***
Накрашенная и на самых высоких каблуках в своей жизни Аяко стремительно направлялась в роскошный особняк Сугимото. Сумка от камеры неудобно пережимала плечо, а длинное платье стесняло движения, однако она уверенно шла по вымощенной плиткой дорожке в сторону парковки. Не время сейчас думать о таких мелочах, как комфорт. У неё осталось совсем мало времени для поиска компромата, ведь из-за проблем с транспортом она еле добралась до пункта назначения. После побега из торгового центра ей пришлось ещё некоторое время приходить в себя дома, а потом спешно мыть голову, укладывать гриву непослушных локонов в подобие причёски и накладывать макияж на бледное лицо. Итогом девушка осталась вполне довольна: так хорошо она не выглядела со школьного выпускного. Конечно, большую роль тут играло роскошное синее платье, автоматически поднимающее общее впечатление от её внешнего вида на пару ступенек вверх. Только вот жуткую нервозность даже оно не могло унять. И всё же она здесь. Полпути уже пройдено. И вот теперь оставалось только попасть внутрь. На парковке уже стояло порядка двух десятков респектабельных иномарок, а рядом толпились сотрудники охраны. Все в чёрном, с оружием в кобуре и небольшим наушником в одном ухе. Соно нервно закусила щёку изнутри, а руки крепче перехватили сумку с камерой. Уверенность, прямая осанка и лёгкая улыбка на губах — вот залог её успеха на этот вечер. Однако гнетущее чувство неправильности происходящего стальным обручем обхватило грудь. Она уже столько всего сегодня натворила, что могла бы запросто сесть в тюрьму. А тут ещё проникновение на частную собственность и шпионаж. При полном доме охраны. Какая уж там служба в мафии — она и с работой информатора-то не справляется. Да и почему она вообще согласилась на всё это? Столько всего пришлось натворить, чтобы хоть на пару шагов подобраться к Сугимото. А что дальше? Шантаж, подкуп, убийство? На что ей придётся пойти, чтобы выполнить последующие задания? Соно не в первый раз за последнее время задумалась об истинных мотивах принятого ею непростого решения. Ведь наверняка можно было просто сбежать, скрыться, замести следы. И никто бы её не нашёл. Не может ведь быть такого, чтобы от мафии никто и никогда не мог улизнуть. За столько-то лет. И тут же она припомнила сама себе, что Хамада сбежать не смог. И Такахаси тоже. Несмотря на все их огромные счета в банках, бесчисленное количество недвижимости и наличие вооружённой до зубов охраны. Да и тот факт, что Портовая мафия знала об отце Аяко и его семье в Окаяме, окончательно отметал все мысли о побеге. Она не сможет так с ним поступить. У него ведь только-только всё наладилось — отсутствие постоянного контроля за жуткой способностью дочери, тяжёлой службы и обременительных отношений. Он заслуживал лучшего и имел полное право на спокойную жизнь. Аяко посмотрела на почти прозрачные паутинки шрамов, покрывавшие её руки до самых локтей и служащие напоминанием о скрывающейся внутри силе. Она не сможет использовать «Синеву небес», чтобы защитить отца. Ей банально не хватит на это навыков — кровью она истечёт раньше, чем успеет вырастить необходимое для защиты количество стеблей. А если вспомнить то, как использовали свои способности двое женщин-эсперов из Портовой мафии, то шансы выжить и вовсе скатывались к нулю. Предупредить отца заранее и попросить бежать будет ещё более невыполнимо. Он наверняка потребует объяснений, начнёт ругаться и, скорее всего, не поверит ей вовсе. Ведь у него там дом, семья, работа — какой ещё побег и от кого? А ведь это всё будет потерей такого ценного времени. Пока же сама Аяко будет пытаться покинуть Йокогаму, люди из мафии могут оказаться уже у его двери. И всё будет кончено. Руки сами по себе сжались в кулаки и наконец перестали нервно подрагивать. Ничего не мотивирует лучше, чем безысходность. На данный момент выбора у неё всё равно не было, так что выполнять задание придётся в любом случае. Начать думать о том, чтобы отказаться от всего этого и сбежать можно будет лишь после того, как она хотя бы примерно поймёт, насколько серьёзно настроена мафия. Может, после этого задания они и сами вышвырнут её. И тогда даже не придётся пугать отца и впутывать его во что-то подобное. Только теперь было важно нигде ненароком не пораниться. Если «Синева небес» вырвется на свободу при таком большом скоплении людей — она точно пропала. Нужно было сделать всё максимально быстро и аккуратно. Девушка откинула со лба выбившуюся прядь и широким шагом устремилась к разговаривающим охранникам. Не успела Аяко продумать своё приветствие, как губы сами по себе разомкнулись, и она произнесла: — Добрый вечер! Я журналистка из «Вестника Йокогамы». Я немного опоздала, но мой начальник уже находится на мероприятии. Могу ли я пройти? Высокий блондин опустил на неё хмурый взгляд, а следом за ним к девушке обернулись уже и все остальные. — Хм, как странно… Все Ваши коллеги уже давно прибыли. Как же Вы могли приехать отдельно от них? — недовольный тон охранника напряг Соно, но она постаралась сохранять самообладание и не поддаваться панике. — Понимаете, мне было необходимо закончить работу по паре важных поручений. Главный редактор в курсе, он сам меня отправил. Повисла пауза, а подозрительных взглядов стало только больше. Дело шло паршиво. Если они решат позвать Ямасаки, то всё сразу вскроется. — Ах, да! Вот мой пригласительный! Я такая глупая, чуть не забыла о нём! — стараясь выглядеть уверенно и беззаботно, Аяко поспешно вытащила из кармана сумки цветной билет и протянула охраннику, стоящему ближе всех ко входу в особняк. Он покрутил его и, удостоверившись в подлинности, ещё раз окинул опоздавшую девушку взглядом. Соно лучезарно улыбалась, однако внутри неё всё готово было оборваться. Кто же мог представить, что с первым же этапом выйдет такая задержка. — Ладно, проходите. Только предупредите своего начальника, чтобы больше такого не было. В следующий раз мы в неположенное время никого пускать не будем. У нас приказ. — Поняла! Огромное спасибо! — девушка поклонилась так резко, что у неё помутнело в глазах. Когда они осмотрели её фотосумку и отошли в сторону, она почти влетела в сад перед старинным особняком. Аяко ликовала — вот она и внутри. Теперь осталось самое главное — не попасться на глаза коллегам, пробраться в дом и найти что-нибудь компрометирующее. Всего-то.***
Вечер был на удивление хорош, однако Соно не могла им насладиться в полной мере. Вот уже три часа она бегала из угла в угол, скрываясь от чрезмерно активных Сакуры и Тетсуи. Эти неугомонные голубки успели пообжиматься в каждом укромном углу и дважды чуть было не натолкнулись там на прячущуюся Аяко. Только чудом она успевала скрыться так, чтобы не попасться на глаза изрядно подвыпившему редактору Ямасаки. Нервы были на пределе. Она не только ничего не нашла, но даже не смогла толком приблизиться к самому Кичиро Сугимото. Лишь только попав на территорию особняка, она смогла мельком увидеть его с женой и дочерью во время одного из обращений к гостям. Однако после подойти к нему ближе чем на расстояние десяти метров не удавалось — личный телохранитель и многочисленная публика не отходили ни на секунду. А ведь время на поиск компромата стремительно сокращалось, да и сама вечеринка неуклонно шла к своему логическому финалу. Весь первый этаж старинного особняка был заполнен разной величины важными персонами и снующими туда-сюда официантами. Тут уже явно искать было нечего, но девушка на всякий случай всё же обошла почти каждую комнату и с задумчивым видом осмотрела шкафы, портреты и безумно дорогие антикварные вазы. Результат был неутешительным — ничего из ряда вон выходящего, кроме баснословного богатства. Она вспомнила небольшой репортаж, который наспех прочла, когда искала на их сайте информацию о Сугимото. Новость была посвящена дому, в котором сейчас проживала вся семья известного банкира. Почти двухсотлетний особняк в очень непривычном для Японии викторианском стиле, проданный на аукционе почти за 4 миллиона долларов. Тогда это приобретение Sugimoto Financial Group не обсуждал только ленивый. И теперь Аяко стояла под этими пятиметровыми расписными потолками и думала лишь о том, сколько же денег крутится в руках человека, за которым она так беззаботно согласилась проследить. Роскошь интерьера, блюд, нарядов приглашённых угнетала Соно, привыкшую к скромности маленькой квартирки и простоте своих вещей. Она чувствовала себя настолько не вписывающейся в эту галдящую элитную массу, что от осознания собственной чужеродности на душе становилось невыносимо гадко. Слишком много денег принадлежало такому маленькому количеству людей. Неужели они чем-то настолько лучше других, что им достался этот золотой билет в жизнь? Они ведь никого не спасают, не учат ничему полезному, не совершают открытий. Многие и вовсе лишь прожигают то, что досталось им по наследству от родственников. Так почему же кому-то приходится гробить своё здоровье и карьеру во имя общества и страны, а кто-то получает всё и сразу? Почему Аяко должна выполнять такие опасные задания, чтобы просто выжить, а кто-то никогда и не попал бы в подобную ситуацию? Мрачные мысли без остановки сменяли одна другую, а закипающее раздражение адским пламенем прожигало внутренности. Кто-то из редакции ведь специально подставил её. И она каждый день встречается с этой крысой в офисе, может, даже сидит с ним в одном кабинете. И этот человек виновен в том, что теперь её жизнь и жизнь её семьи зависели от жестоких убийц из Портовой мафии. Самое ужасное было в том, что узнать всю правду она сможет лишь тогда, когда сама станет преступницей. Из размышлений её вырвал резкий толчок в плечо. Аяко отшатнулась в сторону, успев заметить стремительно пролетевшую мимо копну иссиня-чёрных волос. Следом взгляд зацепили взметнувшиеся полы пышного алого платья и блеск брендовых туфель. Дочь Сугимото. Куда это она так спешит посреди собственного дня рождения, когда все гости ещё в особняке? Соно медленно развернулась и выждала пару минут. За это время девчонка не успеет далеко уйти, но и сама журналистка не будет выглядеть подозрительно. Она отправилась на второй этаж — скорее в свою комнату или туалет. Нужно прошмыгнуть следом и не попасться на глаза охране. Девушка аккуратно приподняла ткань платья у бёдер, чтобы чересчур длинный для её маленького роста подол не мешал подниматься по лестнице, и осторожно двинулась по направлению движения дочери банкира. Почти было успев подняться на пару ступенек, она нос к носу столкнулась с одной из официанток. А за её спиной она увидела охранников, выстроившихся в шеренгу вдоль последних ступенек. — Прошу прощения, но гостям вход на второй этаж запрещён. Я могу Вам чем-то помочь? — вкрадчивый голос и мягкая улыбка несколько убавили пыл почти взревевшей в голос Аяко, однако ситуацию это не спасало. Как же ей туда попасть, если здесь столько людей? — Ой, извините, я просто искала дамскую комнату. Понимаете, всё это шампанское и фрукты… — Соно гнусаво захихикала и сама поразилась тому, как же противно сейчас звучал её голос. Похоже, она всё же слишком сильно нервничала. План с проникновением на вечеринку рассыпался прямо на глазах. Оставалось каких-то жалких три часа до истечения срока, данного ей мафией. Что же делать? Она бы могла попробовать переодеться в официантку, как это часто показывают в фильмах, но где она возьмёт форму, как достанет бейдж и что будет делать, если подмену заметят? Слишком сложно. По стене подняться будет невозможно — скорее всего, все окна наверху закрыты, камеры расположены по всему периметру здания, да и какой к чёрту из неё скалолаз? Пожарная лестница здесь отсутствовала, другого входа не было, а пройти туда было не с кем. Паршиво. Совсем паршиво. Девушка вновь спустилась на первый этаж и поплелась в сторону туалета, путь к которому ей услужливо подсказала чересчур дотошная официантка. Она была настолько расстроена, что даже не попыталась что-то у неё спросить — толку от этого всё равно не будет. Да и зачем было лишний раз давать возможность себя запомнить? Если охранники на входе уже и могли забыть об опоздавшей журналистке, то персонал явно заметит неладное, если она начнёт задавать неуместные вопросы. Аяко достала из заднего кармана фотосумки свой потрёпанный телефон с каким-то откровенно нелепым мишкой-брелоком. Она перестала им пользоваться больше трёх лет назад, но так и не решалась выкинуть. Как оказалось — совсем не зря. Теперь он стал почти единственной её связью с отцом, которого увидеть в ближайшее время совсем не представлялось возможным. Наверное, стоило позвонить ему и всё рассказать. Этот номер и телефон не были никому знакомы, так что отследить звонок будет сложнее. Он вновь отругает её за потерянный мобильный, спросит, где она нашла настолько старую вещь. Стоило предупредить его об опасности и попросить бежать. Он ведь полицейский — сможет что-то придумать. А она пока поедет на переговоры с Портовой мафией и попытается убедить их отпустить её. Соно по памяти набрала знакомый номер и нажала на вызов. Пока монотонные гудки протяжно выли из динамика, девушка не могла отогнать от себя мысль о том, какой опасности она сейчас может подвергнуть отца, его жену и маленького ребёнка. Если она ошибалась — их убьют в самое ближайшее время после этого рокового разговора. Но если она провалит задание, то итог будет таким же. От стресса сводило живот и подрагивали колени. Как рассказать отцу обо всём этом? Будет ли он проклинать её за то, что она подставила их всех под удар? Если их убьют — как она будет с этим жить? Глаза нещадно жгло, но слёз не было. Ком в горле мешал нормально глотать, а вспотевшие ладони то и дело приходилось вытирать о дорогущую ткань роскошного платья. Девушка подошла к высокой двери туалета и дёрнула ручку. Занято. Как и ожидалось. Отец всё ещё не отвечал, но она продолжала упрямо ждать. Дабы по закону подлости случайно не столкнуться здесь с Сакурой, Аяко завернула за угол и оказалась рядом с небольшим тёмным помещением. Ради интереса заглянув внутрь, она почти сразу определила назначение комнаты — это была кухня. Похоже, что её уже давно не используют. Даже деревянные полы сохранились. Вдруг тут могли что-то спрятать — наркотики, украшения, деньги, документы. Стоило попробовать поискать это. Всё равно отец не отвечал. Соно сбросила вызов и, оглядевшись по сторонам, прошмыгнула внутрь. Дверь она предусмотрительно закрыла и подпёрла первым же попавшимся стулом. Шкафы и столы были покрыты толстым слоем чего-то липкого, а углы плотно затянуты десятками слоёв серебристой паутины. Выглядело всё так, словно сюда никто не входил уже лет сто. Девушка отодвинула выцветшую шторку, и в воздух поднялось небольшое облако пыли. В носу тут же засвербело. Аяко поспешно прикрыла лицо рукой, но от приступа чихания её это не спасло. Как же тут грязно. Вряд ли здесь кто-то мог что-то прятать. Соно осмотрела все полки в небольших кухонных шкафах, предусмотрительно взяв в руки одноразовую салфетку, чтобы ненароком не оставить свои отпечатки. На таком толстенном слое пыли их будет видно лучше, чем при криминологической дактилоскопии. Однако найти ничего, кроме напуганных пауков и десятков ссохшихся трупиков мух, так и не удалось. Аяко уже развернулась обратно к выходу, как её внимание привлекла широкая деревянная доска. Она стояла на столе и очень неровно опиралась на створки небольшого шкафа-пенала. Идеальное место, чтобы спрятать что-то от посторонних глаз. Согласившись со своими выводами, девушка поспешила к странной находке и, навалившись всем телом на толстую шершавую поверхность, она отодвинула доску в сторону. За ней оказалась небольшая дверца с резной ручкой. И тут пришло озарение. Старинный особняк в викторианском стиле. Кухня для прислуги. Несколько этажей. Пищевой подъёмник. Это было до ужаса логично, ведь если здесь всё сохранилось в первоначальном виде, то точно должен был остаться небольшой лифт, встроенный в стену и служащий для подъёма еды на разные этажи дома. Небольшую дверцу подъёмника с трудом, но удалось отодвинуть. Аяко заглянула внутрь и увидела лишь плотный стальной канат. Именно по нему раньше ездила небольшая кабина, в которую и ставились подносы с едой. Теперь же ему предстояло выдержать вес человеческого тела. Девушка оценила размер шахты и с облегчением осознала, что она сможет туда поместиться. Поднимется на второй этаж таким путём. И никто её не заметит. Оставалось лишь надеяться, что вторая дверца не будет замурована. Соно опустила глаза на длинный подол платья, уже изрядно потрёпанный и потемневший от кухонной пыли. С такой красотой она точно не сможет влезть в лифт. Но не рвать же его! Аяко подхватила нижние края наряда и, подняв их к поясу, завязала узлом между собой. Получилось не совсем красиво, но зато ноги теперь были свободны. Перекинув ремень сумки через грудь, девушка сняла туфли и наспех затолкала их рядом с фотоаппаратом. Готово. Совершить подъём по канату оказалось куда сложнее, чем ей казалось. Руки то и дело соскальзывали, а ноги не могли нормально опереться о стены. Но отступать было поздно. Ведь если она сейчас расслабится, то полетит вниз через весь этаж. На секунду тяжело дышавшая Аяко остановилась и посмотрела наверх, однако не смогла ничего там увидеть. Кромешная тьма. Неизвестно, сколько же ей ещё осталось вот так карабкаться вверх. И есть ли в этом смысл. Из последних сил сделала ещё один рывок, подтянулась и стукнулась макушкой о потолок шахты. Это конечная точка. Наощупь она нашла контуры двери и, держась на одной дрожащей руке, толкнула преграду вперёд. Шахту залил тусклый свет. Она попала в гладильную комнату. Сопящая и взмокшая от напряжения девушка выпала на пол, некоторое время оставаясь лежать без движения. Получилось! Получилось, чёрт возьми! Только было Аяко поднялась на ноги и собралась выйти в коридор, как в кармане завибрировал телефон. На экране высветился номер отца. Похоже, что он наконец увидел её пропущенный. Но сейчас уже был не лучший момент для разговоров, поэтому Соно коротко написала ему, что всё в порядке и отключила мобильный. Нужно торопиться. Вечеринка закончится через час. И тогда она уже не сможет незаметно выбраться из дома. Девушка выскользнула из своего укрытия и перебежками направилась вглубь широкого коридора, в направлении комнат с высокими резными дверьми. За ними явно были спальни хозяев — находятся в самом дальнем углу дома, здесь нет охраны и отсутствует прислуга. Аяко подбежала к ближайшей двери и осторожно потянула ручку на себя. Открыто. Еле сдержав вздох облегчения, она быстро прошмыгнула внутрь. Кровать с высоким кружевным балдахином, пуф на золотых ножках, огромный шифоньер и плазменный экран, размером с целую стену. Журналистка осмотрелась и на противоположной от входа стене увидела портрет. Знакомое миловидное лицо с почти обсидиановыми волосами. Дочь Сугимото Кичиро — Кимико. Это была её комната. Девушка прислушалась и, не заметив ничего подозрительного, принялась за осмотр комнаты. Она заглянула в выдвижные ящики небольшого туалетного столика, прощупала пуф на предмет скрытых в нём вещей, перерыла комод и шкаф. Только куча дорогих тряпок, сумок, туфель и всякого девичьего барахла. Кроме небольшого розового вибратора, от вида которого Аяко покрылась румянцем до самых ушей, ничего криминального найти не удалось. Сев на пол и попытавшись сдвинуть прикроватную тумбу, девушка заметила под изголовьем кровати небольшую плоскую коробочку. Вытащить её удалось только с третьего раза. И результат стоил того — внутри были наркотики. Пакетики с белым порошком, самокрутки и несколько десятков таблеток. А девчонка-то совсем не так проста, как кажется. Соно достала из сумки небольшой фотоаппарат и сделала пару кадров. Юная дочь банкира-Сугимото — наркоманка. Идеальный компромат. Девушка сделала ещё несколько фото с комнатой и коробкой, лежащей на широкой белой кровати. Удостоверившись в том, что всё было хорошо видно, она спрятала запретный клад обратно и направилась в сторону двери. В коридоре послышались шаги. Кто-то стремительно шёл именно в эту сторону. От страха сердце сжалось до микроскопических размеров. Аяко со всех ног рванула к огромному шифоньеру и, еле-еле открыв широкую дверцу, нырнула внутрь. Её поглотила темнота, сладковатый запах духов и мягкие ткани одежды. Вот незадача! Надо было уходить раньше. Теперь её найдут и затем уж точно сдадут полиции. А ведь она только нашла то, что нужно. Столько трудов насмарку. В комнату вошли двое, и дверь бесшумно закрылась. Замок защёлкнулся. Соно вжалась спиной в одежду, стараясь как можно сильнее уйти в спасительную темноту шкафа. Пульс отдавался мерными ударами во всём теле, а руки тряслись. Только бы не заметили. Женский голос звучал совсем тихо, а мужской наоборот — почти срывался на крик. Они спорили. — Блять, да сколько уже можно! Ты ведь знаешь, как я к этому отношусь, Кими! Мне не нравится, когда ты так ведёшь себя с этими сопляками! Прекрати крутить перед ними хвостом, как течная сука! Хочешь, чтобы я разозлился? — Зачем ты так? Знаешь ведь, что я просто стараюсь быть вежливой. Это всё лишь для отвода глаз. — Вежливой? Да ты сосалась с тем прыщавым ублюдком прямо у меня на глазах! Как ты нахер хочешь, чтобы я реагировал на это?! — Это всё несерьёзно. Ты ведь знаешь, что я только твоя девочка. И люблю только тебя. Аяко вслушалась в разговор и внезапно для себя поняла — она знала этот голос. Сугимото Кичиро. Это был он. Но с кем он так спорил? С женой? Да нет, странный какой-то диалог для супругов. В комнате стало тихо, но затем послышались причмокивающие звуки поцелуев. За ними последовал тихий стон и еле слышный шорох одежды. Не сдержав своего любопытства, Соно аккуратно приблизилась к дверцам шифоньера и совсем слегка отодвинула одну из них. То, что она увидела, повергло её в шок. Тошнота скрутила живот в болезненных спазмах, а пальцы зажали губы, сдерживая вскрик. Банкир Сугимото Кичиро, человек с самой безупречной репутацией во всей Японии, прямо сейчас слился в жарком поцелуе с молоденькой девушкой. Если точнее — с Кимико Кичиро. Его дочерью. Аяко во все глаза смотрела на это отвратительное зрелище и не могла оторвать взгляд. Ей было настолько противно и жутко, что она просто не верила тому, что видела. Пальцы её совсем не слушались, но она все же медленно вытянула из сумки камеру, поднесла к небольшому зазору между дверцами и нажала на кнопку. Фотоаппарат бесшумно зафиксировал картину, от которой у каждого нормального человека зашевелились бы волосы на затылке. Родной отец. С дочерью. Банкир. Миллиардер. Богатейший и известнейший человек. Педофил и извращенец. Соно запоздало поняла, что улыбается. Ужас и отвращение сменились ликованием. Она всё же справилась. Всё было не зря. Портовая мафия точно оценит такую информацию. Этот компромат мог уничтожить весь его бизнес за считанные дни. И ведь даже жаль его не было.***
Девушка просидела в шкафу почти полчаса. От недостатка воздуха и нервов кружилась голова и темнело в глазах. Кичиро ушёл почти сразу, но вот его дочь всё ещё оставалась в комнате. Она с кем-то переписывалась по телефону, а затем прилегла на кровать. Аяко почти ненавидела её. Спустя ещё десять минут, Кимико поднялась и направилась в сторону шифоньера. И вот тут спрятавшейся Соно стало совсем не по себе. Если она её увидит, то вызовет охрану. Придётся её остановить. Однако если она на неё нападёт — будет ещё хуже. Да и где гарантии, что за дверью не стоит вооружённый телохранитель? Девчонка подошла совсем близко и схватилась за ручку, но её остановил отец. Он приоткрыл дверь в комнату и грубо рявкнул: — Что ты тут возишься? Гости уже скоро разойдутся! Нужно идти задувать свечи на торте! Шевелись! Кимико отвернулась от шкафа и послушно отправилась за отцом. Спасена. Соно подождала несколько минут и вышла из своего укрытия. Она всё еще не могла прийти в себя от увиденного. Во рту было сухо, как в пустыне Сахаре. Она провела шершавым языком по потрескавшимся губам и медленно подошла к двери. Было тихо. Осторожно выглянув в коридор, девушка поспешила обратно к пищевому подъёмнику. Спуститься же по нему оказалось намного сложнее, чем подняться. Сил держать собственный вес не хватало, поэтому руки сильно соскальзывали. Грузно приземлившись на ноги, Аяко выскочила обратно в кухню и заметила содранную кожу на ладонях. Плохо. «Синева небес» была сейчас совсем не нужна. Девушка вытерла руки о уже совсем почерневшую салфетку, развязала платье, надела туфли и отряхнулась от пыли. Спокойно. Она уже справилась со всем. Осталось только уйти. И всё. С первым заданием будет покончено. Аяко убрала стул, державший дверь, и вышла из кухни. Тут-то её вновь заметила уже знакомая официантка. — Простите, мисс, а что Вы здесь делали? Сюда нельзя заходить, — она окинула журналистку недовольным взглядом и сложила руки на груди. Соно уставилась на неё в изумлении, а мозг начал судорожно придумывать оправдание. Её актерские навыки были ужасны, но ведь не расскажешь же правду! Нужно было импровизировать и косить под законченную дуру. — Ой, понимаете, у меня совсем всё плохо с ориентированием на местности. Я подумала, что это выход на террасу. Хотела подышать воздухом. Мне что-то нехорошо стало в зале. И, заметив напряжённое лицо официантки, показательно осела на пол. Вот только бледность и усталость имитировать не пришлось — ей действительно было плохо. И сейчас нужно только убедить её, что она не делала ничего подозрительного. Девушка же приподняла бровь, но помогла вздыхающей журналистке подняться. Она взяла её под локоть и почти силой потащила за собой. — Думаю, Вы перебрали. Вам пора идти. Они прошествовали позади затихшей толпы гостей, замерших в ожидании торта и во все глаза смотрящих на счастливую супружескую чету Сугимото. Их дочь стояла рядом и держала в руках огромную коробку с яркой лентой. Самый торжественный момент. Триумф лицемерия и лжи. Официантка вывела странноватую девушку за пределы особняка, попросила охрану проследить, чтобы она села в такси и уехала. Похоже, она считала, что таким образом избавляется от пьяной журналистки, рыскающей в поисках сенсации. Но ведь она и предположить не могла, что собственноручно помогла Аяко без проблем покинуть дом. И когда Соно наконец увидела из окна машины удаляющиеся шпили злополучного особняка — она почти расплакалась. Задание было выполнено. Ей нужно только дождаться звонка от мафии и отдать им все снимки. Огни ночной Йокогамы причудливыми разноцветными бликами отражались на уже потрепанном платье, а Аяко всё держала в руках выключенный телефон. Она понимала, что так и не позвонит отцу сегодня. И ничего не расскажет. Потому что если ставить на чаши весов их жизни, то его явно перевешивала. Поэтому для начала ей нужно убедить его и Хитоми уехать ещё дальше, а потом, ради их сохранности, на время оборвать контакт. И затем уже самой разбираться с работой на Портовую мафию. Если вдруг Аяко ошибётся, то пусть её семья не будет отвечать за это.