И погасло солнце

      Бараш проснулся ночью, за 1.5-2 часа до «рассвета». Ему никак не давала покоя мысль о том, что вот так всё и закончится. Он не верил, не хотел верить.       Из-за переезда в убежище у него нарушился режим. Здесь не было солнца, ни дня ни ночи. Внутренние часы давно сбились и ориентироваться приходилось исключительно по электронным. Они то и дело что надоедливо мигали на тумбочке рядом с кроватью в кромешной темноте. «…вот если бы я сейчас уснул, а когда проснусь, меня уже будут ждать Крош и Ёжик с рыболовными удочками и надувной лодкой…» — мысль сама закралась к нему в голову. Он опрокинулся на спину, закинул руки за голову, поставил ногу на ногу и погрузился в приятные, теплые воспоминания о прошлом лете. Но не спалось.       До подъёма оставалось около получаса, но сил лежать уже не было. Бараш спрыгнул с постели, на ощупь добрался до письменного стола и шлёпнул по выключателю настольной лампы. Комната залилась нежным бледно-оранжевым светом. Помимо лампы на столе лежала коричневая сумка с потертой золотистой застёжкой и небольшая стопка белой бумаги. Расстегнув сумку, он аккуратно вытащил средней толщины тетрадь, пару ручек, карандаши и свою любимую статуэтку его самого с маленькой арфой. К слову это всё что у него было с собой на Дне Рождения Копатыча. Бараш очень трепетно относился в этим вещам, так как бумага была дефицитом и приходилось довольствоваться этим. Сюда он записывал только самое необходимое. Например вчера он записал следующее:       «Денёк выдался тяжёлым, все хлопотали в убежище, а Копатыч и Крош отправились на исследования какого-то военного бункера, черт знает что там было, но говорят там обитают страшные чудовища. С того дня я ни разу не покидал базу и понятия не имею что творится сверху. Сам я помогаю по хозяйству. Работы немного, но от безделья сходишь с ума. Провианта хватает всем, Копатыч хорошо подготовился на случай нападения пришельцев, его хватит ещё примерно на месяца 3, а за это это время уже и картошку соберём. Она растёт у нас в отдельной комнате, она довольно большая, там много всего растёт: огурцы, лук, картошка, морковь, грибы, в общем разнообразие большое, но пришлось повозиться с посадкой и проводкой УФ (ультрафиолетовых) ламп. Убежище довольно просторное, есть 4 комнаты и небольшой зал: в комнате что побольше живут Карыч, Пин, Лосяш и Копатыч, в другой Крош и Ёжик, потом Нюша и Совунья и Я живу один. Конец записи.»       Ему много что хотелось написать, в том числе и стихи и ежедневные записи, но приходилось экономить. Конечно он придумал писать небольшими угольками на серых стенах, но от чистого листа и пера он получал гораздо больше удовольствия. На оборотной стороне обложки Бараш написал «Последние записи поэта Бараша», но потом подумал, отчеркнул ниже и написал «возможно». Собственно сейчас писать было нечего, но чем то занять себя нужно было.       — Свет! — послышалось из-за двери. Это был Копатыч. На потолке зажглась яркая лампочка. После того как Пин соорудил ветрогенератор, убежище постоянно питалось током. Копатыч же был дежурным, который по расписанию включал и выключал свет, что означало конец или начало дня.       — Ну наконец-то… — промямлил Бараш. Он спрыгнул со стула, аккуратно подошёл с массивной железной двери и посмотрел в глазок. Бараш никогда не выходил не сделав этого. Мысль о том, что за ночь кто то мог пробраться в убежище и всех перебить кидала его в холодный пот. Но все было хорошо. В небольшой общей комнате, куда выходили все двери комнат, уже были все. Кроме Карыча. Он отвечал за ведение календаря и наверняка помечал сегодняшнюю дату. Все сели за небольшой круглый стол в центре. Из комнаты Совуньи веяло приятным запахом чая и чем-то жареным.       — И так, все тут? Слушать меня внимательно — начал Пин — Сегодня ми с Крошем и Лосяшем идем на мою свалку. Нам нужны материалы и инструменты чтобы проложить антенну через бункер для того приемника, который Лосяш взял со Дня Рождения Копатыча. Копытыч — Ты за главного. Мы постараемся вернуться до заката, если нет, то запирайте люк. Мы можем переждать ночь в мой дом, он довольно крепкий и выдержит нападение…       — Как?! Остаться там? И без еды? Да вы с ума сошли! — взбунтовалась Совунья — Не позволю! Сейчас, сейчас-сейчас, сей-час — она забежала в комнату, суетилась — Вот! Без этого я вас не пущу! Понятно? — она протянула увесистый термос и коробочку обернутую в фольгу (по запаху было понятно что там овощное рагу).       — Заботливая вы наша, ну не стоит так переживать, мы обязательно вернемся…       — Ничего не знаю! — отрезала сова. Крош аккуратно сложил припасы в свой походный рюкзак.       — Все готови? — волнуясь, спросил Пин.       Крош, Лосяш и Пин стояли в полном обмундировании перед лестницей наверх. Противогазы, фонарики, вода, инструменты, оружие, патроны, ножи, аптечка, канат — всё было на месте.       — Крош, удачи тебе — Ёжик хлопнул друга по плечу. Пора. Тяжёлый люк с режущим слух скрипом откинулся на снег. На поверхности была весна, так что снег со льдом слегка подтаяли. Всё так же мрачное серое небо царило над землёй. Всё так же лысые ветви деревьев слегка колыхались от порывов ветра. Ничего нового.       Крош вспомнил, что Ёжик на днях просил принести пару его ботанических книг и любимые часы на цепочке, поэтому до свалки Пина было решено пройти по берегу через дом Ёжика.       Под ногами хрустел тонкий слой снега со льдом. Тропа, ведущая к морю, была перетоптана устрашающими следами. Хоть и был день, следы лап с тремя пальцами заставляли покрепче схватить рукоятку автомата. Ветер усилился. Будто сама природа останавливала группу и отправляла ее обратно в убежище. Но останавливаться было нельзя.       Через полчаса ветви расступились и показалось море. Грязное, серо-зелёное, полное поваленных брёвен, оно бушевало, выбрасывая на берег деформированные скелеты небольших мутантов. Черепа были вытянуты и приплюснуты, с маленькими глазными ямами, что очень походило на какую-нибудь ящерицу или крокодила.       — Ух… Ну и жуть — ворчливо бросил Пин, окинув взглядом окрестности. Серый песок вперемешку со снегом впитывал в себя тяжёлые шаги. Крош вспомнил как полтора года назад именно на этом месте играл в волейбол с друзьями. Воспоминания о рыбалке на той деревянной пристани ещё больше нагоняли тоску на кролика. Он смотрел вниз, под ноги, и вспоминал когда последний раз он был без обуви вне своей комнаты. Кажется это было так давно.       Его взгляд привлекла необычная палка очень необычной формы, о которую он споткнулся. «Странно — подумал он — На вид хрупкая, но не сломалась, да и блестит как-то…».       — Друг мой неуклюжий, с вами все хорошо?       — Да, все отлично.       Крош повернулся обратно, к палке, но ее уже не стало. «Что за.? Я же только что ее видел, ну не могло мне померещиться!» — он вскочил на ноги и перчатками протёр линзы противогаза. Все равно нет. Но тогда обо что он споткнулся? Быстро добежав до остальных, он подозрительно покосился на то место. Ничего не было, но всё же он упал.       До дома Ёжика оставалось минут 15, но уже издалека было видно, что он не в лучшем состоянии: по периметру пошли трещины, черепица во многих местах осыпалась, забор прогнил, а он бывшего фруктового сада осталось только пара голых стволов. На входной двери было множество сквозных отверстий, а ручка была вся искусана. Интересно было то, что отверстия были идеально ровные и гладкие внутри, без специального инструмента сделать такое было бы проблематично.       Земля под ногами Лосяша затряслась. Галлюцинации? Может усталость? Кто-то ощущался под землёй, кто-то большой.       — Внимание! Вы… ничего не почувствовали? — двое остальных посмотрели на лося с недоумением, но остановились — Приготовьте оружие! Все встали в круг спинами друг к другу. Предохранители были сняты. Но никто ничего не видел. примечательного. Только слышали. Слышали? Шумящий звук в земле. Он приближался, и приближался с удивительной быстротой.       — ПРИГОТОВИТЬСЯ! Земля взорвалась в паре метров от группы. Из нее восстало нечто. Мутант, огромный мутант, раза в два больше смешарика, стоял перед ними. Подобно хамелеону, он замер, выжидая удобного момента для нападения. Приплюснутая морда, маленькие узкие жёлтые глаза, лапы были похожи на небольшие ковши, облезлая чешуя и длинный хвост, именно он заинтересовал Кроша. На конце вокруг хвоста была куча острых шипов, а из края, лучом, выходил самый большой шип. «Палка! Это та самая палка о которую я споткнулся! Боже мой, он был так близко, рядом со мной!» — кролик был шокирован.       Две стороны, словно двое полководцев, никак не решались напасть друг на друга. Возможно они бы и простояли так ещё много времени пока…       Выстрел. Пуля пронзила мутанта в брюхо. Оглушительный рев раздался из глубокой пасти. Ещё выстрел. На этот раз пуля попала в переднюю лапу. Он свалился в свою же кровь, но тут же взвыл, поднялся и побежал с холма слева.       — Подождите, а кто стрелял? — Пин не мог понять.       Действительно, у всех троих обоймы были полные.       — Смотрите! Там…это…это Копатыч!       Копатыч выглядывал из-за холма. Снайперская винтовка с большим пламегасителем и длинным оптическим прицелом уже висела за его спиной. С незнакомым автоматом он бежал вниз по склону навстречу мутанту. По траектории было видно что мутант успеет добежать до Копатыча прежде чем тот спустится.        — Робяты, отвлеките его! — заорал, несущийся со всех ног, медведь. Лосяш с Пином ринулись к Копатычу на помощь, а Крош, как в рассказах об отважных героях, решил обойти монстра сзади.        Сделав пару троек длинных прыжков, Крош почти нагнал мутанта. Было опасно близко подходить к нему, острый хвост мог запросто распороть тонкую кожу кролика. Остановить его можно было только подстрелив лапы или попасть в жизненно важные органы, но спину толстым слоем покрывала блестящяя чешуя и пробить ее обычным пистолетом казалось невозможно. Оставался один вариант — пробивать другие лапы. Мутант двигался быстрее смешариков, но из-за подстреленной передней лапы сильно хромал и не бежал в полную силу. Пин на ходу выпускал обойму в надежде попасть хоть куда нибудь, но бестолку, мутант надвигался на своего обидчика, Копатыча, как огромное цунами.       Крош зарядил в пистолет свою единственную обойму (остальные были в рюкзаке у Лосяша). Действовать нужно было незамедлительно. Он остановился чтобы прицелиться. Выстрел. Первая пуля всего лишь чиркнула по колену.       — Черт! Еще б немного!       Сердце билось как бешеное. Твои товарищи вот-вот окажутся в пасти монстра. Руки тряслись, судороги по всему телу не давали сконцентрироваться. Он задержал дыхание, зажмурил один глаз. Выстрел.       — Да что б тебя! — пуля пролетела под брюхом. Сразу последовал еще выстрел.       — Есть!       Пуля угодила в левую лапу. Мутант на бегу повалился мордой в землю прямо перед Копатычем. В этот же миг подоспел Лосяш с Пином. Они встретили Копатыча, пока мутант копошился в собственной крови и грязном песке. Но через некоторое время утих, видимо от потери крови началась слабость.       -Копатыч, ты что здесь вообще делаешь, ёлки-иголки?! Ты ж должен был быть в убежище за главного! — Крош был явно возмущен.       Копатыч лежал на земле. Он был не в силах что-то сказать. Переведя дыхание с минуту, он поднялся на ноги:       — Ух, да я же таво, хотел вот предупредить вас об этом — он указал в сторону окровавленного монстра — Об этом мутанте. Я как-то заметил его с верхушки южного холма, но совсем забыл рассказать, но, как я вижу, вы уже с ним познакомились и без меня — он почувствовал себя виноватым.       -Да уж, встеча не из приятных, елки-иголки.       Все четверо стояли смотря друг на друга. Никто не решался пойти и проверить жив ли монстр или нет, но действовать нужно было незамедлительно.       — Топор мне! — приказал лось Пину.       Пин вытащил из пояса острый топор и передал. Возможно Лосяш и плохо стрелял, но рубил отлично. Боязно подойдя к обездвиженному телу, он понял что это мутация от какого-то там вида ящериц (Лосяш не уточнял), обитавших в этих районах. У этого вида, насколько он помнил, слабое место находилось на шее: тонкая кожа и малое количество чешуи делало это место наиболее уязвимым.       Монстр лежал, еле дыша и слабо рычал. Лишь яркие желтые глаза с узким зрачком бегали туда-сюда. Даже в таком состоянии он выглядел устрашающе: чешуя, словно зеркало, отражала всё вокруг, длинная морда с пожелтевшими зубами наводила еще больший ужас.       Лосяш, крепко сжимая рукоять топора, неохотно вознёс его над головой. Смешанные чувства охватили его: ему не было жалко мутанта, но и не хотелось его убить. Хотелось просто поскорее вернуться в бункер, в уже ставшую родной комнату и забыть о случившемся.       Он зажмурился. Железный наполированный топор сверкнул в воздухе и что есть мочи ударил в шею мутанта. Кровь брызнула густым фонатаном. От невыносимой боли мутант резко закрутился на месте. Острый хвост с невероятной скоростью метался в разные стороны. Лосяш, забрызганный кровью, поспешил обратно, отходя спиной вперед. Но было поздно.