assorted

— Ты механик, у которого нет машины. — с разочарованным выдохом констатирует Хосок, топчась на месте. Совсем ночь, похолодало капитально, и Чон сильнее кутается в свою ветровку. — Не всем дано быть на колесах. — Намджун достает сигарету из кармана, прикуривает, да смотрит на Хосока с прищуром. — Философ бля… — нервно пинает ни в чем не повинный камушек. — Я такси отменил, когда ты сказал, что заберешь меня. — Ким гнусно хихикает и направляется вон из чонова двора. — Ты куда? — Автобусы еще ходят. — пожимает плечами беззаботно. — Придурок. — Хосоку ничего не остается, кроме как пойти за ним. — Мы встрянем с поиском такси на обратном пути. — Там же упадем спать. — Да ты фонтан беззаботности. — А чо усложнять-то? — вопрос не риторический, Намджун цепко смотрит на него в ожидании ответа, выдыхая густой сигаретный дым. Хосок теряется под таким напором. И вправду, че усложнять-то. Он первым отворачивается, отказываясь соревноваться в выдержке, затем ему слышится тихое задумчивое хмыканье. Что? Что-о? Нет, Хосок взвинченный какой-то чересчур. Он не может себе простить тот трепет, который почувствовал, когда его набрал Намджун и сказал, что заберет сам. Хосок уже напредставлял себе, как будет сидеть в тесной машине, — с телосложением Кима любой салон будет тесным, — будут вдвоем ехать по ночному городу и прочее. Вид уставшего, но счастливого Намджуна опустил его с небес на землю — не усложняй. Дрочить на друга — не комильфо, высшее неуважение. То ладно, физиология, но романтизировать обычную встречу с этим же другом — конечная. Хосок — мудила, который позволяет много чего с собой наедине и в своей голове, только тело и ебаное сердце мучаются после. — Ты куришь. — Пивка глотнул. — Намджун протягивает ему свою сигарету. Хосок зависает на секунду, тут же отменяя самобичевание: бля, серьезно, как тут не рукоблудствовать, когда сам объект вожделения выкидывает подобные фокусы. Но Хосок будет настоящим пидором, если откажется от сигареты, поэтому уже через пару секунд делает знатную затяжку, стараясь не думать о том, как Намджун сжимал ее своими нереальными губами прямо перед этим. Сегодня они снова на хате Шивона. Народу в этот раз не столь катастрофически много, терпимо, даже умудряются обсуждать одни темы, не разбиваясь на группки. Ребята дошли до той тонкой кондиции, когда все чересчур пьяны, но не настолько, чтоб не отдавать себе отчет. — Поиграем в бутылку. — осушив очередную бутылку, вдруг заявляет Юнги. Сидящий в ногах Хосока Намджун вопросительно вскидывает голову и смотрит на Мина. Его голова прижимается к бедрам Чона, но вряд ли тот чувствует это, в то время, как Хосок чувствует, как начинает теплеть, и не от алкоголя. — Никаких дурацких действий, лишь голая правда. — А если отказываются отвечать? — Мы же не дети. — резонно замечает Шивон, сидящий слева от Намджуна. Они оба откладывают телефоны, очевидно, заинтересовавшись. Сидящий на диване подле Хосока Юнги стекает вниз, на пол. — Будем отвечать! Интересно, на сколько провокационных вопросов хватит их бравады? — Либо отвечаем, либо сваливаем. — Жестко. — хмыкает Намджун. Его лицо и шея покраснели от выпитого. Джинсовка давно скинута, теперь он снова маячит своими мышцами в облегающей майке, и Хосок уже готов вызывать полицейских, чтоб остановить этот сексуальный беспредел. — Играешь? — вскидывает голову Намджун, теперь полностью ложась на ногу Хосока. — Не играющие тоже сваливают. — веско добавляет Шивон. — Это уже насилие. — Хосок не особо хочет участвовать во всем этом, но и не против для вида посидеть. Он уже собирался сесть в круг, как Намджун придержал его за локоть, а сам переметнулся напротив него. На его вопросительный взгляд тот лишь подмигнул, и Хосоку оставалось только сесть, с удобством откинувшись на ножку дивана. — Я начинаю. — кто придумал правила игры, тот и крутит бутылку. Лихо закрутившись, бутылка под напряженное молчание девятерых людей останавливается на Шивоне. — Это заговор. — жалуется Хосок, но слишком незаинтересованно. — Правда ли, что ты трахался в комнате отдыха на работе? — палит прямо в упор Юнги, и бедный Шивон заходится в кашле, слишком самоуверенно для знающего Мина хлебнув пивка. Хосок резко приосанивается, вызывая смешки у присутствующих, но ему не до смеха. — Хер отрежу. — обещает моментально, но Шивон избегает его взгляда. Поэтому Хосок его больно тыкает локтем в бок. — Да. — отвечает Шивон резко, даже не дрогнув, даже не сомневаясь. Фоном слышится шакальный смех Юнги. — Вот же выблядок. — шипит Хосок, откидываясь назад. — Завтра же будешь вылизывать весь салон, макая язык в спирт. — Мой черед. — пропускает мимо ушей угрозы непосредственного шефа. Закрутив бутылку, горлышко останавливается на одном из друзей хозяина хаты, и начинается разбор полета секса всех присутствующих: самый дикий секс, необычный, со сколькими разом, в каком месте, с какой игрушкой. Юнги признался, что самый адский трах был у стены клуба, и самым худшим было то, что Хосок стоял на стреме, — они ждали такси. Шивон хлестал дальше — признался, что трахался у окна в приемной, и нужно сказать, что окна там во всю стену. — Ты слишком увлеченно копаешь себе могилу. — засмеялся Намджун, разделяя взгляды готового на убийство Хосока. Это же святотатство! Тем более сам хозяин лавки подобного себе не позволяет! Намджун признался, что трахался сразу с двумя парнями, и это было настолько горячо, что Хосоку пришлось запивать эту откровенность. Когда Намджун добавил, что он был посередине, Чон закурил — ненавязчиво так, но слишком жадно и отчаянно затягивался. На такой горячей и пошло-откровенной волне горлышко впервые за время игры указывает на Хосока, и Намджун требует раскрытие интимного секрета. Ляпнуть «хочу тебя трахнуть», — стало бы апогеем вечера, который стал бы всем, но Хосок пока держится за затуманенное сознание, поэтому задумывается на пару мгновений. — Юнги! — Хосок, вытянувшись вбок, перехватывает удивленный взгляд друга. — Я — бисексуал. — выбирает меньшее из зол. Лицо Юнги вытягивается, заставляя Чона нервничать. — Люблю спать и с мальчиками. — решает добавить конкретики, вдруг мозг Мина затупил и потерял значение «би». — Ну, — друг облизывает губы нервно, косо смотрит на всех вокруг, затем длинно выдыхает и отмахивается. — Ну и похуй. Лишь бы кончал. — Хосок заливисто смеется и откидывается обратно. Его взгляд самовольно падает на Намджуна — разделяет ли и он радость от его откровения, но улыбка сползает сама собой: Намджун непривычно серьезно и колко смотрит на него. Из-за глубокого прищура кажется, что тот чем-то недоволен, но он скорее внимательный, нежели сердитый. — Поверить не могу. — одними губами шепчет Ким, словно слова без его согласия вырвались из глотки. — Что? — также губами спрашивает Хосок, но болезненный тычок Шивона возвращает его в реальность. — Крути давай. — и Чон крутит. Но его больше не тянет на игры. Его мысли мечутся над странным выражением лица Кима. Что оно значило, что оно было. Он избегает смотреть вперед, макушкой ощущая тяжелый взгляд Намджуна. Напряжение нарастает, атмосфера закаляется. Хосок совершенно не следит за игрой, так откровенно похуй ему еще не было никогда. — Выйдем, Хосок. — вдруг раздается голос Намджуна, совершенно ни к месту и не ко времени. Он помешал одному из друзей Шивона, и все разом посмотрели на них двоих. Но Ким рывком встает и идет к выходу, на ходу доставая пачку сигарет. — За мной. Хосок встает и идет за ним. Они далеко не идут. В соседнюю комнату, детская сестры Шивон. Намджун стоит с тлеющей сигой в зубах, его глаза полуприкрыты. Дождавшись, когда Хосок зайдет, он запирает дверь и отходит к окну. Молчит некоторое время, методично затягиваясь и во все легкие выдыхая. Болезненно и мучительно, Хосок курит так, когда на сильном психе. Но зачем Намджуну быть на психе? — Переспишь со мной? — вдруг тот спрашивает, разворачиваясь к Чону. — Да. — следует готовый ответ, и оба зависают моментально. Сбой системы, отключение от сети. На их лицах полная растерянность что от смелости вопроса, что от уверенности ответа. Оба стоят, пережевывая то, что сказали друг другу, глаза расширены от удивления. За стенкой без них продолжилась игра, и всем безумно весело и шумно, никто не ощущает плотного напряжения в этой комнате. — Я не думал… что ты согласишься. — честно шепчет Намджун. В опущенной руке медленно тлеет сигарета, а взгляд начинают теплеть. — Я не думал… что ты предложишь. — Хосок кисло морщится, понимая, насколько они сейчас нелепы и абсурдны. Как подростки, бля. Потушив сигарету прямо на одной из книг девочки — Шивон теперь точно закопают, Намджун опускается на узкую подростковую кровать. — Подойди ко мне. — Хосок нехотя качает головой. — Я не готов к сексу. — а затем вспоминает, что Намджун, вообще-то, исключительный пассив. Из-за этого приказного обращения, он совсем об этом забыл. Наверняка его взгляд меняется от неожиданного осознания, так как Ким тоже признается. — Я тоже… Иди ко мне. — повторяется вновь, и Хосок делает два шага к нему. Намджун мягко перетягивает его к себе на колени, совсем не по-пассивскому, сжимает талию, смотря прямо ему в лицо. Его горячее дыхание щекочет кожу, но никто не спешит разделить эти несчастные пару сантиметров, чтоб поцеловаться. Хосок вообще с силой вселенной держится от того, чтоб не выплюнуть свое бешено отстукивающее сердце. — Бля…почему ты до сих пор молчал, что би? — Я не молчал. — Хосок такое не скрывал от Намджуна. Не от него. Но Намджун делает такое лицо, что заставляет Чона засомневаться. — Я в первую же ночь знакомства сказал… — Что тебя поцеловал пацанчик, и ты ему это позволил — надо же, помнит. — Бля… — пораженно выдыхает Хосок, подставляя шею, когда Намджун начал совсем нелегально лизать его. — Получается, мы давно могли потрахаться? — В первую же встречу. — Намджун кусает ухо Хосока, пробивая все тело на дрожь. — Ты говорил, что всегда снизу. — взмокшими пальцами вцепившись в мощные плечи Намджуна, напоминает, хотя, будем честны, ему нравится все то, что делают с ним прямо сейчас. — В объятиях нет понятия актив-пассив. — Ким почти до хруста прижимает к себе чужое тело, буквально втирает в себя, стонет, когда рукой дотрагивается до вставшего члена Хосока, затем, приподняв его резко и заставив испуганно пискнуть, буквально сажает его на свой собственный член. Хосок сжимает бедра, зажимая чужой член, и толкает Намджуна в плечо, заставляет его откинуться назад. Кровать настолько узкая, что далеко уйти не позволяет стена, но им большего не надо: сидящий боком на чужом теле Хосок, хватает Намджуна за крепкую шею и позволяет ему себя двигать. Намджун отчаянно стонет. Неудобно смертельно. Одной рукой сжимает Хосока за талию и двигает его, чувствуя боль и наслаждение, а другой сжимает чужой член, стимулируя его тоже. Обоим слишком чувствительно и больно: одежда давит на возбуждение, в контрасте с откровенным кайфом добивая и подбивая к оргазму. — Черт. — Намджун неожиданно встает, заставив Хосока вскрикнуть. Он кладет его на кровать, словно совершенно ничего не весит, запускает руку ему в штаны и высвобождает член. Оперевшись на одну локоть, нависает сверху и достает свой член тоже. — Оближи. — прикладывает к губам Хосока свою ладонь, и тот, не будь дураком, слишком поспешно, влажно и горячо облизывает всю длину. — Черт…ты так горяч. — обхватив оба члена и сжав до искр из глаз, Намджун впивается в губы Хосока. Это не поцелуй, нет, это бесполезная попытка заземлиться, так как с каждым движением кулака Намджуна их обоих штормит безвозвратно. — Черт-черт-черт… — Ким кусает Хосока в подбородок: больно, остро и безумно, заставив Хосока выгнуться дугой. Чон ругается, бурно кончая, пачкая и себя, и все еще толкающегося к кулак Намджун. Движения того становятся аритмичными, жесткими, одним словом — хаотичными. Хосок с силой вцепляется в волосы Кима и оттягивает его в сторону, блять, намекая, чтобы прекратил эту гиперстимуляцию. Он заплакать готов, настолько сейчас чувствителен, и вскрикивает от неожиданности, когда Ким резко стекает вниз и начинает холодно дуть на его обмякший член. Контраст убивающий. — Блять-блять-блять… — Хосока снова выгибает. Возбудиться так скоро не вариант, но душой он кончил еще раз. Вернувшись обратно, Намджун мягко целует его в губы, языком проводит по подбородку, там, где укусил до этого. Наверняка все воспалится, так как щиплет капитально. — Спасибо, — шепчет Намджун, оставляя еще один поцелуй на губах. — Спасибо… — он выпрямляется. Одной рукой сжимает свой член, чтобы не заляпать все вокруг, как Хосок. — Я скоро вернусь. —Чон отмахивается, продолжает лежать с вывернутым членом. Его тело все еще дрожит, а ноги и вовсе гудят, ему интересно, откуда столько энергии у Кима, ведь они выпивали вместе. Намджун возвращается с пачкой влажных салфеток, но Хосок не позволяет чистить себя. Отняв ее, он сам приводит себя в порядок, избегая взгляда Намджуна. Ему интересно, что последует дальше: в качестве кого они вернутся к ребятам. Но Намджун, пару секунд понаблюдав за ним, без слов покидает комнату. Значит, возвращаться будут по отдельности. Что же, практично. Хосок не редко так делал, но то было со случайными встречными, а это мать его Ким-будем-дружить-Намджун! — Я такси вызвал. — сверяясь с чем-то в телефоне, в комнату возвращается Намджун. В руках у него своя джинсовка и ветровка Чона. — Можем уже сейчас спускаться. — Куда? — тупо переспрашивает Хосок. Намджун кажется сбитым с толку. — Пока не решил. К тебе или ко мне. — Зачем? — Намджун еще больше теряется. Он как-то по простому чешет голову, задумавшись. — Я же… Так. — с полуистерическим смешком прикрывает за собой дверь. — Между нами что-то же есть? — Что-то точно есть. — Хосок кивком указывает на использованные салфетки, и Намджун понятливо кивает. — У меня после открывшихся перспектив снова точно встанет, поэтому я не будут лежать с этой толпой. Тем более я пьян.- категорично заявляет Намджун, и этот капризный тон почему-то кажется милым. Несколько минут назад он был таким повелительным и требовательным. — Вдруг нечаянно не тому присуну, да? — Харош. — Хосок гнусно смеется и встает. Забирает свою ветровку. — Отменяй такси, твоя мастерская ближе всего. — Там нет кровати. — Хосок многозначительно поигрывает бровями и звонко целует его в губы. — Зато есть душевая. Намджун тут же тянется к телефону, чтобы отменить заказ, а Хосок с легкой душой без предупреждения покидает чужую квартиру. Нет, после сегодняшнего он просто обязан поставить свечку за душу Шивона: он вряд ли дойдет до комнаты сестры, и все непотребство увидят его родители… Ну и поделом, нехер трахаться в его салоне. — Я безумно хочу тебя трахнуть. — вдруг ошарашивает Хосока Намджун, переплетая с ним пальцы. Чон оступается и чуть не слетает с лнстни. — Думаю, мне понравится тебя трахать. — Блять, Намджун… — Хосок истерически смеется. — Твоя откровенность убивает. — Мы же друзья. Были. — Как говорил Конфуций, надо иметь качественных дружбанов, которые качественно имеют тебя. — Конфуций давал дельные советы. — ухмыляется Намджун, открывая дверь подъезда. — Которыми мы вовремя воспользовались. — В тон ему отвечает Хосок, и крепче сжимает руку Намджуна, когда тот нетерпеливо переходит на быстрый шаг. Надо наверстать упущенное, как хорошо, что вся ночь впереди!