«Сфокусироваться на декодировании!» — появилось сообщение от Хелены.
Заметив в далеке машинку, Эзоп побежал туда. Возле нее он обнаружил Фиону, которая задекодировала на процентов 20. Как только парень принялся ей помогать, прозвучал щелчок фотоаппарата. POV Эзоп В этот момент мне показалось, что меня самого переклинило… Но нужно собраться и успеть закончить с машинкой прежде, чем закроется Фотомир.«Охотник рядом со мной!» — оповещает Илай. Благо, он — неплохой мансер, а значит, сможет выиграть для остальных немного времени.
Наконец, загорается первая машинка, за ней — вторая. Фиона ставит портал у моста, тем самым сокращая время прохождения через него, и сразу же бежит к следующей. Вдруг, я слышу крик — Илай получил террор шок. Пока его несут к ракетному стулу, я успеваю спрятаться неподалеку. Как и ожидалось, Фотограф не собирался отходить от стула. Выхожу из своего укрытия и подбегаю к привязанному Пророку, ожидая получить хит, но Джозеф… игнорирует меня? Каждый адекватный охотник будет наносить удар выжившему, чтобы успешно посадить на ракетный стул либо спасателя, либо уже сидевшего. В любом случае, пользуясь возможностью, отвязываю Кларка и тут же закрываю его собой от удара. Охотник продолжил его преследовать, а я делаю перебежку к ближайшей палетке. Не пойму: почему Джозеф продолжает туннелить сидевшего, если спасатель так же ранен? Откидывая лишние мысли, прохожу через портал Фионы, и, оказавшись на другом берегу реки, быстро ставлю гроб. Счёт идёт на секунды. Илай падает в тот момент, когда я заканчиваю вырисовывать его на кукле. После посадки на стул, Пророк благополучно переселяется в нее и выходит из гроба. Тем временем девушки дочинивают последнюю машинку. Сирена придаёт нам сил, мы подбегаем к ближайшим воротам, и тут я чувствую резкую боль в спине. Упав перед уже открытыми воротами, из последних сил ползу к выходу, но меня привязывают к воздушным шарикам. Чтож… мы всё равно победили, так что это уже не важно.«Не спасайте меня!» — было моим последним сообщением.
Смешно, если знать, что после всего этого ты очнёшься в том же поместье. Даже не сопротивляясь, я вешу на этих дурацких детских шариках. Фотограф посадил меня на ракетный стул, но не запустил таймер. — Вы что, храните цветок, который я вам дал, мой дорогой Бальзамировщик? — ехидно улыбаясь и крутя в руках фиолетовый мак, спросил охотник. По-видимому, он вытащил его у меня из кармана, когда нес. — Я просто люблю цветы, — отводя взгляд, ответил я. — Ах, в самом деле? Я раньше никогда не видел вас в этой оранжерее, — сделав небольшую паузу, он продолжил, — пока там не появился я. «На что он намекает? И за кого принимает?!» — Для чего этот спектакль? Ведь вы фотограф, а не актёр, — говорю я уверенно, но все еще не могу заставить себя посмотреть на него. — Тем более, я зашёл туда случайно. Фотограф молча сорвал одинокий цветок гортензии, подошёл ближе и вложил его мне в волосы, как когда-то мак в той самой оранжерее. — Rendez-vous, mon Embalmer préféré.* Конец POV Эзоп Таймер запустился.