на Кавказе

Гуляя по гостинице в горах Печорин вдруг услышал, как сзади его окликнули: -Печорин! Давно ли здесь? Он обернулся: это оказался Грушницкий - юнкер, сослуживец Печорина из действующего отряда, которого ранили в ногу и он неделю назад уехал лечиться на воды. Они обнялись, как в прежние времена и поток нахлынувших воспоминаний стремительно пронесся в подсознании Печорина. В этот момент он почувствовал какую-то искру желания, но заставил себя отстраниться. Грушницкий предложил пройтись по саду. Печорин бережно поддерживал своего спутника под локоть в то время, как второй рукой он опирался на костыль. Они были слишком хорошо знакомы и рассказ Грушницкого о его образе жизни на водах затянулся на несколько часов. Приятели проходили по одним и тем же дорожкам и аллеям несколько раз. Мимо них прошли две дамы. -Вот княжна Лиговская, - сказал Грушницкий, - и с ней ее дочь Мери. Они здесь только три дня -Однако ты уже знаешь ее имя? - Печорин испытывал какое-то слабое непонятное чувство жжения в груди. -Да, я случайно слышал - отвечал Грушницкий, покраснев - Если честно, я не хочу с ними знакомиться. Гордая знать смотрит на нас с презрением -А это кто? - К ним подходил какой-то господин, услужливо подавая стаканы. -Это московский франт Раевич! Он игрок: это видно по золотой цепи, извивающая по его голубому жилету. А что за толстая трость! И борода, кстати, и прическа так себе - Грушницкий с презрением описал этого человека -Ты озлоблен против всего рода человеческого. -И есть за что... В это время княжна Лиговская с дочерью подошли к ним. Грушницкий демонстративно громко, чтобы дамы услышали, говорил Печорину -Мой дорогой, я ненавижу людей для того, чтобы не презирать их, ибо иначе жизнь была бы слишком отвратительна. Княжна обернулась и с удивлением посмотрела на Грушницкого. Когда они отошли, Печорин все с тем же непонятным чувством сказал: -Она определенно тебе симпатична -Да, эта княжна Мери прихорошенькая. У нее очень необычные глаза, такие бархатные. Они такие мягкие, как будто бы гладят тебя. Впрочем, это единственное, что есть в ее лице хорошего. В этот момент сердце Печорина наполнилось ужасной ненавистью к незнакомой ему княжне Мери. Он боялся, что она и правда так хороша, как думал о ней Грушницкий, но надеялся что это не так потому, что чувствовал в ней некое коварство и еще что то, что может навредить Грушницкому в будущем. Поэтому, чтобы разобраться, он должен был узнать о ней больше.

***

Гуляя по тем же аллеям, Печорин проходил мимо кислосерного источника и остановился около крытой галереи, чтобы перевести дух под ее тенью. Но вдруг он заметил княжну, проходящую мимо колодца. Печорин удивился, увидев ее здесь одну. Он посмотрел на крытую галерею: там сидели княгиня Лиговская и московский франт. Они были увлечены беседой и даже не думали смотреть в сторону княжны. Сам толком не осознавая что делает, он, встав за угол галереи, стал наблюдать за княжной, идущей в направлении колодца. Печорин посмотрел в ту сторону, куда направлялась княжна и увидел Грушницкого. Бедного грушницкого, который уронил свой стакан на песок и пытался поднять его. Как только он не ухитрялся, опираясь на костыль, но больная нога мешала ему. Печорину стало жаль его, он собрался подойти и помочь, но княжна Мери опередила его. Она подскочила к Грушницкоиу легче птички, ловко нагнулась, подняла и передала стакан ему, с телодвижением, исполненным невыразимой прелести. Она убежала так быстро, что Грушницкий не успел поблагодарить ее. Сердце Печорина наполнилось странной злостью на княжну Мери и обиду за своего приятеля. Он видел, как княжна кокетничала, она просто с ним играла. Возможно даже догадывалась о его чувствах. Через минуту она вышла из галереи с матерью и франтом, но, проходя мимо Грушницкого, приняла очень важный и чинный вид – даже не обернулась и не заметила его страстного взгляда, которым он долго ее провожал. Она определенно играла с его чувствами. Грушницкий заметил, что кто то стоит за углом галереи и стремительным шагом направился к нему. Но о когда увидел Печорина, улыбнулся -Ты видел? - спросил Грушницкий, трепеща от восторга, - это просто ангел! -Отчего - спросил Печорин из чистейшего простодушия -Разве ты не видел? -Нет, видел: она подняла твой стакан. Если бы был тут сторож, то он сделал бы то же самое, и еще поспешнее, надеясь получить на водку. Впрочем, очень понятно, что ей стало тебя жалко: ты сделал такую ужасную гримасу, когда ступил на простреленную ногу… -И ты не был нисколько тронут, глядя на нее в эту минуту, когда душа сияла на лице ее? -Ни сколько Печорин лгал. В душе он ужасно бесился, хотел чтобы эта княжна Мери провалилась под землю, не хотел видеть ее больше, и чтобы ее видел Грушницкий. Но нисколько не подал виду.