Прелести взрослой жизни, или как не помереть до тридцати

       POV Михаил        Солнце, пляж, море синее и алкогольное. Я атеист, или как говорил мой дед — антихрист, но в рай на земле поверить могу. И он именно здесь. Да, тут не все так гладко, потому что я был бы куда больше счастлив, поедь Костя со мной. Но, камон, даже этот мелкий нюанс не испортит мне отпуск.        На побережье мы приезжаем без отца, который остался в Чикаго, из-за чего близнецы совсем распоясались, потеряв нюх и получив уже я даже сбился какую затрещу от меня.        Я днями пропадаю на море, но ровно в два часа дня запираюсь в своем номере, чтобы наконец увидеться с ним.        — Как ты там, мой мальчик? — наконец вижу его замученное работой лицо. Костя решил перенести свой отпуск, раз уж я улетел.        — Ебать я устал, Миш, — по тому как дрожит у меня картинка, понимаю, что он пытается лечь удобнее. — Эти злоебучие бабки… Такие мрази на самом деле.        Каждый раз, когда он рассказывает о своей работе, ему словно легче становится от того, что он наконец может выговориться. А мне приятно, что сделать он может это только со мной. Ну может еще с Кристиной, но это не так важно сейчас.        — Это тебе не на пляже лежать, жопой кверху, — завистливо выдыхает Кот, внимательней всматриваясь в экран. — Ты уже загореть успел? Ты там только третий день!        — Я тебе больше скажу, это я уже сгореть успел! — морщусь я, вспоминая, как стоило добраться до солнца, и я спалил себе плечи и спину, боль от чего до сих пор преследует меня.        — Я так по тебе скучаю, — начинает скулить Кот, пока я слежу как его рука ныряет под одеяло.        — Поверь, не больше меня, — я не привык к такому и думал, что не смогу пойти на это, но его лицо и томный голос через хреналион километров заставляют скованность исчезнуть. Я отодвигаю отцовский ноутбук дальше по столу, позволяя Косте увидеть чуть больше. Провожу рукой по голому торсу, спускаясь ниже, представляя, что это его рука скользит к моему члену. Костя закусывает губу, жадно следя глазами за моими действиями. Я кладу ладонь себе на пах и сжимаю вставший член. — Он встал, стоило мне только увидеть тебя.        Костя прибегает к своему излюбленному трюку и шепчет совсем рядом с микрофоном.        — А вот если бы ты не улетел, я бы тебе сейчас отсосал…        Из моей груди вырывается стон, больше похожий на всхлип.        — А потом я бы трахнул твою прекрасную задницу, — все-таки поддерживаю я, освобождая член из плавок, медленно вожу по нему рукой, абсолютно не смущаясь пожирающего меня взгляда.        — Кстати о задницах, — он ехидно улыбается, убирая ноутбук с колен, из-за чего я удостоен чести лицезреть стену какое-то время. — Смотри, что я себе купил.        Блять, только не доставай вибратор! Не надо! У меня самолет через одиннадцать дней, как-нибудь потерпи уже! Прихожу в себя из-за неожиданно очень волнительной мысли, что Кот сподобился найти мне неодушевленную замену.        Костя снова появляется на экране. На нем нет ничего кроме трусов, и я искренне не понимаю куда мне смотреть.        — Ну поздравляю, совсем взрослый стал, раз сам себе белье покупаешь, — ехидничаю я, замолкая лишь под его неожиданно игривым взглядом. Неужели все-таки вибратор, и сейчас ты его достанешь из-за спины?        — Ты подожди, — он поворачивается спиной, и я вижу, что именно привело его в такой восторг.        Никогда не понимал смысла таких трусов, но, когда увидел их на нем, меня словно озарило. Выглядящие спереди как самые обычные трусы, при повороте они открыли вид на полностью голую задницу Кота, который теперь призывно водил бедрами из стороны в сторону, медленно наклоняясь вперед, показывая мне все больше плюсов его нового приобретения.        Начинаю водить по члену быстрее, сжимая пальцами головку, размазывая по ней смазку. Пусть ты и далеко, но теперь мне хотя бы не нужно напрягать воображение.        Он сжимает пальцы на правой ягодице и чуть отводит руку в сторону, пальцами же другой руки скользит от поясницы ниже, касается ануса, и я почти чувствую, как дергается от этого касания.        — Как тебе такой вид? Лучше лазурного моря? — стонет Кот, гладя себя, заставляя меня жмуриться от удовольствия.        — Повернись ко мне лицом, — неожиданно выдаю я самым командным тоном. Хочу, чтобы он повиновался мне, чтобы исполнял мои прихоти. Костя ложится на живот и переворачивается. Я вижу, как сильно возбужден его член. — Снимай их.        — Но зачем? — изумляется Костя, гладя себя по паху. — Я же специально такие купил, чтобы ты не…        — Снимай, — шиплю я, после сильно сжимая челюсти. Костя нехотя избавляется от этих псевдотрусов. — Хороший мальчик, теперь поставь ногу на кровать…        Кот наконец понимает какую игру я выбрал на сегодня и теперь уже более охотно повинуется моему голосу. Он ставит пятку на кровать и отводит колено в сторону. Я вижу его вставший член, который, уверен на сто процентов, уже сочится смазкой. Перевожу взгляд на его лицо, на котором нет ни капли смущения. Кот не отрывает глаз от меня, ждет моего очередного приказа.        — Теперь вторую, — моя рука живет своей жизнью, то сбавляя темп, то ускоряясь, грозясь заставить меня кончить позорно рано.        Я медлю с новым пожеланием, и Кот этим пользуется. Он ложится на спину и куда-то тянется. Его мышцы напрягаются, ноги скользят по простыне и сильнее разъезжаются. Я снова судорожно выдыхаю. Как же я хочу коснуться его. Водить пальцами по этим мягким бедрам. Хочу вылизать его там, чувствуя, как дрожит от моего горячего языка у самого ануса. Он наконец возвращается в исходное положение, держа в руках… Да еб твою мать! Ну какого хуя?!        — Тебе не кажется, что он очень похож на твой? — Костя открывает рот и высовывает язык, проводя им по длинному резиновому члену с неестественно выпуклыми венами. — Мне вот показалось, и я не смог удержаться, — он пропускает головку члена в рот, закрывая глаза.        Я слышу этот блядский причмокивающий звук, вижу, как усердно сосет, как выпускает изо рта, пачкая грудь собственной слюной. Правда начинаю верить, что это мой член он сосет так мастерски.        — Я говорил тебе, что ты сраный извращенец? — хриплю я, снова закрывая глаза.        — Я помню только — «возьми его глубже, котик» — ехидничает он, снова проводя языком по всей длине заметив, что я смотрю на него. — Но особенно мне нравится, как твой член встает, стоит ему оказаться у меня во рту, — он опускает голову вниз, заставляя дилдо зайти слишком глубоко, и я, забыв закрыть рот, издаю громкий, довольный стон.        — Надеюсь, ты там еще не кончил, потому что сейчас будет самое интересное, — он закончил наконец вылизывать вынужденную замену меня и приставил его головкой к анусу, медленно проталкивая.        — Раздвинь ноги шире, котик, — я облизываюсь как хищник, наблюдая, как трудно в него входит член. Мне нравится это. Нравится видеть, как начинают дрожать от удовольствия его пальцы, как он выгибает грудь, отрываясь спиной от кровати, когда дилдо почти полностью в нем и явно задевает слишком чувствительную у Кости простату.        Он хватается рукой за прут кровати у изголовья и протяжно стонет, когда пальцами другой руки тянет член обратно. Выпускает его из себя полностью, давая мне насладиться тем, как еле заметно для меня сейчас подрагивает колечко мышц.        — Я обычно не делаю таких долгих перерывов, — от возбуждения уже еле ворочаю языком я.        — Может это я так намекаю, что мне здесь нужен ты, а не эта жалкая пародия? — грубит мне Кот, облизывая свои губы.        — Если бы там был я, ты бы уже давно кончил, котик, — парирую я.        Его бровь изгибается, а пальцы снова проталкивают член внутрь. У него такой вид мол, смотри, что ты мог бы со мной делать двадцать четыре на семь, не улетели к черту на рога. Костя ускоряет движения рукой, стонет и просит меня трахнуть его глубже. Откуда он только знает, что это может так возбуждать? Я смотрю на него и меня изнутри разрывает желание владеть его телом. Таким стройным и гибким. Я откидываюсь в кресле, когда слышу, что Костя уже перешел на крик, сильно сжимаю свой член, даже не пытаюсь сдержать спазм во всем теле от оргазма.        Вместо стона с моих губ срывается нечто более похожее на рык, когда я кончаю, забыв смотреть на экран, с которого на меня смотрит запыхавшийся и удовлетворенный Кот. Он ложится на живот, оказываясь совсем близко к камере лицом. Подкладывает руки под голову и смотрит на меня.        — Надеюсь, ты понял, как сильно я по тебе скучаю?        — Надеюсь, ты покажешь мне это по возвращению, — делаю несколько больших глотков из маленькой бутылочки, которую, помню точно, приносил совсем холодной.        — О, за это не переживай. Я заставлю тебя кончить столько раз, сколько дней тебя не было рядом, — он улыбается мне, складывая после губы в «поцелуе».        — Фантазер, — смеюсь я, глянув на часы, — ложись спать, извращенец.        — Сладких снов… мнееее, — он вытягивает это слово и перед самым отключением снова проводит языком по резиновому члену.        Несносный мальчишка, от которого у меня внутри все горит, как в первый раз!        POV Ян        Возвращаюсь домой после тренировки. Надо купить Маргоше сок, она ж мне все утро жужжала, что ей так необходим березовый сок! Хера с два она его пить конечно станет, но он ей капец как нужен!        — Хелло, май нейм ис Ян, ду ю, миста Адмиралав, — смеюсь в трубку я, не ожидавший этого звонка. — Тебе видимо проще было в другую страну улететь, чем снова отпроситься у своего в кино.        — Да чтоб ты понимал вообще, — отвечает Миша, — короче…        — Чую опять ничего хорошего не услышу, да? — тут же напрягаюсь я.        — Отец сказал, что выбил мне место в каком-то колледже в Бостоне.        — Ебать у тебя конечно не жизнь, а трагедия! — злюсь я, уже год уговаривающий родителей отпустить меня в Англию по обмену. — Все, остается только забиться в угол и плакать. Ах бедный я несчастный, мой старый глупый папА хочет для меня лучшей жизни.        — Ян, ты можешь серьезно отнестись к этому?        — А ты? Хорошее будущее тебе по хую? У тебя в голове вообще ветер свищет, или только по выходным?        — Я, блять, здесь чуть больше недели, а меня уже коребит! Я домой хочу!        — Да не домой ты хочешь, а к Коту своему пришибленному! — наконец говорю в слух то, о чем довольно долго думал.        — И что с того? Ты бы не скучал по Маргоше?        — Маргоша моя сестра — это совершенно другое.        — Вечно ты найдешь, как отпиздеться.        — Если ты не поедешь на учебу в Бостон, можешь считать, что нашей дружбы не существовало никогда. Потому что я буду отрицать факт знакомства с умственно отсталым.        — И что мне делать?        — Пиздец, дилемма. Едь, учись, обустройся там, глядишь потом и Костика своего заберешь к себе.        — Ты думаешь, он позволит мне такое?        — А почему нет? — заворачиваю за угол и тут же шагаю назад, неуверенно из-за него выглядывая. Миша еще что-то говорит мне, но я его уже не слышу. Мое внимание теперь приковано только к стоящим у входа в магазин молодым людям.        Блять, да у него лысина сверкает круче, чем у Нагиева! С таким не то что целоваться, с таким рядом стоять опасно!        — Ян, ты меня вообще слушаешь?        — А что у меня есть выбор? — тихо говорю я, стараясь убедиться в том, что принимаемые мной витамины реально работают и помогут мне лучше разглядеть знакомую спину. — Ну так раз он у тебя такой мозговитый, значит отучится и сам будет тебя содержать.        — Ты тупой?        — А ты, блять, умный до хуя! — как же мне внезапно захотелось превратиться в крутого режиссера и заснять то, что видят мои глаза. С Иркой я так и сделал, и во что это вылилось? Не стоит лезть не в свое дело еще раз. — Ты с ним сначала поговори, а потом сопли на кулак наматывай. А отцу пока не отказывай, такие возможности с неба не падают.        — Окей. Какие ты там просил сигареты?        — Малиновые мне привези, — кладу трубку, потому что боюсь не сдержаться и предложить ему привезти себе еще и нового парня.        Мой последний выкрик все-таки привлек ненужное внимание со стороны магазина, и на меня тут же уставились большие глаза из-за линз очков. Костя оторопело оттолкнул от себя лысого бугая и решительно зашагал в мою сторону.        — Ян! Ян, подожди! — ага, бегу и волосы назад. Мне не о чем с тобой говорить. И будь мне Миша чуть менее дорог, он бы уже знал, чем и с кем ты тут занимаешься. Ебануться, и это после того, как Адмирал за тобой увивался? Было бы еще за кем, я бы понял. Но ты-то?! Ни рожи, ни кожи.        Но Костя все-таки догоняет меня и хватает за руку.        — О, это ты, привет, — натянуто улыбаюсь я, строя из себя дурачка, будто меня Миша перед отлетом покусал, заражая этой своей способностью. — А я тебя и не заметил.        — То… то, что ты видел… это…        — А что я видел? Я вообще в телефон смотрел.        — Ты сейчас с Мишей говорил? — его голос дрогнул от осознания, что я мог изложить лучшему другу в ярких красках открывшуюся мне картину, но он все также крепко сжимает мою руку, и это начинает выводить меня из себя.        — Значит так, — мне надоело играть с ним в невинного агнца, — послушай меня. Хочешь сосаться со скинхедами — это дело твое. Но имей совесть сказать Мише правду. Он как никто другой заслуживает знать ее. Если не скажешь ты, скажу я. Мне не привыкать.        Кот отпускает мою руку и тупит взгляд. Такая реакция дает мне понять, что этот поцелуй и даже эта их встреча были не так уж и случайны, как сначала хотел соврать мне Костя. Он не стал спорить со мной, пытаться объясниться, он лишь молча кивнул на мои слова, возвращаясь обратно к своему спутнику.        Мелкий гаденыш! И это после того, что я выслушал о тебе от Адмиралова? О том, какой ты бедный несчастный, что у тебя проблемы в семье, что и днем, и ночью, аки пчелка, с учебы на работу, с работы на учебу, как этот же скинхед пиздил тебя, а ты и сдачи не мог дать. Ну да, ну да. То ли у Миши глаз нет, то ли я и правда теряю друга, отдавая его во власть армии тупоголовых влюбленных кретинов.        А этот главное его с собой в штаты забрать хочет! Жизнь ему нормальную показать! Вот умора.        Долбаеб!        Я должен ему рассказать, пока он окончательно не стал потерян для этого мира.

***

       — Ян, ты сок купил? — доносится до меня крик из кухни.        Да блядский блять! Из-за этого пидора совершенно забыл, что шел в магазин! И главное же еще специально крюк дал, чтобы потом доехать до маршрутки, пока машина на осмотре.        — Марго, мы купили тебе сок, а ты и пары глотков не сделала, — слышу укоризненный голос отца из гостиной. Заглядываю к нему, явно настроенный на разговор.        Влад лежит на диване, закинув ногу на ногу, подложив одну руку себе под голову и бездумно переключает каналы.        — Привет, Ян, — кивает он мне, тут же хмуря брови, — надеюсь, ты не стал покупать ей этот сок? Мы с Глебом его на дух не переносим.        — Я в курсе, так что я его очень удачно забыл купить, — улыбаюсь я, собираясь сесть в любимое кресло, — слушай, Влад…        Не успеваю поднять довольно щекотливую тему, как мне на колени плюхается сестра и морщит свой курносый нос.        — Давай, — она тут же вытягивает руку ладонью вверх, явно требуя с меня обещанное.        — Прости, малая, но так как сейчас зима, с березовым соком в стране напряженка, — ее карие глаза выражают явное недоверие моим словам, и она ищет правды от отца. Влад лишь усердно кивает, пожав плечами мол, ну что поделать, в такой стране живем.        Марго раздосадованная возвращается на кухню, позволяя мне вернуться к интересующей меня этической дилемме. Но, не успеваю я и рта открыть, как с кухни басом кричит Глеб, призывая явиться на ужин немедленно, иначе он «точно наденет эту кастрюлю с супом кому-нибудь на голову!».        — Твой папаша сегодня встал не с той ноги, — бросает Влад и тут же повинуется грозному голосу собственного мужа.        В этом доме всегда так было?! Меня хоть кто-нибудь сегодня выслушает вообще?!        Марго быстро начинает клевать носом, и Влад уносит ее наверх. Вот вечно он носится с ней, как с писанной торбой. Девчонке уже почти семь, а она все еще ведет себя, как пятилетка. Это все ваша хваленая гиперопека, товарищ папа! Глеб открывает окно и закуривает. Я вижу, что он ужасно напряжен. Видел его таким только, когда сестру оперировали осенью.        — Пап, — он вздрагивает, переводя на меня взгляд, — что случилось?        — Мне позвонил Виктор, — заметив на моем лице непонимание, он добавил, — Мишин папа. Сказал, что есть место в Бостоне для тебя.        Мои глаза загорелись и это было очень сложно скрыть от проницательного Глеба. Он лишь грустно усмехнулся.        — Я знал, что ты так отреагируешь…        — Но ты все так же против, да? — я поджал губы, понимая, что мне в отличии от некоторых не светит вырваться из-под родительского контроля.        — Мне надо подумать об этом, вот и все, — эти слова шокировали меня. Раньше Глеб и Влад на перебой кричали, что никуда я не поеду, что и здесь образование нормальное получить возможно, да и они будут рядом, если вдруг что. Что изменилось?        — О чем шепчетесь? — на кухню вернулся Влад и тут же ухватил кусок яблочного штруделя.        Я обязательно подниму с ними этот вопрос, а пока меня слушают, нужно брать быка за рога.        — О том, что у меня есть друг гей, — выпаливаю я, запоздало понимая, как это можно интерпретировать.        — Так, — тут же напрягается Влад, не сводя с меня глаз, именно ему в прошлом попадало моими выходками на тему «блядские гомосеки» по лбу чаще всего.        — А я только что видел, как его, хммм…. Скажем, вторая половинка долбилась в дясны с каким-то упырем.        Глеб с Владом переглянулись. Что? Ну, а к кому я должен был еще обратиться с таким вопросом, если не к вам? Округляю глаза, ожидая хоть какого-то поворота сюжета.        — А мы знаем этого твоего… друга? — щурится Глеб, выпуская плотным сигаретный дым.        — К сожалению, да, — выдыхаю я, хватаясь за начатую пачку на столе. — Возьму у тебя одну?        Глеб кивает, все также не сводя глаз с мужа. И только подняв голову и наконец затянувшись, я понимаю — я сморозил глупость.        — Да я не про себя говорю! — чуть не давлюсь дымом, потому что от осознания того, какие мысли уже поселились в их головах, становится тошно.        — А про кого? — смеется Глеб, вжимая окурок в пепельницу.        — Это не важно. Мне-то что делать? Рассказать о том, что я видел или лучше не лезть, пусть сами разбираются?        — Если честно… — начал Влад, — ты совершенно точно уверен, что правильно все понял?        — В каком смысле? Что ж там непонятного?! Мне вообще показалось, что они если еще немного сил приложат, челюсти друг другу вывихнут языками своими, — от этих слов к горлу поднимается отвращение и это снова не скрывается от Глеба.        — Может не стоит в это влезать? — продолжает Влад, игнорируя мой очередной гомофобный порыв, привык уже за столько лет.        — И что я буду за друг? Знал и не сказал?        — Слушай, ну таких друзей, чье мнение для тебя действительно важно, у тебя по пальцам пересчитать можно, — Глеб садится напротив меня, разглаживая скатерть пальцами. — О ком ты говоришь, нам же уже пиздец интересно.        — Глеб!        — То есть то, что он курит при тебе –это ничего, с кем не бывает, а как я матюгнулся, так все — тушите свет? — отец выдерживает взгляд Влада и глазом не моргнув.        Понимаю, что терпения на этот раз хватит только Глебу, а Влад сейчас сорвется, и я не смогу винить его за это.        — Это Миша, — встреваю я в разгорающийся немой конфликт. Мои слова волшебным образом снова сплочают предков, и те, начав смеяться один громче другого, наконец разрывают свой зрительный контакт. — Че вы ржете?        — Блин, Ян, — Глеб вытирает несуществующие слезы под глазами, — ну ты за столько лет так врать и не научился.        — Да че мне врать-то?        — Мы и так уже поняли, что ты говоришь о себе, зачем про Мишу вспомнил, может быть твое вранье еще и можно было бы спасти…. Но Миша! — Влад хохотал так громко, что казалось сейчас проснется сестра и ей придется снова доказывать, что продажи березового сока на государственном уровне было решено отложить до весны.        — Вот вы тугие конечно, — вздыхаю я, опуская дотлевшую сигарету в пепельницу. — Я не гей, сколько раз вам говорить?        — Ага, ты не гей. Мишка Адмиралов зато тот еще ходок по мальчикам.        — Да я сам охренел, когда он сказал. Вы вообще мне помогать думаете, нет? — эта злость была более чем обоснована. Что ж они такого видят во мне, чего нет на самом деле?        — С чем?        — Так, эта песня хороша, начинай сначала! Повторяю для особо одаренных — я только что у магазина столкнулся с Костей, который встречается с Мишей, который сейчас на каникулах в Калифорнии с семьей. Пока все понятно? — перевожу взгляд от одного отца на другого и, не увидев больше издевок на их лицах, продолжаю. — Так вот этот самый Костя целовался там по ходу со своим бывшим. У него лысина такая, как зеркало прям. Рассказать мне об этом Мише или нет?        — Подожди. То есть реально Миша гей?        — Аллилуйя! — хлопаю в ладоши, как самый восторженный фанат деда мороза на утреннике.        Они долго молчат прикидывая, что бы мне такого посоветовать, от чего я чувствую себя совершенно неловко, постоянно возвращаясь к мысли о том, что же во мне такого, что меня все в заднеприводные записать пытаются. Первым в себя приходит Глеб:        — Не стоит тебе в это лезть, сынок, — он поднимается на ноги и, подойдя к мужу, кладет ему руку на плечо. — Есть множество разных нюансов, ты может и правда не знаешь всего, чтобы совать туда свой нос. И можешь только навредить этим.        Не понимаю, что это значит. Но Глеб не спешит пояснять мне свои мысли и уходит в комнату сестры, выключить у нее светильник, без которого она не может уснуть, но и спать с которым долго не хватает сил.        — Классный совет, — злюсь я, больше на себя, что растрепал лишнего.        — На самом деле, он прав, Ян, — вздыхает Влад. У нас тут вечер томных вздохов или серьезный разговор? — Если бы в свое время моя одноклассница сдержала свой язык за зубами, дура малолетняя, у нас бы все сложилось по-другому.        — Что ты имеешь ввиду?        — Это слишком долго и совершенно не относится к делу, — отмахивается Влад, поднимаясь на ноги, — и я тебя понимаю, любой твой поступок может разрушить вашу дружбу. Но выбери тот, который даст ей шанс на возрождение.