***
Борясь с бессонницей, Флауи просиживал в тревожной темноте, временами то и дело поглядывая на Фриск, ворочавшуюся с боку на бок. Ей, должно быть, снился кошмар. Флауи взглянул вниз: теневая кошка прокралась к двери, почувствовав запах страшных снов. Она пришла на пир. Шейды процветали в замученных семьях. Они не несли зла, но их присутствие никогда не считалось хорошим знаком. Эти тени питались страхом и глубинными травмами. Кошмары для них главный источник питания. Несмотря на мрачную природу происхождения, Ариал была довольно милой кошкой. Иногда Флауи задавался вопросом, что с ней станет, если обитатели этого дома одолеют своих внутренних демонов. Он наблюдал над тем, как она забралась на Фриск и прижалась носом к её лбу. Иногда он спрашивал себя, не питалась ли Ариал и его кошмарами. Он боялся Чистки. Он знал, с кем ему придется столкнуться. Азгор лично будет свидетельствовать, а значит все подданные должны без исключения явиться. «Фриск» или «Мокси Валентайн» де-факто причислялась к его подданным, а это означало, что ему придется отправиться. Он не хотел видеть Азгора. Он не хотел, чтобы ему напоминали о его прошлой жизни. Флауи вздохнул, поднял головку к рисункам, висевших на стенах. На некоторых художествах изображались сады замка, в котором он рос. Рано или поздно ему придется сказать ей правду. Монстры называли её Ангелом. Монстры смотрели на неё так, словно она могла стать ответом, хотя никто толком не понимал почему. Они не знали, что она соответствовала всем описаниям в пророчестве. Ангел, видавший поверхность… она неосознанно объединяла простонародных, помогала им, сама того не улавливая, какое место занимали её действия. Она была человеком с невероятной решимостью. Что, если она спасет всех? Эта мысль часто приходила ему в голову. Если Фриск собиралась стать их спасением, тогда кто-то должен вступиться за народ и, в особенности, защитить её от короля. Этим кем-то должен быть он. Пора бы уже это признать. Но сегодня он ничего не скажет. И завтра тоже. Ему было страшно. В конце концов… захочет ли Фриск остаться его другом после того, как узнает, что он — прямой наследник монстра, восседавшего на троне?***
Фриск поднялась с постели ни свет ни заря, поскольку громкий топот шагов Папируса без труда можно было расслышать через стены. Девушка потёрла заспанные глаза, задержавшись напротив шкафа и ведя с собой бесконечные споры о том, что ей надеть. Мысли незаметно обратились к Ториэль. Поэтому она схватила один из больших свитеров, принадлежавших бедной старушке, погладила аккуратный вязаный узор и натянула одежку на себя. Сокрушительная вина и печаль тут же окутала Фриск. Смерть Ториэль случилась по её вине. Она пыталась бороться за неё, защитить во что бы то ни стало. Вот что он сделал с нашим королевством. Сегодня — день бессмысленных смертей. Пыль заполонит всё Подземелье. Фриск чувствовала, как горлу уже подступала тошнота. Отрастив рога, Флауи забрался на плечи. Фриск натянула перчатки и схватила маску, уставившись на изящное прикрытие. В животе скопился небольшой гнев на вынужденные меры, благодаря которым она скрывалась в этой преисподней. Неужели никто не в состоянии остановить это бесчинство? Видимо да, раз уж Чистка продолжается на протяжении многих лет… А что насчет Ангеликанцев? Фриск заглянула в гостиную. Ник понуро сидел на диване с опущенными ушами, попивая кофе. — Доброе утро… Кролик поднял глаза, грустно улыбнувшись. — Быть бы ему добрым… Не верится, что это происходит, — прохрипел он. Она подошла и села рядом. Несмотря на короткое знакомство, он вызывал расположение к себе. У него была приятная, нежная аура. Уверенно можно заявить, что он был добросердечным монстром. — Мне кажется, что я ещё сплю, — прошептал Ник. — Знаешь, все мои друзья пали на Аренах. Ни одному не удалось выжить… Они до конца оставались верны нашим идеалам. По крайней мере, их не погубили на Чистке, но… Я мог бы им помочь, если бы успел. — Это не твоя вина. Ник сделал глоток. — Именно это я и повторяю себе. Эх, надеюсь, с Герсоном всё в порядке. Надеюсь, он получил моё сообщение, — промолвил он тихо, словно некий партизан, притаившейся за углом, мог выдать их неприятелям. Фриск предположила, что этот тип, Герсон, выступал у них за лидера. Девушка бросила быстрый взгляд на Флауи. Он глубоко погрузился в раздумья. Интересно, о чем он думал? — Мне жаль, что я не могу помочь. Я чувствую себя здесь бесполезной. И шага ступить не могу, не будучи разоблаченной как человек. Ник понимающе кивнул. — Что ж, ты, судя по всему, хороший человек. Просто продолжай помогать понемногу… Всем монстрам здесь, внизу, нужна какая-никакая надежда. Герсон полагает, что король планирует что-то масштабное… Кто знает, может быть, ты здесь не просто так, — Фриск нахмурилась. Флауи, Ториэль и Даг тоже так считали. — Человек, надевай маску. Нам пора. Санс доставит тебя в город. Об сопровождении не волнуйся: я договорился об этом с мистером Рэнсомом. Мы с Сансом и сами бы с тобой пошли, но я сомневаюсь, что ты захочешь идти, пока мы перевозим пленников. Мы встретимся снова, когда прибудем в форт. Под «Мистером Рэнсоном» Папирус подразумевал Дага. Фриск медленно кивнула, предположив, что он не будет принимать участие по причине своего слабого зрения. Девушка послала грустную улыбку Нику и надела маску. Ей хотелось остаться с ним дома, однако, как заявил Папирус, все известные граждане обязаны присутствовать на Чистке. А Мокси Валентайн была весьма известной гражданкой. Нику ничего не оставалось как погаситься и выждать пыльный убой. Как братьям удалось тайно вывезти его из тюрьмы — останется тайной на века. Возможно, они подкупили сочувствующих охранников и пригрозили более упрямым. Она не исключала эти варианты. Фриск вздохнула, выпрямила корпус, прогнула спину, расправила и вытянула руки в ожидании пока Санс спустится. Он подоспел в скором времени, и они простились с Ником, прежде чем их окружил красный туман. Телепортация всегда сопровождалась с болезненными ощущениями и дискомфортом, но переносить неудобства стало намного легче. Фриск очутилась в переулке Сноудина. Санс крепко держал её за ладонь. Прикусив губу, девушка с нежностью глядела на их сцепленные руки. Скелет стиснул зубы, когда мягкие пальцы слегка сжались. Опомнившись с душевного волнения, он почувствовал, что она отпустила руку и двинулась вперед. — Что ж, увидимся там? — Санс хмыкнул, последовав за ней, дабы убедиться о её благополучии, пока она не встретится с Дагом. По крайней мере, так он себя убеждал. На самом деле он просто хотел побыть рядом с ней ещё немного, перед отправкой в тюрьму. Боже, он бы всё отдал, чтобы остаться с ней и не иметь дела с дерьмовыми разбирательствами и церемониями, которые неумолимо навязывались народу. Они шли молча. Санс жалел, что не в состоянии был что-либо сказать. Например, как сильно он на самом деле ценил её заботу или предупредить о происках Папируса. Или предложить увезти её куда-нибудь подальше и спрятать, где их никто не потревожит? Нет. Нет. Он должен остановиться. В кого она его превратила? Докатился из рассудительного и здравомыслящего монстра во влюблённого чокнутого кретина. Так. Кто тут, блять, влюбленный? Это просто бессмысленное увлечение. Не более. Она, безусловно, красивая женщина, которая, так уж получилось, стала самым милым… возможно, самым сексуальным партнером из всех тебе повстречавшихся. Разумеется, ты будешь думать, что любишь её. Не забывай о приоритетах, придурок. Не позволяй Папирусу занимать место самого умного в семье. Всё пройдет, вот увидишь. Очень скоро ты забудешь, что вообще её знал. — Эй, ты в порядке? — вернувшись к реальности, Санс смущенно улыбнулся и махнул рукой. — Просто задумался. Девушка чуть поколебалась, вглядываясь в скелета, но потом легко пожала плечами, как всегда, не требуя ни от кого мгновенных ответов. Санс полагал, что она специально принимала такую хитрую тактику для тонкой манипуляции. Она была совершенно довольна тем, что ждала и просто улыбалась своей идеальной улыбочкой, пока он, наконец, не сломается и не выплеснет все внутренности. Боже, она реально заставляла его хотеть выдать ей всю подноготную правду. — Салют, голубушка и э-э-э… Санс, — поприветствовал Даг и завилял хвостом, завидев подругу. Скелет наблюдал, как Фриск, казалось, физически оживилась, и они обнялись — к его большому недовольству. Санс поймал себя на том, что тихо порыкивал, сжав кулаки. Срань господня, остынь. Спокойно. Ты занимался с ней сексом всего раз. Она не твоя собственность. Давай уже, катись отсюда. — Ладно, я погнал. Береги её, — глазницах промелькнуло грозное предупреждение: «Если-что-нибудь-случится-с-ней-я-лично-прихлопну-тебя». Улыбка Дага разгладилась, но он не успел заметить угрюмый взгляд, как красный дым окутал жнеца, и тот исчез. Фриск хихикая повернулась к ликану. Её нарциссическая сторона буквально светилась от повышенного внимания. Девушка обнаружила, что темная часть её души наслаждалась ревностью Санса. Это определенно был хороший способ отомстить ему за все эмоциональные горки, через которые он заставил её прокатиться. Возможно, злорадствовать над ним было и некрасиво, однако никто из нас не идеален. Временами она ненавидела золотой пьедестал, на который её возводил каждый второй — Флауи, Даг, Шарлотта, Бонни, Алиса. Раньше никто не ожидал от неё ничего хорошего, и внезапный сдвиг в перспективе, хоть и предлагал начать жизнь сначала, но иногда утомлял огромным поручительством. Один промах — и её будет ожидать суровое осуждение со всех сторон. Наверное, это обстоятельство можно было добавить к множеству причин, по которым общество Санса ей казалось освобождающим и непринужденным, побуждающим открыться… Может быть, поэтому она к нему тянулась. Друзья влились к большой толпе, медленно тащившейся по улицам. Вскоре к ним присоединилась семья Ла’Пайнов. Бонни протянула Дагу свечу, которую он в свою очередь, осторожно передал подруге в руки. — А для чего это? — спросила девушка у Флауи, когда волк зажег свечу зажигалкой. Цветок нахмурился и судорожно вздохнул. — Их держат до самого конца Чистки… а потом бросают поверх груды тел и сжигают, — Фриск ахнула, посмотрела на свечу, что тотчас обратилось из путеводного изделия в средство устранения мертвецов, и проглотила отвращение. Она не могла этого сделать… она не станет. — Зачем? Что за больная церемония… — Да, это тебе не Рождество. После окончания пепел распространяют по всему Подземелью. Говорят, что он удобряет посевы и очищает реку. Правда никто в это не верит, но думаю… остальным легче направить мысли в это русло, — объяснил Флауи. Фриск кивнула. Весь смысл Чистки, помимо демонстрации силы, состоял в том, чтобы контролировать численность населения и высвобождать ресурсы. По крайней мере, так утверждало СМИ. Фриск не признавала подобную деятельность за оправдание. Особенно когда большинство тюрем содержало в заключении монстров, совершивших измену короне. Они толком не считались настоящими убийцами, но деяния их приравнивались к душегубству. После, как ей показалось, нескольких часов ходьбы в толпе из более чем сотни жителей Сноудина, Фриск заметила, что обстановка стала меняться. Показалось окружение с большим черным водохранилищем, которое брало истоки с северной стороны Сноудина и переходило в пещеру. Это была река Стикс. Над ней стоял мост из кораблей, связанных вместе, как своеобразное шаткое произведение искусства или блокада, что под неистовым напором подверглась жесткому разрушению. Он прокладывал дорогу в зияющую пещеру. Сейчас уже Фриск жалела, что решила не отправляться со скелетами. Неужели они собирались тащиться через весь Ватерфолл? Разумеется, нет, зачем? «По-видимому придется», — подумала она, когда вереница монстров пересекла мост и направилась ко входу в пещеру. Пройдя раскачивающийся, скрипучий мост из лодок и войдя в пещеру, её поразила глубокая темнота. Девушка неохотно благодарила наличие множество свечей, освещавших им дорогу. Долгое, тихое мгновение сопровождалось ходьбой и тихим шепотом. Девушка с удивлением оглядывалась вокруг. Ватерфолл располагал прекрасной местностью. Поля прорезаны чистой водой, на земле усеяны сотни, нет, тысячи биолюминесцентных цветов, грибов и других видов флоры. Фриск краем глаза улавливала, как местные из скромных, аккуратных деревень потихоньку примыкали к их сборищу. Иногда потолок пещеры казался низким, как стеганое одеяло, медленно опускающееся на некто, прячущегося под простынями, а иногда он будто поднимался, скрываясь в тумане и облаках. Неизменными оставались яркие голубые камни желаний, сверкавшие на переменчатом своде. Видимо, Ватерфолл всегда был окутан тьмой. Они миновали несколько ферм, освещенных огромными лампами, которые рассеивали темноту и проникали настойчивым светом в глаза. Фриск прищурилась, обратив внимание на Дага, тяжело дышавшего и обмахивающего лицо веером. Её запоздало поразило, каким влажным оказался окружающий воздух. — Сколько времени это займет? Обдумывая ответ, Даг что-то проворчал себе под нос. — Мы почти на месте. Это как раз за Городом-Призраком, — запыхавшись произнес он. Фриск переполняло множество вопросов, ввиду того, что ей прежде случалось посещать Ватерфолл. Это поистине было самое великолепное и завораживающее место в Подземелье. — В любой другой день мы бы переправились на пароме, но с тех пор, как началась Чистка, мы ежегодно, не прекращая, проходим весь Ватерфолл. Это стало традицией, — объяснил он. Каждый народ уважает и лелеет собственные традиции. Фриск не могла их винить. Традиции заставляют чувствовать себя спокойно даже в самых стрессовых ситуациях, ибо каждое действие — привычная, знакомая и устойчивая норма. Все они просто пытались выжить. Если зажигание свечей и приятная долгая прогулка по Ватерфоллу помогает им чувствовать себя довольными, то кто она такая, чтобы противиться. Прибыв в Город-Призрак, и без того большие глаза Фриск расширились от живописности. Это был самый колоритный город, из всех в которых ей когда-либо удавалось побывать. Каждое здание было выкрашено в яркий цвет. Сияющая флора обеспечивалась многообразием видов растений. К толпе вновь добавились новые паломники, многие из которых изумили девушку прозрачными и эфирными формами. Это были призраки, а хотя нет, упыри. Они мало чем походили на человеческих призраков: их вид скорее напоминал простыни, накинутые на «кислятин» от неимения фантазии для оригинального костюма на Хэллоуин, за исключением того, что эти «простыни» отличались плотностью тумана, через который проглядывались, расположенные в центре, белые души. Даже в этих упырях нашлась своя красота, пусть и пугающая. Тихий плач наполнил город. Призраки завыли от горя. Взгляд Фриск приковался к дыре, пробитой в стене магазина с надписью «Эмпориум Вуду мамы Лоа». В любой другой день она не преминула бы зайти в лавку. Новый Орлеан. Вот какого города вся эта атмосфера ей напоминала. Строения выглядели в точности как во Французском квартале, болотные сухие деревья с обвисающими наростами и магазины вуду только усиливали эффект сходства. Девушка улыбнулась. Потрясающе… были бы, конечно, другие обстоятельства посещения Города-Призрак. Порядком наслушавшись протяжного воя призраков, Фриск неожиданно стало не по себе. Как и в случае с адской гончей, она ощущала, как неизвестная сила тянула её душу. Ей хотелось плакать и причитать вместе с ними. Даг заметил тревогу подруги и в качестве успокающего жеста, положил руку на плечо, которую она с молчаливой благодарностью приняла, нежно сжав. Ей хотелось домой. Однако день только начинался.***
Форт представлял собой заброшенный старый замок посреди огромного поля. Когда шеренга монстров двинулась через высокую траву, Фриск разглядела, что многое множество впереди них ещё уныло толочилось. Десятки тысяч теснились на одном обширном поле. Как они поместятся в замке? Даг взял девушку за руку и повел через заброшенную крепость. Казни будут проводиться во внутреннем дворе. Торговцы начнут открывать лавки и использовать в своих интересах скорбящих граждан в большом зале, а в общем, и в любом другом попавшемся кусочке коридора, до которого они смогут добраться своими жадными руками. — Голодна-то? — спросил Даг, пока они шли по холодным темным коридорам. Фриск вздрогнула и прикрыла рукой подсвечник, чтобы хоть как-то согреться. — Ещё бы. Она ужасно проголодалась. Долгая прогулка произвела на неё неизгладимое впечатление. Ей казалось, что её ноги превратились в желе. Вот бы присесть ненадолго. — Ох, здравствуй! Не ожидала снова тебя увидеть. Фриск подняла глаза и ахнула, столкнувшись лицом к лицу с пятью блестящими черными глазами мисс Маффет. Всё дыхание будто высосали из легких в одно мгновение. Мысль, чтобы дать отдых измотанным ногам, канула в лету. — Здравствуй… — выдохнула девушка. Ликан опустил уши и заскулил, но аристократка не принимала стражника в своё исключительное внимание. — Как прекрасно, что из тысячи здешних монстров мне повезло наткнуться на тебя! — её сладкий голос звучал очаровательно, а маленькие клыки, сверкавшие на фоне ярко-красных губ, притягивали опасной красотой. Действительно, всё в этой женщине цепляло роковым обаянием. Фриск сложно было отвести от неё восторженный взгляд. — О да, счастливое совпадение, — прощебетала она, наконец обретя голос. Фриск не могла отрицать, что мысли о Маффет частенько всплывали в её голове, когда ситуация или настроение переходили в мрачные тональности. Паучиха широко улыбнулась. — Долго я не слышала от тебя новостей. Знаешь, я волновалась, — путники последовали за Маффет, любезно предложившей провести их в замок. Даг выглядел испуганным. Почему? — Да? — не найдя лучшего ответа, неловко ляпнула Фриск. Маффет кивнула и взяла её под руку, выровняв их шаги. Сразу было видно, что она очень дотошная женщина. Взять, к примеру, ту же прическу — волосинка в волосинку, всё идеально уложено. Она несомненно выглядела на все сто, будто совсем не добиралась до замка пешком, в отличие от остальных. — Как поживают…твои жнецы? — поинтересовалась она с нескрываемым оттенком отвращения к скелетам. Фриск сжала ладони, борясь с подступающим к лицу румянцем. — У них… всё хорошо, — Маффет с любопытством изогнула идеальную бровку. — Как интересно… — будто заглянув в глубины бесконечного сознания, черные глаза задержались на Фриск, и та сглотнула. — Будь осторожна, Мокси… Девушка стушевалась, стоило красному дыму заполонить коридор. Из вьющегося шлейфа вышел Санс. Двое, паучиха и скелет, не моргая уставились друг на друга, перед тем как Маффет, приторно осклабившись, удалилась восвояси. Санс провожал женщину с черными, как ночь, глазницами. От нешуточного напряжения у Фриск перехватило дыхание. Она отвела взгляд. — Эй, ты уже тут! Где пленники? — спросил Даг, наконец, почувствовав, что комната способна снова дышать. Санс зарычал и небрежно махнул рукой в общем направлении. — С ними во дворе разбираются, — взгляд скелета упал на Фриск, огоньки вновь зажглись, и вечная улыбка моментально смягчилась по краям. — А мы с Фриск как раз собирались пообедать, да, голубушка? — Фриск коротко кивнула, не сводя глаз с Санса. Скелет пожал плечами и жестом пригласил их следовать за собой. — Тогда составлю вам компанию, — Фриск была обеими руками «за», и она побрела рядом с ним. — С чего вдруг Маффет заговорила с тобой? — вопросил Санс. Ликан навострил уши и выжидающе уставился на Фриск, видимо задаваясь тем же вопросом, хоть и не в слух. Маловероятно, что добром закончится рассказать Сансу, что Маффет предлагала позвонить и попросить помощи, если ей когда-нибудь понадобится сбежать. Девушке так и тянуло огрызнуться, что это вовсе не его дело, но вовремя придержала язык. — Знаешь, Фриск, её не с пустого-то места прозвали «черной вдовой», — сказал Даг. Почему он чувствовал необходимость предупредить? Ползучая тревога охватила её душу, и она заметно усилилась, едва Фриск поймала странный, любопытный взгляд от Санса. — Никто из нас не совершенен. Ты у нас, разумеется, не совершал ужасных поступков, Санс… или даже ты, Даг. Насколько я знаю по своей шкуре, вы оба меня чуть не грохнули. У вас имеется нелестная репутация… у всех она имеется. Скелет отвел взгляд, его ухмылка приняла нечитаемую гримасу черепа. На мгновение Фриск испугалась, что он услышал её обвиняющие мысли. Она не знала, почему стремилась получить одобрение других женщин, но постоянный и неизменный в ней порыв подталкивал сойтись с представительницами её пола. Кроме того, Маффет представляла собой влиятельную женщину, которая перед любым лицом, во всем великолепии держалась бесстрашно. Фриск не могла не восхищаться ею. — Она права, — внезапно для девушки согласился Санс, и на этом неудобная тема была исчерпана. Действительно ли он согласился с ней или просто попытался прекратить невеселый разговор? «Мужчины. Кто их поймет», — подумала она, игриво закатывая глаза. Троица, как изначально намеревалась, купила небольшой ланч. Ничего особенного — диву даваться было нечему. Мероприятие собиралось стартовать через несколько минут: монстры поскорее рвались усаживаться на свободные места. Опоздавшим придется просочиться и стоять, как на суровом концерте. Фриск надеялась, чтобы событие и вовсе не начиналось: они могли бы вернуться домой и вздохнуть с облегчением. Время от времени она посматривала на Санса. Он сидел как воду опущенный, глядя прямо перед собой в напряжении. Девушка могла только догадываться о том, что ей предстояло засвидетельствовать. Тут Фриск поймала его взгляд, направленный на свечу в её руке. Он издал мрачное хмыканье. Невозможно было не согласиться с этим коротким мнением. Без всякого сомнения, окончание Чистки не вызовет в ней ничего кроме отвращения, печали и жалости. — О, можно мне один? — спросил Флауи, склонившись над плечом. Фриск улыбнулась сунула в маленький рот жареную во фритюре пельмешку и постаралась не обращать внимания на довольное чавканье у уха. Точно от младшего братика не отличишь. — Так, приведите себя в порядок. Начинается, — сказал Санс, поднимаясь на ноги. Фриск вздохнула и встала. Следом, отряхнув с себя крошки, подхватился и Даг. Сердце наполнилось беспокойством. Скелет бросил озадаченный взгляд на Фриск, нерешительно взявшей его за плечо. — Что такое? — тихо задал вопрос он. Девушка посмотрела в сторону. Как же ей проявить сочувствие, чтобы не расстроить? Он был тем ещё гордецом, это несомненно… и может ненароком вспылить. Не после того, что они сделали… конечно. Однако, что если она чересчур доверилась ему и потеряла бдительность? Она должна всегда помнить, кто он такой. — Я знаю, тебе это всё ненавистно… Хотелось бы мне, подобрать нужные слова, чтобы хоть немного облегчить твою ношу, но, боюсь, это невозможно, — прошептала Фриск, когда они влились к скоплению. Один взгляд в их сторону — и монстры немедля уступили им места. Наверное, это одно из многих преимуществ дружбы со Скелетом Сансом. — Тогда ничего не говори. В его голосе не нашлось злобы… он лишь прозвучал измученно. Она насупилась, не спуская глаз со сжатой руки. Ей хотелось утешить его, оградить себя от грядущих зверств и крепко обнять, как в ту ночь. Чистка преследовала его долгое время — жаль, что осознание пришло не сразу. Он был вынужден вытаскивать заключенных из камер в этот двор. Давным-давно она когда-то говорила, что их служба в армии только подкармливает деспотичный строй. Она по сей день не понимала, что двигало Сансом или Папирусом… но в общем и целом верила, что у них имелись добрые намерения. Ей отчаянно хотелось в это верить. Возможно, в каком-то роде, эгоистичные мотивы побуждали Фриск надеятся. Может быть, всё это было ради её собственной выгоды. Да, она эгоистка! Эгоистка! Но этот недостаток не мешал ей сопереживать и желать добра окружающим. Такую участь никто не заслуживал. Ей было не всё равно, черт возьми! Публика притихла сразу, как только члены совета вышли на помост. Пылающие красные глаза пронзали насквозь каждого монстра в замке. Внезапно обрушилась вся тяжесть действительности, подобно чугунной гире. До этого Фриск находилась на стадии отрицания неизбежного. Но принятие нагрянуло неожиданно, как снег на голову. Девушка огляделась по сторонам и заметила вдалеке балкон с видом во двор. Внутри сидело несколько персон. Один из них возвышался над другими. Это был монстр из прочитанных ею книг. Монстр, о котором перешептывались со страхом. Высокий, темноволосый, копия Ториэль — только крупнее и старше. Его лицо обрамляла черная борода, а из головы торчали два рога угольного цвета. Король. И он глядел прямо Фриск. Девушка сразу отвела взгляд и сглотнула. Действительно ли он смотрел в её сторону или ей померещилось? Монстры вокруг начали скандировать зловещую клятву Подземелья. Она вторила последним словам, чтобы не привлекать к себе и без того излишнего внимания. Папирус и двое королевских гвардейцев вступили на помост. Фриск внимательно разглядывала двух остальных. Здоровый драконоподобный монстр… И демонесса с рыжими волосами, развевающимися на ветру. Единственный желтый глаз внушительно обозревал монстров снизу. Её китель был украшен множеством медалей, в ровной осанке чувствовалась властность, которая не прослеживалась ни у Драконорожденного, ни у Папируса. — Верные подданные Подземелья, вы неустанно служили во славу нашего короля и королевства. Всем нам известно, на какие жертвы мы должны пойти ради нашего дальнейшего процветания. Пыль, просыпанная сегодня, послужит исключительно для того, чтобы почтить нашего великого короля и обогатить угодья грядущего года. Пришло время пожать поля и сжечь тернии, что душат наш хороший урожай. Выведите Обесчещенных. Голос демонессы звучал мощно, он гремел и разносился эхом по всей крепости. Она безусловно умела обращаться со словами, которые четко выскакивали из её уст, всей душой веря своим высказываниям. Заключенных одного за другим выводили на платформу, пока семеро не опустились на колени. Ожидавшая за ними скопище насчитывала гораздо больше арестантов. Демонесса, Папирус и Драконорожденный отступили назад и замерли каменной статуей, когда члены совета двинулись вперед. Фриск с ужасом наблюдала, как они выхватили из-под плащей мечи и в семь прыжков свалили головы заключенным. Прикрыв глаза, Фриск отвернулась. Флауи нырнул в пальто. Она ощущала желчь в горле, слушая глухой стук, падающих на землю, тел и не могла сосчитать по пальцам, сколько раз это повторялось. Спустя некоторое время, немного придя в себя, она решила проверить Санса. Он, в отличие от неё, держал почерневший взор в направлении массовых репрессий. Даг положил руку ей на плечо и заскулил. Это было невыносимое зрелище. Пыль и белый дым поднимались в воздухе. Девушку замутило. Грудь сжималась, живот сводило судорогой. В конечном итоге заключенные превратились в груды пыльных трупов, выросшей как в высоту, так и в ширину. И это ещё не конец. Фриск, к своему ужасу, вспомнила, что им дальше предстояло вырубить всех пожилых и больных. Она прислонилась к Дагу. — Я не могу на это смотреть, — волк опустил уши и потер её руку круговыми движениями. Когти едва касались кожи. Она нашла небольшое утешение в этом аккуратном жесте. — Их прах послужит нам лучше в смерти, чем при жизни… А теперь приведите Немощных, — приказала демонесса, которая, как предположила Фриск, носила звание Генерала. Как Папирус её звал? Санс напрягся, из глазниц повалил густой дым. Вывели следующую группу монстров. Некоторых под руку приводили на помост медсестры и врачи. В толпе воцарилась тишина — но ненадолго. Народ отворачивался, прикрывал рты, сдерживал плач и рыдал — кто-то тихонько, едва выпуская всхлипы, а кто-то откровенно вопил во всю глотку, разрывая связки. Призраки завыли от горя: с больными и слабыми, наконец, покончили. Фриск слушала, как мать успокаивала ребенка. — Папочка! — кричала маленькая девочка. Фриск сдерживала по мере возможностей, подступившие к глазам, слезы, пока мать успокаивала дочь от истерики. Она не могла просто стоять и лицезреть это безобразие! Ну и что ты собирашься делать? Вот что? Выйдешь на помост и потребуешь, чтобы они остановились? Тебе гарантирована верная смерть. Король тут же заберет твою душу и наведет ужас на свой народ. Ты этого хочешь? Разумеется, нет. В этот момент она начала вникать в мотивы спокойного участия скелетов. В самом деле, что они могли сделать? Фриск снова обратила взор на короля. В душе поднялась стальная ненависть. Его отношение к многочисленным смертям выражало лишь сплошную скуку! Всё. Дышать стало невозможно. Маска давила. Слезы стекали по щекам. Лицо покрылось испариной. …всем монстрам здесь, внизу, нужна какая-никакая надежда. Герсон полагает, что король планирует что-то масштабное… Кто знает, может быть, ты здесь не просто так. Долгое время она не хотела вовлекаться в политику Подземелья, пытаясь убедить себя, что сможет жить здесь как ветер дунет. Что сможет чувствовать себя хоть как-то спокойно. Что их заботы не имеют к ней никакого отношения. Что всё что ей нужно было это — выжить.… Но вдруг она здесь не случайно? В конце концов, кому удалось упасть с огромной высоты и выжить? Фриск удалось. Поскольку в ней томилась сила, что не отыщешь в каждом человеке или монстре. Решимость. Я думаю, ты принесешь много благих дел для Подземелья… Её не покидал шёпот Ториэль, верившей, что она была силой добра, которая могла каким-то образом помочь этому аду. Верившей, что она могла спасти монстров. Ториэль велела ей поступать правильно. — Поднимите Почтенных! Фриск знала, что должна была сделать. Ей придется присоединиться к Ангеликанцам. С решимостью на их стороне, возможно, у них появится шанс дать отпор. А как же Санс? Фриск тряхнула головой и устремила растерянный взгляд в скелета, который стал в последнее время для неё слишком много значить. Крохотная часть её надеялась, что он присоединится к ней… Но это смешно. Санс ни за что не пойдёт на такое. Да и как она вообще вступит к Ангеликанцам? Я подумаю об этом позже. А сейчас…. Санс совсем впал в каталептический транс. Красный дым валил из глазниц и похоже разрастался по мере того, как росла груда тел. Она стряхнула руку ликана, протянула ему свечу и нерешительно направилась к скелету. Раз уж она хотела помочь этим монстрам… так значит начнет с него. Фриск робко обвила его руками сзади. Скелет вздрогнул. Что-то промелькнуло в их душах, и он, казалось, растаял в объятиях. Завитки дыма утончились. Они долго стояли в таком положении, пока в конце концов всё не закончилось. Генерал произнесла ещё одну речь, но обращение осталось неуслышанным, поскольку каждый монстр оплакивал потери членов семьи и друзей. Санс отцепил руки и повернулся. У него был отстраненный вид. Фриск отвела глаза, уповая, чтобы он не злился. Она знала, что некоторым может быть не по душе физическое проявление привязанности, но… желание обнять его было непреодолимым. Непонятно почему, чувствовалась с ним столь крепкая связь. У девушки отлегло от сердца, когда он сам обнял её и положил подбородок на голову. Уставшее от эмоциональных потрясений тело содрогнулось; слезы, ранее угрожавшие по второму кругу пролиться, потекли по лицу. Глядя в даль, Санс нежно поглаживал ей волосы. Монстры с разных углов начали бросать на парочку любопытные взгляды. Где это видано, чтобы бесчестный, грозный скелет проявлял привязанность? Если и дальше так продолжится — всем станет известна его ахиллесова пята. Поэтому он отстранился. Плевать было с высокой колокольни, что о нём думали. Он был одним из самых могущественных монстров в Подземелье, шансы, что на него нападут исподтишка — ничтожны… Но что, если кто-то задумает устроить каверзы Сансу через неё? Фриск не нужно было дважды объяснять. Она вспомнила, как Папирус сообщал ей об осторожностях перед тем, как они отправились на интервью Меттатона, однако сейчас ей было все равно. Она не слишком беспокоилась о собственной безопасности. На неё и раньше нападали, и обычно всё заканчивалось в её пользу. Она просто хотела, остаться так подольше. — Держи, — протянул Даг свечу обратно. Фриск кивнула и взяла. Ликан знал об их маленьком ночном приключении, но не ожидал, что Санс в самом деле выкарабкается и начнет обходительно к ней относиться. Похоже, засранец по-настоящему влюбился. Даг завилял хвостом. В душе загорелась искорка счастья за друга. Каждый заслуживал небольшого огонька в непроглядной темноте. Загорелись трупы монстров. Дым клубился в небе, груды тел сгорали в жадном костре. Извивающийся огонь отражался в дьявольских глазах правителя, виновника всех нынешних и прошлых горестей монстров. Фриск посмотрела на Азгора и её захлестнула волна презрения и неприязни. В отличие от оробевших и подавленных подданных, девушка вглядывалась в короля, желая… нет, требуя, чтобы он заметил её. Ей хотелось возразить. Показать, что ему не сойдет с рук терроризирование безобразно обмельчавшего народа. Янтарные глаза встретились в толпе с яростными карими. Маленькое сердце на секунду подпрыгнуло. Решимость в душе напропалую побуждала к смелому действию, пока Фриск буравила бафомета с почти полностью растаявшей свечой в руке. Ублюдок. Я собираюсь положить этому конец. Я не знаю, как и когда, но ты не можешь продолжать делать это вечно, пока мне есть что сказать.Король наблюдал, как она подняла свечу, словно в торжественном тосте на застолье… и задула горящее пламя.