Диалогов нет

- Слушай, а как у тебя было в первый раз? Лежали рядом, за окном валил снег, курили одну сигарету на двоих, Влад пытался бросить, но с ним не получалось. - Тааак. Интересные вопросы пошли, Владислав, интересные. Было начало декабря. За полтора месяца чутка утратил хватку. Было так хорошо, что подзабыл, как быстро может перестать. - Ну ты-то про меня автоматически знаешь уже. Отличный повод провести обмен пленными, так сказать. - Замечательно, торг в ход пошел, дальше что? В детстве ныряли в озеро: с разбегу, прыгали с понтона и наперегонки неслись к другому берегу. Однажды, открыв глаза под водой, увидел огромный острый риф из ржавого металлолома. - Ну если серьезно? На дне была арматура с кусками бетона. Обрезки жести. Битые банки с бутылками. Не перестал нырять, но каждый раз, прыгая в воду, боялся задеть ногой – то, что пряталось в воде. Почему-то казалось, что оно ядовитое – что он умрет от столбняка или гангрены, прямо в тот же день, если порежется. - Что ты хочешь услышать? Серьезного? Что здесь может быть – серьезного – на такие вопросы, хорошо? - Я хочу – ну, что-то знать о тебе. Поближе к тому, что у нас происходит сейчас. Это неуместно, ты считаешь? - Что-то знать – это что знать? В тихий снежный декабрь это чувство вернулось. - Если ты не хочешь отвечать, можем тему сменить, как бы – Предусмотрительно держался на поверхности. Все равно раз за разом задевал то, что пряталось на дне. - Я учился в школе. Мы дружили с одним чуваком. Очень дружили. С ним и еще там с парой ребят были лучшие друзья, можно сказать. Рэп головного мозга еще общий был один на всех – щас панчи-то полетят, я чувствую, про бэки с задних флангов, - но, короче, у нас было очень лампово так, взаимопонимание какое-то, команда дискуссионная, опять же, группа там, с онлайн-плевками в микрофон-палочку… ну и потом как-то так получилось, что с Димкой конкретно мы не только дружим, у нас прям серьезно все. - А тебя правило какое-то особое есть, что всех близких людей должны Дима звать, или это случайный подбор? Или тебя гадалка прокляла? Мне просто любопытно стало, извини. - Их прокляла, судя по всему. Всех. Короче, если считать именно с парня, который со мной что-то делал первым там – в отношении погружения в прямую кишку, то вот это он был. И это был единственный Дима в таком ключе у меня: сразу закрывая тему. Ну и вот это все большая ошибка, судя по всему, была - с моей стороны, главный образом, - но он женился сейчас, у него ребенок будет скоро, и это все у него подпрошло, славу богу. - А ты думаешь серьезно, что это что-то, что пройти должно? Не отсек момент, когда стоило тормознуть. Почему-то тогда все казалось до смешного простым, и в тупую верил, что с ним говорить можно, о чем угодно. - А в белой православной Калуге как-то иначе считают, скажи мне? - Не знаю. По-разному считают, наверное. Я не считаю. Я бы здесь не лежал тогда. - Ооооо, как приступ толерантности-то накатил на тебя. Скоро котлеты начнешь жрать без теста, Влад, Питер на тебя действует пагубно, я так чувствую. - Ладно. - Ну чего ты рукой на меня машешь, не я этот разговор затеял. - Ну все уже, я уже пожалел, осознал уже. - Ну а что ты услышать надеялся? Это просто какие-то такие беседы странные все – типа а как тебе живется пидором, последние двенадцать лет, а кто, скажи, пожалуйста, в тебя член засовывал первым, мне очень интересно? - Я вообще не это в виду имел. На старте, на первой встрече взял за основу: к Чейни нужен подход, и в этой катке не дай бог расслабиться, это как сложный босс на хай-левеле, с последним сейвом пиздец как далеко по карте, пара неверных движений – и пизда тебе, Вася. Не то, чтобы прям ждал, как все изменится, раз они спят теперь в одной кровати. Просто слишком быстро привык – когда показалось, что изменилось. - А что тут иметь-то в виду можно было – ну, я не понимаю просто… - Ты так говоришь сейчас, как будто это что-то вроде выноса грязного белья. Но мы же не в эфире, я не знаю, не на публике… мне аж трусы надеть захотелось, я аж застеснялся прямо, как будто вот что-то не то прям пошло… - Это шантаж уже. - …но ты ж вряд ли сам считаешь, что это что-то не то, я так думаю. Ты так живешь – двенадцать лет, ты сам сказал. Тогда, получается, ты меня проверяешь что ли? В смысле что это я так думаю почему-то? Ну так нет. Я никогда плохо не думал о тебе. Какие у меня основание-то могут быть? - Ну ты новые почерпнуть решил? - Да почему почерпнуть-то? - И у тебя обо мне еще будет повод подумать, так-то, не в лучшей форме. Это просто считай еще начало все. - Я не согласен. - С чем ты не согласен? Я тебе обещаю, ты в ближайшие полгода столько всего охуенного услышишь, что уже там размышлять дважды не придется, хочешь ты или нет надеть трусы, без трусов и босяком съебешься, только тут тебя и видели. Потом выяснилось, что у Дениса начиналось обострение: в первый раз при Владе. - Я не знаю, что отвечать. Он называл это «спад» и говорил, что это в порядке вещей, и Влад слушал то, что он говорил, и приучал себя к мысли, что это в порядке вещей, и списывал старательно такие вечера на его диагноз, хотя диагноза толком не знал, и на поверхности держаться было проще и комфортнее, чем снова нырять на глубину, чтоб там открыть глаза. - …и возвращаясь к камню преткновения нашего, не так-то это плохо, если съебешься, закономерно вполне. Если у человека есть планы на жизнь какие-то, если он хочет – семью, я не знаю, какую-то основательность жизненную, покоя он хочет, хотя бы не дергаться он хочет, в конце концов, что это сольют как-нибудь особо убедительно, и у него карьера нахуй пойдет… если он может быть с женщиной, хочет быть с женщиной – так и самое очевидное решение ему быть с женщиной. И больше того, я тебе скажу, в итоге он с ней и будет. Это неизбежно просто. Вот даже по личному опыту я тебе сказать могу. - Ну я же не с женщиной сейчас, например. - Ты – хорошо? Хочешь совсем по-честному тогда уж, прям карты на стол? - Ебашь. - Просто вот так вот чисто прикинуть на пальцах. У тебя была девушка – долго была, не просто так, ты какие-то ожидания имел дальнейшие, в мыслях там себе будущее построил. Потом что-то случилось у вас - - Ну допустим, да. - Случилось, закончилось. С ней, ты думаешь, ничего точно не будет уже. И это как лес вырубить или сжечь – да? – однажды что-то вырастет снова, но не сразу, не мгновенно это происходит. И вот туда, куда ты рассчитывал – надеялся, я не знаю, представлял себе как-то, - жизнь уже не пошла. И у тебя не то, чтобы по этому поводу образовался сразу задний привод, тебе как бы все еще нравятся телочки, но никто конкретно не вырисовывается – потому, что это полушарие мозга твоего, условно говоря, оно еще занято, еще не отболело, тебе не нравится в ожоги тыкать. - Если бы каждый, кто расстался с девушкой – погоди – переходил на темную сторону, натуралов на земле вообще не осталось бы, по-моему. Ну чисто математически если подходить. - Ну не каждый, что расстается с девушкой, хочет взять сезон и сделать там прорыв карьерный – ты так же это называл? Не каждому еще посреди сезона падают инсайды охуенные о том, с кем там организатор из участников имел что-то, по неподдающимся объяснению причинам. От того, как просто и беззлобно Денис это говорил, похолодело в животе. - Мне кажется, сезон закончился давно. - Не так давно. Не так давно, Влад. - И главное, мы же с тобой уже все обсудили – вроде бы поняли друг друга даже, иначе ты б мне просто – не знаю. На дверь показал. - Я не хочу тебе на дверь показывать… - По-моему, ты меня прям ведешь к ней пошагово, последние десять минут так точно. - Я не хочу – - Ты меня как будто убедить пытаешься, что это все помутнение такое, случайное. - Полуслучайное, да. Я ни в чем тебя убедить не хочу – - Но я ж наверное как-то жил – - И с мужиком не разу. - Вот именно. - Это что должно значить, хорошо? - Что, наверное, я все-таки не просто так лежу вот здесь? Или ты правда думаешь, что это просто вот так пиздец выгодно и если бы ты был не Дэном Чейни, а был… не знаю… Денисом Чудиновским с Урала, работал бы официантом – - Продавцом фототехники я работал. - Ну тем более. Я бы решил: ну его нахуй, да ни в коем случае? - А нет? Совсем – никакой роли не сыграло это, хочешь сказать? - А если сыграло? Это – ну, типа – плохо так? - Так, неожиданный оборот беседа обретает… - Я знаю, кто ты. Я тебе говорил – и везде говорил всегда – как я хотел попасть к тебе, конкретно, это не секрет никакой. Я смотрел твои баттлы, я смотрел чужие баттлы, на твоей площадке, я много общался в тусовке так или иначе – я очень хорошо понимаю вот этот разрыв колоссальный, между тем, что вы делали, что ты делал здесь, и между там бчб, филиалом региональным Слова или Бэктубитом тем же самым ебучим, где этого всего не могло быть просто. Я очень уважаю то, чего ты добился, как ты – не знаю, людей собираешь, пишешь, дела ведешь. Я не смог бы уважать Джонни Квида так, как Дэна Чейни – - «Я уважаю пирата – я уважаю кота» пошло… Денис закатил глаза, но Влад видел, что ему нравится. То, что он слышит. То, как Влад говорит. - Это плохо, по-твоему? В смысле если бы ты был другим человеком, вот прям совсем другим, - может, хорошо, я иначе бы как-то к тебе относился. Но ты вот этот человек, это все нельзя просто так вынуть и посмотреть, что останется, я не знал тебя никем другим, к сожалению. Я не хочу, чтоб у меня подпрошло, и не хочу – не знаю – тупо мейн на Версусе или у тебя или на ТНТ. - Не хочешь? Правда? - Так! Я хочу. Но я бы ради них на это поле не пошел. И здесь меня бы не было. И ну давай уж до конца честно – если бы я ничем, кроме своей красоты несказанной, их получить не мог, ты б меня не двигал просто: я чо, не знаю, что ли? Он посмеялся, Влад улыбался в ответ и не мог оторвать от него глаз, и казалось, что протащило, что все снова – все правда – все как никогда в порядке. Потом Денис натянул футболку и спустил ноги со своего края кровати. У него сработал будильник, времени было десять часов вечера, и он его отключил. - А хочешь знать, что дальше было с чуваком с тем? - С твоим другом в смысле? Или как правильно? С Димой? Хочу, конечно. - Заебись все было. Такое… большое и важное было. Наверное, так только в школе и бывает. Лирично. Душевно. Прям чтоб стихи писать и бегом бегать. Еще город маленький тоже, вообще шансов, что встретишь кого-то по этой теме, минимум, и все совсем обостряется: типа, вот мы вдвоем – а вот весь мир, враждебный, и остальная подростковая хуйня. А потом школа кончилась и по разным городам разъехались, с концами. - Больше совсем не виделись? Ну это печально, конечно… Денис обернулся и Влад заткнулся мгновенно. - Не, это как раз не печально. Печально – это когда мы два года протрахались, а в конце первого уже я с мужиком познакомился, на десять лет меня старше, и на хуй к нему упал. Но я так и так до выпуска не уехал бы никуда, и ко мне тоже никто на постоянку приехать не мог. Ну и я так рассудил, что можно все, как есть, оставить, ничего лишнего им обоим рассказывать не стал просто. А когда в Питер переехал, номер поменял и страницу вк. - Жестко. - Ага. А потом со вторым чуваком мы разбежались, и я к Димке еще разок в Ебург съездил. После молчанки в три года. - Ну – все, наверное, по молодости ебланили как-то, тут чо уж – - Я не «ебланил», Влад. - Хорошо, извини…. - Я просто вел себя, как сука охуевшая, мне очень надо было знать тогда, что меня кто-то любит, с любой хуйней непростительной даже, и так получилось, что я правильно подумал, что это Димка до сих пор, и он по морде мне не даст и на мороз не выставит. Почему-то. Ну и все было заебись опять, а потом выходные кончились, и я опять свалил, и снова номер поменял, чтоб уже насовсем. Так что ему очень повезло, что это подпрошло у него. На мой счет точно. Это единственное, в общем, в чем ему со мной повезло. И это так – самая милая, наверное, история: для разогрева, будем считать. Поближе к тому, что у нас происходит, как ты выражаешься. И ты не то, чтобы меня не знал другим человеком, ты меня, славу богу, просто вообще пока плохо знаешь, Влад. А когда узнаешь – я тебя уверяю, очень обрадуешься, что тебе есть, куда вернуться с этого отклонения в маршруте, и забудешь его, как страшный сон. Ни секунды не сомневался тогда: это просто Дэна штормит и достаточно повторить еще десять раз, что все вообще не так и так не будет никогда, и в какой-то момент он поверит – ему придется – он хочет поверить, явно – и не о чем станет переживать. Ни секунды не колебался, когда повторял. Никогда не думал, что в итоге даст ему повод сказать, что он был прав, во всем, до конца, с самого начала. Никогда не думал, что это будет так уебищно, так скоро и так очевидно. Если бы баттлили, то Влад бы не отфлипался. Чем защищаться, не знал вообще. Сдаться не мог по-прежнему.