assorted

Когда Хосок проснулся, наручные часы показывали два часа ночи. Дрянь. Даже часа не прошло, как он упал спать. В комнате по-скотски светло: никто не додумался вырубить свет, да и кто бы стал заморачиваться, все спят там, где упали. Один Хосок предусмотрительно занял себе подростковую кровать младшей сестры Шивона, но судя по ощущениям ноги, кто-то его кости посчитал отличной подушкой. Тихо скинув чужую голову, чтоб не разбудить, — Чон беспокоится, что по возвращении его место будет занято, поэтому старается не шуметь, он сползает на пол и плетется на кухню. Выпить не так сильно хочется, как прополоскать полость. Во рту такой адский привкус, что то ли хочется блевать, то ли плакать. Альтернатива — прополоскать сладким соком — кажется лучшим вариантом. В маленькой детской комнате ровно девять тел, сколько в гостевой и комнате самого Шивона страшно подумать. Когда он идет на кухню, замечает, что дверь в родительскую спальню все-таки вскрыли, и обещает себе поставить свечку за бедную душу Шивона, как только протрезвеет. — Бля, напугал. — за преступно чистым столом в этом свинарнике, сидит неподходящий этому вылизанному порядку крупный парень. На нем кепка козырьком назад, во рту тлеющая сигарета, а под носом уж совсем не котирующий ананасовый сок, аккуратно разлитый в стакан. На щеке парня заживающая горизонтальная рана, идущая прямо под глазом до виска, шраму несколько дней на вид, уж точно, но не это пугает сонного Хосока, сколько бугрящиеся мышцы, никак не скрытые, а напротив подчеркивающиеся черной майкой в обтяжку. — Да ты сам не лучше. — хрипит Хосок, и чуть не падает в обморок от запаха из собственного рта. Проходит мимо незнакомца к холодильнику, но внутри не обнаруживает ничего. Абсолютное ничего, все подчистую сожрали и выпили, скоты. — Ну что за твари. — ворчит, обратно разворачиваясь. Нелепо залипает на крепкой мощной шее парня, которую почти закрывает козырёк кепки, вздыхает, не позволяя себе разглядывать перспективы снизу, и садится за стол. Без спросу берет стакан и опрокидывает в себя содержимое, шумно полощит рот, и только потом чувствует, что в соке алкоголь. Нет, это святотатство, как можно выплюнуть спиртное? Поэтому философски пожав плечами, под вопросительный взгляд парня проглатывает коктейль. — Полегчало? — Нет. — признается. Парень без лишних просьб доливает в стакан. — Я — Намджун. — Хосок. — Намджун слегка отпивает, затем подталкивает к Хосоку. Найдутся и другие ёмкости, будь то чаша или горшок, но Хосок принимает правила Намджуна, и тоже отпивает. Как в таких случаях говорят обычно? Косвенный поцелуй? — Непрямой поцелуй. — озвучивает его мысль Намджун, этот грозный а-ля-зарежу-парень, и Хосок ощутимо холодеет. Он не спешит реагировать на откровенную провокацию, не уверенный, провокация ли это вообще, поэтому лишь ухмыляется. А сам Намджун кривовато из-за шрама улыбается, мол, засмущал тебя? Грозный, черт. — Бля, не мороси меня, лучше налей. — не выдерживает напряжения, которое давит лишь на него одного, и Намджун понятливо доливает. — Так скучно пить. — накрывает своей просто огромной лапой стакан. — Мне нормально. — Хосок пытается выдернуть стакан, но у него не получается. Выжидательно смотрит вверх, на наглую усмешку парня. — Будем души изливать? — Как вариант. — Не слишком ли банально? Кухня, два часа ночи, алкоголь и две не спящие пьяные тушки? — Намджун стряхивает сигарету прямо на пол, затем затягивается вновь. — Как часто такие банальные вещи происходят в твоей жизни? — Чон ненамеренно задумывается. И вправду. Жизнь настолько стремительно летит, что даже обсосать ее нет возможности. Он отпускает стакан и примирительно кладет руки на стол. — За что зацепили? — взглядом указывает на шрам, который хочешь-не хочешь перехватывает внимание. — Борзый слишком. — в голосе нет бахвальства, сплошное откровение. — На моем районе не уважают педиков. — Хосок решает запить эту тайну, не спеша делиться своей. — А что с теми стало? — сжав ртом сигарету, Намджун поднимает правую руку и демонстрирует свои отбитые костяшки с хитрым прищуром внимательных глаз. Вау. Наверное поэтому он такой качок. Защитить себя нелегкое дело, особенное когда налево-направо болтаешь о своих предпочтениях. Намджун уставляется на него выразительно, мол, твой черед. — В школе мой одноклассник принял мое дружеское отношение за флирт, и поцеловал. — Намджун впечатленно присвистывает. — А ты? — Позволил. — Почему? — Хосок кивком указывает на него. — Он тоже был качком. Поменьше, конечно, но больше меня. — Намджун заливисто смеется и убирает ладонь со стакана. — Напиток твой. — Хосок с благодарностью вливает в себя все содержимое. Тело благодатно принимает каждую каплю. — Однажды я признался своему однокласснику в чувствах, когда ко мне в слезах приперлась его бывшая и плакалась, мол, он меня бросил. Мой перевозбужденный стручок подумал, что это ради него бросили подружку, и поскакал признаваться в симпатии. — И что? — затаив дыхание, уточняет Хосок, наливая полный стакан. — Я получил первый, но не последний хук в своей жизни. — Ауч, — Хосок с сожалением пододвигает к нему стакан, милостиво отдав. — Так ты…гей или бисексуал? — Убежденный пассив. — Хосок не может сдержать удивление. Он слишком откровенно рассматривает мощное тело, но с учетом всего своего жизненного и сексуального опыта не может представить себе, каково это трахать такое шикарное тело. Это было бы…слишком хорошо. — Сорян, — вскидывает руку и отводит взгляд в сторону, когда Намджун отрезвляюще хмыкает. Намджун меняет тему. — Ты кем приходишься Шивон? — Коллеги. — Шивон единственный, кто задержался на столько лет в его тату-салоне. — А ты? — Намджун качает головой. — Шапочно знакомые. Я держу авто-мастерскую неподалеку, просто здороваемся. Они обмениваются номерами. Записывают друг другу в телефон, но Хосок не уверен, что хотя бы раз наберет его, но Намджун ему улыбается и предлагает дружить. — Один тату-мастер хорошо, два — еще лучше. — подмигивает тот, забирая свой телефон. Поджигает очередную сигарету. Хосок весь провонял, но ничего не имеет против. Когда коктейль заканчивается, Намджун без всяких сожалений встает и снимает со спинки стула свою косуху. — До связи. — прощается коротко, направляясь к выходу, но Хосок просто переводит взгляд к окну, где уже дребезжит рассвет. Ему не хочется бросать неловкий взгляд на зад Намджуна, а именно на это он и будет смотреть. Качки-геи не редкость, но то, что он абсолютный пассив всполошил всю фантазию. Быть трахнутым таким парнем это всегда доминатно, немного больно и подавляюще — Хосок не против всего этого, но перспектива трахнуть качка… Мда, с такими пошлыми мыслями им вряд ли удастся сдружиться.