The Unholy Trinity

Она лежала в ванной. Глаза закрыты. Тело полностью расслаблено. Черные атласные ленты длинных волос покрывали обнаженную грудь и плечи. Пена уже полностью растворилась и вода остыла, но, казалось, девушку это абсолютно не заботило. Она не торопилась вставать, как будто физический дискомфорт был лишь незначительной, досадной неприятностью. Кто знает, сколько времени прошло. Оно ползло немыслимо медленно, позволяя девушке утонуть в своей боли, которая, пустив душащие плети от сердца, поражала все тело до кончиков онемевших от холода пальцев. Из крана капала вода, и звон капель разносился эхом в гулкой тишине. Желтый налет на покрытой кафельными плитками стене придавал этой по-больничному стерильной комнате отеля болезненный вид. Она была неподвижна. Лампы накаливания ярко освещали комнату. Казалось, свет проникает через кожу прямо в душу, и от него хотелось укрыться, но не было сил. Она открыла глаза и смотрела, не мигая, в одну точку на стене некоторое время. Спустив правую руку за бортик, она взяла лезвие и, внимательно изучив его, полоснула по левому запястью. Затем переложила лезвие в левую руку и порезала правое. Облегченный вздох. Спустилась глубже в воду, снова закрыв глаза. В тот момент, когда сознание было готово оставить ее, девушка услышала шаги — он зашел в комнату и присел на край ванны. — Ты же знаешь, что мы не можем умереть людским способом? — спокойно спросил он. — Знаю, — услышав знакомый голос, девушка взглянула на гостя. — Здравствуй, Люцифер. — Привет, — поздоровался демон, окунувшись в синеву ее глаз. Даже после обращения ее глаза не только сохранили цвет, но стали значительно ярче, перейдя от нежно голубого до изумрудно синего, и Люцифера это влекло и дурманило. У него была прекрасная возможность изучить тело девушки сейчас: восхититься ее изгибами, белизной алебастровой кожи, сочностью пухлых губ цвета спелой черешни, но он не прерывал зрительного контакта. У нее не было больше желания бороться за остатки жизненной энергии и, растворившись в физической и душевной боли, девушка отключилась. Люцифер взял ее на руки с такой нежностью и заботой, как будто он боялся, что, сделав одно неверное движение, заставит ее раствориться словно дым и покинуть его. Из запястий продолжала идти кровь, и вмиг по белой рубашке поползли красные струи, пропитывая ее насквозь. Вики очнулась на кровати, накрытая шелковой простыней. Запястья туго перевязаны. В комнате было темно и лишь пара лучей лунного света освещали спальню, где угадывались общие очертания мебели. В воздухе чуть улавливались ароматы кофе, потушенной свечи и чего-то карамельного, чего девушка не смогла различить. Комната душила пустотой. Гостя нигде не было видно. Девушка тихо и с надеждой в голосе позвала: — Люцифер? — Я здесь, — послышался голос из дальнего угла комнаты. Он сидел в кресле неподвижно, одновременно боясь потревожить ее сон и с нетерпением ожидая ее пробуждения. — Как самочувствие? — подавшись вперед, спросил демон. В лунных лучах медленно вырисовывался силуэт мужчины. Он был обнажен до пояса. Влажная белая рубашка висела на спинке стула у туалетного столика. Демон излучал спокойствие, но внутри у него все бушевало. Вот уже три часа, все то время пока она спала, ему не давала спокойствия мысль: зачем она это сделала. — Хочется пить, — хрипло ответила Вики. Демон встал и протянул заранее приготовленный стакан воды. Сделав пару жадных глотков, она взглянула на гостя и более уверенным голосом спросила: — Зачем ты пришел? — О-о-о, не за что! — по-актерски утрированно иронизируя, хмыкнул демон. — Всегда рад помочь, обращайся. Ах, да, ты должна мне рубашку, — нагло улыбаясь, потребовал гость. — Я серьезно, — натянув простыню, девушка села и, стянув бинты с рук, оценила состояние кожи. На месте порезов находились теперь две красные линии. Запястья ныли. Боль внутри притупилась, но не отпустила совсем. Она не отпускала уже давно. — И я серьезно, — он продолжал улыбаться уголком губ. Воровато взглянув на алые полосы на ее запястьях, демон поднялся, надел рубашку и начал медленно ее застегивать. Вики молчала, просто смотрела на него, ожидая ответ. — Ты облажалась, любовь моя, и верховные в бешенстве. У ангелов сейчас огромное преимущество и то, что Дино вышел сухим из воды, очень сильно сказалось на нашем положении сейчас. Ты отстранена от заданий, — пояснил цель своего визита Люцифер, стараясь придать своему голосу более будничный тон. «Получилось!», — выдохнула девушка. — И верховные послали тебя гонцом? — искренне удивилась она. — Я вызвался добровольцем, как Китнисс Эвердин, — грустно рассмеялся собственной шутке демон. — А как же наказание? — Ты слишком ценный кадр, любовь моя, поэтому у тебя отпуск. Полетишь в Сагар. Отдохнешь, повеселишься, — поправив ворот рубашки и засучив рукава, мужчина подошел к столику со спиртным и налил два бокала виски. Сделав глоток из своего, второй он протянул Вики. «Главное, он цел, все остальное не важно», — мысль, словно заевшая пластинка, крутилась в голове Вики. Она закрыла глаза на мгновение, и в памяти всплыло до боли родное лицо: светлые волосы до плеч и глаза цвета бескрайнего моря. — Спасибо, — слабо улыбнулась девушка. Сделав глоток, она переспросила. — Сагар, значит? — Да, Сагар. Тебе сейчас невыгодно быть в Штатах, — присел он рядом с ней на кровать. — Слишком много недовольных твоим поведением среди наших. И вот, на время твоей экскоммуникации, — вынув из кармана брюк мобильный телефон, демон протянул его девушке. — Мда, ниже падать некуда, — горько усмехнулась она, взяв устройство. В воцарившейся тишине едва слышалось сбитое, поверхностное дыхание Вики, ровное и гипнотизирующее дыхание Люцифера и порывы беспокойного ветра за окном. Издалека надвигалась гроза. — А что за номер с кровопусканием? — наконец-то он смог задать вопрос, который сводил его с ума уже который час. — Ты урожденный демон, Люци. Боюсь, тебе это не понять, — грустно заметила девушка. — Так просвети меня. — Его глаза блеснули нетерпением. — Ты можешь мне довериться, — немного помолчав, тихо добавил гость. — Ты никогда не сожалел о выборе, который сделал? — взглянув в глаза собеседнику, спросила девушка. Зрачки его расширены, что почти не видно ярко-красной с пляшущими огоньками в ней радужки. — Нет. А должен был? Ты жалеешь, что стала демоном? — в голове у него в геометрической прогрессии появлялись новые вопросы. — Об этом я как раз не жалею. Мне нравится быть демоном. Нравится эта свобода быть собой. Не стесняться своих недостатков, пренебрегать правилами… — Тогда в чем дело? — не унимался он. Молчание… Вики поджала губы и посмотрела на свои запястья в очередной раз и, выдохнув, призналась: — В том, что я жалею об уничтожении моих убийц. — Они это заслужили, любовь моя, — попытался он ее успокоить и, как бы невзначай, как будто они уже близки, заправил прядь ее волос, закрывающую ее лицо от него, за ухо и нежно провел пальцем по щеке. — Знаю. Я знаю, что это моя работа — манипулировать людьми, толкать их на поступки, которые причиняют страдания и боль, но… Но я не должна была так распоряжаться их судьбой. Не дать им шанса раскаяться. Искупить вину, — сухо проговорила она и, помедлив, осушила бокал. Внутри всё обожгло, и от этого всего на йоту стало легче дышать. — И из-за этого ты решила резать себе вены? Хоть ты и стала демоном, мыслишь как человек. Или ангел, что еще хуже. — Не совсем. — Я ни черта не понимаю, — возмутился гость. — В тот момент, когда я их нашла, я ликовала, — рассказ словно исповедь лился из ее уст. — Наконец-то! И когда настигла их, мной овладела такая ярость, что я не могла контролировать себя. Казалось, весь мир исчез и были только мы — они и я, их судья. Казалось, что я и есть Адское пламя. Я никогда не чувствовала такой мощи. Ты не представляешь, с каким упоением я с ними разделалась. Ты должен был это видеть, тебе бы понравилось, — горько улыбнулась девушка. «Но это увидел Дино». Боль в груди начала нарастать. «Больше он на меня никогда так не посмотрит. Как тогда. Как в первый раз». Боль становилась сильнее с каждой секундой. «Я не переживу его разочарования. С каким отвращением он смотрел на меня». — Я была довольна поначалу. Но потом появилось это ноющее чувство в груди, и оно не покидало меня. Это чувство вины, горечи и стыда. Что бы я ни делала, я не могу убежать от него. Убежать от себя. Я становлюсь сама себе противна порой. Я думала, что уйдя в работу, смогу забыться. Знаешь, если бы я притворилась, что все в порядке, то все само собой наладилось бы. Но становилось только хуже. Я уже не знала, как справиться с этой мукой, и единственное облегчение принесла физическая боль, — призналась девушка. — И давно ты этим увлекаешься? — уточнил демон. — Это третий раз, — правда сама сорвалась с губ. — Как ощущения? Помогает? — не унимался он. — Становится легче. Но на короткое время. — Взгляд Вики не отрывался от затянувшихся порезов на руках. — То есть ты, демон, пытаешься таким образом искупить свой грех? — Люцифер пытался переварить услышанное. — Что-то вроде того. Это глупо, да? — неуверенно спросила девушка. — Отчего же? — демон был заворожен и ошарашен таким поворотом событий. — Это… ммм… интересно. — Ты меня осуждаешь? — Это не в моих правилах, любовь моя, — тепло улыбнулся демон. — Однако не думаю, что ты должна пройти через это одна. — Что ты хочешь этим сказать? — У меня есть некоторый опыт в пытках грешников, ну, знаешь, адские муки и вся эта лирика: я бы мог помочь тебе. Если ты хочешь, конечно же, — предложил Люцифер. — Хочу, — взглянув демону в глаза, уверенно согласилась Вики. — Вот и славно, — сказал он деловито, но в душе был готов пуститься в пляс: так рад демон сейчас был. Он может быть ближе к ней, и не нужно больше придумывать тупых отмазок. — Думаю, на сегодня тебе достаточно, — оценив состояние ее запястий, демон вынес вердикт. — Набери меня, когда понадоблюсь. Я все устрою. — Люцифер встал и направился к двери. — Люци, спасибо! — проговорила Вики, еле улыбнувшись. — Пока не за что, — улыбнулся гость в ответ. Удаляясь, уже самого у выхода, он услышал: — Люци? — Да, любовь моя? — Не называй меня так. — Как? — Любовь моя. — Почему? — Потому что это неправда. Люцифер промолчал. Взглянув на девушку в последний раз, он улыбнулся и вышел из номера. Звук его ритмичных шагов удалялся по коридору. Он закурил на ходу и подумал: «О, ты никогда в жизни еще так не ошибалась, любовь моя».