Геральт и Цири стояли в коридоре у двери в лечебницу, слушая мерное потрескивание дерева и наблюдая мягкое свечение за тяжелой дверью. Изредка они видели что-то похожее на слабые вспышки магии, которые время от времени потухали и вспыхивали снова. Волоски на шее Цири вздыбились от напряжения, витавшего в воздухе. Она взглянула на Геральта, от его обычного холодного и сдержанного вида не осталось ни следа. Он перебирал пальцами свой серебряный медальон и оттягивал цепь так, что Цири казалось, она вот-вот лопнет.
«Что они делают с ней?» - Цири не могла помочь, но задала этот вопрос после особенно мучительного крика. Она проводила дни в Аретузе в состоянии секретности и отзывалась на имя Фиона. Все это время она старалась получить столько информации, сколько возможно, не привлекая при этом к себе лишнего внимания. Среди магов, это должно было быть трудной задачей, однако в данный момент Аретуза находилась в состоянии потрясений, благодаря чему у лекарей не было возможности отвлекаться от своей работы.
Очередной громовой разряд, треск, мерцающий свет, голос Тиссаи, а затем тишина. Абсолютная тишина. «Ничего, и это проблема», - ответил Геральт в тот момент, когда двери лечебницы распахнулись и открыли их взору ректора Аретузы, окруженную запахом дыма и озона, с капельками пота на лбу. «Слишком долго для твоих прославленных лекарей», - сказал он, пристально впиваясь своими желтыми глазами в чародейку. Следы отчаяния слышались в его глубоком, просевшем голосе, «мне показалось, ты сказала, что можешь исцелить ее».
Тиссая взглянула на него, для обоих было очевидно, что единственное, останавливающее ее от попытки припечатать Геральта к стене, была невыносимая усталость. «Ее раны больше, чем физический недуг», - ответила она, указывая рукой на дверную раму. За ней Геральт мог разглядеть медичку в подпаленной юбке, она вливала какой-то раствор в горло бессознательной Йеннифэр. Слабо улавливался его горьковатый запах. Должно быть, на его лице отразилось, что он узнал его, потому что Тиссая продолжила: «Здесь всего лишь несколько капель настойки белладонны, которой недостаточно для того, чтобы ранить ее, но достаточно, чтобы погрузить в глубокий сон, чтобы Йеннифэр могла соприкоснуться с Хаосом». Медичка скрылась за спиной Тиссаи, усердно избегая взглядов Геральта и Цири. «Она бесконтрольный проводник Хаоса. Йеннифэр всегда тяжело давался этот контакт, и она полностью потеряла его во время битвы. Ее раны могут быть излечены, однако не ее зрение, она испугана и не может себя контролировать».
Геральт хмыкнул и, заметив замешательство Цири, добавил: «ты считаешь, она не может контролировать свою магию, потому что она не может видеть. И именно поэтому она пускает молнии в каждого лекаря, которого ты запускаешь в эту комнату. Тем не менее, ты не можешь восстановить ее зрение до тех пор, пока она не сможет контролировать свою магию». Он сделал долгую паузу, затем кивнул и, обогнув Тиссаю, вошел в комнату. «Я думаю, ты ошибаешься. Я не считаю, что она боится слепоты. Я считаю, она боится
тебя».
Вспышка возмущения, но ответной реакции не последовало. Геральт заметил, что комната Йеннифэр во многих местах покрылась черными отметинами, в тяжелом, словно перед грозой воздухе витал сильный запах озона. Пересилив себя, Тиссая вошла в дверной проем. «И какой совет ты хочешь дать, Ведьмак? Скажи мне, как твоя эрудиция в области магии поможет нам решить проблему».
Геральт проигнорировал ее выпад, бесшумно продвигаясь к постели Йеннифэр. Он аккуратно убрал локон волос с ее лба, нежно проведя дорожку кончиками пальцев до ее скул. Ему действительно показалось, что она пошевелилась, отвечая на его прикосновение или, это была лишь глупая надежда? Нет, ему показалось. Он отчетливо вспомнил ее голос, с придыханием зовущий его по имени. Проснувшись, она тотчас бы пустила в него заряд магии. Это верно, но она уже сумела совладать с собой, поняв, что рядом находится именно он. И он верил, что она смогла бы, сделала бы это снова. «Я сужу не по магии», - отрывисто произнес он, притянув к себе спинку стула и тяжело сев на него, ни на мгновение не отрывая взгляда от лица Йеннифэр. «Просто я знаю
ее. Принесите яблочного сока и ждите ее пробуждения».
***
Сон ощущался мелом в ее горле, однако это ощущение начало таять, как только она почувствовала под собой жесткую кровать и запах жженых простыней у себя в носу. Она сделала рывок к пробуждению, и хаос объял ее. «Йенн», - прошептал тихий знакомый голос, в этот же момент ее коснулись грубые мозолистые руки. «Йеннифэр, послушай меня. Тебе больно, но ты в безопасности. Я с тобой, и если ты пообещаешь не атаковать меня, я дам тебе яблочного сока».
Она почувствовала запах сочных яблок, когда Геральт сел возле нее, не сомневаясь, что он наливает обещанный напиток. Ее рука легла на столь знакомую ладонь. Он сжал ее, наметив ориентир в темноте. Она глубоко вдохнула и позволила Хаосу струиться сквозь кончики пальцев. «Содденский Холм…» - сказала Йен надломившимся голосом, зная, что он слышит ее просьбу рассказать о случившемся. «Где я?»
Медленный выдох и ей показалось, что она чует запах волчьей отравы. Конечно, она не находилась где-то рядом, но Йеннифэр целовала Ведьмака достаточно раз, когда запах эликсиров еще не сошел с него, чтобы они отпечатались у нее в памяти горьким ядом. Они служили напоминанием тому, кем он является, кем она является, как их судьбы были переплетены. Но она не чувствовала злости, только не сейчас. Главное, что он был
здесь, оберегая ее. «Сначала выпей, и, возможно, желание чем-нибудь в меня кинуть поубавится», - ответил он, и она почувствовала холод металлического ободка кубка на своих губах и сладкий вкус яблок на языке.
Йеннифэр заставляла себя пить небольшими глотками, чтобы не поперхнуться первой вкусной вещью, которой коснулись ее губы. «Я ничего не вижу, Геральт.» - напомнила она ему: «Брось я что-либо, ты бы все равно увернулся». Несмотря на то, что он внушал ей почтенный ужас из-за своего почти мертвенного сердцебиения, его теплота и уверенность успокаивали.
«Мы в Аретузе». В его голосе слышалась явная неохота. «Мы нашли тебя на Содденском Холме. Тиссая де Врие отправила нас сюда, и с тех пор лекари старались исцелить твои недуги. Даже не смотря на то, что каждый раз, когда они сюда входили, ты начинала метать в них огненные снаряды». Она оторвала кубок от своих губ и услышала его звон о деревянный стол немного левее себя. Его вторая рука покоилась на ее, его мозолистый палец рисовал окружность на ее запястье. «Йенн, я тебя знаю. Ты швыряешь молнии не потому, что не контролируешь себя» - он продолжил, перейдя на гортанный шепот, и она позволила ему придвинуться ближе к ее лицу, так, что его волосы начали щекотать ее щеку, словно отголосок поцелуя. «Тиссая обязана тебе жизнью. Но ты боишься. Почему?»
Йеннифэр встряхнула головой, не в состоянии облачить свои мысли в слова. Она искала, за что бы ухватиться, и сосредоточилась на теплоте его руки. Традиционно телепатия подразумевает зрительный контакт, но это ведь Геральт… она знала его лучше, чем кого бы то ни было за свою долгую жизнь. Их связывало нечто большее, чем физическая близость. Она направила свои мысли в его разум, нежно, почти пугливо. Это было опасно, делать это, сообщать все таким образом.
Она услышала его дыхание, замершее в удивлении, когда он осознал, что она предлагала, и почти неощутимый кивок, означающий согласие на ее безмолвное предложение. Ее присутствие было небольшим, она делилась с ним простыми воспоминаниями: мелькание бассейна под сводами Аретузы, превращение других адепток магии в угрей под влиянием Тиссаи, и то как Йеннифэр собственноручно сбрасывала их в воду.
Иногда лучшее, что могут сделать цветы - завянуть.
***
Воспоминания о словах Тиссаи всплыли в его памяти, как только он почувствовал опустошающий страх, который ужалил его, словно мантикора. «Она не тронет тебя, Йен, я клянусь», - прорычал он, ярость начала возрастать из глубин страха, она закипала в его крови при виде раненой чародейки. Он почувствовал, как она разорвала контакт, но ее руки все еще касались его. Он пододвинулся, прижался губами к ее лбу. «Я останусь здесь, с тобой, если ты позволишь лекарям войти».
Она кивнула ему, ее голос был мягким, словно она истратила все силы, которые у нее имелись. И учитывая то, что она поделилась с Геральтом, должно быть, так и было. «Останься со мной».
