордового цвета. Её бока вместо обручей стягивали чёрные цепи, с которых свисали короткие канаты. Всего канатов было десять, по пять на низ и верх, и на конце каждого был закреплён высохший череп. Сколько бы Сона не рассматривал чужие останки, но так и не смог понять, каким существам они принадлежали. Всё-таки, чтобы сохранить кровь на протяжении многих столетий, требовалась могущественная магия.
Когда приготовления были закончены, Марис привёл из подземелья Альва. Омега был одет в плотный плащ и большие туфли, которые при каждом шаге слетали с пяток. За время проживания в подземелье Альв так и не научился нормально говорить. Единственное, что у него получалось, это чётко выговаривать имена. Он знал по имени Мариса, Нарму, помнил всех своих братьев и ещё кучу незнакомых имен. Только Сону он продолжать называть Сони и, как думал маг, делал это специально.
Оказавшись под навесом, омега скинул плащ с плеч и оказался полностью обнажён. Сейчас худощавое тело омеги с головы до пят украшали чёрные символы, словно магическое одеяние.
— Всё будет хорошо, — подойдя к омеге и погладив его по начисто выбритой голове, проговорил Сона.
— Сони, — Альв порывисто обнял мага.
Время поджимало, поэтому, не став мешкать, Марис прикоснулся пальцами ко лбу омеги. Не разрывая объятий, Сона ловко подхватил обмякшее тело на руки. Это были последние слова Альва, которые они теперь услышат ещё не скоро. Сейчас Марис насильно усыпил омегу, но совсем скоро магия сама введёт Альва в своеобразный летаргический сон. С начала первого ритуала и до исхода четвертого новолуния Альв будет спать.
Подойдя к бочке, Сона передал Нарме омегу и поднял крышку. Несмотря на крепкий желудок, он едва сдержал рвотный позыв, когда увидел серую субстанцию, заполняющую ёмкость на две трети. В последнее время он слишком часто опустошал желудок по всяким пустякам.
— Он не задохнётся? — видя, как дракон опускает Альва внутрь, забеспокоился Сона.
— Если от подобного пустяка он погибнет, значит такова судьба, — ответил Нарма и, закрыв бочку, покрыл её белым полотном, которое также было исписано чёрными письменами.
Марис снял все украшения, обувь и, оставшись в одной тунике, сел на сырую землю. Сона с Нармой укрылись в покосившемся домике, и по всей округе зазвучало громкое пение.
Ритуал длился ровно от заката и до первых лучей солнца. Как только поляну озарил тёплый свет, Марис замолчал и грузным мешком повалился на землю. А стоящая в круге бочка вдруг затряслась, и округу сотрясли настолько ужасающие звуки, что у Соны кровь застыла в жилах. Он будто снова оказался в сумрачном лесу посреди ночи, где со всех сторон звучала жуткая какофония криков, что издавало скопище голодных тварей.
Марис так и продолжал лежать на земле, а Сона начал не на шутку переживать за находящегося внутри омегу. Он порывался попасть в круг, но Нарма каждый раз осекал его и просил дождаться полного окончания ритуала.
Лишь спустя час, когда всё затихло, они с Нармой поспешили к навесу. Маг чувствовал, что Марис был жив, а вот от Альва не исходило никакого отклика. Отгоняя от себя тревожные мысли, Сона аккуратно свернул полотно, и Нарма снял крышку с бочки.
— Так же не должно быть? — смотря внутрь пустой бочки, дрожащим голосом спросил Сона.
Широким взмахом руки дракон откинул бочку в сторону, разливая по земле жалкие капли серой крови.
— Нет, — прорычал Нарма, впервые за всё время их знакомства давая гневу волю.
