Ношу семейники, ложусь спать в восемь

– Няня звонила. Вчера она взяла ужин на вынос «У Чурика» – святые, ты можешь в это поверить? В общем, она в Маунт-Синай с отравлением, поэтому сегодня с ребенком сидишь ты, – безапелляционно заявила Зоя и постучала пальцами по кофеварке, которая в час по чайной ложке извергала кофе в Зоину кружку «У кого сиськи, тот и прав». – Ну давай же, черт тебя подери! – Детка, – осторожно начал Николай и, свернув вкладку с новостями о торгах на фондовой бирже, потер пальцами переносицу. – Не отрицаю, Марк смышленый ребенок, но до встреч с акционерами ему нужно годков еще так восемнадцать. – Так отмени их, – отмахнулась Зоя и выдернула кружку из-под дозатора. – Ты босс, а у меня дедлайны. – Мы могли бы найти кого-нибудь другого. – Флаг тебе в руки. Может быть, за время твоей встречи нашего ребенка не успеют продать исламистам. – Не передергивай, – устало попросил Николай. – В Нью-Йорке достаточно хороших нянь. – Что-то я не припомню, чтобы ты занимался поисками хотя бы одной. Любишь трахаться без резинки, дорогой мой, люби и отцом быть, – парировала Зоя. – И, кстати, смеси больше нет. – Ты про ту, что с зайчиком? – Я про «Кабриту Голд», – сказала Зоя и, взглянув на Николая, тяжело вздохнула. – С барашком она. В общем, разберешься. Главное смотри, чтобы был безлактозный состав. Святые, да кому я это объясняю… – К твоему сведению, у меня годы тренировок, – пробормотал Николай в свою защиту. – Если ты имеешь в виду Каза, он перерос возраст банановых пюрешек куда раньше, чем ты, – Зоя развернула к себе ноутбук и прежде, чем Николай попросил ее ни в коем случае не закрывать последнюю вкладку, конечно же, сделала это. Зато теперь на экране была как минимум сотня фотографий одной и той же смеси. Николай пригляделся: – Между прочим, это коза, а не барашек, – заметил он. – И твой маленький крысеныш ходил пешком под стол, когда я играл на бирже. – Да, в «Монополии» я тоже всегда воображала себя волком с Уолл-стрит. – Ах ты! – сказал Николай и вскочил со стула. – Вообще-то, ты сейчас разговариваешь с мужчиной, который с двадцати лет входит в первую десятку самых богатых мужчин по версии «Форбс»! – Ну, если бы ты его возглавлял, тогда можно было бы о чем-то говорить, – хмыкнула Зоя и поставила кружку на стойку. Николай в пару шагов преодолел расстояние между ними и, обхватив ее за ягодицы, поднял на столешницу. Зоя попыталась его оттолкнуть. – Не смей, Ланцов! – возмутилась она, но не отпрянула, когда он поцеловал ее в шею. – Бросаешь мне вызов, Назяленская? – ухмыльнулся Николай. – Я поднимусь на первую позицию в списке, но перед этим мы сыграем самую роскошную свадьбу в этом десятилетии. Что насчет Гавайев? Нет. Может, Сингапур? – Ланцов, я не выйду за тебя. Из нас двоих это я все еще мыслю рационально. – Это просто смешно. У нас есть ребенок. – Да, и он останется со мной, если ты перестанешь быть таким хорошим любовником и я решу от тебя уйти, – сказала Зоя Николаю на ухо и укусила его за мочку. Он застонал. – А, может, это я решу от тебя уйти, потому что моя новая секретарша будет куда больше впечатлена этим предложением, нежели мать моего ребенка? – с вызовом спросил он и принялся расстегивать пуговицы на ее рубашке. На Зое был его любимый кружевной бюстгальтер, но, святые, прямо сейчас Николай предпочел бы видеть ее без всего. – Как жаль, что евнухи не пользуются особой популярностью у новых секретарш, – ответила она и запустила пальцы ему в волосы. – Моя безжалостная Зоя, неужели ты бы лишила меня моего главного достоинства? – Николай продолжал целовать ее ключицы. – Сначала посмотрела бы на твою секретаршу, а потом уже решила, лишить тебя только твоего раздутого эго или вместе с ним оттяпать еще и твой длинный язык. – Что бы ты там ни хотела сделать с моим языком, можешь начинать прямо сейчас, – сказал Николай и опустился ниже. Зоя резко выгнулась, когда его губы поймали ее сосок. А потом в детской заплакал Марк. К своему удивлению, Николай разочарованно выдохнул. Зоя усмехнулась. – Да, малыш, так выглядит родительство, в которое ты вошел без страховки с превеликой радостью, – она похлопала его по плечу и начала застегивать рубашку. – К слову, я бы входил в него снова и снова, если бы перед этим оно всегда сопровождалось моим именем, которое слетает с твоих губ сладким стоном. – Ты думаешь, это романтично, но на самом деле от этого хочется сблевать, – Зоя соскользнула со столешницы и направилась к выходу. – Зоя, – окликнул Николай прежде, чем она ушла. – Я люблю тебя. Зоя замерла. Потом обернулась, прошагала к нему и поцеловала. Николай готов был поклясться, что в такие моменты любил ее еще больше.