assorted

От города они ехали три часа. Целых три часа тряски, нетерпения и идеально составленного плейлиста. Весь этот день был спланирован идеально. Тэхен был за рулем, как наиболее терпеливый из них двоих, а Хосок отвечал за развлекательную часть: музыку и пустые, ни разу не напрягающие разговоры. Настроение поддерживало слепящее утреннее солнце, которое временами вырывалось из-за скалистых гор слева. Вид был ошеломляющий со всех сторон: когда они оставляли за собой очередной городок, взору открывались бескрайние дикие степи, но неизменно справа бурлила широкая река, вторя дорожному серпантину. -Нам там понравится. — многообещающее говорит Тэхен, когда Хосок ищет свою любимую песню, а затем, наконец найдя, с широкой, довольной улыбкой начинает подпевать. Хосок опускает стекло и высовывает голову. -Я уже чувствую запах гор, — замечает счастливо, и Тэхен умильно смеется, хоть ни разу и не поверил своему мужу: максимум, что Хосок может сейчас почувствовать, так это мандраж от перспективы двух суток в горах, вдвоем, посреди гор, заснеженных лесов и тишины. Хосок давно планировал эти выходные, но из-за работы никак не могли определиться с днем. Они вообще-то совсем не спортивные, и предпочитают спокойный и томительный отдых активному, но раз в год стараются выбраться в какие-то экстремальные дали. -Заселимся сначала? — предлагает Тэхен, припарковавшись у развилки-правая ведет к верхней поляне, левая — к нижней. -Или сразу поедем? — Хосок всматривается в гущу высоких елей и сосен, хвойной стеной окружившие их, прикидывая. Но затем позволяет желудку за себя решить. -Давай заселяться. Еще я с голода умираю. — и Тэхен съезжает налево, по маршрутизатору ориентируясь в клубке дорог и съездов. Они арендовали шикарный двухэтажный треугольный домик, характерный для подобных курортных мест, с прекрасным видом изнутри: не считая скатные крыши, остальные стены были стеклянными, и стены выходили на безупречную заснеженную лужайку. Эти выходные обещали быть воистину волшебными. -Тут прекрасно… — выдыхает Хосок, оставляя сумку сразу у входа. Он очарован светлой, залитой солнечным светом гостиной. -Это настоящий камин! — восклицает поражено, когда ощутил тепло от камина справа, неподалеку от лестницы, ведущей в спальную комнату. -Угу, хозяин предупредил, что разжег его для нас. — Тэхен тоже опускает рюкзак к сумкам с вещами и идет по стопам мужа, любуясь реакцией мужа на все вокруг. Так, змейкой, они исследуют открытую кухню, узенькую душевую и туалетную комнату, и с предвкушением поднимаются наверх, где обнаруживает одну широкую кровать с двумя прикроватными тумбами. -Мы голышом должны ходить вниз, чтобы переодеться? — Хосок смеется его предположению и целует легонько. -Брось. Будто мы будем нуждаться в одежде. Нам время хватит лишь на еду, лыжи и сон. — Хосок знает, что говорит. Они не особо жалуют спорт и все, что с ним связано. Поэтому слишком уж быстро выматываются, накапливая энергию в бесценном сне и еде. Вскоре они возвращаются в нижнюю поляну по протоптанной дорожке. Вокруг и правда никого нет, снег идет крупными хлопьями, солнце сверкает на сугробах, а мороз легонько щиплет за щеки и кончик носа. -Волшебно… Тэхен читал, что в одном ресторане делают нереальные шашлыки, самые вкусные и в верхней, и в нижней поляне. И первым делом направляет мужа к тому заведению, ища его по вывеске. Тут кафе и ресторанов хоть отбавляй, а людей того больше. Длинные очереди пугают их голодные желудки, но они упрямо идут дальше, хотя каждое из заведений манит своей красотой и пряным запахом готовой еды. Хосок послушно идёт за мужем вглубь поляны, и наконец находят искомый ресторан подальше от шумной толпы, прямо у кромки хвойного леса. Ресторан был низкий, одноэтажный и, о боже, деревянный. Он идеально вписывался в окружающую природу, а серый дым, выходящий из широкого дымохода, добавлял особую изюминку в атмосферу. -Какая прелесть! — пищит Хосок, выбегает вперёд и забегает внутрь, тут же попадая в уютное, вкусно пахнущее гнездо. Их встречают весёлые ребята, которые провожают к свободному столику, и Хосок не может перестать улыбаться. А Тэхён не может перестать влюбляться в своего мужа. У них простое правило: доволен Хосок — счастлив Тэхён, доволен Тэхён — счастлив Хосок. А сейчас Хосок втройне счастлив, ведь это он всё это задумал. До мельчайших деталей подготовил и маршрут, и домик, и даже наряды подобрал. -Прогноз погоды… — скулит через некоторое время Хосок, огромными глазами смотря в окно, в которое упругими, тугими струями ударяет дождь. — Я не посмотрел прогноз погоды. -Подумаешь, дождь. — пытается успокоить мужа, но Хосок его не слышит, его лицо исказилось от разочарования, и несколько минут назад плывущий от счастья, был на грани грязного мата или слез. -Спуски закроют. — Наверху наверняка нет дождя. — с сомнением в голове предполагает Тэхён, и подрывается к кассе, наверняка уточнить что-то, Хосок не знает. У него сейчас маленькая буря внутри, которая ищет выхода. Но он отчаянно не хочет окончательно всё испортить, поэтому упрямо смотрит в мутное стекло, сжав в тонкую полоску свои губы. -Они туда позвонили…в общем, дождь везде. Но сказали, что ненадолго. -Почему в январе дождь? — вырывается у Хосока полувсхлип-полурык. Вернувшийся с не радужными новостями Тэхён, поднимает его за плечи. -Вернёмся в домик, заберём еду с собой. Хосок тоже считает это лучшим решением, хотя понятие не имеет, как в доме со стеклянными стенами пробудет. Непогода не улучшается ещё несколько часов, как и поганое настроение Хосока. Тот слегка отходит только после плотного завтрака, плавно перетекшего в ранний обед. Нервное напряжение покидает его тело, оставляя за собой опустошение и томление. -Это не последний наш выходной. -Ну конечно, — соглашается Хосок со вздохом, сдуваясь, когда Тэхён запускает пальцы в его волосы. -И мы можем сюда еще вернуться. -Ни за что. — фыркает раздосадованно. — Я вряд ли еще раз захочу покататься на лыжах. На эту поездку я настраивался даже больше, чем планировал. Ненавижу впрягаться. -Хэй… — Тэхен тянет его к себе на пол, на ворсистый ковер. Жар от тепла резко опаляет, но со временем становится приемлемым, привыкается быстро. Тэхен целует в щеку и обнимает до треска в костях. — Уж в одном деле ты любишь попотеть. -М? -Ну…раз мы тут заперты из-за погоды, и заняться особо нечем…может… — Тэхен поигрывает бровями, шкодно улыбаясь. — Потрахаемся? -Это было максимально вульгарно, — с коротким смехом говорит Хосок, но вариант Тэхена ему нравится больше любого другого. Муж тянет его на себя, но Хосок оказывается проворнее — опрокидывает его на ковер. -Ммм…сегодня хочешь сверху? -Не говори об этом так, будто я раз в год о тебе забочусь. — Хосок не дает ответить: запустив руки под теплый свитер, целует глубоко, языком исследуя знакомую территорию. Тэхен хватается за его худи и тянет наверх, прерывая поцелуй на короткое мгновение. Хосок встает, чтобы избавиться от джинсов, затем помогает стащить их и мужу. И тот, воспользовавшись моментом, меняется с ним местами, аккуратно раскладывает его перед горячим камином, от чего кожа становится более насыщенной и теплой из-за огня. Тэхен тянется за поцелуем, и Хосок приоткрывает рот призывно, послушно принимает длинный язык. Губы Хосока тонкие и сладкие, идеально податливые именно сейчас, когда Тэхен хочет его отвлечь собой. И ему это восторженно позволяют, словно поняв и приняв его намерения: мужчина в его руках плывет от нежности, позволяет вытворять со своими губами и языком все, что захочется его мужу. Они стонут друг другу в губы, пока поцелуй длится бесконечно долго. В домике раздается лишь их томные вздохи и пошлые, мокрые причмокивания. Хосок, разгоряченный неспешной лаской, влажно всхлипывает, когда Тэхен отлучается за смазкой. Они прилично долго не были вместе: столько лет вместе, а в последние недели завал на работе. Прошли те годы, когда они могли даже перед дверью отсасывать друг другу, не дотерпев до спальной комнаты. Сейчас же, когда они перешагнули пять лет супружеской жизни, секс стал одним из тех вещей, в которых они уверенны на все сто процентов. Они, к счастью, уже пережили тот неловкий, постыдно-неумелый период, когда, сжимаясь, привыкали к чужому прикосновению, приноравливались к незнакомой ласке, с густым смущением по телу откровенно признавались, что и как именно их заводит. И сейчас губы и руки тянутся, подкожно зная, где именно их хотят чувствовать, колени вжимаются ровно настолько, насколько это приносит удовольствие, и бедра сжимаются вокруг талии так сильно, как надо. Как требуется. Без нелепых попыток и гаданий. И когда палец Тэхена плавно скользит внутрь Хосока, тот смущенно не зажимается, не разыгрывает невинность, а открыто наслаждается, запрокинув голову, открывая доступ к длинной шее. Он мягко покачивается, остро ощущая, как одного пальца катастрофически мало, но еще не готов ко второму, поэтому выгибается, по максимуму наслаждаясь пока тем, что дают. Тэхен совсем не спешит. Они откровенно наслаждаются даже подготовкой. Обмазав второй палец, он, перед тем, как продолжить растяжку, крепко обхватывает ноющий член Хосока и пару раз проводит по всей длине, вырывая шипение из-за контраста: с членом он обходится намного грубее, чем с задницей. Хосок тянет на себя мужа, крепко обхватив за шею. Мычит в его губы, не размыкая свои, крепко жмурится, остро ощущая, как Тэхен набирает скорость, требовательнее разводя пальцы внутри. Хосок цепляется за его соски и ощутимо, не до боли, сжимает, сбивая мужа с ритма. Тот хрипло, высоко стонет, а когда пальцы скользят ниже, к крупному члену, и вовсе валится на мужа. Атакует его рот отчаянно, кусая и зализывая раны. Хосок же покрепче перехватывает член и направляет в себя. -Хват-…уже…-вай… — между кусачими поцелуями требует Хосок, надеясь, что Тэхен правильно понял его мысль из косых обрывков. Тэхен, к счастью, умный мальчик. Потому что обхватив талию Хосока и приподняв его от пола, входит одним слитным движением. И оба звучно скулят. Их стоны разносятся в унисон по дому и рикошетят от стеклянных стен. Их голоса звучат низко, а Тэхен время от времени переходит к грубому рыку. Его руки скользят по потному телу под собой, выгибают, приподнимают и переворачивают, как требуется. Хосок же послушно седлает бедра мужа, уверенно опрокидывает его на спину и двигается размеренно, мучительно медленно, словно хочет добить ленивым оргазмом. Тэхен сжимает его ягодицы, приподнимает и резко опускает на свой член, но Хосок со вскриком ложится на него, и с гадкой улыбкой начинает плавно крутить тазом, заставляя мужа крепко скрипеть зубами. Тэхена разрывает возбуждение, оргазм, затаившийся на периферии сознания, и вовсе добивает. И Хосок, понявший по дрожу по телу Тэхена, намеренно его изводит. Но не долго, так как ухватив его за шею, откидывается назад, зная, что ему не дадут упасть. Оперевшись на локти, он приподнимает свой таз, позволяя Тэхену размашисто входить в себя, доводя и себя, и его до экстаза. И только потом, когда они сцеловывают друг с друга посторгазменную негу, замечают, что на улице уже вечер, в доме горит лишь один камин, возле которого они и лежат, а за окном гирлянды сказочно освещают все вокруг, а крупные хлопья снега сверкают, словно осыпающиеся с неба звездочки. -Ну что, завтра на лыжи? — хрипло интересуется Тэхен, как и Хосок, завороженно смотря на зимнее чудо за окном. -Мне больше нравится этот активный спорт. — и оба с этим коротким смешком соглашаются.