***
Мудак. Конченый мудак. Аяко пробормотала что-то невнятное, прежде чем опустила огромную коробку с документами на землю. Всей информации, собранной ею с таким трудом, сейчас предстояло сгинуть в темном смрадном чреве мусорного бака. И это жутко злило. Третья статья за месяц — и каждый раз один итог. Сначала ей одобрили тему, позволили над ней работать, опубликовали, а затем отчитали и заставили готовить опровержение. Унизительнее некуда. Нагнувшись ещё раз и ощутив напряжение в пояснице, девушка схватила коробку за надорванные края и потянула на себя в попытке поднять. Внезапно вся тяжесть архивных бумаг пропала сама собой и ноги заскользили по шершавой поверхности асфальта. Секунда — и Соно растянулась на земле, ударившись спиной о бордюр и засыпав себя сверху бумажными внутренностями только что разорвавшейся коробки. Проходившая мимо парочка студентов лишь окинула её презрительным взглядом и с премерзким хихиканьем отправилась дальше по своим очень важным делам. Удар сковал внутренности и выбил весь воздух из лёгких, отчего лежать на грязном асфальте было не только противно, но и очень болезненно. Аяко же вставать не спешила. Последний месяц так измотал её, что теперь любое действие казалось бессмысленным и жутко затруднительным. Как же она это всё ненавидела. Края пиджака раздвинулись в стороны, выпуская упругие зелёные стебли, покрытые, словно диковинными насекомыми, небольшими синими цветами. Растения бесшумно заскользили по поверхности, окольцовывая фонарный столб и цепляясь за мусорный бак. Практически безжизненное тело приподнялось и вскоре приняло вполне себе вертикальное положение. Аяко с ужасом уставилась на сине-зеленые отростки, берущие своё начало где-то у неё за спиной. Поясница была не просто ушиблена — она разбила её в кровь. Способность воспользовалась свежей открытой раной и замешательством своей хозяйки — и выбралась наружу. — Да что же это такое! — непрошеные слёзы хлынули из глаз, а пальцы ухватились за мягкие стебли и спешно стали сворачивать их в клубок. Нервная дрожь то и дело сбивала её с нужного ритма, некоторым цветам удалось раскрыться и выпустить несколько капель смертоносного яда. Обладательнице способности он не мог причинить вреда, но вот его синий пигмент прочно въедался в кожу и оставлял яркие пятна на ладонях. Устав от столь бессмысленного процесса, Аяко наспех собрала разбросанные бумаги, швырнула их в мусорный бак и поспешила удалиться, на ходу плотнее закутавшись в испорченный от встречи с асфальтом длинный пиджак. Стебли плотно обхватили её тело под рубашкой, а цветы сомкнули лепестки и теперь мирно покоились совсем рядом с живительным человеческим теплом. Соно стремительно летела домой. Быстро написав в сообщении коллеге что-то о слабом желудке, она поспешила скрыться от всех за дверьми своей маленькой квартиры на окраине города. Способность впервые за последние пару месяцев дала о себе знать, что могло значить лишь одно — контроль ослабевал. И это могло обернуться настоящей катастрофой, а тогда о мечте построить карьеру журналиста придётся забыть навсегда. Почему именно сейчас? Сердце заходилось внутри от долгого бега и вот-вот готово было разломить грудную клетку и выпрыгнуть наружу. Лёгкие сжались до размеров грецкого ореха, и каждый судорожный вдох посылал в них тысячу игл. Но остановиться было нельзя. Вдруг кто-то увидит. Сфотографирует. Вдруг это окажется кто-то из знакомых. Такого нельзя было допустить. Поворот. И ещё один. Лестничный пролёт. Вверх по ступенькам, спотыкаясь и хватаясь за углы. Спасительная дверь. Нервное потрошение маленькой коричневой сумки-почтальонки и лязг связки ключей с увесистой гроздью забавных брелоков. Аяко резко дёрнула ручку и нырнула в оглушающую тишину пустой квартиры. Дверь с громким хлопком закрылась за её спиной, щёлкнул затвор, пряча запыхавшуюся журналистку от посторонних глаз. Она поплелась в ванную, сбрасывая по пути сумку и пиджак. Зеркало встретило свою хозяйку неприветливо — по ту сторону отражения на неё взирало осунувшееся женское лицо с обрамляющими покрасневшие глаза сине-фиолетовыми кругами, небольшой аллергической сыпью на лбу и потрескавшимися губами. И так пугающий образ довершали темная копна сбившихся в один большой клок вьющихся волос и пышущие здоровьем стебли неизвестного растения, выглянувшие из-под ворота потрёпанной рубашки и тонкими змеями обхватившие шею. Аяко расстегнула пуговицы и застала на себе подобие живого корсета, плотно стянувшего её и вот-вот готового раскрыть ядовитые ярко-синие цветы. — Хватит. Я спокойна. Я дома. Я в безопасности, — забормотала девушка словно в бреду, внимательно всматриваясь в зелёные отростки и словно бы обращаясь к ним. Но она знала, что говорит с собой. Ведь это она порождала их. Умышленно или подсознательно. «Синева небес» была с ней столько, сколько она себя помнила. Название жуткой способности девочки выращивать на себе смертоносные цветы дал отец. Он же и помогал дочери примириться с мыслью о том, что в будущем ей будет совсем непросто вести обычную размеренную жизнь. Узнали об этой «особенности» родители совершенно случайно — маленькая Аяко чуть было не задушила себя выросшими из пореза на шее длинными стеблями, когда, до чёртиков напуганная, пыталась спуститься с домика на дереве. Пару недель спустя она практически отравила цветочным ядом старшего брата, так не вовремя решившего поставить подножку сестре. Мать тогда чуть было не потеряла рассудок от ужаса. То и дело отращивающая на своём теле новые живые отростки дочь стала семейным проклятием. Пока она была ещё совсем маленькой и постоянно наносила себе увечья, её не брали с собой на праздники, не оставляли одну в комнате с другими детьми, не разрешали много гулять и даже пытались бросать дома на попечение нянькам. Они от вида ребёнка-цветка почти сразу впадали в истерику и больше никогда не переступали порог их дома. Писали жалобы в полицию, приводили к их дому знахарей и священников. Совсем скоро нанимать сиделок семья Соно перестала. Способность проявлялась от любой мало-мальски серьёзной травмы. Следом за багряной кровью на ране набухали почки, за пару мгновений превращающиеся в жуткие синие цветы. Яд, сочащийся с них, напоминал кислоту и был способен растворить даже металл. Аяко научили сдерживать силу и быть максимально осторожной, чтобы случайно не пораниться. После десяти лет домашнего обучения она даже пошла в выпускной класс и смогла самостоятельно закончить школу. После развода родителей девочка ещё пару лет прожила с отцом — офицером полиции Масаши Соно. Через два года он встретил новую любовь — учительницу начальных классов Хитоми Судзуки. Они ходили вместе на воскресные занятия по гончарному делу, которые мужчина стал посещать для снятия стресса от работы. Несколько случайных встреч и пара свиданий привели к тому, что вскоре пара поженилась и начала жить вместе. Его служба в Йокогаме приносила молодой семье лишь расстройство, поэтому вскоре он написал заявление на перевод и принял решение о переезде в Окаяму. Но Аяко отказалась уезжать из родного города. Она только заканчивала школу и готовилась к сдаче вступительных экзаменов на факультет журналистики. Отец выбор дочери не очень поддерживал, так как считал, что этой заказной писаниной на достойную жизнь не заработаешь. Однако упрямая и настойчивая Аяко не сдалась и смогла поступить в университет на бюджетное место, ведь считала недостойным обременять отца оплатой за обучение. Она училась день и ночь, чтобы во время учёбы наверняка удержаться на первых строчках в рейтинге студентов. После долгих уговоров, Масаши сдался и даже помог дочери найти новое жильё. Через два месяца они с Хитоми переехали. А мама и старший брат сразу после развода поспешили продать их небольшой дом в пригороде и первым же рейсом улетели на другой конец планеты. Объяснили они это, конечно же, лучшими условиями для жизни и близостью океана, но совсем ещё юная девочка-эспер всё понимала и поэтому не задавала лишних вопросов. К моменту завершения учёбы в университете созваниваться они стали только по праздникам. Аяко частенько приезжала к отцу, пока проходила практику и искала себе постоянное место работы. Она старалась помочь своей новоиспечённой мачехе с уходом за маленьким сыном, родившимся ровно в день первой годовщины их свадьбы. К счастью, способностей у малыша не было, что позволяло всей семье вести спокойную и размеренную жизнь. «Синева небес» так ни разу не проявила себя в период этих поездок, даже когда Аяко пару раз порезала себе руки о разбитую посуду. Это было почти чудом. Но совсем скоро посещения Окаямы закончились. Основной причиной стала стажировка в «Вестнике Йокогамы», которая занимала почти всё время и не позволяла покинуть город даже на выходные. И вот уже который месяц она выслушивала крики начальника и писала статьи о нападении бездомных псов на старушек. Первый серьёзный срыв — и способность оказалась вновь во внешнем мире. Руки потянулись к спутанным волосам, стараясь разъединить намертво сцепившиеся тёмные пряди и создавая на голове какое-то подобие приличного вида. Пальцы вскоре нащупали очередной колтун и с силой потянули его вниз. Боль пронзила голову, отчего из горла вырвался тихий стон, и Соно вновь принялась с усилием распутывать пушистое гнездо. — Ну вот и как вообще угораздило в подобном виде по городу бежать? Соседи точно решат, что я на всю голову больная, — бубнила Аяко, изредка поглядывая на себя в зеркало. Стебли постепенно ослабли и практически полностью скрылись в порезе на пояснице. Несколько цветов всё же успели потерять лепестки, которые теперь яркими пятнами покрывали светлый пол ванной комнаты. Нужно было успеть их собрать и спустить в унитаз, пока они не начали источать яд и не растворили плитку. Купить новую будет проблематично — денег хватало лишь на оплату квартиры, коммунальных услуг, еду и проезд. Закончив с волосами, Аяко поторопилась убрать и выбросить все лепестки. Как только пол в ванной был спасён от частичного разрушения, можно было наконец переодеться, принять душ и заняться злополучным результатом её неуклюжести.***
Вопросы для продажного интервью никак не удавалось нормально сформулировать. Между строк то и дело проскальзывали слова «урод», «мерзкий человечишка» и «мешок дерьма». А это не совсем тот смысл, который, по мнению редактора, стоило вложить в извиняюще-заискивающую статью. Аяко недовольно шмыгнула носом и одним щелчком мыши свернула файл с уже успевшим надоесть приторно-сладким заказным материалом. Хотелось чего-то совсем другого. Расследования преступлений, поиска виновных, архивных данных и секретных фото. К счастью, в сети есть одно местечко, где можно найти что-то такое. Пара кликов по окошку на светящемся экране — и вот она на закрытом форуме с философским названием «Ад пуст, все бесы здесь». Закрытый сайт, гарантирующий тебе полную анонимность. Когда-то Аяко познакомил с ним однокурсник. Он, как и Соно, грезил серьёзной журналистикой и много читал о скандальных расследованиях. Выпытал у одного парня, толкающего дурь в крупном клубе, неблокируемую ссылку на сайт, заплатил кругленькую сумму для регистрации — и доступ ко всем запрещённым новостям был получен. На тот момент это стало настоящей отдушиной. Среди вылизанных газетных статей, наигранных телепрограмм и комичных радиоэфиров лишь сайт оставался отражением реальности, позволяющим видеть картину мира в реальных цветах. Контрабанда, наркотики, проституция, работорговля, терроризм. И Портовая мафия. Новости о ней редко встречались даже здесь, но по крупицам можно было собрать основную информацию: штаб мафии находится в порту Йокогамы, от этого и пошло их название, многие из членов организации являлись высококлассными эсперами с очень опасными способностями, их численность превышала тысячу человек, с ними были связаны все бизнес-структуры, они контролировали наркотрафик и зарабатывали огромные суммы на выполнении индивидуальных заказов. Имена членов мафии никогда не разглашались, да и близко к ним так никому и не удавалось подобраться. У них был свой мир, и путь туда обычным людям был закрыт. Её это будоражило. Параллельная реальность совсем рядом с её собственной. Тёмная и запретная. Попасть туда не желал никто, но вот читать о ней было на редкость увлекательно. Как и готовить журналистские расследования, до которых Аяко было ещё расти и расти. А с такими «успехами», как сегодня утром, так вообще можно пока забыть о чём-то серьёзнее рекламных интервью. Переливистый звон сообщил о поступившем смс. На экране смартфона высветилось «Интервью с Такахаси завтра. 9:00, Marunouchi Building, 10 этаж, ресторан «Эпоха Эдо». Следом подоспело лишь короткое «Не облажайся». И почему это должна была быть именно она? Главред только утром смешал её с дерьмом, а теперь направил на серьёзное задание. Именно её — неопытного стажёра, на которую в отделе вечно смотрели исподлобья. Аяко ещё раз пробежалась глазами по коротким сообщениям и взвыла от негодования. Она ненавидела общаться с заносчивыми богатеями. Особенно когда нужно было им угождать. Подсунуть такую свинью ей мог только один человек. Точнее, одна законченная стерва. Сакура Фудзимото являлась руководителем новостного отдела «Вестника Йокогамы». Она не обладала чуткостью и дружелюбием, зато была на редкость высокомерна и пользовалась достаточно большой популярностью у представителей противоположного пола. Высокая, с пышной грудью, гривой светлых локонов и пронзительным взглядом кошачьих глаз, она очаровывала и приковывала к себе всё внимание. Цепкий ум, врождённое обаяние, подвешенный язык и обширные связи позволили ей в самые короткие сроки вырасти от штатного журналиста до руководителя отдела. Конечно, прекрасно осведомлённая о том, какой внешностью обладает и как ею правильно воспользоваться для повышения эффективности работы, она не брезговала опускаться до унижения своих же подчинённых. Козлом отпущения на прошедший месяц стала новенькая в их отделе — стажёр-журналист Аяко Соно. Чуть полноватая девочка невысокого роста с копной вьющихся волос и полным отсутствием привлекательности во внешнем виде. Она была куда более начитанной и эрудированной, чем Сакура, но сильно проигрывала ей в уверенности, ухоженности и умении манипулировать людьми. Фудзимото гоняла новую работницу по всему городу с самыми разными поручениями: от чашки латте с сиропом до пересмотра всего архива городской библиотеки на предмет громких убийств прошлого века. Аяко справлялась с трудом, времени на еду и сон иногда совершенно не оставалось. Поэтому вскоре она избавилась от нескольких лишних килограммов и стала обладательницей поразительно увеличившегося в размерах гнезда на голове. К тому же укрепившийся за ней образ ненормальной теперь дополняли постоянные круги под глазами, непонятная красноватая сыпь, кружево синеватых вен на руках и общая бледность. Настроение в этот вечер у Аяко было окончательно испорчено. Девушка переставила ноутбук на небольшой столик у дивана и потянулась, с неудовольствием отмечая, что поясница по-прежнему неприятно ныла. Обезболивающее сейчас купить было бы неплохо, но оно не требовалось настолько, чтобы добровольно покинуть своё убежище. «Синева небес» успокоилась не так давно, поэтому следовало некоторое время избегать больших скоплений людей и любой вероятности получить мало-мальскую травму. Интервью уже завтра. Эта мысль не выходила из головы и жутко раздражала. Видеться с напыщенным козлом-бизнесменом не было никакого желания, а уж тем более не хотелось с ним говорить. Предстояло одеться поприличнее. И взять завтра такси, чтобы не опоздать. Хотя денег до конца месяца и так почти не осталось. Всё же лучше пешком. Аяко поднялась с дивана и, шаркая довольно потрёпанными тапочками по полу квартиры, отправилась на кухню. Ей срочно нужен был острый рамён и горячий кофе со сливками. Найдя упаковку лапши быстрого приготовления и приготовив себе столь нехитрый обед, она вновь вернулась на диван. Кое-как устроив поднос с дымящимися чашками на небольшом свободном участке стола рядом с включённым ноутбуком, девушка вновь опустилась на мягкие подушки и включила телевизор. По-детски прижав ноги к груди, она методично защёлкала кнопками на пульте, перелистывая каналы один за другим. Картинки сменялись практически с идентичной разницей во времени, но тут внезапно изображение остановилось. Новости, центр Йокогамы, нападение на человека. На экране показались десятки сотрудников полиции, окровавленные стены в разрушенном здании и фото очень приятной семьи. — Полиция Йокогамы заявила, что убийство было заказным. Погибшего господина Хамаду выслеживали долгое время, а нападение совершили именно в тот момент, когда он отпустил охрану ради семейного ужина. Его жена и маленький сын также были зверски убиты. Тело мужчины так и не было найдено, — на последних словах голос корреспондентки задрожал. Аяко внимательно всмотрелась в изображение на экране и с грустью осознала, что в глазах девушки читался кристально чистый ужас. Он просто сковал её, заставляя путаться в словах и крепче сжимать дрожащими пальцами микрофон. Возможно, они увидели что-то, чего нельзя показать зрителям. Есть вероятность, что они и сейчас боятся повторного нападения, так как подобные случаи уже случались ранее. Журналисты иногда погибали на подобных репортажах, но за профессиональный риск им хорошо доплачивали, поэтому многие всё же предпочитали попробовать ради крупной прибавки к зарплате. И ради авторитета, конечно же. Ведь только тех, кто работает в горячих точках и на опасных заданиях, всё же считают настоящими профи. Остальных в расчёт не берут и лишь посмеиваются над скучной аналитикой и совсем надоевшими всем рекламными статьями. Ведь они ничем не рисковали — значит, их труд оценивался совсем с другой точки зрения. В их работе не было никакой опасности, а потому и тексты имели куда меньше эмоций. И это очень портило впечатление. Изображение на экране изменилось — видимо, для достоверности решено добавить комментарий официального лица. Она угадала — вскоре в кадре появился офицер полиции. Высокий мужчина средних лет, с короткими светлыми волосами и парой глубоких складок морщин на лбу. Глаза у него были уставшие, однако их холодный блеск заставлял замереть и внимательно вслушиваться в слова полицейского. — Мы не можем сейчас заявить с полной уверенностью, кто же мог совершить такое злодеяние. Но мы можем вас заверить — виновники обязательно будут найдены и наказаны. Мы призываем граждан не вмешиваться и не пытаться вершить самосуд! Эти люди опасны и очень сильны. На этом пока всё. Дальнейшие подробности будут переданы СМИ нашей пресс-службой. Возможно ли, что в этом замешана Портовая мафия? Полицейский не рискнул назвать в прямом эфире предполагаемых преступников, хотя всё здание увешано камерами и их содержимое уж точно успели изъять. Да и выжившие наверняка рассказали то, что успели увидеть в момент нападения. Аяко потянулась за ноутбуком и обновила страницу открытого ранее сайта. В новостях высветилось короткое сообщение «Члены мафии открыли охоту на владельцев предприятий, отказавшихся платить им процент. Мы думаем, следует ожидать несколько подобных эпизодов». Нервно подрагивая ногой, она вновь щёлкнула мышью на значок обновления страницы, но более не увидела ничего нового. Видимо, у них самих данных было не больше, чем у полиции. Что бы там ни говорили про справедливость и защиту правды, а в итоге зло всегда творило, что хотело. Людей пытаются убедить, что всё хорошо и они в безопасности, но это совершенно не так. Все вокруг постоянно находятся под ударом. Никто так и не сказал, сколько невинных погибло в этот день. Их фото не показывают по телевидению, их имён никто не называет. Всё для того, чтобы не началась паника. Тяжёлые мысли сменяли одна другую, и вскоре в голове начало неприятно гудеть. Соно прикрыла глаза, а когда вновь их открыла, поняла, что проспала так несколько часов. Взглянув на время, она наспех проглотила холодный и уже безвкусный рамён, запила его давно остывшим кофе и вновь принялась за вопросы для интервью. Ей предстоял сложный день, поэтому необходимо было закончить всё как можно раньше, отправить на согласование и наконец лечь поспать. Если она сегодня не сможет хоть немного отдохнуть, то завтра господину Такахаси придётся самому задавать себе вопросы.***
Встать утром оказалось куда сложнее, поэтому сейчас почти опаздывающая Соно неслась со всех ног к назначенному месту. Несмотря на то, что из дома она вышла позже, чем планировала, ей удалось более-менее привести себя в порядок и даже собрать волосы. Оставалось надеяться, что за время активного бега из одного конца города в другой они не превратятся в привычное гнездо. Ещё один квартал. И ещё. Пробежала небольшую кондитерскую и чуть не взвыла от негодования, когда запах ароматной выпечки спустя пару секунд нагнал её. Некогда. Нужно бежать. Почти успела. Девушка подобно урагану влетела в здание и, задыхаясь от подобной утренней пробежки, успела заскочить в почти закрывшийся лифт. Только она собиралась нажать на кнопку десятого этажа, как заметила, что та уже светится. Кто-то из её немногочисленных попутчиков также направлялся в ресторан. Одёргивая пальто, накинутое поверх простенького чёрного платья, девушка будто невзначай окинула взглядом стоящих рядом людей. Вот полный мужчина в дорогом костюме. На руке швейцарские часы, а на пальце перстень с чёрным камнем необычной огранки. Скорее всего, банкир. С ним рядом светловолосая стройная девушка в классическом костюме. Красивая и утончённая, довольно молода, на ней нет громоздких украшений. Прекрасна собой и уж точно успешна. В ней было хорошо всё. Кроме взгляда. Тяжёлого и оттого — отталкивающего. В руках блондинка держала несколько папок разных цветов, десяток бумаг на официальных бланках и пару конвертов. Видимо, личный секретарь того банкира или страховой агент. Аяко перевела взгляд. Позади них, в самом углу лифта, стояла худенькая девочка-подросток и еле слышно общалась с кем-то по телефону. Одета она была в классическое красное кимоно с ярко-жёлтым широким оби, а тёмные волосы собраны в два низких хвоста и украшены небольшими заколками в виде белых цветов. Незнакомка опустила глаза, и тень от длинных ресниц лёгкой вуалью упала на бледную кожу, делая её ещё больше похожей на фарфоровую статуэтку. Образ настолько сильно контрастировал с окружающим миром, что Соно ненароком подумала, а не плод ли это её фантазии. Лифт оповестил коротким сигналом о прибытии на нужный этаж, и журналистка торопливо выскочила в коридор. Гнетущее чувство по-прежнему не давало успокоиться, но Аяко уверила себя, что всё дело в нервах. Никак не в странных попутчиках. Чёртова паранойя. Это всё из-за вчерашних новостей. Никак не выходят из головы. Глубоко вдохнув, она уверенно устремилась в сторону входа в ресторан. Это интервью ей никак нельзя завалить. Вопросы она подготовила, поэтому просто быстренько поспрашивает, запишет на диктофон ответы и отправится восвояси. Такой простой и удобный план. Ничего сложного. Красивый молодой человек, представившийся администратором, движением руки предложил Аяко следовать за ним. Видимо, Такахаси уже на месте. Нехорошо. Ей стоило прийти первой. Но всё внезапно складывается как нельзя лучше — у него здесь была назначена встреча. Соно заметила его, когда подошла чуть ближе к небольшой комнате, скрытой от посторонних глаз за массивными бархатными шторами. Место уединённое и рядом, явно специально, не находилось больше ни одного столика для гостей. Уж точно никто не увидит и, главное, не услышит ничего лишнего. Он точно не просто так там сидел. Либо встреча действительно настолько важная, либо хочет скрыть открытое общение с журналистами. В любом случае, ей придётся подойти и узнать это лично, так как назначенное время уже давно прошло. Провожавший её юноша, видимо, был даже лучше осведомлён о том, что их гость избегал лишнего внимания. Поэтому он лишь кивнул ему со стороны и слегка подтолкнул девушку в нужную сторону. Аяко не успела окинуть наглеца своим самым злобным взглядом, как внезапно собеседник Такахаси обернулся в сторону зала. Девушка замерла на месте и будто приросла к полу. Она его знает. И это открытие повергло в шок. Тэдэо Хамада. Бизнесмен из вчерашних новостей. Погибший вместе со своей семьёй. Нет. Убитый Портовой мафией. И вот он сидит — целый и невредимый. Озирается по сторонам, прячет лицо под шляпой и о чём-то быстро переговаривается с напряжённым Такахаси. Разговор у них явно не из приятных. Как это вообще возможно? В новостях солгали? А как же убитые жена и сын? Они тоже живы? Рука потянулась за телефоном, чтобы как можно скорее проверить сайты. Может она что-то упустила и уже опубликовали опровержение? Пальцы замерли на половине пути, словно скованные невидимыми нитями. Аяко испуганно осмотрелась и заметила подозрительного человека в чёрном костюме, сидящего поодаль от разговаривающих мужчин. Он приставил палец к губам, указывая ей молчать, и кивнул в сторону стола. Эспер. — Это мой телохранитель. Вы опоздали, мисс-журналистка из «Вестника Йокогамы», — голос у Хироши Такахаси высокий и достаточно громкий, от этого каждое слово неприятно резало слух. Аяко обернулась, сталкиваясь взглядом с недовольным бизнесменом. Он скривил пухлый рот в кривой усмешке, отчего его лицо стало более широким и оттого ещё менее располагающим. В пухлых пальцах, унизанных разномастными перстнями, он сжимал десертную вилку. Мгновение — и на её зубчиках оказался невероятных размеров кусок клубничного торта. Истекая ягодными внутренностями, он так и норовил вновь соскользнуть на тарелку, но Такахаси оказался быстрее. Также быстро, как появился, кусок исчез где-то в темноте огромного рта, после чего, словно бы проявляя вежливость, мужчина изящным движением смахнул крошки и остатки бисквита с губ. Аяко передёрнуло от отвращения. И вот с этим бегемотоподобным существом ей придётся сейчас общаться? Её чуть было не уволили вот из-за него? Как же прогнило это общество. — Вам что, персональное приглашение нужно? Сядьте уже наконец! Ну что за тормознутую идиотку прислал этот дурак Ямасаки? — раздражение в его голосе вызвало ещё большее омерзение, однако она тут же опустилась на предоставленный официантом стул. Оказавшись в уединённом углу, она задержала взгляд на воскресшем Хамаде. И правда он. Ссутулившийся, худой. И очень напуганный. Что они тут обсуждали? — Прошу прощения за опоздание. Мы можем начать интервью? Я подготовила несколько вопросов. Думаю, это не займёт много времени. Если Вы будете не против, то я включу диктофон. Для предельной точности, — Аяко принялась искать в сумке небольшое устройство, как её резко одёрнули. — Никаких записей! Только рукописная. Я терпеть не могу все эти технические штуковины. Упрощаете себе работу, так потом ещё и используете в непонятных целях. Ну уж нет! — человек-бегемот потянулся за следующим куском торта, словно бы не замечая вопросительного взгляда своего собеседника. Хамада явно не понимал, почему ему приходится присутствовать здесь. Признаться, Аяко и сама находилась в полном недоумении. Она его видела. И она его узнала. Неужели они не волновались о том, что она что-то расскажет полиции или напишет в СМИ? — Задавай свои вопросы быстро, записывай и проваливай. Мне уже так надоело тратить своё бесценное время на исправление ошибок этих безмозглых журналистов. Вот что за последний кретин мог взять и написать статью о моём заводе? Неужели непонятно, что следом обязательно необходимо будет всё прикрыть. Убил бы эту тварь, что решилась на публикацию своей жалкой статейки. Тупые нищие людишки. Никакого толку от них. Только зря спускаю столько денег. Ангельское терпение — залог успешной журналистской карьеры. Слушать возмущения, рыдания, оскорбления и проклятия было для всех работников редакции в порядке вещей. Сам главный редактор постоянно повторял, что унижает он своих работников ради их же блага — чтобы в случае похожей ситуации они могли также успешно промолчать и всё вытерпеть. И Аяко проходила это уже десяток раз, однако сейчас чувствовала себя ещё более взволнованной, чем обычно. Это была её статья. И редактор Ямасаки не сказал ему об этом. Если вдруг сейчас он решит проверить и узнает правду — сидящий позади телохранитель-эспер быстренько перережет ей горло своими невидимыми нитями. И дело с концом. — Хорошо. Запись будет только рукописная, — девушка открыла потрёпанный у краев блокнот и приготовила ручку. Нужно будет писать всё очень-очень быстро, чтобы не упустить ни одной детали. Но вопрос с собеседником Такахаси оставался открытым. Почему он не уходит? И почему она стала свидетелем этой встречи? Если бизнесмен назначил её ещё вчера, то уже наверняка знал, что Хамада остался жив. Судорожно перебирая в голове варианты развития событий, она не нашла логичного объяснения происходящему. Пара деталей постоянно выпадали из общей картины и поэтому терялся всякий смысл. — Расскажите, пожалуйста, о своих сотрудниках. Нам известно, что на Вашем заводе трудятся более тысячи человек. Это очень выгодно для всей экономики города — такое количество рабочих мест, — первый вопрос был не самым лицемерным, но уже после него хотелось пойти и отмыться. Она ненавидела заказные материалы. Вся эта приторно-сладкая, словно тягучая патока, ложь вызывала лишь приступы тошноты, скручивающие органы в непонятной судороге. — Да, я очень щедр. Я беру на работу даже бывших заключённых, так как дополнительные рабочие руки нужны всегда. Однако если вдруг кто-то совершает даже самый маленький проступок — я лишаю его зарплаты. Считаю, что это очень дисциплинирует: работай хорошо — и останешься при своих деньгах. Ведь что ещё сможет заставить этих недалёких людишек наконец выполнять свои обязанности нормально? Только наказания. Если постоянно кого-то увольнять, то вскоре придётся брать на работу только бывших преступников. А я всё же предпочитаю быть демократичным — сколько у нас в городе людей, которые оказались с детьми на улице после кадровых перестановок или взыскания долгов? Вот именно им я и даю возможность заработать. Только делать это необходимо так, как я велю. И никак иначе. Такахаси явно был доволен своей возвышенной речью. Его полные руки теперь покоились на огромном выпирающем животе, а сам он с отвратительной ухмылкой косился в сторону активно пишущей весь этот бред журналистки. Ещё несколько вопросов — и такие же провокационные ответы на них. А не стремился ли он так похоронить свою репутацию окончательно? Зачем тогда было нужно это недоинтервью? Что-то не так. Подсознание буквально вопило о том, что не просто так он решил встретиться именно здесь и сейчас. И Хамада тут неспроста. Это его план. Вот только к чему он вёл? — Хироши, может я пойду уже? — молчавший всё это время герой новостей наконец подал голос. Похоже, его терпению также настал конец. Он нервно ёрзал на месте и барабанил пальцами левой руки по столу. На нём нет обручального кольца. И это открытие стало очередным звоночком для подсознания — похоже, что жена всё же погибла. — Успокойся и сиди смирно. Тэдэо, ты ведь сам прекрасно знаешь, что ещё не время. Совсем скоро всё будет готово, и ты наконец уедешь туда, куда планировал. Но тебе нужно быть рядом, чтобы мой телохранитель мог нас защитить. Или хочешь закончить также, как твоя болтливая женушка? Похоже, они здесь чего-то ждали. Передачу поддельных документов для выезда из страны? Это было бы очень логично после столь ловко подстроенного убийства жены. Пазл сложился. Видимо, он всё же действительно крупно задолжал мафии. А погибшая супруга требовала выплатить долг и, скорее всего, даже сама была готова пойти на переговоры. Однако расставаться с нажитым Хамада не захотел и придумал совершенно другой способ остаться при деньгах, без преследования и без обязательств в виде семьи — дать мафии совершить покушение, но самому при нём пропасть. Нет тела — нет и вопросов. Несколько миллионов йен — и даже полиция закроет глаза на пробелы в деле. Он получит новые документы, по ним вылетит из страны, сменит внешность и личность — и заживёт со своим богатством хоть не очень долго, зато очень счастливо. Какая пугающая жадность. — Эй, журналистка. Не думаешь ли ты, что я не вижу того, как ты тут всё вынюхиваешь? Или ты решила, что я тебе дам спокойно жить после того, что ты тут услышала и увидела? — Такахаси, до этого совершенно неловко управляясь со своим огромным и неповоротливым телом, вдруг резко приблизился к девушке. Его огромные, похожие на раскормленных розовых червей, пальцы мёртвой хваткой вцепились в её руку. От напряжения начало покалывать в ногах и до боли скрутило внутренности где-то в животе. Что происходит? — Отпустите, пожалуйста. Вы ведёте себя крайне некорректно. Я буду кричать, — сохранять самообладание в такой ситуации оказывается чертовски сложно. Мозг судорожно перебирает варианты бегства, однако всех их отметает мысль о взбешённом начальнике. Перетерпеть или же просто уйти? А что дальше? Поганая ситуация. Просто хуже некуда. — Послушай меня сюда, ничтожество. Я могу прямо сейчас одним движением сломать тебе руку — и поверь, никто в этом ресторане даже не сдвинется с места. Так что, будь паинькой и вникай в то, что тебе говорят. Ты сейчас допишешь это твоё сраное интервью, а затем дождёшься приезда полиции. Отвлечёшь на себя посетителей и скажешь, что это ты направила им ложную информацию о местонахождении Хамады. Якобы хотела так прославиться. И, да, ты имей в виду, что если попробуешь сбежать или рассказать кому-то правду, то мы тебя тут же найдём. А то, что с тобой в таком случае сделают — лучше даже не представлять. Усекла? — и в доказательство своих слов мужчина сжал пальцы, вынуждая девушку зашипеть от боли. Его подельник даже не посмотрел в их сторону, принявшись методично ковырять вилкой оставшиеся кусочки десерта. Похоже, радикальные методы товарища его совершенно не удивляли. Она упрямо молчала — и это ещё больше выводило садиста из себя. Не дожидаясь ответа, Такахаси резко дёрнул почти плачущую Соно на себя, заглядывая в покрасневшие распахнутые глаза и выплёвывая ей в лицо: — Я тебе вроде как вопрос задал. Ты. Меня. Поняла? Аяко так усиленно закивала, что у неё чуть не свело шею. С этими людьми не договоришься и их не переубедишь. Он же конченый психопат. Вот точно двинутый на всю свою огромную, заплывшую жиром и дерьмом голову. Запугивания, махинации, ложь — неужели эта игра действительно стоит свеч? Один ублюдок инсценирует свою смерть, в результате чего погибает его жена и сын, а второй его прикрывает и даже готов шантажировать, а может затем и убить совершенно постороннего человека. Они убоги. В своей трусости и жадности. Они просто… Мысль оборвалась, не успев даже дойти до своего логического финала. Перед глазами возникло будто бы видение — женский силуэт, облачённый в светлые одежды и скрывающий лицо под маской с изображением красных слёз. Секунда — и светящийся фантом взмахнул длинной катаной. Лицо залило чем-то тёплым, и руку внезапно перестали сжимать. Лишь спустя пару мгновений, когда к ней вернулась возможность мыслить, Аяко поняла, что отвратительное лицо её мучителя исчезло. Нет. Это исчезла его голова. Жирное, похожее на размякший от воды огромный мешок, тело завалилось на один бок, однако продолжало находиться на стуле ещё какое-то время. Шея была перерублена ровно пополам, а из рассечённых артерий пульсирующим фонтаном хлестала багровая кровь. Всего за несколько секунд она успела залить стол и даже попасть на стены, раскрываясь причудливыми алыми цветами на дорогих светлых обоях. Аяко вернулась в реальность только когда горло уже свело от надрывного крика. Она оттолкнулась от стола, падая на пол и беспомощно елозя ногами по скользкой мраморной плитке. Хватаясь дрожащими руками за стулья, она попыталась встать, но тут же замерла и резко обернулась на безумный, похожий на животный, вопль. Это был Хамада, бегущий через весь зал от неизвестного нападавшего. Посетители, до этого истошно кричащие и плачущие, успели покинуть ресторан. До слуха Аяко донёсся затихающий шум множества шагов. Спустя минуту она всё же поднялась на ноги и прижалась к стене, уставившись пустым взглядом на шершавую поверхность дорогих обоев. Прямо за её спиной сейчас истекало кровью обезглавленное тело бизнесмена, интервью с которым, как оказалось, может стоить ей жизни. В абсурдность и ужас происходящего было невозможно поверить, всё казалось лишь до безумия реалистичным кошмаром. Аяко стояла на месте, словно вкопанная, то и дело с силой щипая за руку и лихорадочно призывая себя проснуться. Расшитые золотой нитью обои, замершие перед её глазами, всё никак не желали исчезать. Но и боли не было. Тело вздрогнуло, и нутро сжалось в комок от внезапного жуткого звука. Кошмар всё никак не желал прекращаться. Вскрик Тэдэо показался оглушительно громким, но через мгновение он сменился мерзким хлюпаньем и словами мольбы. Мафия всё же добралась до него. Это казалось настолько логичным, что на секунду весь шок сняло рукой. Всё оказалось так до смешного просто — идея с обманом Портовой мафии с самого начала была обречена на провал. Хамада затих, и Соно решилась наконец выйти из комнаты и постараться сбежать. Как только она повернула за угол, в паре сантиметров от неё огромный стеклянный шкаф, используемый рестораном для хранения выпивки, разбился вдребезги. А тем, что в него запустили подобно снаряду, оказалось бездыханное и изувеченное тело бизнесмена. Его засыпало грудой осколков и в разгромленном зале, полном изувеченных трупов, крови и сломанной мебели, воцарилась пугающая звенящая тишина. Заметив какое-то постороннее движение, шокированная Соно бесшумно сползла на пол, прячась за барной стойкой и молясь всем богам, чтобы её присутствие не успели заметить. Стекло прорезало сжатые в кулаки трясущиеся ладони, впиваясь своими острыми боками в пальцы и выпуская одну за одной тонкие алые нити. Они стекали вниз и терялись в огромной кровавой луже, успевшей вырасти вокруг погребённого под стеклом тела Хамады. «Синева небес» выходила постепенно, словно чувствуя весь тот сводящий с ума ужас, что сковал травмированное тело хозяйки. Стебли, пробивающиеся сквозь надорванную кожу, ползли вверх по рукам, спускались к изрезанным ногам и живой паутиной накрывали пол. Наконец вдоволь напитавшись кровью, иссиня-чёрные бутоны раскрывались один за другим, почти сочась слегка дымящимся смертельным ядом. Аяко продолжала сидеть, спиной настолько сильно вжавшись в деревянную поверхность, что казалось будто позвоночник вот-вот лопнет пополам. Прошло ещё несколько томительных минут в ожидании, как она наконец услышала что-то. Звонок. Телефон с щелчком открыли и тонкий девичий голос произнёс: — Всё готово. Оба мертвы. В самом ресторане также несколько погибших. Среди них киллер-эспер и пара наёмников. Выжившие успели сбежать, но они вряд ли что-то поняли. Хорошо. Возвращаюсь. Вновь наступила тишина. Ещё несколько мучительных секунд — и вот девушка слышит затихающие звуки шагов. Поддавшись какому-то совершенно безумному порыву, она, судорожно глотая воздух и дрожа всем телом, выглянула из своего убежища. Залитое светом пространство комнаты разрезала медленно удаляющаяся фигура. В красном длинном кимоно. Медленно и мучительно, в осознании и ужасе, сковывая тело и путая мысли, пришла она. Боль.***
Захлёбывающейся в истошных рыданиях и истекающей кровью Аяко хватило сил лишь на то, чтобы сбежать из проклятого ресторана и спрятаться в ближайшей пустой подворотне. Не обращая внимания на снующих туда-сюда крыс, она упала на влажные и местами сгнившие картонные коробки, видимо оставленные здесь каким-то недобропорядочным владельцем одной из ближайших забегаловок. «Синева небес» исчезла почти сразу, у тела практически не осталось энергии не только на поддержание способности, но и выполнение самых простых действий. Аяко была никчёмным эспером — слишком плохо обученной для того, чтобы продолжать в таком состоянии держать контроль над способностью, и слишком трусливой, чтобы суметь защитить себя в случае опасности. В данный момент для неё недостаток сил оказался настоящим спасением. Одно дело, когда испачканная в крови девчонка несётся с безумными глазами по улице. Сумасшедших в Йокогаме встречали не так часто, но всё же случаи бывали. Но совсем другое, когда из её тела то и дело вырастали стебли с ядовитыми цветами, способными отравить всех, до кого только смогут дотянуться. Явно не самый лучший вариант развития событий. Нужно было срочно звать на помощь. Но кого? Рассказать о том, что она была в момент нападения в непосредственной близости от погибших и своими глазами увидела убийцу Портовой мафии? Да это же как подписать самой себе смертный приговор. Её тут же найдут и без раздумий убьют. Отсекут голову или размажут о стену. Как Хамаду. Аяко скрутило от подступившего приступа тошноты. Рисунок на дорогих обоях и жуткие крики жертвы словно въелись ей в мозг, то и дело вспышками появляясь в сознании. Голова раскалывалась, а в ушах стоял звон. Решив наконец подняться, она попыталась упереться на сброшенные в одну кучу коробки, но руку парализовало от сковавшей всё тело боли. Осторожно отодвинув ворот плотного и липкого от крови платья, она увидела глубокий длинный порез, растянувшийся от плеча до груди. Видимо, когда фантом отсекал голову Такахаси, он успел задеть и её. А всё потому, что этот ублюдок схватил её за руку и начал шантажировать. И он уже мёртв. Мысль о том, что кого-то, с кем она общалась меньше часа назад, уже нет в живых, оглушила. Словно громкая пощёчина, она вводила в ступор и оставляла за собой совершенно опустошённое сознание. Человек жил, сидел рядом, ел, дышал и говорил — и вот его уже нет. И избавились от него за жалких несколько секунд. Вот как работает мафия — теряется в толпе, выслеживает жертву, жестоко расправляется и исчезает. Сообщения на том анонимном сайте показались нелепой детской шуткой в сравнении с пугающей реальностью. Захотелось влезть в голову и вынуть оттуда все воспоминания о сегодняшнем дне. Аяко знала наверняка — после этого её жизнь изменится. И вряд ли в лучшую сторону. Это необходимо предотвратить любым возможным способом. Для начала нужно добраться домой. Обработать раны, сжечь одежду и записи из блокнота. Затем до звонка редактору Ямасаки и Сакуре продумать самое идеальное и правдоподобное алиби. Никто и никогда не должен ничего узнать. Она сегодня так и не встретилась с Такахаси. Как обычно проспала и опоздала на встречу. Сообщать об этом не стала, так как не хотела признаваться в очередном промахе. А когда добралась до назначенного места, здание уже окружила полиция. Записи с камер мафия точно уничтожит, их убийца на них тоже успела появиться. Лишь бы только они не пересматривали их содержимое, проверяя оставшихся в живых и выискивая вышедших из ресторана уже после момента убийства. Она не будет никуда сообщать. Она не пойдет в больницу. Она просто заляжет на дно и продолжит жить в качестве никудышного стажёра-журналиста. Она понятия не имела, что там был скрывающийся от мафии Тэдэо Хамада, заключивший сделку с миллионером Хироши Такахаси. И она точно никак не могла знать, что они оба были уже мертвы.