assorted

Монарший приказ был таков: тщательное оформление брачного договора, освидетельствование брака и вечером — банкет для венценосных молодоженов. Совет императора одобрил такой расклад, как никак, брак был не династическим или союзническим между державами, да и вообще, казалось, многие были против этого союза, но никто не осмелился высказаться в лицо монарху. Взбешенному наследнику — тем более. Советники и вовсе хотели обойтись без празднования: этот брак был повторным как для принца, так и для выбранной партии, но так выходило бы, будто император стыдится новоиспеченного члена правящей семьи, и чтобы подобные пересуды не имели места, монарх приказал пригласить более уважаемых приближенных, но все же воздержаться от широкого размаха. Монаршее условие было такое: Хосок встретиться с сыном после бракосочетания, и это определенно был хитрый ход. Теперь омега был одним из тех, кто торопил событие. Император правильно предположил, что и принц, и виконт будут всячески противиться навязанной связи, поэтому без всяких сомнений надавил на больное, и теперь Хосок считал часы до заветного дня. Хосок впервые видит Намджуна в парадном мундире. Свадебную церемонию Чимина он вынужденно пропустил, прибыл лишь к балу, и молодожены к тому времени уже успели переодеться. А возможно принц тогда был в другом наряде, он не знает. Белоснежный наряд наследника мерцал под осенним солнцем, его льдисто светлые волосы отдавали тем же морозом, что и он сам, — не смирившийся с очередным навязанным браком, наследник широко и крепко шагал намного впереди омеги. Его каблуки отстукивали по каменной кладке внутреннего двора, что набатом отдавались в голове идущего за ним Хосока. Омега, казалось, уже никуда не спешит. Сегодня он был в своем лучшем вечернем наряде, чтобы несколько раз не переодеваться, но в тяжелом зелёном бархате было жарковато, солнце напоследок решило обжечь. Намджун встает у дверей в большой тронный зал. У дверей стоят стражи, дожидаются, пока омега дойдет до альфы. — Сейчас вы пройдете под руки до императора, произнесете клятвы, и вас официально объявят семейной парой. — информирует их помощник принца. Сам наследник без слов, даже взгляда не кинув на омегу, вытягивает локоть, чтобы тот положил свою руку. — После принимаете поздравления и начинается празднество. — Хосок с силой опирается на чужую руку, ему жизненно необходима опора — его начинает тихонько лихорадить от страха. Первый его брак был с альфой, что в 4 раза старше него самого. Того не интересовало это тело, эта душа, была единственная попытка зачать напоследок, старый виконт надеялся соблазниться молодым телом, но его природа упорно соблазняться не хотела. Конечно же, Хосок никому не сказал, что та попытка не увенчалась успехом, но и лгать не стал. Лишь позволил слугам домыслить за ту ночь. Та свадьба была другой. Она прошла в герцогском доме, с шиком, с размахом, с гостями и шумными танцами. Хосок полагает, что тут тоже будут танцевать и пить, но он вновь не разделит всеобщее веселье. У него на душе какое-то проклятие, иначе быть не может. — Крепче держись. — небрежно бросает принц, давая знак страже, чтоб открыли двери. Омега слушается. Празднество выглядит намного лучше, чем представлял себе виконт. Уже не виконт. Официально — принц-регент. Хосок по этому поводу ничего не чувствует пока что, лишь обжигают любопытные взгляды присутствующих. Он ни на секунду не остаётся без внимания. Намджун не переоделся. Сидит по его правую сторону, невидящим взором смотрит на поданных. Изредко прикрывает бокал, чтоб ему не подлили вина, иначе был бы похож на каменное изваяние. Чон, напротив, пьет с упоением, просит еще добавки. Только недавно подписанный договор сделал его частью правящей семьи навек: Хосок ни за что самостоятельно не отступит, покуда сын будет частью этой семьи, будет стараться не выпендриваться или привлекать к себе внимание. Теперь его будут волновать лишь заботы о сыне. Но сам факт вхождения в императорскую семью очень сильно давит. — Не налегай. — коротко приказывает ему принц. — А вы сами чего? — не слишком вежливо огрызается регент. Намджун медленно поворачивает к нему голову, впервые за все это время смотря на него в упор, и Хосок чувствует болезненный трепет в эту самую секунду. — Не хочу винить алкоголь в том, что произойдет этой ночью. — обжигает откровенным намеком, и омега резко отводит взгляд, испугавшись собственной реакции. Его заволновало это откровение. Совсем скоро молодоженов провожают к их покою. Все в рамках традиции: омегу первым выводят из-за стола и временная свита со смехом и весельем отводит в комнату. Раздевают омегу, помогают переодеться в ночную рубашку, загадками намекают, что рубашка этой ночью не понадобиться. Хосок стойко выдерживает каждый неприличный выпад, чувствуя, что алкоголи совсем мало в голове осталось, после ухода шумной толпы, глазами ищет, чтобы в себя еще влить, но ничего не находит. За дверью слышится топот ног. Плюнув на все, омега бросается к кровати и заползает под одело. Двери открываются, и свита наследника со смехом и свистом толкают альфу внутрь. Этим вечером такое панибратство простительно, но принц категорически не разделяет чужое веселье. Его лицо угрюмо, брови сердито сведены, а рот сжат в тонкую полоску. С таким настроем, понимает принц-регент, первая брачная ночь будет такой же мучительной, как и их единственная ночь шесть лет назад.