После потерь любить

Лето было в самом разгаре, но Хогвартс не мучила та удушающая жара, от которой в городе плавится асфальт. С момента битвы за Хогвартс прошло уже больше двух месяцев, и добровольцы из студентов и преподавателей восстанавливали школу. Гермиона замерла около разрушенной стены с палочкой в руках и попыталась блокировать нахлынувшие воспоминания. Девушка взмахом руки заставила кирпичи укладываться в ряды, закрывая пролом, попутно произнося заклинания и накладывая защитную магию, которой обучила их директор МакГонагалл. Стоило Гермионе закрыть глаза, как она видела здесь Фреда, погибающего под обломками стены. Сердце сжималось от боли, а по щекам безостановочно текли слёзы. Рон её оставил. Ей не хотелось произносить слово «бросил» даже в своих мыслях. Поэтому Рон её оставил и обосновал это тем, что его семье очень и очень тяжело от утраты Фреда. Девушка не понимала, почему она может быть лишней, ведь она относится к семье Уизли как к родным. Её первой мыслью после осознания того, что война кончилась, была мысль о том, чтобы броситься в Нору на помощь Молли и хотя бы попытаться оказать моральную поддержку. Но тот разговор с Роном остановил от этого душевного порыва, ведь парень ясно дал понять, что её там не ждут. Гарри планировал жить с Джинни на Площади Гриммо, но они решили повременить и переехать туда после свадьбы. К слову, предложение ей он сделал на следующий день после войны и никто бы не посмел его осудить. Пережив войну и потери остро чувствуешь, что надо не ждать и делать именно то, чего больше всего хотелось бы. А пока Гарри пригласил Гермиону к себе пожить, пока они все не придут в себя после войны. Лучший друг знал, что они с Роном расстались, но никто не упоминал об этом по умолчанию. Ежедневно они отправлялись восстанавливать замок, как и многие другие участники войны. Гарри и Джинни знали, что Гермиона избегает по каким-то причинам семью Уизли, и поддерживали её всеми способами, так как понимали, что дело все в Роне. В один из таких дней девушка трудилась в библиотеке и радовалась тому, что та практически не пострадала, к ней быстрой походкой подошла Лаванда Браун. — Гермиона! Привет. Блондинка кинулась ей на шею и крепко обняла, что удивило Гермиону, ведь подругами они никогда не были, скорее наоборот. Она обняла Лаванду в ответ и искренне порадовалась, что с девушкой все в порядке. — Я очень рада тебя видеть, — улыбнулась Гермиона в ответ. — Я думала, что встречу тебя в Норе, — щебетала Лаванда, — но когда спросила о тебе Миссис Уизли, она сказала, что ты почему-то не появляешься там с самого окончания войны, и что она скучает по тебе, своей, практически, второй дочери. После этих слов у Гермионы навернулись на глаза слёзы, в ушах зашумело, и все, наконец, встало на свои места — и странное поведение Рона, и его нелепые причины. — Встретить меня в Норе? — сдавленно проговорила Гермиона, — ты там бываешь? — Мы с Роном решили пожениться! — радостно пропищала Лаванда, — а ты… Я думала ты знаешь. Гермиона собрала в кулак все свое мужество и здравомыслие и прошептала: — Поздравляю. Лаванда продолжала болтать о жизни в Норе и выбила из Гермионы обещание быть на воскресном обеде.

***

— Гарри, ты был в курсе, да? — спросила Гермиона друга, когда закончила свой рассказ о странном разговоре с Лавандой. — Как же я рад, что ты сама начала этот разговор, — выдохнул парень. — Честно говоря, я за тебя беспокоился, я ведь был уверен, что ты всё знаешь и переживаешь разрыв с Роном, и поэтому не хотел лезть к тебе, пока ты сама не захочешь поговорить. Сердце девушки наполнилось нежностью. Гарри всегда понимал её как никто другой. — Получается, Рон просто ненормальный, сражаться лицом к лицу с Пожирателями, чтобы потом оказаться полным трусом, и не найти в себе смелости нормально поговорить с тобой, — Поттер не сдержал смеха, и друзья захохотали на всю кухню. — Думаешь, он испугался того, что я могу снова натравить на него птичек? Они, кстати, у меня получаются все лучше и лучше. — Именно так я думаю, или может он боится, что это будут вовсе не птички, а пауки, — Гарри заразительно улыбнулся. — А теперь скажи мне серьёзно, ты его любишь?! — Поттер смотрел на девушку так, будто ждал приговора. Гермиона не выдержала и закатила глаза. — Конечно люблю! — Гарри обреченно опустил голову, и девушка продолжила, — как и тебя, и Невилла, и Джорджа, и Чарли, и всех своих друзей. Поттер резко посмотрел на нее и выдохнул с явным облегчением. — Серьёзно, Гарри, мы целовались всего три раза. И я уверена, мы оба поняли, что это практически инцест, братская любовь, честное слово! Одно бесит, что он, по факту, запретил мне общаться со всеми Уизли, потому что идиот и боится серьёзных разговоров. — Ты всё же обойдись помягче с ним в воскресенье, ограничься парой птичек, — снова засмеялся Гарри.

***

— Рональд Уизли! Стой! Ты что сейчас на полном серьёзе хотел улизнуть через камин?! Я, по-твоему, хвосторога, защищающая свои яйца?! — Гермиона орала не хуже Миссис Уизли, и Рон медленно повернулся к ней, лицо у него было белее мела. — Гермиона, привет, — прохрипел рыжий, — я не заметил тебя просто. Я собирался… собирался… — Рон! Это не смешно! Почему нельзя нормально поговорить, почему я узнаю о твоей свадьбе от твоей невесты… Уши Рона стали бордово-красные. -… и вообще! — девушка снова перешла на крик, — ты запретил мне появляться в Норе и общаться с твоей семьей, ты идиот?! — Что?! Запретил?! — Миссис Уизли вошла в дом на крики и как раз услышала последнюю фразу. — Рональд, ты в своем уме? Или тебе последние мозги отшибло? Чтобы я такого больше не слышала. Гермиона мне как дочь, — женщина была действительно очень рассержена. — Да я просто не знал как сказать… — промямлил Рон. — Что сказать, что мы не можем быть вместе, потому что мы как брат и сестра? Словами, Рон! Словами. В голове у тебя такая штука есть, рот называется. Так вот им можно не только есть, но и говорить, черт возьми! — Гермиона не могла перестать орать на Рона, как до неё вдруг донёсся шёпот: — Шикарная женщина, у нее аж волосы трещат… — Чарли шептал Биллу эти слова на ухо, когда понял что на него уставились все присутствующие и последнюю фразу услышали все. Он залился румянцем, но мужественно продолжил уже в полный голос. — А что? Я действительно так думаю. Гермиона дико хорошенькая, особенно когда злится. Нора сотряслась от хохота, а Гермиона стремительно покраснела и опустила взгляд, улыбаясь. Чарли считал её хорошенькой. Тепло разлилось по всему телу. Она снова почувствовала себя своей среди рыжего семейства.