Песнь гор

Войско князя-колдуна встретило карсадарийцев в четырех переходах от Уруми, в уютной и живописной долине. При виде роскошных лугов, изумрудных рощ, где росли смоковницы и гранаты, радовался глаз. На деревьях пели птицы, а в ручьях плескалась серебристая форель. Трудно было представить, чтобы кто-то мог осквернить смертоубийством такую красоту. Однако войско под знаменем со змеей уже ожидало их там. Карсадарийцы спустились в долину вечером, когда солнце уже клонилось к закату и разливало ало-золотое пламя на все небо. При свете этого яростного заката зловеще чернели доспехи цвиретцев, и багровело знамя со змеей, обвившейся вокруг копья. Они особенно четко вырисовывались среди небесного пламени. Казалось, будто там полыхает лесной пожар. Никто еще не видел такого огненного заката. В каждом хоть на мгновение просыпалось суеверное чувство. - Чье-то солнце должно зайти: вражеское или наше? - проговорил сдавленным голосом военачальник Урменар. Услышав его, царица обернулась в седле, проговорила звучно, так что услышали много людей: - Закат занялся за спиной у противника, значит, он сулит гибель именно Мхитару. Не закат меня печалит сейчас. Вот передо мной его люди - тоже карсадарийцы. Они не участвуют в замыслах своего господина. И все-таки нам сегодня придется истребить многих из них. - Они мятежники! Нечего о них думать, - Карина попыталась успокоить царицу. - Они выполняют волю своего князя, как и подобает хорошим слугам. Несправедливо, что им придется сложить голову раньше, чем тому, кто втравил их в междоусобную войну. - И впрямь... - Орунг пристально вгляделся в сомкнутый строй "змееносцев". - Я не вижу среди них Мхитара. Он не стремится сам вести войско, как и в прошлый раз. - Он мудр и осторожен: хочет завоевывать и править, не пачкая рук, - язвительно усмехнулся царь Ярослав, выехав вперед вместе с женой. - Кстати, не помешало бы и Вашим Величествам перенять его мудрость и не соваться вперед. Еще немного, и из стана врага смогут долетать стрелы, - обеспокоился главнокомандующий. Леона усмехнулась, но не произнесла ни слова, лишь чудом попятила своего белого коня, облаченного в драгоценную сбрую. Сама она тоже была облачена как на праздник: богато украшенные доспехи сверкали серебром, высокий шлем украшен серебряными крыльями, за плечами царицы развевалась лазурная мантия. Как Ярослав ни просил жену поберечься, она будто нарочно старалась привлекать к себе внимание. Амран тоже просил названую сестру не делать из себя заметную мишень. Но Леона лишь многозначительно качала головой, точно знала что-то важное, чего не могла поведать им. И теперь оба мужчины держались возле нее, так чтобы прикрыть ее, если потребуется. Возле царицы собрались также ее амазонки. Ловкие, стремительные всадницы легко правили конями одним нажатием колен, натягивали луки, готовясь стрелять. Многие карсадарийские воины в эту минуту любовались воинственными девами и мысленно обещали себе не дрогнуть в бою, если уж женщины в их стране настолько отважны. И, пока войска выстраивались к бою, царь Ярослав спросил, глядя на женщин, окруживших царицу: - Прежде я слышал о древних амазонках, но не очень-то верил в них. Но вы воскресили старинные легенды, государыня. - Это не легенды, мой царь, - возразила Леона. - Некогда амазонки спустились с гор в степи, лежащие за Полуденным морем. Они встретились там с кочевниками-скилами, смешались с ними и создали один народ, в котором женщины не уступали храбростью мужчинам. Со временем скилы перемешались с другими народами. Тысячу лет назад их царица Мадина стала женой Арама, первого царя Карсадари. Так что в нас и вправду течет кровь амазонок. - И их великая, свободолюбивая душа! - горячо добавил Ярослав. Тем временем войска разворачивались в боевой строй. Под копытами скачущих коней дрожала земля. Слышались окрики военачальников, расставляющих полки. Звонко запели боевые рога. Знамя с серебряным орлом взметнулось высоко вверх. Царица выехала вперед, и закатное зарево зажглось над ее головой, будто огненный венец. - Мои храбрые воины! Наступает решающий бой! Сегодня станет ясно, жить нам свободными или сделаться рабами бесчестного колдуна! Победа или смерть! Глядите, я готова разделить вашу судьбу! - Да здравствует царица! Пусть стоит Карсадари! - единогласно вскричали Ярослав, Амран, Орунг, Бирисса. Им вторили голоса воинов. Темной тучей развернулся навстречу "змееносный строй". Их было больше, чем под Вардиси, и все были прекрасно снаряжены, в полном боевом облачении. Никто впоследствии не мог вспомнить, кто и с какой стороны метнул стрелу. Все пребывали в таком напряжении, "когда луки начинают стрелять сами". Только в еще ясном ало-золотом закатном свете воздух почернел от стремительно проносящихся стрел и копий. Царица, стоя впереди среди амазонок, несколько раз спустила тетиву, и увидела, как кувыркнулся с седла в траву один "змееносец". И вокруг нее тоже сыпались стрелы. Одна из них, пролетев совсем близко от царицы, ударила воина в голову, пробила шлем и свалила замертво. А затем, после нескольких бешеных скачков, оба войска сшиблись, и закипела жестокая рубка, и больше некогда стало оглядываться по сторонам. Но царица все-таки видела, как ее муж ведет в бой основные силы карсадарийского войска, как рубит врага могучий Амран. Он рассек мечом голову "змееносцу"-военачальнику, и, поднявшись на стременах, взмахнул рукой, указывая на левое крыло войска, позади ручья. - Глядите: Орунг уже их теснит! - Вижу! - крикнул Ярослав, воодушевляя своих воинов. - Вперед, отважные витязи! Солнце медлило в этот долгий вечер, словно Око Богов не хотело уйти на покой, не досмотрев, чем все окончится. И закатные лучи заливали поле боя густым алым заревом. Или то потоки крови растекались уже повсюду? - Ну где же этот Мхитар? Если ему нечего бояться, почему он не приходит сам? - с досадой прошептала царица одними губами, без голоса. Но князь-колдун не появлялся. Зато существа, которых он создал, не заставили ждать себя. Они скатились со склона горы, уже укрытого ночной тенью. Множество самых странных существ, каких людям доводилось когда-либо видеть. С четырьмя парами длинных суставчатых лап, с мощным телом и кожистыми крыльями, как у вешапа, они казались чудовищнгой непредставимой смесью самых разных существ, а головы у них были как у огромнвх волков, но покрытых вместо шерсти чешуей, как у змей. Их было много. Каждая тварь размером были чуть меньше лошади. И они были быстры, удивительно быстры! Они прыгали на своих длинных лапах не хуже кузнечиков, взмывали в воздух, хватали людей и коней пастью либо передними лапами, и разрывали с неимоверной силой. Одно из этих невероятных существ прыгнуло прямо к царице, но ему заступили дорогу Наурз и Бирисса. Они ловко разили тварь копьями, помогая друг другу, вертелись перед щелкающими челюстями, что норовили стащить их с седла. Стоило твари протянуть длинные лапы к коману, как амазонка метко нацеливала копье. А когда тварь оборачивалась к ней Наурз колол своим копьем, смело подъезжая вплотную. И во все стороны хлестала бледно-зеленая кровь чудовища, все вокруг было обрызгано ею. Наконец, тварь покачнулась и рухнула с бульканьем и хлюпаньем. Победители торжествующе переглянулись. - Выйдешь теперь за меня замуж, Бирисса? - широко ухмыльнулся Наурз. - Там поглядим! - амазонка отерла с лица кровь чудовища и игриво толкнула жениха в плечо. Но вокруг царили хаос, смятение. Чудовища оказались на редкость живучи, даже меткий удар копьем или стрелой далеко не сразу приносил им смерть. А сами они, пока могли двигаться, разили наотмашь зубами и длинными когтистыми лапами. Уже много карсадарийских витязей лежали вповалку и корчились, растерзанные, истекая кровью. А твари здесь же, походя, вырывали куски из сочащихся кровью тел и пожирали их. И двигались дальше, не зная ни страха, ни сомнения. Ничто в их повадках не напоминало обычных зверей. Ими полностью управляла воля их хозяина. И, когда уже казалось, что твари затопят поле битвы, как весенний паводок, с неба прозвучал грозный клекот. Он повторился снова и снова, словно звучная многоголосая песня. И в багровеющем небе возникли силуэты огромных ширококрылых птиц. - Орлы! Это войско Горного Царя! - звонко воскликнула Леона. И крылатые воины обрушились сверху на невероятных тварей, созданных чародейскими измышлениями Мхитара. Они падали с неба, разили когтями и клювом, подымали чудовищ в воздух и сбрасывали вниз. Сила божественных посланцев стояла выше всякого представления. Напрасно твари обвивали их лапами, терзали зубами и когтями. Они не могли нанести смертельной раны хозяевам гор. Те истребляли Мхитаровых чудовищ, одного за другим. Леона, собрав свое поредевшее воинство, с ужасом и восторгом глядела за этой ожесточенной битвой. - Они в самом деле велики! Нам было не победить без них! - прошептала она. - Смотрите, смотрите: эти твари после смерти рассыпаются в пыль! - послышались удивленные голоса. И в самом деле, от убитых чудовищ не оставалось трупов, они оседали серыми кучами пыли, словно в их невообразимых тушах разом распадались все жизненные связи, вложенные Мхитаром. - Они обращаются в пустоту, откуда пришли, - проговорила Леона. Прошло не так уж много времени, а крылатые витязи, приняв человеческий облик, приблизились к карсадарийцам. Леона с Ярославом шагнули навстречу и поклонились до земли. - Вновь вы нас спасли, - произнесла царица. - Вмешаться в эту битву был наш долг. Наш закон велит всегда сражаться со злыми чародейскими тварями, но не вмешиваться в распри людей, - отвечал ей Горный Царь. - А у тебя сегодня свой бой, царица. Страшный бой, и он еще не окончен. Действительно: сражение со "змееносцами" еще продолжалось, и царское войско перестраивалось, чтобы двинуться вперед. Но Леона поняла, что речь идет не только о том. - Я знаю, что делать, - тихо, но твердо сказала она. Горный Царь кивнул и вместе со своими воинами отступил назад и замер без движения, завернувшись в красный плащ, но пристально наблюдал за всем, что должно было еще произойти, прежде чем до конца догорит вечерняя заря. Съехавшись вплотную со своим супругом, Леона проговорила тихо, но выразительно: - Что бы ни случилось, что бы я ни сделала, прошу: прими как должно. Так надо. Я знаю, что делаю. Обещай мне, Ярослав! И от тона, каким она это сказала, Ярослава пробрало до костей. Он пристально вгляделся в лицо жены, бледное и суровое. - Обещаю тебе, лада моя! Ты - царица, и, если ты решила что-то сделать, пусть будет на все твоя воля. Только лучше бы ты поведала мне... - Нет, нет! - торопливо замотала головой Леона. - Если я поведаю такое, мне не хватит решимости это исполнить. Другим я ничего не говорю: их долг - повиноваться. А ты просто поверь мне. Я все та же. - Обещаю! - снова повторил Ярослав и поцеловал жену в похолодевшие губы. Ему хотелось бы подхватить ее на руки и не выпускать никуда из своих объятий, как будто только лишь там безопасно для нее. Но обещание приходилось выполнять, и он отъехал в сторону, такой же бледный, как и она. А Леона тем временем соскочила с коня и, на глазах у своих воинов, вышла вперед. Одна, как бывает человек при рождении и при смерти. Она сняла шлем, и темно-рыжие волосы рдели огнем в лучах заката. Битва прекратилась. Все, кто был жив в обоих войсках, расступились перед ней и глядели молча. Все чувствовали, что должно произойти нечто важное, но никто ничего не понимал. Выйдя вперед, на открытое место, Леона стала лицом к врагам и звучно крикнула: - Мхитар! Появись, Мхитар! Она не сомневалась, что князь-колдун должен быть где-то здесь, что он видит и слышит все, и отзовется на ее призыв. Он появился, казалось, из ниоткуда. Никто не видел, чтобы он откуда-то вышел или, может быть, прилетел. Просто возник из пустоты и стал шагах в тридцати от карсадарийской царицы. Впервые они наяву смотрели друг другу в глаза, лицом к лицу. Несколько томительно долгих мгновений они не отводили глаз. Молча. Наконец, Леона медленно проговорила, делая над собой страшное усилие: - Я пришла для переговоров... - Я слушаю тебя, царица! - темные глаза Мхитара ярко блеснули. - Я поняла, что мне не по силам продолжать войну, - голос Леоны сделался сухим и монотонным, словно шорох сыпавшегося песка. - Мой народ гибнет из-за моего упорства. Я должна думать о царстве, а не о себе. Я... готова принять твои условия. По рядам карсадароийских воинов пролетел изумленный возглас. Многие из них простирали руки, со стоном взывали к царице. - Что ты говоришь, государыня? Можем мы еще сражаться! Мы же выиграли! - крикнул Урменар. - Царица, если надо, возьми жизнь у каждого из нас, но не сдавайся! - простонала Бирисса. Но царица не отвечала им, и даже не оглядывалась. Бледная, как смерть, она, казалось, видела перед собой одного лишь Мхитара. А тот гордо усмехнулся ей в лицо. - Я рад, что в тебе наконец-то проснулся здравый смысл. Напрасно ты так долго отказывалась исполнить клятву твоего отца. За это Карсадари пришлось вытерпеть много тяжких бед. - За муки своего несчастного царства я готова исполнить клятву. Откажусь от своего супруга и стану твоей женой. - Что она говорит? Зачем? - в отчаянии воскликнул Амран. Он схватился за меч, но его тут же перехватил за руку Орунг. - Царице Леоне мы все обязаны повиноваться! - прошипел он сквозь зубы и оглянулся на царя - что делает тот? А Ярослав, потрясенный не менее них обоих, не в силах был поверить, что все это происходит наяву. Он не сводил глаз с Леоны, в отчаянной надежде, что пройдет мгновение - и окажется, что это был всего лишь страшный сон. Может быть, он все же не выдержал бы, но помнил, о чем просила Леона напоследок, и не мог ее ослушаться. А Мхитар торжествовал победу. Он поглядел на карсадарийское войско и их союзников - орлиное племя: - Ты хорошо сделала, Леона. Я думал - ты теперь возомнишь, что эти птицы станут тебе помогать всегда. Но их помощь обманчива и ненадежна. Сегодня они помогли тебе, завтра улетят к себе в горы. Их не волнуют заботы людей. На то они и бессмертные. Лучше положись на меня, Леона. Я тоже могу жить вечно. Но я не равнодушен к живым людям, и буду тебе лучшим покровителем. Воины Горного Царя, только что расправившиеся со стаей чудовищ, стояли безучастно, свесив не то опущенные руки, не то сложенные крылья. Леона и не обернулась к ним. Только склонила голову перед Мхитаром. - Я знаю. Фаскунджи далеко, а ты близко. - Вот именно! - Мхитара воодушевляло полученное, наконец, согласие упрямой карсадарийской царицы, он говорил все громче и горячее. - Ты не пожалеешь, став моей женой, Леона. Вместе мы будем править Карсадари, а придет время - быть может, и другими землями. Если ты будешь послушна, я научу тебя многому. В тебе не меньше упорства и силы воли, чем у предательницы Хализы. Значит, тебе возможно научиться магии, насколько она вообще доступна человеку. Тогда я помогу тебе сделаться бессмертной. Ты слышишь меня, Леона? Ты сможешь вечно править своим царством! Ничего не сказала Леона, лишь тихо кивнула. Но среди карсадарийцев послышалось какое-то движение, их ряды расступились, а затем два воина выбежали с копьями в руках. - Ты лжешь, проклятый колдун! Ты не бессмертен! - и два копья вонзились в грудь Мхитару. Князь-колдун покачнулся, но только на мгновение. Он устоял на ногах, легко выдернул из себя копья. Вместо крови из его ран заклубился сперва черный дым, но тут же и он стих. Одно мгновение - а Мхитар стоял целым и невредимым, как прежде. И тут же он взмахнул рукой, указывая на тех двоих воинов. Оба рухнули замертво, не успев даже вскрикнуть. Их тут же подхватили товарищи, но сделать ничего было нельзя. Пораженные колдовством были мертвы, полностью и необратимо. В широко распахнутых глазах не осталось ни капли жизни. Казалось, то были не тела людей, только мгновение назад полных жизни, а глиняные куклы. Среди карсадарийцев кто-то сдавленно вскрикнул. Леона прижала к груди обе руки. Закатное зарево догорало над горой, все гуще наливаясь багрянцем. На фоне этого неистового пламени высокая фигура Мхитара казалась отлитой из черной бронзы, несокрушимой, непреодолимой. Только что князь-колдун как никогда наглядно проявил свое могущество. - Ты видишь сама, Леона: со мной лучше не спорить. Я заговорил себя от оружия любого врага, от всяческих бед, от всех причин, что приносят человеку смерть. Никто не может меня погубить. Царица снова молча кивнула. Она слышала, как позади нее в ужасе и отчаянии закричал Амран: - Орби, Царь Гор, помоги! Пусть люди не могут его убить, но вам, посланцам Богов, подвластны большие силы! Избавь нас еще от одного чудовища, молю! Царь орлов не двинулся с места, только покачал головой. - Наш закон запрещает вторгаться в дела людей. Никто не должен вместо царицы делать выбор. Расстроенный Амран завертелся волчком. Ему отозвался пронзительный хохот Мхитара. - Несчастный, ты не знаешь, о чем просишь! Если бы хоть кому-то все же удалось убить меня, тут же погибла бы и она, Леона! Мхитар взял кинжал и, подняв рукав куладжи, полоснул по руке. И в то же мгновение Леона схватилась за руку, из которой хлестнула кровь. - Убедились? - спросил князь-колдун, мгновенно заживив себе рану. - Деваться тебе некуда, Леона. Только со мной ты сможешь жить и править. Лицо царицы стало еще бледнее. Кровь еще текла по рукаву кольчуги. - Я это поняла. Поэтому складываю оружие. Я сдаюсь, - сдавленно проговорила она, подняв руки ладонями вверх. На лице Мхитара проступила широкая горделивая усмешка. Он призывно распахнул объятия. - Ну, иди же ко мне, моя милая супруга! Обнимемся с тобой. Медленно, точно у нее окоченели ноги, Леона сделала к нему несколько шагов. Заходящее солнце, повисшее над вершиной горы, задержалось краешком, чтобы поглядеть, чем все завершится. Ухватив Леону за руку, Мхитар склонился поцеловать ее. В то же мгновение царица выхватила нож из-за голенища сапога и с быстротой молнии вонзила точно в горло Мхитару. Князь-колдун медленно повалился навзничь, захрипел, судорожно пытаясь втянуть воздух. Его останавливающийся взор задержался на Леоне. Кровь толчками выплескивалась из его перерезанного горла. Губы у него зашевелились, но голоса не было. Зато заговорила сама Леона, звонко и властно, как прежде: - Боги открыли мне твои замыслы, Мхитар! Ты хотел, чтобы я оберегала твою жизнь, но одна только я и могла тебя одолеть. Я увидела во сне твой ритуал и узнала, как лишить тебя бессмертия. Пусть Боги ввергнут твою душу в самую глубокую пропасть, Мхитар! Умирающий метался и хрипел, но так и не смог заговорить. Все знали, что любое предсмертное проклятье опасно, а уж страшнее проклятья умирающего колдуна трудно что-то найти! Но Леона ударила ножом наверняка. Наконец, Мхитар замер и больше не двигался. И тогда Леону окружили ее ближники, обступили плотным кольцом. Оказавшись среди своих, царица пошатнулась, и упала бы, но Ярослав подхватил ее на руки. - Это было невероятно, лада моя! Но ты одолела. Он мертв. Теперь мы свободны! Теперь я понял, о чем ты просила меня, жена. - Поняла и я, - промолвила Бирисса, взяв нож, принесший смерть Мхитару, - для чего мы, амазонки, с детства учились владеть оружием... Огненный край солнца, нависший над горной вершиной, наконец, скрылся из виду, как только увидел, чем все закончилось. Долина, ставшая полем боя, погрузилась во мрак. Зато повсюду зажгли множество факелов и костров, целые реки огней. Карсадарийцы подхватили на руки свою царицу, поздравляли ее на все лады, желали здравствовать сто лет. Кругом пели боевые трубы, гремели барабаны. - Слава царице Леоне, победительнице Мхитара! - кричали люди. Леона слабо улыбалась, слушая их восхваления. Дело, что она исполнила, забрало у нее все силы, она даже не могла до конца осознать свою победу. Если бы Ярослав не поддерживал ее за плечи, она бы легла и уснула здесь же, на покрытой кровью и пылью земле. К ней приблизился Горный Царь в сопровождении своих воинов. - Прощай, царица! Вряд ли мы встретимся вновь. Тебе больше не понадобится наша помощь. Но для нашего племени ты и твои близкие навсегда останетесь друзьями. Пусть Боги хранят вас! Исполинскими птицами Фаскунджи взмыди в небо и тут же растворились в ночном мареве. Вокруг все жарче пылали костры, шумело становище, тысячи взволнованных голосов шумно вспоминали на все лады невероятные события. Собирали тела погибших и складывали вместе, своих и врагов. Выжившие "змееносцы" сдались в плен, увидев гибель своего князя. Их подвели к царице, и мятежники затрепетали. Но Леона смотрела на них устало, однако совсем не зло. - Вы - мои подданные, как все карсадарийцы. Возвращайтесь домой. На вас нет вины. Жители Цвирети почтительно поклонились, изумляясь милосердию царицы. Мхитар им внушал, что карсадарийцы жестоко покарают за измену любого из них, кто попадет в плен. Никто только не знал, что делать с телом князя-колдуна. Все осторожно обходили его, точно он мог еще ожить. Сверху их становище, должно быть, походило на огромную пламенеющую звезду. И прямо к ним спустилась всадница на вороном крылатом коне. Она подошла к телу Мхитара, стала на колени и завела длинную протяжную песню на чужом языке. Ее волосы и кожа серебрились в темноте. При виде нее воины настороженно брались за мечи и копья, однако никто не решался прервать ее скорбь. Наконец, Инари-Ламар поднялась на ноги. И тут же тело Мхитара поднялось на воздух и легло на спину крылатому раши, словно уложенное невидимыми руками. Колдунья-каджи разгладила ладонью лицо сына, упрямое и гордое даже в смерти. Леона с трудом сделала несколько шагов к ней навстречу, не произнося ни слова. Инари-Ламар закрыла глаза, увидев ее. - Отдай мне тело моего сына. Хотя он был каджи лишь наполовину, но душа его вновь станет частицей Предвечного Пламени, из которого мы были созданы. - Возьми его и похорони по вашим обычаям, - согласилась Леона. - Разумно ли? - усомнился Орунг. - Кто знает, не воскресят ли его каджи каким-нибудь колдовством? Инари-Ламар печально покачала головой. Лицо ее сделалось вдруг очень старым, не чертами, а выражением. - Даже Боги не в состоянии воскресить мертвого. Не бойтесь, карсадарийцы. Я признаю, царица, ты имела право это сделать, и не хочу тебе мстить. Мне уже ничто не вернет сына. Он сам навлек на себя гибель. Мхитар унаследовал от меня волшебную силу, но был упрям и честолюбив, как вы, люди. Может быть, каджи легкомысленны, но они желают лишь того, что легко получить. Стремитесь к недостижимому только вы, люди. Вы сжигаете свои сердца и обретаете печаль, которой не знает мое племя. И я сделалась похожей на вас, тоже узнала большую печаль. Наверное, мне не следовало вторгаться в ваш мир... Она села на спину раши, и тот вознес ее в небо вместе с телом Мхитара. Когда она исчезла, царь Ярослав усадил свою супругу к праздничному костру. - Отдыхай, милая! Сегодня ты одержала великую победу. - Мы все одержали ее, - слабо улыбнувшись, поправила его царица.