assorted

Ghostemane - The Singularity

подобравшись, будто перед прыжком, хосок сидит на хорошо подогреваемой скамье и взглядом сверлит напряженную спину ким сокджина. даже на таком расстоянии он чувствует исходящие от него волны натурального бешенства; хосок не берется утверждать, но, кажется, даже воздух искрит вокруг него. и не удивляет то, с какой опаской единственный патрульный на этом захудалом спутнике косится на него, а на самого хосока - с плохо скрываемой жалостью. ему от этого хочется громко фыркнуть и пренебрежительно отвернуться, но старается держаться с достоинством. чон не может показать уязвимость перед джином, только не перед этим выблядком. но и оставаться тут не хочет. хосок ледяными пальцами вцепляется в мягкую обивку, дыхание на доли секунды перехватывает, когда ким мешкает с внесением залога. перед глазами тут же проносится вся дичь, с которым он обязательно столкнется в спецприемнике, если сокджин назло решит бросить его тут. воздух с шипением вырывается, когда мужчина наконец подносит руку с чипом к специальному сенсору и по маленькому пространству разносится характерный звук считывания госпошлины. наконец-то наверху камеры раздается длинный писк, оповещающий о раскрытии решеток. те плавно отъезжает в сторону, позволяя выйти нарушителю закона, и хосок, скрывая грандиозное облегчение, направляется к внешним створкам, прямиком к шлюзам. хотя, черт, он без челнока. сокджин дожидается его рядом с узким столиком патрульного, угрожающе сложив руки на груди, давит своими грозно сдвинутыми бровями и хосок жалеет, что отделение на этом спутнике такое крохотное, и ему придется пройти мимо него. желчь расползается во рту от одного взгляда на это ненавистное лицо. с каждым намеренно мелким шагом, хосок отчетливее понимает, что тупой страх клубится внутри желудка, пуская чуть ли не истерические пульсы по всему телу. он не жалеет, что угнал чужой челнок на дальней орбитальной станции, так как поднасрать отчиму перед очередными выборами хотелось безмерно. но то, что именно гневное лицо сокджина встало перед взором, когда его задержали тупые патрульные, заставляет по-детски взбеситься. но хосок отказывается бояться своего сводного братца, да! не в этой жизни! поэтому, выпрямившись, толкает его плечом, освобождая себе проход, когда шагает мимо. самодовольная усмешка с намеком на превосходство не успевает рассечь его лицо, как его грубо разворачивают назад, а чужие пальцы с силой хватают за горло. выпучив глаза от неожиданности, хосок вцепляется в чужую руку, сначала с неверием смотрит в сосредоточенное лицо джина, а потом с нарастающей паникой, в такт усиливающейся хватке. -таким как ты, место на пасти бездны, аккурат на мусорной горе, — чеканит каждое слово джин, нависая над хосоком. он слегка расслабляет пальцы, чтобы парень не отрубился, до конца услышал его унизительную, обваленную в ненависть речь. — ходи и благодари, что твоя шлюшка-мать смогла вовремя залететь от моего отца. хосок морщится от неприятных слов и пытается вырваться из хватки, но его с силой прикладывают к решеткам. весь вспотевший патрульный за спиной сокджина делает вид, что прямо под его законопредставительным носом ничего предосудительного не происходит, и хосок презрительно усмехается. продажная тварь, прямо как его мать -придумай уже что-то новое. — выплевывает, чувствуя, что, да, неприятно такое слышать в который раз, но отчаянную ярость больше не вызывает, как все пять лет подряд, как они стали жить под одной крышей. слепая ненависть в глазах джина отходит в тень, выпуская на свет злорадное предвкушение, и хосок сжимается от плохого предчувствия. неважно, что именно ему скажут, чон бесится уже от того, что новость услышит именно от этого самовлюбленного мерзавца. -отец позаботился о твоем будущем. — с ядовитой сладостью возвещает, и что-то внутри чона обрывается. только не это. -хоть ты и испорченный, он хочет только лучшего для тебя и твоей проститутки. скажем, космическая академия? — специально давит на больное, потому что как никто знает, какое сильное предубеждение его отец имеет к хосоку. отчим с самого знакомства не дал парню и единого шанса, чтоб сблизиться. уважаемый политик, представляющий народные партии на постоянных съездах по всей галактике, в кругу семьи оказался самым настоящим деспотом, презирающим не только свою залетевшую жену, шантажом заставившая жениться на нем, но и грузового прицепа в виде несовершеннолетнего сынка. быстро пронявший, что отцовского внимания ему не видать, как своих ушей, хосок начал творить всякую хрень, чтобы добиться хотя бы внимания вечно молодой и пьяной матери. но ни первого, ни второго. а спустя пару месяцев и вовсе прилетает сын отчима из военной академии, готовый встать рядом с отцом во время миротворческих миссий. и тогда начался ад. парни не поладили с первых же дней. отчим, ким кансу, успел построить стену предубеждения между восемнадцатилетним сыном и пятнадцатилетним пасынком, таким способом ограждая родную кровь от испорченной, как безустанно повторял кансу. и если бы не его высокий пост, то давно бы развелся с женой. заодно избавился от ненавистного паренька. -оу, — выдыхает хосок и взволнованно облизывается, перехватывая локоть джина, но не в силах его сдвинуть. его пробирает крупная дрожь от ужаса, холодный пот стекает вниз по позвонкам, но язык живет своей независимой жизнью. — я как следую отблагодарю твоего папочку, когда приеду домой. — мстит, с удовольствием наблюдая, как ярость бурым нарывом лопается в глазах кима. взрыкнув, сокджин сильнее сжимает шею хосока и больно прикладывает к металу. звон в ушах оглушает на мгновение, а мушки перед глазами мешают разглядеть разъяренную морду сводного брата. отчаявшись, хосок хватает джина за дорогущую шелковую рубашку, где-то вдалеке раздается треск ткани и звон сорванных с мясом пуговиц, и это, кажется, отрезвляет кима. по крайней мере, его пальцы исчезают с чужого горла, от резкого скачка так необходимого кислорода у хосока глаза закатываются и ноги подкашиваются, но ким дергает его за локоть, не позволяя упасть и направляя к выходу. -если собираешься благодарить своих добродетелей, начнешь с меня. приличный должок накатал за годы буйной юности. — цедит тот, встряхивая хосока как тряпичную куклу. -мне не нужно говорить, что я сделаю с вами, если произойдет утечка с камеры? — кричит в пространство джин, определенно, обращаясь к бедному патрульному. но хосоку некогда тому посочувствовать, он чувствует себя гадко, так, будто на него вылили ушат помоев. он, как никогда, готов откусить собственный язык и проглотить, суициднуться в мучениях. но поршни передних дверей с характерным недовольным шипением открываются, а хосок позволяет вытащить себя в шлюзовую камеру, где пришвартовался частный челнок сокджина, и бросить себя на мягкое сиденье в кабине под мерцанием мириадов звезд и сенсорного экрана управления.