Арахнид

Нужную ему информацию Пеппер и Роуди передали ему через несколько дней, сопроводив документы своими комментариями и предлагая при необходимости встретиться. Тратя всё свое свободное время в библиотеке университета, Тони пытался придумать то, как ему воплотить его идею в реальность, ведь данные Пеппер подтвердили, что подобных запретов в патенте нет, а сведения Роуди доказали, что применение империуса не к живому объекту не отслеживается отделом магического надзора и воспринимается их локаторами как обучение. Осталось только придумать, как заставить магию стать плотной, принять конкретную форму и подчиняться воле Барнса. То есть осталось практически невозможное. В очередной раз со злостью перечеркнув все свои расчеты, Тони отшвырнул от себя карандаш, который от удара разломился на две части. - Проклятье, - под нос себе пробурчал Тони, поднимаясь и идя на свою мини-кухню, чтобы заварить уже неизвестно какую по счеты чашку кофе. – Джарвис! – позвал Тони Эдвина, которого, как главу рода, называли строго по фамилии, после этого делая первый глоток обжигающего кофе. - Слушаю, молодой господин, - произнес появившийся после тихого хлопка эльф, склоняя голову в поклоне. - Принеси мне из особняка «Трансфигурация из живого в мертвое и обратно» Минервы Фессалонийской, - указал Тони, вновь садясь за свой стол и порывистым жестом скидывая уже ненужные расчеты, чтобы освободить себе место. - Простите, молодой господин, - начал Джарвис, выпрямившись и одернув на себе смокинг, - но насколько допустимо перемещать такую реликвию в мир магглов? - Чертовски разумно, - раздражаясь, сквозь зубу ответил Тони, подтягивая к себе чистые листы, - потому что ты отдаешь ее мне, а не миру магглов. Тащи уже. Или мне нужно пойти за ней самостоятельно? – не вытерпев, уточнил Тони, посмотрев на эльфа, чьи большие уши непроизвольно опустились: несмотря на то, что семья Джарвис служила им со времен самой Когтевран и стала им очень близка, любое недовольство хозяина приносила боль эльфам. - Никак нет, молодой господин, - склонившись в поклоне еще ниже, проговорил Джарвис, исчезая. Получив нужную ему книгу, Тони читал ее всю ночь, отвлекаясь на очередную чашку кофе или маггловские бодрящие напитки, сделанные на основе глюкозы. Однако ощутимых результатов это не дало. Минерва, главная жрица в храме богини Афины, рассказывала о способах трасфигурировать человека или животное в вещь и обратно без причинения тому травм и увечий. Процедура была сложная, требующая высокого уровня магии, невероятной концентрации и предварительной подготовки, но совершенно не давала подсказки Тони, как ему заставить живую магию стать плотной и напрямую подчиниться чужой воле. Когда за окном заиграл рассвет, Тони с усилием провел ладонями по лицу, сгоняя все равно накатывающую сонливость, и пошел в душ, дабы хотя бы визуально привести себя в порядок. Несмотря на то, что занятия в маггловском университете не наводили на него скуку, как это происходило с учебой в Хогвартсе, в этот день Тони не собирался идти на лекции и практики, прекрасно понимая, что возможность сделать что-то лучше своего отца и наконец-то доказать ему, что его гипотеза верна, будет сжирать его изнутри. Его отец был героем для магического общества, гением, которого никто не мог превзойти. Прошло уже столько лет со Второй мировой войны, но имя Говарда Старка до сих вызывало трепет у простых магов. Ведь из поколения в поколение, от семьи к семье передавались рассказы о том, что только благодаря гению Старка все магическое население Великобритании осталось в целости и сохранности. О всех тех событиях рассказывали на уроках истории, описывали в книгах и даже в Министерском магическом театре огромной популярностью пользовался спектакль «Непростительная сила». Конечно, Тони понимал, что отец заслужил эту славу. Для сохранения подлинной версии событий Говард снял копии воспоминаний многих непосредственных участников тех событий: свои, капитана Николаса Фьюри, министра магии Мэттью Эллиса, младшего невыразимца Фила Колсона и многих рядовых бойцов, непосредственно участвовавших в сражениях, - поэтому Тони практически своими глазами видел всю ту правду, которую иногда даже преуменьшали, чтобы благодарность магов не перешла в крайнюю степень помешательства. Вторая мировая война изменила жизнь не только маггловского населения планеты, но и магов. Она во всей неприглядной красе продемонстрировала то, что к подобным столкновениям с маггловским оружием, маги оказались не готовы: Протего не спасало от бомбардировок, ударных волн и обрушающихся зданий. Но так как других способов защиты у них не было, то время превратилось для магов в период выживания. Маггловское правительство настаивало на том, чтобы маги вышли на передовую, но тогда их спасением стал Статут о секретности, предписывающий обязанность магов скрывать свои способности от маггловского населения и не использовать свои силы во вред обычных людей. Разумеется, премьер-министр Великобритании был недоволен таким ответом, но только вступивший тогда на пост Министра магии Мэттью Эллис был непреклонен: ему нужно было спасти и без того малочисленное население магической Британии, а не бросать их под снаряды и танки во имя сомнительной цели. Единственным спасением для магов было спрятаться от этой войны. Чистокровные волшебники, имеющие родовые поместья, перебрались в их подвалы. Мрачные, сырые, предназначенные для узников, а не проживания владельцев, но все же хоть как-то спасающие от обстрелов. Всех остальных, не имеющих собственного укрытия, разместили в Министерстве магии и Хогвартсе, подземные этажи которых были магически увеличены и приспособлены для проживания большого количества людей. Единственной связью с внешним миром были домовики, именно они при необходимости посещали Гринготтс, искали места, где еще можно было купить продукты. Но министр Эллис прекрасно понимал, что долго они так продержаться не смогут, им была нужно система защиты, которая позволит хотя бы в пределах магических кварталов и поселков обеспечить безопасное существование. На экстренном совещании у министра Магии временно исполняющий обязанности главы Отдела тайн – капитан Николас Фьюри выступил с инициативой образования нового подразделения под названием «Щит». - Щит? – переспросил министр Эллис, с нескрываемым нервным раздражением, вызванным, как ему казалось, глупым предложением. – Я всегда думал, что «щит» - это то, что нас и должно спасти, а не название наших же с вами встреч, - закончил он, жестом обводя присутствующих, давая понять, что все, кто мог бы в этой идее поучаствовать и так здесь. - А с чего вы решили, что речь идет о присутствующих? – не проникнувшись негодованием министра, спокойно произнес Фьюри, откинув голову чуть набок и взглянув на Эллиса слегка насмешливым взглядом. - Капитан Фьюри, - рыкнул министр Эллис, - если вам есть что сказать, то говорите. Оставьте свои загадки для своего отдела. Пожав плечами, мол «всенепременно», Фьюри заговорил: - На протяжении последних десятилетий прошлые министры магии только и делали то, что старались показать магглам, что мы не опасны и сжигать на кострах нас не нужно. - В этом был смысл, Фьюри, - перебил его министр Эллис. - Конечно, - елейно протянул Фьюри, давая всем понять, что настоящий смысл его ответа полностью противоположен сказанному. – Именно поэтому мы сейчас оказались с пустыми руками перед глобальной угрозой. - Что ты хочешь сказать? – сдерживая раздражение, спросил Эллис, зная по переданной ему информации, что Фьюри говорит мало, но по делу. - В нашей стране есть маги, разрабатывающие боевые и защитные заклинания, создающие артефакты, но никого из них прошлые министры не поддержали, отказавшись внедрять их изобретения в правоохранительную систему страны, - продолжил Фьюри, наблюдая за реакцией Эллиса, который все так же был настроен скептически. - Если бы их идеи были действительно стоящими, то им бы никто не отказал, - парировал министр Эллис, действительно не представляя иного варианта. - А если я скажу, что существуют страшные по своей силе заклинания, способные мгновенно убить человека, заставить его испытывать нестерпимую боль или подчинить его разум? – с ухмылкой на губах спросил Фьюри. - Я скажу, что согласен насчет страшности этих заклятий, - нахмурив брови, ответил Эллис, сцепляя руки за спиной: ощущение того, что он многое упускает или не знает, не доставляло ему комфорта. - Но их можно использовать против наших врагов, - продолжал давить Фьюри. – Убивать их, как они убивают нас. Пытать, как они пытают нас. Или добраться до главных действующих фигур в этой войне и заставить их уничтожить самих себя или прекратить войну. - Вы предлагаете ввязаться в войну, - не выдержал главный аврор Обадайя Стейн, вклиниваясь в полемику. – А мы говорим о том, как нас всех защитить. Чувствуете разницу? – гадко усмехнувшись, уточнил он с надменностью в тоне. - Человек способный изобрести такое, - сделал акцент Фьюри, - способен и защитить нас всех. - И кто же этот гений? – с нескрываемой издевкой выплюнул Стейн. - Удивлен, что вы так мало знаете о своем лучшем друге, - вернув тому надменную шпильку, проговорил Фьюри, а затем, повернувшись к Эллису, озвучил: - Говард Старк. Гениальная голова не дает ему покоя, поэтому свою работу он не прекращал. Мы часто привлекаем его как стороннего эксперта при возникновении сложностей. Убежден, что ему будет, что нам предложить. - Потомок Когтевран? – уточнил Эллис, обращаясь к своему заместителю, после подтверждающего кивка которого он продолжил: - Так вызывайте его сюда. - Нет, министр, - отрезал Фьюри, - вы меня не услышали. Старк изобретатель, а, как и любой изобретатель, он озабочен вопросом сохранения авторства за своими изобретениями. Он не подарит вам ни одну из своих технологий, если они не останутся его. Ему не нужны деньги, которые вы за них можете заплатить, - предугадывая ход мысли министра, опередил его Фьюри. – Ему нужны гарантии, признание и предоставление бесконтрольной свободы изобретательства. Именно поэтому я и предлагаю создать под него подразделение в рамках Отдела тайн. У него есть единомышленники, не такие гениальные, как он, - сразу отметил Фьюри, дабы Эллис не вознамерился поискать вариант попроще, - но они будут ему хорошей помощью. Он соберет под себя коллектив, но их нахождение в составе Отдела тайн обеспечит им обособленность ото всех иных структур Министерства, устроивших неимоверную бюрократию для патентования новшеств и заставляющих хранить все тайны и секреты изобретений сотрудников в общем архиве министерства. - Вы простите слишком многого, - указал Эллис. - Больше, чем стоит безопасность магического мира? – с усмешкой выдал Фьюри, понимая, что у министра нет иного выхода, как принять его предложение. - Один человек… - начал Эллис. - Гений, - поправил его Фьюри. - Один гений, - делая Фьюри услугу, произнес тот, - не способен спасти мир. - А вы попробуйте, - усмехнулся Фьюри, поднимаясь с кресла за совещательным столом и проходя мимо стоящего у окна Эллиса. – Терять вам все равно нечего. Ах, а да, - картинно «вспомнил» Фьюри, повернувшись к Стейну, - и в войну нам все равно придется ввязаться, правда не на передовой, а тайно. Но раз Аврорат не способен выполнять подобные функции, то это сделают мою люди, - переведя взгляд на Эллиса, Фьюри закончил: - Конечно, после того, как Старк обеспечит их защиту. С того совещания жизнь Говарда Старка, а вместе с ним и всего магического мира изменилась. Условия Фьюри Говарда устроили, но работать он стал только, когда они подписали положение о подразделении «Щит» и его трудовой договор. Убедившись, что он будет работать на своих условиях и только под непосредственным контролем Фьюри, Говард Старк предложил магическому миру решения их проблем. В первую очередь он продемонстрировал работу тех заклинаний, о которых рассказывал Фьюри на совещании. - Непростительно, что ты их скрывал, - резюмировал Стейн, озвучив мысли все присутствующих. С тех пор триаду заклинаний: убийственного «Авада Кедавра», болевого «Круциатус» и подчиняющего «Империус», - стали называть «Непростительными». Именно благодаря им авроры смогли обеспечить относительную безопасность на территории магического мира: периодически высаживающиеся войска врагов, забредающие на магические территории, встречали незамедлительную или мучительную смерть, а союзные войска или случайно оказавшиеся там люди уводились из магического мира при помощи подчиняющего воздействия. Но, разумеется, основная работа кипела вокруг возводимой над всем магическим миром защитной системы. «Купол Старка», как его назвал Фьюри, заменил до этого иллюзорную защиту, способную только отводить внимание простых людей от магических объектов, на реальный магический щит. Старк признавал, что он не совершенный, потому что поглощал только пять боевых снарядов, после чего требовал своего обновления специально обученными магами, но лимит в пять снарядов был лучше, чем разрушения после первого же удара. Во все основные места магического мира были направлены невыразимцы, призванные поддерживать «Купол» в случае появления повреждений, что дало возможность специальному отряду Отдела тайн заняться ликвидацией глобальной угрозы без оглядки на безопасность обычных магов. Завершение Второй мировой войны не принесло магическому миру полноценного облегчения. Они слишком явственно понимали, насколько они беспомощны и беззащитны перед магглами, которых принято считать менее развитыми созданиями. В состав Щита были переведены все те сотрудники, которые поддерживали «Купол» на протяжении войны: обновленный вариант защитного барьера выдерживал куда более сильные воздействия, обладал иллюзорно-отталкивающими чарами, но требовал соответствующего магического обслуживания, а, значит, и персонала. Однако Говард не был доволен положением вещей… - Что не так? – спросил Фьюри, привычно проводя обеденное время со Старком в своем кабинете. Старк не спешил отвечать на вопрос, ведь прекрасно понимал, что тот интересуется не его практически не тронутой порций еды, а более серьезными вещами. - Безопасность, - издалека начал Старк, - это не только умение защитить себя. - А конкретнее, - заинтересованно предложил Фьюри, укладывая предплечья на стол и подаваясь чуть вперед. - Если я отберу у тебя палочку, что ты мне сможешь сделать? – спросил Старк, выжидающе смотря на друга. - Я много чего мо… - с усмешкой протянул Фьюри. - Ник, я не о тебе конкретно, ты же понимаешь, - остановив бахвальство Фьюри, прервал его Старк. - Обычный маг – ничего, - серьезно ответил тот. - Авроры тоже обычные маги, - подметил Говард, - да, Стейн заставляет их поддерживать хорошую физическую форму, чтобы они могли преследовать преступника, уворачиваться и прочее, но стоит отобрать у них палочку и можно считать бой оконченным. Если даже не жизнь. - Беспалочковой магии не существует, - напомнил Ник, зная, что подобная идея давно мучает Говарда. - Я знаю, - с досадой согласился тот, понимая, что ограничен своими знаниями и способностями, не позволяющими ему разгадать эту загадку. – Но ведь заклинания можно создать заранее. - Извини? – недоуменно протянул Фьюри, прося тем самым разъяснить свои слова. - Я сейчас работаю над заточёнными заклинаниями, - ответил Старк. – Хочу поместить готовое заклинание в емкость. Например, сосуд от зелья, колбу, чтобы у авроров всегда с собой были припасенные заклинания. Преступники привыкли, что после лишения палочки аврор ничего сделать не может, но если у него на поясе будет висеть «Инкарцеро» или даже «Авада Кедавра», то исход может быть иной. А можно, - вдохновленно выдохнул он, - сделать перемещающее заклинание, нацеленное на возврат аврора в обозначенное место. Когда аврор активирует такой портативный ключ к перемещающему коридору, то его перебросит к «якорю» этого портключа. Ник, - протянул Старк, - если это сработает, то это будет революция, мы сможем создать столько всего нового. Зная Говарда Старка достаточно хорошо, Ник Фьюри цепко посмотрел тому в глаза и предостеригающе строгим тоном протянул: - Выкладывай всё. - Маггловское оружие дальнего действия, - ответил Старк, и без указания Фьюри не собираясь скрывать от того свою истинную цель. – Я хочу создать что-то подобное, но вместо их начинки наполнить каркас заклинаниями. Их можно будет поставить вокруг купола, попытаться настроить на срабатывание при нанесении удара по барьеру, можно будет сделать их наводящимися при помощи переделанного «Мобиликорпус». Вариантов множество. - Что ты хочешь от меня? – спросил Фьюри, понимая, что Старк уже загорелся этой идеей. - Позволь начать разработку, - произнес Говард, уверенно выдерживая взгляд Фьюри, - и дай ресурсов. - Каких именно? – удивленно спросил тот, поточу что раньше Старк тратил на ресурсы свои собственные деньги. - Я не могу просто так пойти в соседний магазин и купить маггловскую ракету, - пояснил Старк, отвечая на не заданный вопрос Фьюри, что деньги тут ни причём. - Это опасно, - резонно отметил Фьюри, - тут столько народу… - Я буду разбирать ее в поместье Когтевран, - сразу же прервал его доводы Старк, - я давно уже там не живу, соседей не заденет, да и я же могу поставить там купол. Получив поддержку Фьюри, он собрал команду магов, необходимых для воплощения его идеи в реальность. На разработку концепции заточённых заклинаний не понадобилось много времени, однако создание таких предметов было делом трудоемким, требующим не только высокого уровня магической силы, но и терпения. Необходимость выделения отдельной части персонала для реализации заточённых заклинаний в различных формах подтолкнуло Старка на создание своей собственной военно-технологической компании – «Старк Индастрис». Продолжая работать в Отделе тайн, Старк все же разделил свою деятельность, оставив экспертную и исследовательскую роль в рамках министерской должности, а само производство организовав в «Старк Индастрис». Министр Эллис был недоволен этим, посчитав, что так Старк выходит из-под контроля, но контракт между Министерством и «Старк Индастрис», заключенный на крайне выгодных условиях быстро сменил его гнев на милость. Впрочем, Старк и не собирался наживаться на безопасности своей страны и себя в частности, ему хватало наследства, передаваемого со времен Основателей, и доходов, получаемых от магических правительств других стран и частных фирм, реализующих его продукцию для личной безопасности магов – те же убийства, изнасилования и похищения случались и в магических мирах. Со временем «Старк Индастрис» стала поставщиком магического оружия и защитных систем практически по всему миру, постепенно захватывая все новые и новые рынки сбыта, убирая всех конкурентов, пытающихся повторить их успех. Слава Говарда Старка шла впереди него, поэтому развитие событий после того, как Тони называл свою фамилию было одинаковым: шок, восторг и просьбы, касающиеся его отца – рассказать о нем, познакомить с ним, передать предложение, резюме да и просто подарки. Возможно, любой другой был бы и рад такому вниманию, ведь его фамилия практически в прямом смысли открывала перед Тони все двери и выполняла все желания, но Тони хотелось, чтобы люди общались с ним, а не видели в нем проходной билет к Говарду Старку. Обладая незаурядным интеллектом, Тони и сам мог рассказать много увлекательного и предложить нового, хотел быть для них интересной личностью, про которого говорили с восторгом, но большинство появляющихся знакомых либо слушали его из вежливости и потом вновь переводили тему на его отца, либо даже не пытались изобразить заинтересованность в нем. В итоге Тони стал достаточно потребительски относиться к окружающим, продолжая общаться на более-менее близкой дистанции только с теми, с кем общался с самого детства. Однако желание показать, что он тоже чего-то стоит с каждым днем только усиливалось. И когда Тони услышал в воспоминании отца, что беспалочковая магия невозможна, он поставил себе цель. Когда же он, четырнадцатилетний, озвучил это отцу, тот сказал ему то, что Тони запомнил навсегда. - Энтони, - с снисходительными нотами протянул Говард, свернув угол читаемого им «Ежедневного пророка», и посмотрел на сына, сидящего рядом с ним за обеденным столом, - я прошу лишь о том, чтобы ты себя не переоценивал только потому, что в тебе течет кровь Когтевран. Не забывай, что если прыгнуть слишком высоко, то падать будет очень больно. - Тебе это откуда знать? – обиженно буркнул Тони, отдернув руку из-под ладони матери, желающей его поддержать. - Это простая истина, - ответил Говард, вновь возвращаясь к чтению новостей, где подводили итоги уходящего года, - и я очень надеюсь, что она навсегда останется для тебя знанием, а не опытом. - Я уже в четыре года владел заклинания уровня С.О.В., в шесть своими руками сделал квиддичную метлу, которая летала не хуже настоящих, а в десять нашел способ ускорить действие костороста. Мне продолжать? – спросил Тони, чей голос дрогнул от возмущения. Вздохнув, Говард опустил газету и, вновь посмотрев на сына, ответил: - Я никогда не говорил, что ты глупый, ты же мой сын, такого и быть не могло, - произнес он, отчего Тони передернул плечами, словно пытаясь скинуть с себя это давления превосходства, - но беспалочковая магия – это слишком. Именно в тот день Тони уверился в том, что отец в него не верит. Не считает способным понять, разобраться и решить проблему, которая не поддалась ему самому. И казалось, что даже мать его жалеет, вместо того, чтобы поддержать. Потратив весь день на прогулку по предрождественскому Лондону, Тони только вечером вернулся домой, очень четко понимая, что он обязан разобраться в беспалочковой магии. И если знаний магов для этого недостаточно, то значит нужно обратиться к магглам. Желание Тони поступить в Кембриджский университет его родители восприняли по-разному. Мария была встревожена намерением сына жить в совершенно чуждом им мире, а Говард отнесся к этому достаточно спокойно. На замечание Марии он лишь в том же тоне пояснил, что не видит в этом проблемы. У всех магов Великобритании есть маггловские документы, в том числе об обучении в закрытой школе при королевской семье, проблем с поступлением не будет, а в остальном… - Энтони не дурак, нарушать Статут о секретности не станет, - сказал Говард, - а если и устроит что, то он уже знает, кому сигнализировать. Несмотря на то, что у Тони не было каких-то конкретных ожидания от этой встречи, из гостиной он уходил разочарованным, сам, правда, не зная чем именно. И совершенно не слышал продолжения разговора, в котором Мария укоряла супруга: - Помнится, что, когда ты первый раз взял его на руки, ты назвал его своим сокровищем и лучшим творением. Помолчав с десяток секунд, смотря в ту сторону, куда только что ушел их сын, Говард неторопливым тоном ответил: - И ничего с того времени не изменилось. Однако даже самый редкий алмаз нуждается в огранке, - переведя взгляд на удивленную супругу, он закончил: - и будет лучше если это он сделает сам. ***** Свое пробуждение Тони никак не мог назвать приятным. Голова раскалывалось, казалось, на четыре части, выпуская из макушки дым от вскипевшего мозга. Тони прекрасно знал причины такого пробуждения – слишком много кофе. И несмотря на то, что каждое такое утро он думал: «Лучше бы я пил», на самом деле Тони не собирался отказываться от своей привычки, потому эмоциональное напряжение, вызванное вымотанным организмом, которому не дают спать с помощью кофе, создавало очень благоприятные условия для работы, в частности, для совершения сумасшедших открытий. Именно в таком состоянии он придумал металл, прочность которого превышает все известные на сегодняшний день аналоги. Придумал он его, правда, пока только в теории, но Тони был убежден, что сможет создать его в реальности. Однако не только кофейный передоз заставлял его мозги проситься наружу: практически над ухом щебетал высокий звонкий голосок. С трудом разлепив глаза, Тони прищурено осмотрелся, находя взглядом размытый силуэт рядом с собой на постели. По мере того, как его зрение приобретало четкость, Тони начинал постепенно видеть детали происходящего: обнаженная спина, черные волосы, девушка, сидящая на его постели и прикрывающая грудь одеялом, при этом говорящая по телефону. Смысл слов Тони не понимал, потому что китайский он не знал, но по интонациям догадывался, что кто-то с кем-то что-то выясняется. Устав от ненужного ему трепа, Тони одним слитым движением сел на постели и вытянул из рук девушки массивный телефон, захлопывая крышку, прикрывающую кнопку, тем самым сбрасывая звонок. - Что? – возмущенно выдала та, оборачиваясь, отчего одеяло обнажило торс. – Что ты делаешь? «Единичка, - вяло подумал Тони. - Не густо». - Ты осталась, - констатировал Тони, - но ты знаешь, что я против этого. На самом деле Тони ничего не помнил со вчерашнего вечера. Ни как познакомился с этой девчонкой, ни кто она, даже варианты имени в его голове не всплывали. И тем более он не знал, предупреждал ли он ее о том, что после секса нужно собрать вещи и уйти. Но за три года в университете его слава шла впереди его, поэтому правило про «Не оставаться у Старка» знали все. Даже те, кто в его постели не был и никогда не будет. - Я просто не смогла идти, - улыбнувшись, протянула девушка. – Ты был хорош. Закатив глаза от такой неприкрытой попытки понравиться, задержаться, Тони даже не заметил, как та откинула с себя одеяло и стала подбираться к нему. Обернувшись к ней, только тогда, когда до его оседлания осталось одно движение, Тони вовремя успел отскочить ближе к изголовью. Даже то, что его организм был всегда готов к плотским утехам, продолжать их с этой девушкой он не хотел. В памяти стали всплывать воспоминания, в которых после неудачной работы над идеальным металлом, Тони пошел на вечеринку, устраиваемую в баре неподалеку главным кутилой университета – Хитом Ноланом, сыном богатеньких родителей. Тони не водил с ним дружбу, но поддерживал приятельский нейтралитет: Нолан явно относился к Тони настороженно, в то время как сам Тони помнил, что ему не стоит светиться, тем более вступая в противостояние с сыном сильных сего маггловского мира – это несомненно вело к проблемам на уровне министерств. Под действием способной убить лошадь дозы кофеина, разбавленной крепким алкоголем, Тони и ввязался в спор с Ноланом. Те с дружками все дискутировали о том действительно ли китаянки не трогают волосы на теле или это все байки европейцев, желающих иметь занятную тему для разговоров в мужской компании. Предметом разговора, конечно, была студентка по обмену, на что Тони и предложил выяснить все опытным путем. Узнав же, что шансов на это мало, потому что та весь вечер сидит у бара и боязливо озирается, Тони, а точнее его одурманенный мозг, воспринял это как вызов. Теперь же Тони убедился, что всё сказанное байками не было, и приобрел опыт, который бы на деле приобретать не хотел. - Выход там, - грубо указал Тони, спуская ноги с кровати и садясь к девушке спиной. В комнате повисло молчание, и Тони надеялся, что та сейчас не станет рыдать, потому что тогда он ее просто голую выставит за дверь – его виски не способны пережить еще и подобное. - Ты, наверное, опаздываешь на занятия, - начала она оправдывать Тони. – Да и после вчерашнего голова болит, верно? Ты просто не в духе. У тебя есть аптечка? Я принесу лекарства. Раздраженно фыркнув, Тони мысленно посмеялся, что у него из лекарств только антипохмельное зелье, которое той видеть не стоит. - Слушай, не будь такой наивной, - рыкнул Тони. - Мы больше не увидимся? – тихо спросила та, на что Тони зло цокнул языком и поднялся, направляясь к припрятанным запасам антипохмельного зелья. - Зависит от того, где ты учишься, - сказал Тони, но заметив, что та собирается ответить, заранее ее перебил: - Но мне плевать, - резко выдал он, даже не стараясь четче сформулировать мысль, и, откупорив предусмотрительно скрытую ладонью и пальцами склянку, залпом выпил все зелье. Поморщившись от горького вкуса, Тони помотал головой отгоняя вмиг накатившую тошноту, злясь, что никто до сих пор не усовершенствовал эту дрянь. - Я только ванной воспользуюсь, - совсем тихо проговорила девушка, стыдливо прикрываясь одеялом. – Не знала, что есть комнаты с душем и кух… - Нет, - безапелляционно произнес Тони, - ванная нужна мне. Одевайся и иди к себе. - Если я пойду в общий душ утром, после ночи отсутствия, то все поймут, - растерянным и просящим тоном протянула она, надеясь на благородство Тони. И не угадала. - Все и так знают, - хмыкнул Тони, чувствуя, что зелье начало действовать, - это был спор. Это стало последней каплей. Сдерживая подступившие слезы, девушка быстро собрала свои вещи, оделась и выбежала в коридор, как Тони и ожидал, громко хлопнув дверью. Удар дерева о дерево отдало незначительной болью в голове Тони и тот действительно направился в душ, который, впрочем, как и весь санузел с кухней, здесь был только благодаря магии, позволившей ему расширить пространство. Первые занятия Тони пропустил, рассматривая все свои ночные записи и пытаясь понять, есть в них что-то стоящее. Не найдя ничего заслуживающего внимания, Тони зло откинул свои записи на и без того заваленный стол и пошел одеваться. Чисто для вида отсидев лекции по углубленному изучению астрофизики, которые вместо профессора вела его аспирантка Джейн Фостер, Тони поспешил к самому профессору Эрику Селвигу, наблюдавшему за своей ученицей с последней парты. - Профессор, - обратился к нему Тони, остановив его в проходе, когда тот спускался с верхнего ряда. - Ох, Энтони, - добродушно и, как всегда, рассеянно выдохнул он, - как тебе лекция? Мне кажется, мисс Фостер очень хорошо справилась. - Да-да, замечательно, - согласился Тони, на деле даже её не слушая: для первого раза ей дали одну из самых простых тем, с которой Тони разобрался еще на первом курсе, - у нее прекрасные перспективы. Сжав плечо Тони в знак благодарности за оценку и поддержку, профессор Селвиг пошел дальше. - Профессор, - повторил Тони, следуя за ним, - мне бы обсудить с вами один вопрос. - А, - воодушевлённо, словно вспомнив нужную вещь, вдохнул он, - так иди в лабораторию, код знаешь, я сейчас поговорю с Джейн и мы подойдем. Перспектива того, что при их разговоре будет присутствовать Фостер, Тони не радовала, потому что, несмотря на милую внешность, она была редкой занудой, везде сующей своё «ценное мнение». «Ну, конечно, она же аспирант самого Селвига», - иронично подумал Тони, идя к лаборатории. – «Прошла столько отборов и получила место, где было двадцать пять человек на место», - мысленно спародировав ее звенящий тон, вспомнил Тони, как та хвасталась этим перед студентами-бакалаврами. Код от своей лаборатории Селвиг дал Тони еще на втором курсе, когда он только стал заниматься его предметом: тот всегда был добр и щедр к подающим надежды студентам. Конечно, профессор надеялся, что Тони останется в магистратуре, а затем поступит и в аспирантуру, Тони это понимал, но отмалчивался, не желая расстраивать профессора и терять его расположение, все же он получал от него много полезной информации. - Извини, Энтони, задержались, - протянул Селвиг, семенящим шагов заходя в лабораторию через серок минут после их разговора. – О чем ты хотел поговорить? – спросил тот, усаживаясь за свой стол, напротив которого в гостевом кресле и сидел Тони. - Я прочитал одну из ваших старых работ, - начал Тони издалека, краем глазам наблюдая за Форстер и надеясь, что та уйдет по своим важным аспирантским делам, - об космической природе всего сущего. Хотел спросить, почему вы перестали разрабатывать эту теория? Я нашел только одну статью. - Ох, Энтони, - сконфуженно протянул Селвиг, - я был тогда молод и полон фантастических идей о единстве всего, существующего в разных формах, и пытался как-то это объяснить. На практике мне так ничего и не удалось подтвердить, поэтому эта теория так и осталась напоминанием о том, что в науку нужно идти с куда более реальными взглядами на мир. - Это вам ваш руководитель сказал? – наугад выпалил Тони, поняв по тому, как дернулся Селвиг, что угадал. – А мне теория кажется очень интересной, тем более прошло столько времени, может, уже при нынешнем уровне развития технологий получится что-либо доказать. - Это вряд ли, - покачав головой, ответил Селвиг. - Почему? – не собираясь упускать возможность получить нужную информацию, протянул Тони. - Потому что это смахивает на фантастику, а не на науку, - вклинилась Фостер, отчего Тони раздраженно сцепил зубы. – Если считать, что всё вокруг нас - это одинаковая энергия, то получается, что хоть что можно превратить во что угодно другое, - вскинув руки в насмешливом жесте, выдала она, и Тони сдержался, дабы не продемонстрировать ей чудеса трансфигурации, благо его палочка всегда была прикреплена к внутренней стороне левого предплечья и скрыта дезиллюминационным заклинанием. – Тогда бы циркачи реально могли доставать кроликов из шляпы, когда их там до этого не было. Слегка нахмурившись, Тони пытался вспомнить уроки маггловедения, потому что смутно понимал суть ее недовольства: кролика действительно можно было достать из шляпы, переместив его туда или трансфигурировав хоть из муравья, конечно, при должном уровне умений. - Тут дело не совсем в этом, - вклинился Селвиг, поджав губы. – Я писал немного о другом, - сконфуженно из-за того, что его идею поняли неправильно, он все же решил пояснить: - Да, я утверждал, что всё, что сейчас есть в этом мире – это энергия одного порядка, которая появилась после большого взрыва. Она стала расти, расширяться, где-то быстрее, где медленнее, приобретая разную плотность, направленность движения. И вот эта неоднородность породила развития разных энергетических потоков. Поэтому, на мой взгляд, стали образовываться разные тела, планеты, спутники, кометы, звезды. Но ведь если оставить всё на таком уровне, то эти энергии бы просто перемешались и выровнялись в единую субстанцию. Скорее всего в процессе создания таких энергетических вихрей, появились и центры притяжения. Всё сущее крутится вокруг центра, где был взрыв, планеты и звезды существуют вокруг своего ядра, именно это не дает энергии разлететься. - Вы продолжали над ней думать? – довольно протянул Тони, больше утверждая, чем спрашивая. По тому, как Селвиг вздохнул и опустил плечи, Тони понял, что вновь угадал. Хотя чему удивляться, Тони чувствовал, что в этой теории и есть истина, точнее видел в ней отражение того же самого, о чем он давно твердил, правда без маггловских знаний. - Но тогда почему я отличаюсь от табуретки? – спросила Джейн, жестом указав на соответствующий предмет мебели. Пока внутри Тони за право ответить на этот вопрос боролись его сущность и воспитание, профессор Селвиг вступил с ней в дискуссию: - Разными видами содержащейся в вас энергией. - Или частотой колебания этой энергии, - посмотрев на Селвига, добавил Тони, отмахнувшись от идеи объяснить Фостер отсутствие разницы между ней и табуреткой. - Что ты имеешь в виду? – с осторожной заинтересованностью спросил Селвиг. - Первоначальная энергия, та самая которая нас и окружает, да и та же темная материя, о которой говорят, имеет микроскопический размер частиц, нулевую частоту колебания и малую плотность. Если повышать плотность и частоту колебания, то мы получаем твердые объекты и формы. По сути, все то, что у нас есть, - махнув рукой на ту же табуретку, Тони продолжил: - это все порождение живой энергии. Животные, растения, люди. Это энергия формируется, растет, живет, гибнет. Табуретка – это энергия дерева, которую максимально сжали. Она держит форму за счет оболочки, которая без постоянного внутреннего магнита разрушается. Что мы называем процессом гниения. - А что держит живую энергию? – задумавшись, уточнил Селвиг. - Сердце, - выпалил Тони, сам об этом не размышляя и удивляясь, что ответ пришел сам по себе. – Оно, как магнит, притягивает энергию или вырабатывает ее, тело не дает ей разлететься, потому что плотность и частота колебания тела выше, чем нашей внутренней энергии. - А растения тогда как? – критикуя, хмыкнула Фостер. – У них нет сердца. - Я не ботаник, - передернув плечами, отозвался Тони, не любя, когда его тыкали носов в несовершенства его идей, - что-то что у них вместо сердца. - То есть, - протянул Селвиг, проигнорировав перепалку своих студентов, - вокруг нас энергия в низкой плотности и без колебаний, статика, через которую мы можем двигаться. Живая энергия имеет более высокую плотность и частоту колебания частиц, но не сильно, - подскочив к доске, он стал зарисовывать сказанное им, - чтобы эта энергия могла быть перемещаемой ядром. То же сердце держит ее вокруг себя, не давая разлететься, но позволяя функционировать. Тогда даже рассказы о призраках можно подтвердить, ведь, лишившись оболочки, энергия по привычке может находиться в старой форме, постепенно растворяясь в пространстве. А остальное? – остановился он, озадаченно смотря на доску. - А остальное, - продолжил за него Тони свою теорию, - тела, камни, минералы и прочее – это энергия разной плотности и высоты колебания, но что там, что там, показатели достаточно высоки. Высокое колебание заставляет частицы энергии желать двигаться, высокая плотность не дает пространства, поэтому постепенно плотность уменьшается из-за постоянного расшатывания и в итоге разрушается. На это может потребоваться неделя или тысячелетия, у всего по-разному. - А вода, жидкости? – подходя к ним, спросила Форстер. И несмотря на то, что она вызывала в Тони недовольство, он не мог не признать, что ее вопросы били по болевым точкам, заставляя искать ответы. - Не думал, - признался Тони, действительно упустив этот момент, - но… Протянув, Тони умолк, потому что в голове завертелся водоворот мыслей, цепляющихся друг за друга, выстраиваясь в стройную цепочку аргументов. - Скорее всего, вода и жидкости – это практически первоначальная энергия, чуть с повышенной плотностью и частотой. И так как мы можем терять часть нашей энергии в случае ее естественного расходования, остановки сердца, болезни, травмы, нам нужно ее восполнять, поэтому мы пьем и едим, питаясь на деле энергией животных, растений, воды. Поглотили, довели до нашей частоты и плотности и продолжаем жить. Потрясенный своими же выводами, говорил Тони, параллельно понимая, что магия, скорее всего, работает также. Палочка позволяет магу выпустить свою энергию на более низкой частоте, чем та находится в теле, опустив ее до уровня близкого к естественному состоянию. Если заклинание слабое, неправильное, то энергия просто растворяется в пространстве. Если же все сделано, как надо, то энергия понижается, а потом повышается до частоты и плотности, заданной магом. Отойдя от Селвига и Фостер, которые продолжали обсуждать догадки, Тони пытался унять бешено бьющееся сердце. «Получается, мы колдуем, когда низводим свою энергию практически до ее естественного состояния, а уже из нее получается что-то новое, мы из базового состояния создаем все, что хотим… - размышлял Тони. – Тогда почему же мы не можем просто взять энергию, которая нас окружает, и превратить ее во что-то другое?» - перехватив одной рукой себя по талии, а второй потирая подбородок, Тони пытался понять, что именно ему не нравится. – «Но если у всех людей одинаковая энергия, одинаковой частоты и плотности, то почему кто-то маг, а кто-то нет? Почему кто-то сильный маг, а кто-то только бытовую магию осваивает? Почему есть магические животные и существа, а есть – обычные?». - Что-то не сходится, - под нос себе пробурчал Тони. – Я пойду, - через плечо кинул Тони, подхватывая свою сумку и уходя из лаборатории. Стоило ему только озвучить свою теорию и начать ее обсуждать, как идеальная модель пошла трещинами. Не все в нее вписывалось, и она не все могла объяснить. - Проклятье, - сквозь зубы процедил Тони, направляясь к себе в комнату, предвкушая бессонную ночь, а может и не одну. ***** Скрывая зевоту, Тони стоял в гостиной, прислонившись спиной к стене, ожидая, пока мама соберется. Уже полтора месяца он спал несколько часов в несколько дней, при этом особо не продвинувшись в разработке своей идеи. Конечно, догадки были, в частности, что энергия людей, животных, растений должна отличаться от других форм, а также, что должна быть разница между магами и магглами. Но никакой конкретики. Тони бы и сегодня продолжил свои эксперименты, возможно, даже отправившись в лабораторию в поместье, чтобы без опасения быть разоблачённым выстроить объемные модели энергий с разной частотой и плотностью, но день рождения маленькой принцессы Наташи не давал ему и шанса на рабочий вечер. Принцессой ее называли больше по устоявшимся в Великобритании традициям, хотя по титулу она была великой княжной – правнучкой единственной спасшейся дочери российского императора Николая II Анастасии, которая оказалась магглорожденной ведьмой. Проявившаяся в стрессовой ситуации сила позволила ей спастись, сторонники императора помогли перебраться в Великобританию, где ее под защиту взяло Министерство магии. С тех пор великая княжна жила в мире магов, благо на счетах банка Великобритании были сбережения царской семьи, которые перевели в магическую валюту. Несмотря на то, что она сама, ее дочь и внучка вышли замуж за английских магов, они не меняли фамилию, так и оставляя память о своем происхождении. И теперь младшей их княгинь Наташи Романовой исполнялось пять лет. Торжество планировалось в поместье ее отца – Альяна Хека, куда и была приглашена семья Старк. И так как отец задерживался на совещании и обещался прийти уже на сам праздник, сопровождать мать обязан был Тони, ведь, как твердила Мария: «Неприлично приходить на званные ужины в одиночестве». Облаченный в парадную черную мантию с цветами семьи Когтевран – шелковая подкладка была глубокого синего оттенка, а окаемку подола и рукавов украшала витиеватая вышивка бронзового цвета, Тони продолжал думать над своей идеей, полагая, что так и до сумасшествия недалеко. - Может, хоть тогда я разберусь, - тихо выдохнул Тони. - О чем ты, милый? – спросила Мария, входя в гостиную. - Чудесно выглядишь, - переведя тему, довольным тоном протянул Тони, смотря на мать, облаченную в закрытую мантию, где верхняя часть была золотой и на уровне талии начинала постепенно переходить в алую атласную юбку. – Но красный цвет был бы лучше. - Возможно, - кивнула та, кладя руку на согнутый локоть сына, - но было бы странно, если бы представительница семьи Когтевран, в прошлом выпускница Слизерина пришла в цветах Гриффиндора. - Вы слишком много внимания уделяете этим разделениям, - закатив глаза и помотав головой, выдал Тони. – Это даже не маггловские факультеты, где на каждом факультете своя образовательная программа. В Хогвартсе распределение решает только то, где ты будешь жить. - Не соглашусь, милый, наше распределение позволяет все семь лет быть рядом с единомышленниками и теми, кто тебя понимает, - ответила та. Не став вдаваться в рассказ о том, что в его случае это не сработало, Тони первый шагнул в камин, протягивая матери руку. Совместные перемещения были не так комфортны, но парное появление требовалось по протоколу. Народу в поместье Хек было много, поэтому, дождавшись прихода отца, Тони затерялся в толпе. Маленькая Наташа была очаровательна в белом праздничном платье и с копной рыжих кудрей, которые стали отличительной особенностью их семьи с бабушки самой Наташи, вышедшей за чистокровного ирландца. Но больше всего всех умиляла детская искренняя симпатия Наташи к Брюсу Беннеру. Насколько Тони знал, она была взаимная. Семья Беннер жила неподалеку, поэтому, приезжая на каникулы со школы, Брюс часто играл с маленькой неугомонной девочкой, которая не только чаепитие с салоном красоты могла организовать, но вдоволь полазить по деревьям. И хоть разница между ними была в пятнадцать лет, все окружение уже мысленно планировало их свадьбу. Подгадав, когда Наташу позовет ее мама, Тони подошел к Брюсу со спины и спросил: - Вот не пойму, ты такой терпеливый или тебе это правда нравится? – выдал он, кивнув тому на волосы, намекая на маленькую заколку с цветочком. Смущенно стянув украшение, Брюс в привычной для него неуверенной и скромной манере протянул: - Она очень милая, - замолчав на секунду, он добавил: - С ней весело. - Значит, второе, - резюмировал Тони, как всегда, сначала резко подняв уголки губ, а затем позволяя полноценной улыбке появиться на его лице. - Ты только не подумай ничего такого, - потупив взгляд, взволнованно попросил Брюс, - я не… - Извращенец? – хмыкнул Тони, с удовольствием отметив, как возмущенно дернулся Брюс. – Я знаю. Она, - кивнув в сторону маленькой Наташи, - когда вырастет, разобьет много сердец. - Это да, - глухо выдохнул Брюс, посмотрев на Наташу долгим взглядом. Поняв, что если сейчас не перевести тему, то Беннер погрязнет в своих не радужных мыслях о том, что его уже заранее бросила первая девушка, Тони выдал: - Давно тебя не видел, чем занимаешься? Резко повернувшись к Тони, все также теребя маленькую заколку, он сложил губы в форме буквы «О», потрясенно выдыхая, а затем заговорил: - Я думал, ты знал, меня с тобой не сравнил, наверное, только ленивый. Изломив бровь в вопросительном жесте, Старк выжидающе посмотрел на Беннера, побуждая того продолжать. - После того как я два года отучился на целителя при больнице святого Мунго, я в этом году поступил в маггловский медицинский колледж, правда только на медбрата, параллельно учиться на настоящего маггловского врача – это самоубийство. Вот, - пожав плечами, рассказал Брюс, смущенно улыбнувшись. - Надо же, - протянул Тони, в излюбленном жесте засовывая руки в карманы брюк. – Неужели я создал моду на маггловское образование? - На самом деле в маггловских вузах достаточно колдунов, просто они все либо магглорожденные, либо полукровки. - Но я же говорю не о них, - хмыкнул Тони. Семья Беннер хоть и была чистокровной, но не входила в реестр «священных чистокровных родов», которые вели свою династию со времен или от самих основателей. Однако они были на хорошем счету в обществе: мать содержала обширный огород, где выращивала много ингредиентов для зелий, которые готовил ее муж и продавал в своем небольшом магазинчике близь Литтл-Холихеда – магической деревушки, расположенной на западе страны. С самим Брюсом Тони общался не часто, тот родился на год раньше, учился на курс старше, поэтому точек соприкосновения было мало, кроме, наверное, непонятности обществом. Беннер был тихоней, который только на крайнюю агрессию в свою сторону мог вспылить, из-за чего потом переживал. Все свободное время он проводил один в библиотеке, изучая, казалось, все подряд из раздела о колдомедицине. Тони эта область знаний не интересовала, но иногда хотелось поговорить хоть с кем-то кто не мыслит категориями «квиддич», «Хогсмид» и «сливочное пиво», в результате чего они стали неплохими знакомыми. - А ты не пытался понять, почему кто-то из людей маги, а кто-то нет? – решив попытать удачу, спросил Тони, маскируя свой интерес шутливым тоном. Внимательно посмотрев на Тони, Брюс скрестил руки на груди и неторопливо проговорил: - Я вроде тебя знаю, но сейчас понять не могу, ты шутишь или нет? - А тебе как кажется? – нахально улыбаясь, Тони вернул тому вопрос вместо ответа. - Тебе интересно, - осторожно начал Беннер, - но не пойму что: то какими бредовыми идеями я занимаюсь или сама тема происхождения магии? - То есть ты этим вопросом занимаешься? – выделив только то, что его интересует, уточнил Тони. - Не то чтобы, - замялся Брюс, отводя взгляд, - но задумывался. - И какие результаты? – шагнув вперед и развернувшись, чтобы быть перед взглядом Беннера, продолжил Тони. Секунды настороженного взгляда Беннера тянулись очень медленно, и Тони даже подумал, что если бы не знал Брюса, то счел бы, что тот либо сейчас уйдет, либо ему врежет. - Тони, - проговорил Брюс, явно продолжая принимать решение даже в момент произнесения его имени, - если ты серьезен, то давай не здесь. А если для тебя эта очередная пустая тема для убивания времени, как было в школе, то давай ее сменим. - О как, - поразился Тони ответу, который был не свойственен натуре Беннера, попутно думая, что, возможно, только что поймал удачу за хвост. – Я пришлю тебе сову. Молча покивав, Брюс обошел Тони и, пытаясь скрыться от этого неловко завершившегося разговора, поспешил к Наташе, которая очень скучала рядом с матерью, разговаривающей с мистером Кроули – местным торговцем антиквариатом.