***
Сон неуклонно отказывался приходить ко Фриск. Покой отсутствовал, веки не смыкались. Её до сих пор не отпускали вопли упырей и пронизывающие до косточек ощущения, как каждая душа убитого монстра, взывая о помощи, о спасении, тянулась к ней. Девушка намеревалась снова поговорить с Ником, но он покинул их с окончанием Чистки. Так что она осталась наедине со своими противоречивыми мыслями. Подземелье нуждалось в подмоге, но Фриск не знала, с чего начать. Просто продолжать делать то, что сказал ей Ник — явно недостаточно. Благодетельство повлияет лишь на немногих, с кем она зналась в Сноудине. А как насчет Хотленда? Ватерфолла? Столицы и Ядра? Мысли плавно зацепились за воспоминания о Кэти и Бриттани. Как же связаться с ними? С этим придется повозиться. Фриск тянула к ним некая связь. Отчаяние и безысходность в их глазах были ей не понаслышке знакомы. Идеи и планы пугали тревожной неизвестностью, но пора было перейти к активным действиям. Единственный вопрос: как? Фриск вздохнула, поднявшись с горизонтального положения. Поспать вряд ли получится. Пластинку «Битлз», что ныне лежала на столе, девушка прослушала до дыр — каждую песню по меньшей мере пять раз. Интересно, откуда Санс раздобыл альбом? Может быть, с того местечка можно достать другие человеческие вещички. Она бы всё отдала, чтобы заполучить в свои руки старый фильм. Возможно, классику от Квентина Тарантино. Фриск улыбнулась. Сансу безусловно понравилось бы «Криминальное чтиво». Ох, вот бы ещё раз посмотреть «Феррис Бюллер берет выходной»! Временами ей не хватало поверхности. Боулинг, кино, музыка, солнце… звезды. Иногда она скучала по Тиане. Однако Фриск знала, что нет для неё больше жизни на поверхности. Совсем. Девушка тихонько напевала себе под нос, спустившись, чтобы свериться с часами на плите и налить себе воды. К счастью, сегодня ей не надо работать, а значит она полностью сможет расслабиться и отдохнуть, выделив время для себя. Особенно после вчерашних событий. Ей нужно было подумать. Почитать. Построить планы. Как обычно, откуда ни возьмись незаметно явилась Ариал, замурлыкала и потерлась об ноги. Фриск расплылась в улыбке, опустилась на колени, почесала кошку за ушами, после поднялась с колен и хорошенько потянулась на цыпочках. Она включила граммофон и поставила иглу. Музыкальный прибор неожиданно взревел, всполошив громким стартом. Фриск поспешно понизила громкость. «Nous ne voulons pas réveiller tout le quartier(Мы же не хотим перебудить весь район), — тихонько хихикнула она и медленно повернула шею из стороны в сторону, позволяя музыке струиться в уши. Это были гипнотические переборы струн ситара. Полуночница плавно двинулась под ритм. Бедра закачались в такт голосу Джорджа Харрисона. Танцовщица выдохнула, опустилась на пол и вытянула ноги, сгибая и вертя пальцами под музыку. Напрягла икры, пока коленом не коснулась лба. От тугого жжения в бедре стиснула челюсти, с шумом выпустив воздух. Убедившись, что обе ноги как следует разогреты, Фриск выгнула спину и поднялась. Легкая улыбка украсила её губы от успешно выполненного «фэн кика» — маха голени, напоминающего движение веера. Ей нравились подобные безмятежные моменты, когда мир, казалось, замирал только для неё. Песня закончилась и заиграла следующая. Девушка с довольством вздохнула, прошла сквозь темноту, пока не наткнулась на кухню. Включила свет, и сразу прищурилась: глаза обожгло ярким светом. Фриск налила стакан воды и осушила его за то же короткое время, что наполнила. Ей жутко хотелось пить. — Вот это шоу… — Фриск в шоке сплюнула воду, стоило Сансу нарушить тишину. Он едва слышно усмехался, просиживая в неформальной столовой. — Ты чего не спишь? — глупый вопрос. Санс редко спал по ночам. В каком-то смысле Фриск была рада, что он бодрствовал вместе с ней. — Могу спросить о том же и у тебя, — Фриск сморщила нос и схватила полотенце — вытереть пролитую воду. — Не спится, — скелет кивнул и устало потер глазницы. — Дай угадаю, кошмар? — она помотала головой. Нет, сейчас лишь обездоленность сновидений ей мешала. Санс вникнул в её проблему без слов. — Знаешь, раньше мне приходилось проводить такие утра с самим собой, — отхлебнув воды, она села напротив. Скелет уставился на девушку, словно растворяясь сахаром в бурлящем кипятке. — Ты хорошо танцуешь. Фриск засияла от простой похвалы. — Это я ещё не танцевала, — прошептала она игриво. Санс оперся костяшками пальцев об стол. — В таком случае ты меня одурачила… — он подмигнул, и Фриск хихикнула. Послышалось ритмичное постукивание. — Я никогда не интересовался танцами, но… скажу, что однажды состоял в музыкальной группе, — девушка изогнула бровь, хмыкнув от интригующего кусочка подробности его прошлого. — Серьёзно? Небрежно пожав плечами, Санс усмехнулся. — Обижаешь. Я играл на басу и барабанах. Бывало баловался тромбоном. Этот инструмент недурно пользовался популярностью у дам, — сказал он с загадочной усмешкой. Медленно покачивая головой, Фриск засмеялась. Многого же она о нём не знала. Потянувшись к костлявой руке, Фриск придвинулась ближе. Скелет отстранился и потер ногу. Этот маленький отказ немного задел её за живое. По сей день было непонятно, почему он так рьяно пытался дистанцироваться. — Умеешь ты говорить интересные вещи, — поддразнила она. Санс устало фыркнул, вспомнив, что когда-то давно говорил нечто подобное. (Прим: да, он говорил немного другую фразу в 12 главе, но потом я отредактировала, обнаружив ошибки. Пожалуйста, представьте, что он это говорил… Прошу XD) — Я тут пораскинул умом … и решил, что не против принять твоё предложение. После вчерашнего, — начал он неуверенно, а под конец совсем притих, рефлексируя, стоит ли вообще изливать душу. Фриск приоткрыла рот. — Да? Огоньки потускнели. Санс отвел взгляд. — Не знаю, я всё ещё считаю это напрасным— — Нет, пожалуйста, — скелет окинул её робким взглядом, сжал челюсти, пытаясь задавить свою мужскую, надменную гордость. Эти большие карие глаза… Они заставляли его чувствовать себя желанным. Как ей это удавалось? — Ладно, будь, по-твоему… Уверен, для тебя не новость, что мою мать… казнили во время Чистки. Она… весьма тяжко захворала. Жили мы не идеально, но, по крайней мере, на неё всегда можно было положится… После заражения её в скором времени не стало. Отец вроде как… — Санс замолчал, но внутри заставлял продолжать выворачивать себя наизнанку. Он так долго держался за эту историю, хранил в душе, закрыв на семь замков и обмотав железными цепями. И сегодня ей, наконец, предоставили соблазнительную возможность вырваться наружу. Ему нужно было поговорить с Фриск, донести свою покаянную мысль. Может быть поведав ей, он избавится от разъедающего чувства. Может быть, когда наступит час предательства, она поймёт, почему он пошёл на столь грязный поступок. Нечего выдавать желаемое за действительное, придурок. Скелет поднял огоньки на Фриск, что готовилась ловить каждое его слово. Душа бешено заметалась от этого прекрасного зрелища. — Что ж…***
— Сын, подойди… — окликнул отец, настраивая машину и перепроверяя расчеты. Санс, взявший на себя роль неофициального напарника в лаборатории, вышел вперед и неловко покачнулся на ногах. — Думаю, я нашел способ преодолеть барьер. Совершим прорыв — и сможем покончить с нашим заточением, — с воодушевлением изрек он. Санс внимательно сверился с данными. В теории это было возможно. Но возникал один спорный момент: душа проскочит через пустоту и окажется на другой стороне только при наличии чего-то вроде проводника… Как известно, Пустота непредсказуема и опасна. Один неверный шаг, и объект разорвет в клочья, атом за атомом. Кого он собирался послать? В.Д. прочел неозвученный вопрос с его лица. — Ты. Ты отправишься, — твердо объявил жнец. Санс на миг остолбенел. Он был не из глупцов, отнюдь нет и прекрасно отдавал себе отчет об опасностях, сопровождавших миссию, о которой просил его отец. — Что? — Не ты, так Папирус. Лишь вам двоим я доверяю, и поэтому мне нужно, чтобы— — Ни за что, да меня же разорвет в клочья! И не надо втягивать в это Папируса, ему всего десять, — запротестовал парень. Доктор Гастер прекрасно был осведомлен о вытекающих последствиях. К чему ненужные напоминания и отговорки? В. Д. прищурился. — У меня всё под контролем, а теперь делай, что я сказал, иначе… — выдал он незаконченную угрозу, которая недосказанностью лишь усиливала устрашающий эффект. Санс снова покосился на статистику. Шансы на успех равнялись к пятидесяти процентам. Цифры не внушали доверия, но… он был уверен, что отец знал, на что шёл. Скелет воззрился на Гастера, отчаянно пытаясь каким-то образом изменить его мнение. Однако бездонный взгляд доктора был ужасающе убедительным, и Санс ни в коем случае не собирался продолжать гнуть свою линию. — Да, сэр, — усмирился сын, сжав кулаки, дабы сокрыть нервную дрожь. Он шагнул под машину отца и стиснул клыки, услыхав, что двигатели ожили. Доктор Гастер потратил четыре года на создание этого хитроумного устройства, на настройку данных… и теперь тестировал его на своей пыли и костном мозге. Его сыновья были единственными монстрами, способными справиться с данной задачей, но Гастер так или иначе должен тщательно проконтролировать процесс. Ему необходимо было убедиться, что эксперимент сработает. Нет, он непременно сработает. Время и пространство начали разрываться. Санс закричал. Это было совсем не похоже на обычную телепортацию. Как и саму реальность, его раздирало на части, атом за атомом. Когда чернота заполнила всё зрение, глазница вспыхнула, предупреждая всякого неизвестного о готовности к самообороне. Дым широко расстилался густой завесой. Санс встретил знакомый черепа дракона, что зарычал из-за вторжения на его территорию. Это была одна из причин, по которой эксперимент определялся, как почти невозможным. Повсюду раздавался рев единственных сущностей, выживших в небытие Пустоты. Двойники жнецов — гигантские драконы смерти, питающиеся душами. Тело Санса то входило в физическое состояние, то выходило из него. Конечности потряхивало, вибрация его атомов была настолько велика, что воздействовала на физическом уровне. Ему было больно. Невыносимо больно. Визг фамильяра оповестил, что он был не единственным, кто страдал. Жнец и его дракон не могут сосуществовать на одной плоскости бытия, тем не менее он попал сюда… нарушая все законы мироздания. И тут скелет увидел проблеск. Солнце?.. Ослепительно яркий шар. Его до сих пор окружала тьма, и всё же он смог разглядеть свет. Свежий воздух коснулся измученного лица. Санс поразился. Эксперимент отца действительно сработал? Двинувшись вперед, он вскрикнул от острой боли. Кости буквально глючились. Санс задохнулся, тело затопило кошмарное, иррациональное ощущение, словно его отрывали кусками. — ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА! — попытался он завопить что есть мочи. Голос едва ли прозвучал в даль. Содрогаясь в агонии, фамильяр вновь отыскал его. Изо рта дракона повалил дым, окутывая скелета удушливым облаком. Санс поднял огни, его оболочка готова была взорваться от силы, наложенной Пустотой. Не имея возможности больше терпеть, он испустил надрывный вопль, и жгучий свет тут же пронзил туман. Машина взорвалась: Санс сбил её деструктивным лучом энергии. Дракон вытащил жнеца из пустоты, возвратив его в собственную реальность. Гастера отбросило сильной ударной волной, как и Санса. Парень судорожно глотал ртом воздух, тело всё ещё безжалостно расплывалось, стремясь к стабилизации. Он сокрушался от испуга и смятения. Почему отец именно его заставил войти в эту чертовщину? Что он надеялся добиться? Неужели ублюдок пытался избавиться от всего, что напоминало ему о маме? Как только пыль осела, доктор Гастер вскочил, взявшись за голову. Проект был подорван, загублен. Верхняя правая половина его лица рассеклась до самой глазницы. Однако повреждения физиономии его вовсе не волновали. — Ты… Ты идиот! Ты сломал машину! Ты хоть представляешь, что наделал?! — прорычал он, отчаянно пытаясь исправить устройство. Санс стряхнул с себя оцепенение, услышав злобную ругань и буйство. — Что? И это единственное, что тебя заботит?! — будь он помоложе, он бы пришел в ужас, но пятнадцатилетний парень с возрастом стал смелее высказывать суждения. Нередко на свою голову, конечно. — Я почти был у цели! — Санс, пошатываясь, встал на ноги, чтобы перевести дух. Посмотрел на руки, которые, как ему мерещилось, то появлялись, то исчезали из поля зрения. — Да я чуть не подох там. Меня буквально разрывало на части… — выдохнул он, уверившись, что тело наконец пришло в себя. Повернувшись к сыну, доктор Гастер обнажил клыки. — Постройка заняла у меня четыре года. Четыре года, а ты не смог продержаться и четырех минут! Всё пошло прахом! Вытерпел бы минуту другую, и успех был бы гарантирован! — Санс покачал головой, не в состоянии поверить в услышанное. — Но ты взял и нахер всё угробил! — сын в тревоге попятился назад от надвигающейся грозы. Без лишних слов кулак впечатался в челюсть, и один из клыков Санса полетел на пол. Изо рта посыпалась пыль. Санс глухо застонал. Узрев результат минутного порыва ярости, доктор Гастер вздрогнул, его тяжелое дыхание прекратилось. — Не смей тогда, блять, больше просить меня о помощи— — Сын— Санс окружил себя красным дымом, оставив позади отца… и беспредельный ужас той лаборатории.***
— Я волновался, что он переключится на Папируса, поэтому… хех, я собрал все наши манатки, забрал брата со школы и попёр жить к Нику. Полностью, конечно, обрубить связи не получилось. Временами отец появлялся в нашей жизни. Я был в твердой уверенности, что он тронулся умом. Когда долго вглядываешься в пустоту, можно считать, что ты больше сам не свой, — Фриск молча слушала, пока он рассказывал свою историю. — В общих чертах… я должен был за ним приглядывать, так как он превратился в дисфункционального пьяницу, что едва мог ногами передвигать. Я чувствовал себя обязанным, потому что… он был моим отцом. Но однажды я отказался явиться. Папирусу требовалось больше внимания… Видимо старый хрен решил нагадить мне в тот день напоследок и просто покончил с собой в собственной неисправной машине, — его голос потух. Фриск нахмурилась. Наконец все точки соединились одной линией. Флауи говорил, что последний Королевский ученый покончил с собой. Значит им был отец Санса? Вероятнее всего. Это имело наибольший смысл. — И ты коришь себя за тот несчастный случай? — тихо спросила Фриск, дождавшись возможности заговорить. Санс вздохнул. — Иногда, но… по большей части всё, о чем я могу думать — это начистить ему рыло. А ещё хуже всего, то, что… мне невыносима мысль стать похожим на него, — вот откуда взялись все срывы, нервы и выходы из себя при упоминании его фамилии. Это будило тягостные воспоминания о персоне, в которого он боялся превратиться. — От него и после смерти нет покоя. Снится он мне постоянно. Раз за разом стоит в моей комнате, как проклятый призрак, вознамерившийся преследовать меня всю оставшуюся жизнь, — прорычал жнец с остервенением. Фриск медленно кивнула. Ему многого стоило откровение. Почувствовав ласку и тепло в сердце, она потянулась к Сансу. В этот раз он не шарахнулся. Фриск обняла его, и он медленно обвил руками гибкую спину. Кто бы мог подумать, что однажды это случится между нами? — Фриск, я обещал Папирусу, — уткнувшись в шею, обмолвился Санс. Девушка что-то промычала в ответ, слушая вполуха, растекаясь в объятиях, даривших абсолютную завершенность. — Я сказал, что сделаю для него всё, что угодно, без лишних вопросов… Что сделаю всё возможное, чтобы нас никогда не принимали за немощных. Ты так сильно заботишься о своем брате. Он — всё, что у меня осталось. — Ты говорил, что не нарушаешь обещаний, — припомнила она. Ей хотелось поцеловать его. Оттолкнет ли он её снова? — Иногда обещания противоречат друг другу, и трудно сдержать одно, не нарушив другое, — пробормотал он, фалангой рисуя узоры на коже. Девушка оторвалась от груди и с любопытством посмотрела на него сверху вниз. Что это должно было означать? — Тогда полагаю, всё сводится к тому, о ком ты заботишься и кем дорожишь больше, — Санс отвел взгляд, широкая улыбка обратилась в виноватую гримасу. Девушка наклонила голову на бок. О чём он думал? Скелет закатил огоньки и обратно притянул Фриск в их удобные объятия, прижав голову к грудной клетке и позволив её ногам обхватить колени. Всё было на своём месте. Он нуждался в этом. Она хотела этого. Санс пытался одурачить себя, положившись, что она поймёт. На данный момент эгоист в нём желал держать её крепко, побуждая забыть о брате, который редко задумывался о его счастье. Он имел право проявить хоть каплю эгоизма после всех свершений для маленького засранца. Фриск в блаженстве улыбнулась, когда Санс погладил ей волосы. Три месяца назад его пальцы, запутавшиеся в её прядях, приносили лишь отвращение и ужас. Сейчас… с таким же успехом она могла оказаться на месте Ариал, мурлыкая от удовольствия. Вот бы это никогда не прекращалось. Ей нравились подобные безмятежные моменты, когда мир, казалось, замирал… только для них.