assorted

стоит лишь раз сесть на мото, как напряжение не сходит из чресел весь день. шум мотора эфемерно раздается глубоко в голове, оставляя послевкусие свободы шального ветра прямо в лицо: чон хосок любит это ощущение. иногда рев его любимой игрушки заглушается не менее любимыми песнями, такими же шумными, как и мото. в беспроводных наушниках играет уикнд, делая мелькающий вокруг городской пейзаж немного театральным. хосок вообще любит драматичность, считает, что жизнь слишком скучна без пикантной нотки импровизации. наверное поэтому и живет как главный герой всех типичных популярных сериалов: соблазнительный, дерзкий, богатый и самоуверенный. наглый — скажут другие, но на это хосок лишь кривовато улыбнется и не станет разубеждать. тут самое главное позволить людям говорить о тебе все, что угодно, но главное не в лицо. хосок не только излишне дерзкий, но и бесшабашный дофига: рискнет кинуться в кулачный бой, при этом никого из противоборствующих толком не зная. а если заденут его честь — чеши из города, либо записывайся на мордобой. слившись в одно со своим натуральным животным, нутром чувствуя его голодное рычание — хосок забыл с утра заправиться, — он несется между узкими проходами линейки машин. мотоцикл под ним нетерпеливо урчит, пока хосок, прищурившись, в дождь видимость на тройку по шкале от 1 до 25, подсчитывает время до зеленого на светофоре. и оказывается хирургически точен: ему не приходится сбавлять скорость, успешно вылетает на перекресток. почти успешно, так как задевает чью-то машину. под визгливыми колесами путается слетевшее узкое зеркальце и хосок еле справляется с управлением. -ю-хуу, — раздается его радостный возглас и глухой свист в глубину шлема. опасные ситуации щекочут выдержку и являются источником откровенного кайфа. -три шестерки-ноль-би-би? — выбритый затылок хосока покрывается гусиной кожей от незнакомого голоса. он плавно разворачивается на железном, сыром от дождя, цилиндре при выходе из парковочного парка, и вбуривается вопросительным взглядом в встревоженное лицо незнакомого мужчины. «препод» — проносится опознавательное в голове, и хосок продолжает нахально рассматривать незнакомца во всю длину. «красивый», — добавляется короткое, но емкое. -угу, — хосок уже привык, что к нему обращаются по номерному знаку своей игрушки. — проблемы? -ну, — мужчина слегка теряется от агрессивного ответа, но, выдохнув для лишней смелости, выпрямляется и выпаливает как на духу. — вы утром сбили мое боковое зеркало, поцарапали обшивку. тут запись видеорегистратора! — сует под нос чона черную флешку, да замирает в ожидании реакции. «ну, молодец, садись, пять», — хочется ему насмешливо сказать видя покрасневшие уши, но чон снисходительно сдерживается. протягивает ладонь, в которую тут же опускается теплая от чужого тела флешка. -допустим. и что? — мужчина не на шутку тушуется, а хосок сильнее веселеет. его товарищи по учебе за его спиной начинает тихонько улюлюкать, но не осмеливаются откровенно смеяться над преподом. -слушайте, даже абсурдно обсуждать такую очевидную проблему. -аб-сурд-но, — чон на языке перекатывает слово, очевидно, специально испытывая терпение препода. — «абсурдно» то, что ты дал мне флешку. — усмехается. стряхивает пепел с тлеющей сигареты между пальцами и глубоко затягивается. -"ты»? — мужчина чуть не задыхается от возмущения, и даже раскрепощается на волне недоумения. — так, верните мне ее. — протягивает ладонь требовательно, но хосок, откинув в сторону сигарету, берется за его руку. и оба тут же выдыхают от острого осознания. -о, нет. — мужчина отпихивает чонову руку, как прокаженную, даже вытирает свою о пальто. -я ебал, — не менее пораженно, емко выдает хосок. -ты ебал? — возмущенно уточняет мужчина, но тут же прикусывает язык. — не комментируйте даже. — прикрывает свои глаза, но лицо дергается от бури мыслей, кадык несется вверх-вниз безостановочно, но мужчина выдать хоть что-то рациональное — не в силах. — где твои пальцы? — рывком хватает прохладную руку хосока и тут же облегченно выдыхает. — вы не мой избранный. — выносит самоуверенный вердикт, и бровь хосока взлетает вопросительно. — у меня пальцы кривые. — он широко растопыривает свои пальцы и они, действительно, довольно изогнутые. -как тебя зовут? -ким сокджин. -сокджин, — хосок встает и к его сожалению оказывается ниже своего истинного. он еще раз проговаривает про себя «мой истинный», и чувствует сытое довольство и никакого неприятия. и это безмерно радует. -ким сокджин. -ты сам это почувствовал. вроде говорили, что особая искра пролетит, как только истинные встретятся, но и так заебись, считаешь? -мы не истинные. — упрямо повторяет ким, но уже без прежней слепой уверенности. чон хосок неожиданно хватает его за шею и дергает на себя. глаза мужчины округляются от неожиданного шока, и он тут же упирается в чужую худую грудь широкими ладонями. — сдурел? — но хосок дергает его сильнее, второй ладонью хватает за голову и грубо опускает вниз, не позволяя упасть. смотрит на затылок и видит лишь бледный шрам. -какого хуя? — выдыхает пораженно. -где подсолнух? ким сокджин вырывается, когда хватка слабеет, и отступает назад. -вы с ума сошли? -где подсолнух? — громче переспрашивает чон, чувствуя, как буря зарождается внутри. ярость, пока тихая, клокочет в груди, обещая вылиться в настоящую катастрофу. -какой подсолнух? — хосок разворачивается на каблуках и пальцем указывает на свой затылок. там, на сбритой коже, отчетливо виднеется бордовое пятно с ровно очерченными краями. метка как нечто уникальное, драгоценное, выставлено напоказ, так и крича демонстративно: я прямо тут, в дичайшем ожидании тебя. -вот.этот.подсолнух. — наступает вязкая тишина. машины выезжают с парковки, голоса студентов фоном разлетаются по парку, не беспокоя двух мужчин. товарищи хосока давно разбрелись, не дожидаясь закономерного конца разборки между ними, даже не застав момент, когда они выяснили, что предназначены друг другу. -но… — хосок поворачивается обратно к своему истинному. у сокджина глаза огромные и на мокром месте, голос пронизан болью и всепоглощающей виной. — врачи сказали, что это капиллярная гемангиома…мне сделали лазерную операцию в германии…оттуда и рубцы… -тупые врачи так запросто стерли наш символ истинности? — негодует чон, перенаправив всю свою злость на незнакомых докторов. -они…я не… — сокджин делает аккуратный шаг вперед, словно боится подступиться к дикому зверью. — я не знаю, какого это. — признается с тяжелым вздохом. -у меня тоже не семь истинных на каждый день. — колко замечает хосок, мол, ты старший, давай, бери ебаную ответственность. -и мою маму удар хватит, когда скажу про студента. -то есть, пол ее не сильно волнует? — усмехается чон, с насмешкой наблюдая за исчезающей борьбой на лице своего истинного. с каждой секундой у него самого настроение повышается, оставляя пассивную злость позади. -а твоих? — тут же вскидывается сокджин встревоженно, подступая еще на шаг ближе. -до этого я трахал лишь девчонок. — ким морщится от пошлого откровения, но все равно делает еще один шаг, вплотную приблизившись к чону. -ну…придется забыть о них. -о-о, да ты пошляк, — не упускает возможность подшутить чон, отчего ким закатывает глаза. -я не святоша. -как быть, а я как раз-таки не готов позволить покуситься на свою добродетель. — сокджин коротко хихикает, протягивает руки, чтоб обнять хосока, но, побоявшись реакции, лишь мягко треплет по щеке. оба считают, что этого для первой, богатой на события, встречи достаточно.