assorted

Хосок впервые остается у Намджуна. Это не было неожиданно или спонтанно, Чон специально, только ради Кима, приехал в Ильсан из Сеула. У них длинная история — первая мимолетная встреча в подростковом возрасте, когда Хосок заступился за ботана-Намджуна на школьной потасовке (когда Чон вернулся с танцевального конкурса с синяками, его чуть было второй раз не отметилили дома), случайная встреча сублимирующих юношей в сеульском андеграундном клубе, где, как оказалось, Ким совсем не ботан, как запомнилось Хосоку, а Чон совсем не так крут, как запомнилось Намджуну. В тот вечер они впервые заговорили друг с другом, познакомились и с тихим смехом и ранее невысказанной благодарностью вспомнили то единственное прошлое, которое их связывает. Хана-Намджун-Монтана, как прозвал его Хосок, оказывается авторитетным рэпером, довольно популярным в определенных кругах, в то время как сбежавший из дома Хосок — известным уличным танцором. И, столкнувшись, их миры переплетаются так, будто так и должно было быть изначально. Будто Большой взрыв произошел только ради этого момента. С течением долгих лет между ними крепчает не просто дружба, а любовь, которая не имеет определенного понятия. Их чувства друг к другу выше всех слов, определений и всего приземленного. То, какое колоссальную поддержку оказывает Намджун рано повзрослевшему Хосоку, то, каким благодарным и отзывчивым другом может быть Хосок только с Намджуном… Глядя на них появляется мысль, что они и придумали саму суть высоких отношений. Исключительно влюбленных друг в друга дружеских отношений. -А ты присмотрись хорошенько. Пак ведь такой милашка — сладкощекий, наглый, взбалмошный и веселый, легкий на подъем. О, еще до безумия красивый. — не отстает Хосок от друга, пока раскладывает свои вещи на полке Джуна. Семья Кимов пригласила его провести вместе Рождество, и ему не дали даже возможности сказать «нет». Чону пришлось (с удовольствием) отменить все свои выступления на эти выходные в родном городке. Ким знал, что Хосок не хочет возвращаться обратно — тот как сбежал больше десяти лет назад, так и не возвращался обратно. И Чон переступил через свою гордость только ради концерта. И поэтому Намджун втройне активно уговаривал его поехать в его родительский дом (на деле Джун просто сел на пол прямо перед входной дверью, не выпуская Хосока из собственной квартиры, пока тот не сказал «вези меня куда хочешь, ты заебал меня»). -Я и сам все это вижу. Но у нас с ним ничего общего. -Вот именно, будет что обсудить! Ты только представь какой простор для… -Эй, хватит. — Намджун отодвигает Хосока в сторону, и, бормоча что-то про копушу, сам вытряхивает чужие вещи, превращая аккуратные стопки в клоаку. И, прежде чем Чон успевает ожидаемо возмутиться, утаскивает в ванную комнату. — Вот именно потому нам не о чем говорить — мне неинтересны танцы, а ему продюсирование. Киму интересны танцы — он знает все стили, которые танцует Хосок. Но тут необходима небольшая поправочка — ему скорее интересен сам Хосок, нежели танцы. Намджун грузно умещается на бортик ванной, пока Чон намыливает лицо специальным скрабом. -Ты поменял маску. — замечает, когда краем глаза цепляется за выглядывающую блестящую упаковку из чужой косметички, параллельно выдавливая зубную пасту на жесткую щетку. Намджун сам часто покупает всякие дорогие средства для ухода за телом другу, поэтому почти всегда в курсе, что именно находится в чужой косметичке. Хосок же не отвечает, просто прикрывает глаза в знак согласия. — И нафига мне общаться с Паком, когда нам обоим интересен только секс? Тщательно смыв скраб, берет из протянутой руки зубную щетку, качая головой. -Потому что тебе 29… не закатывай глаза, у тебя должны быть серьёзные отношения. Ты утверждаешь, что би, но я ни разу с семнадцати лет не видел тебя с девушкой. Так что подумай о серьёзном парне. — усмехнувшись, Намджун притягивает к себе парня в широкой футболке и коротких шортиках. Ким сразу сказал, чтоб Чон не брал с собой вещи — тот все равно носит его, которые бесстыдно сползают с плеч и талии. -Тебе, кстати, тоже. — Хосок острыми коленями опирается на крепкое бедро Намджуна, влажным лбом упираясь в чужой лоб. — Ты ведь понимаешь, что мы не сможем полюбить кого-то ещё. — не спрашивает, утверждает, разрывая уютную тишину. -Знаю. — тихий выдох и прямой взгляд в чуть раскосые глаза снизу. Чон все знает, он сам такой же — бегает к Чонгуку пару раз в неделю, и всякий раз отбивается от его встречных «можно подняться к тебе? «, потому что один только Намджун за столько лет переступал порог его квартирки. Только его он впускает не только к себе в дом, но и в душу. -Тогда не будем это обсуждать с каждой новой пассией. — Хосок еле заметно кивает и поддается рукам Намджуна, когда те ближе притягивают спортивное тело к себе. Ким стискивает его в своих железных тисках, вдыхая запах знакомого порошка с футболки и чистого тела на оголившихся участках. -Я люблю тебя, — шепчет Хосок, запуская свободную руку в густую джунову шевелюру, мягко массируя кожу головы. -А я тебя. — ответно мычит в шею, пуская тысячи мурашек. Их любовь и правда выше всего мирского и примитивного. Они так и живут — любят друг друга долго и со вкусом всю жизнь, удовлетворяя тело на стороне. Не потому, что боятся опошлить то неземное между собой. Они один раз пытались, правда, пытались, но больше смазанного, наполненного благодарности за такую возможность, поцелуя ничего не получилось. Потому что они нашли друг в друге то святое, которое не всем дано увидеть, а познать — тем более.