Песнь гор

Великий брониславльский князь Станислав Мирославич к этому времени был мужчиной средних лет, худощавым, с умным продолговатым лицом, с пронзительным ястребиным взором серых глаз. В аккуратно причесанных русых волосах и бороде едва проглядывала седина. Он уже давно правил в Брониславле, приняв наследство своих старших братьев - Стемира Сильного и Мстислава. Сделал за эти годы все, чтобы возвеличить свой удел - Лесную Землю. Она при нем расцветала и украшалась, строились новые города. Люди в его владениях жили спокойно, не зная набегов лихих кочевников. Торги в Брониславле и других городах богатели год от года, к ним смело приезжали торговые гости из самых дальних стран. Привыкли и собратья-князья слушаться Станислава. Без ложной скромности он верил, что вряд ли кто-то еще из сварожских владетелей на его месте смог бы править успешнее. И для Станислава большой неожиданностью стало, когда ему сообщили о приезде карсадарийской царицы и ее мужа - некогда изгнанного им племянника Ярослава. Даже растерялся немного, думая о скорой встрече. Однако не подал виду. а велел дворне устроить пышную встречу, а заодно и своему семейству приказал встретить неожиданных родственников. А Ярослав узнавал и не узнавал город, в котором родился и вырос. Брониславль сильно расширился за пределы старых стен, окружностью, пожалуй, не уступал древней Уруми. Поднимались новые дома, бревенчатые, с двускатными крышами, как повсюду в Лесной Земле. В садах расцветали яблони, груши, вишни. Ярослав с волнением приглядывался к лицам встреченных людей, и порой ему казалось, что он узнает некоторых из встреченных горожан, хоть и прошло уже много лет. Но брониславцы, конечно, не узнавали в иноземном властелине, облаченном в чужое одеяние, своего бывшего княжича, который в детстве бегал по этим самым улицам с местными мальчишками. Оглядывались по сторонам и Радомир с Сияной, обмениваясь ясными многозначительными взорами. - Здесь мы когда-то познакомились с тобой, милая, помнишь? - проговорил Радомир. - Помнишь, тогда был сечень-месяц, мела метель... А сейчас вот в садах тоже метель вишневого цвету... Сияна улыбнулась, вытащив несколько упавших лепестков из волос мужа. - Помню... Только прошу: ты все-таки осторожней будь, когда со Станиславом встретишься. А Ярослав, входя со своей семьей в двери княжеского дворца, крепко сжал руку жены. - Глядите, Леона, дети! Вот здесь я родился и вырос... И будто со стороны глядел на бывший свой дом, на расписные стены княжеских покоев, построенных его отцом. Поздно, слишком поздно! Не приставить к ковриге хлеба отрезанный ломоть. Далеко теперь отсюда его дом, и он не променял бы выпавшей ему жизни на великокняжеский стол в Брониславле, но - без Леоны. Приветствуя почетных гостей, с кресла поднялся князь Станислав Мирославич. На нем был богатый парчовый кафтан, перехваченный серебряным поясом. Если неожиданный приезд родича и взволновал его, то он сумел ничем не выдать своих чувств. Держался невозмутимо, как и подобало великому князю. - Чем я обязан чести принимать вас в Брониславле, любезный брат мой и прекрасная сестра? - острый взор великого князя окинул с ног до головы Ярослава и надолго задержался на Леоне. Со своей стороны, князь Станислав сразу отметил, что изгнанный им племянник сильно возмужал, выглядел теперь зрелым, многое пережившим человеком. Все в его повадках, в манере держаться показывало настоящего владетеля, а не изгнанника, случайно возвеличенного по милости чужеземной царицы. Но, когда перевел Станислав глаза на царицу Леону, даже замер на несколько мгновений. Статная и гордая, с прекрасным лицом, озаренным огненным взором темных глаз, с темно-рыжими волосами, собранными в высокую прическу, Львица Карсадари сделалась еще более великолепной, чем прежде. - Здравствуй, любезный брат наш, князь Станислав Мирославич! - проговорила царица на сварожском языке. При слове "брат" губы Станислава кисло изогнулись, но лишь на мгновение. - Ты не только прекраснейшая и знаменитейшая из цариц, но еще и мудростью не знаешь себе равных! - проговорил он. - Я и не подозревал, что ты знаешь наш язык! Леона стала с Ярославом плечом к плечу. - Мне приятно говорить на родном языке моего возлюбленного мужа, царя Ярослава. На этот раз Станислав сумел не выдать потаенной досады. Он хорошо умел владеть собой. А сам, продолжая учтиво беседовать с гостями, нет да нет поглядывал на Леону, про себя восхищался и красотой ее, и умом, что разглядел с первых же фраз. До него, конечно, и раньше доходили слухи о карсадарийской царице, но он полагал, что купцы и чужеземные послы преувеличивают ее необыкновенные качества. Однако теперь Станислав убедился, что они еще недооценивали ее. Видя, какой красивой, дружной парой выглядят Леона с Ярославом, великий князь тихонько вздохнул про себя. Кто бы мог подумать, что родственник, которому не хватило наследства в Сварожьих Землях, найдет себе такую супругу, да еще сделается царем! Жаль, что в те годы, когда Леона только взошла на престол, ему самому хватало забот с собственными противниками. Если бы не княжеские усобицы, он мог бы придти на помощь Леоне, а там еще неизвестно, кто бы стал супругом Леоны и царем Карсадари!.. Но поздно, князь Станислав Мирославич, поздно! У тебя давно уже есть семья, и царица Леона, как видно, счастлива с твоим племянником, которого ты сам сделал царем и ее мужем. Так что придется тебе собрать всю мудрость, которой ты славишься, и договариваться со знатными гостями, как подобает родичу и союзнику. А тут еще Ярослав проговорил вежливо, словно между ними никогда не было поводов к неприязни: - Мы уже успели поглядеть, как поднялась при тебе Лесная Земля. Даже Великую реку, за которую воевал мой отец, ты сделал сварожской рекой. Мы проплывали построенный тобой Вышеград. Наша ладья обогнала большие караваны из Хинда и Фарси, они остановились в Вышеграде для торга. Станислав польщенно улыбнулся. - Да, кое-чего смог добиться. Через Вышеград идет вся торговля с полуденными странами. Это значит, и с вашим царством тоже. Думаю, со временем Вышеград сделается по богатству вторым Влесославлем в Низовых землях. Да и Брониславль мой как поднялся, ты можешь видеть сам: точно хорошая хлебная закваска. Завтра поглядишь, как украшен город. О таком только мечтал твой отец, а мой старший брат; а продолжить его дело уж мне довелось... Ярослав сумрачно кивнул. От него не укрылось, как Станислав многозначительно глядел на Леону. Да и от Радомира слышал кое-что о том, что Станислав заботился лишь о своих владениях, а Низовым землям, где правили другие ветви княжеского рода, не очень-то помогал без выгоды для себя. Леона же проговорила со светской любезностью: - Мы и у себя в Карсадари много слышали о твоих успехах, любезный брат. Потому и решили с мужем сами приехать в гости, договориться, как подобает союзникам и родственникам. "Любезный брат" вежливо поклонился ей. - Твой ум и красота даже бесчувственное дерево сделают сговорчивым, дорогая сестра! К этому времени бывшие здесь же дети принялись вздыхать, томиться и переминаться с ноги на ногу. Им были скучны долгие и не очень-то понятные разговоры старших. Приметив это, князь Станислав велел стоявшему подле него слуге: - Сходи, позови княгиню Божену и старших детей. Вошла стройная женщина с мягкой, какой-то извиняющейся улыбкой. Она приветствовала гостей и села в кресло рядом с мужем, с немалым удивлением разглядывая всех гостей, в особенности же - великолепную иноземную царицу. Супругу великого князя сопровождали три мальчика: старший - лет тринадцати, долговязый и бледный, а два других, заметно его младше, бойкие и крепкие с виду. Они сразу разглядели маленьких карсадарийцев, и самый младший княжич, русоволосый и сероглазый, как отец, сразу подступил к царевичу Арслану, своему сверстнику: - Здравствуй! А ты по-нашему понимаешь? - Немножко понимаю, - ответил царевич на вполне сносном сварожском наречии, которое выучил за время путешествия. - А что еще умеешь? - с любопытством поинтересовался младший княжич. - Драться на мечах можешь? - Могу! - Арслан с гордостью показал свою маленькую горскую саблю, совсем настоящую, лишь не заточенную. У младшего Станиславича так и загорелись глаза. Он тут же ухватил собственный детский меч. - Давай тогда побьемся! Поглядим, кто чего стоит! Арслан охотно стал в позицию, как его учили. К маленькому княжичу подскочил средний его брат, плотный темноволосый крепыш. Ухватил за руку. - Вирагаст, не надо биться на мечах прямо в хоромах. Опрокинешь что-нибудь, как в прошлый раз!.. - Я хочу с ним побиться! Мирослав, не указывай мне! - сказал младший строптиво. И отец усмехался, глядя на забавы сыновей. С тревогой перевел взор на стоявшую в углу фаянсовую вазу, на хрустальные кубки на столе... - Мирослав, Вирагаст! Ступайте с нашими гостями в сад, поиграйте там. Мезамир, - это относилось к старшему сыну, - пригляди за ними. - Отец, я лучше побуду тут, - недовольно произнес старший мальчик. - Мезамир, я тебе сказал! - повысил голос великий князь. - Без присмотра эти лешачата выколют глаз себе или нашим гостям, или столкнут кого-нибудь в пруд. Княжич, уныло повесив голову, вышел вслед за младшими. Вперед выбежали, размахивая клинками, Арслан и Вирагаст, за ним, с менее решительным видом - Мирослав, а за ним поспевала маленькая Хорасана. Когда голоса детей стихли за закрытой дверью, князь Станислав подошел к окну и некоторое время смотрел в сад, сквозь прозрачную пленку слюды. Когда он вновь обернулся, лицо его было задумчивым. - В таких встречах, как сегодняшняя, мне видится нечто историческое. Дети взрослеют быстро, и, может быть, со временем владетелям Сварожьих Земель и Карсадари окажется полезно их родство. Все три присутствующих четы немного помолчали, размышляя о будущей судьбе своих потомков. Первым нарушил молчание князь Радомир: - Я тоже об этом думаю, государь. С тех пор, как наш с Сияной старший сын женился на дочери хана Атрака... Чуть ли не впервые у троих мужчин мысли пошли в одном направлении. Без сомнения, это доказывает, что между людьми гораздо больше общего, чем кажется, когда между ними не встают разногласия, порожденные личным честолюбием. Из сада доносились звонкие крики детей и удары мечей. Выглянув в окно, взрослые увидели, как царевич Арслан с княжичем Вирагастом размахивают мечами и прыгают, уворачиваясь от ударов. Царевна Хорасана одобрительными воплями приветствовала каждый выпад брата и размахивала сжатыми кулачками. Мирослав считал удары, а Мезамир со скучающим видом стоял, прислонившись к березе, всем видом показывая, что ему совсем не хотелось служить ребячьим пастухом. - Трое старших сыновей, их характеры уже начинают определяться, а мне трудно понять, кто из них станет со временем лучшим князем. Проявится ли хоть в одном из них государственная мудрость? - признался Станислав. - Будущее предоставь Богам. Никто ведь не знает, как сложится жизнь, когда наши дети станут взрослыми, - проговорила Леона. - А сейчас, ради блага наших детей, нам желательно заключить договор о взаимовыгодной торговле. - С тобой, прекрасная царица, я готов договориться о чем угодно, - с неожиданной пылкостью произнес князь Станислав. Вместе со своим супругом, порой бросающим косые взгляды, царица Леона долго беседовала с великим князем о торговле, пошлинах, дорожных затруднениях, о ценах на шелк и лен, алатырь и вино, на зерно и меха. И похоже было, что Станислав, не замечая того, подписал условия договора, наиболее выгодные для карсадарийской царицы. Вечером, в отведенной для них спальне, Ярослав с Леоной, наконец, остались одни, после долгого утомительного дня. С наслаждением укладываясь в постель, карсадарийский царь сказал жене, задержавшейся перед большим зеркалом: - Наконец-то мы с тобой остались одни! Без излишне навязчивого внимания Станислава Мирославича. Леона с горделивым видом погляделась в зеркало. - По-моему, "наш дорогой брат" был очень любезен. Даже велел поставить зеркало, чтобы мы могли поглядеть на себя со стороны. - Для тебя - безусловно. Не иначе, как он надеялся, что собственное отражение пробудит в тебе тщеславие и желание нравиться, - проворчал Ярослав. Леона отвернулась от зеркала и плавным танцующим движением подошла к мужу. Приложив палец к его губам, лукаво засмеялась: - Ты что, ревнуешь меня к Станиславу? - Немножко ревную, - признался Ярослав. - Я видел все время, как он на тебя глядел, не отводя глаз. А какой обескураженный вид у него был, когда ты назвала его "братом"... Леона вдруг стала похожа на озорную девчонку; трудно было сейчас узнать в ней невозмутимую и неприступную царицу. - Мне бы следовало назвать его дядюшкой, но я опасалась, что после такого он уже не захочет договариваться. Ярослав громко засмеялся. - Да уж, "дядюшку" он бы ни за что не стерпел! В конце концов, он всего на шесть лет старше меня; каково будет ему оказаться для тебя "дядюшкой"? - Ты только что ревновал к ему, а теперь уже сочувствуешь? - поинтересовалась Леона, нырнув к нему под одеяло. - Я сочувствую всем мужчинам, что женаты не на Львице Карсадари, - произнес Ярослав, заключая жену в объятия. - Но это не значит, что я позволю Станиславу или кому-то еще ухаживать за тобой! Если он позволит себе лишнее, пусть пеняет на себя! Леона ласково потерла пальцами упрямую складку между бровей своего мужа. - Не беспокойся ни о чем, я справлюсь сама. Думаю, что и Станислав не станет портить с нами отношений. Он не похож на тех мужчин, что теряют голову от любви. - А по-моему, твоя красота способна лишить разума любого человека, - проговорил Ярослав, медленно расплетая ей волосы. - Никто, кроме тебя, не смог бы так легко и с такой выгодой договориться с моим родственником. - Быть может, с несколько большими трудностями, но договорились бы, раз Станиславу выгоден договор. Он умело правит и много достиг. - Да, Брониславль и вся Лесная Земля при нем обрели большую силу. Он сделал все, чего не успел мой отец, - признал Ярослав. - Люди, подобные Станиславу, никогда сами не начинают великих дел, но зато успешно продолжают начатое другими, - заметила Леона. - Они придают делу, за какое берутся, широкий размах, совершенствуют его до мельчайших подробностей, как искусный мастер шлифует драгоценный камень, придают блеск и славу. И, если им сопутствует успех, то с течением времени кажется, что они-то его и достигли, и все сбылось лишь благодаря им. Но они - только продолжатели, и новые идеи рождаются не благодаря им.Не проложи первым тропу некто более смелый и дерзкий, продолжатель остался бы никем. - Как замечательно ты разгадала Станислава, едва поговорив с ним, мудрейшая из цариц! - восхитился Ярослав. Леона мягко прильнула к его плечу. - Давай спать. Завтра поедем на ловы, и нам надо отдохнуть. Она потушила свечи, и опочивальня в брониславльском дворце погрузилась в темноту. На следующее утро, едва рассвело, приготовились ехать на соколиные ловы - излюбленную забаву как сварожских, так и карсадарийских владык. Ярослав и Леона привезли в подарок Станиславу двух обученных ястребов и двух черных соколов-сапсанов. Этим утром Станислав сам, в свою очередь, сделал подарок карсадарийской царице. Пока для нее седлали лошадь, он передал Леоне ястребиху - крупную и сильную птицу, с широкой грудью в пестрых крапинах, будто одетую в кольчужную сетку. Голова птицы была, как и полагалось, покрыта колпачком. - Прими от меня в подарок лучшую из моих ловчих птиц, прекрасная царица! - проговорил князь Станислав Мирославич. - Ее взяли птенцом из гнезда два года назад. Обучена ловить зайца, белку, горностая. Может справиться даже с лисой. - Это великолепная птица, благодарю тебя, князь! - проговорила Леона, чувствуя через перчатку сильные когти ястребихи, гладя ее тугое оперение. Станислав огляделся по сторонам - рядом с ними никого не было. Чуть поодаль Ярослав с Радомиром обсуждали стати коней. Протянув руку царице, великий князь хотел ей помочь сесть в седло. - Позволь подсадить тебя, прекрасная царица! Твоя красота не знает себе равных. Даже когда ты вернешься к себе на родину, я на всю жизнь сохраню память о нашей встрече!.. Но Леона горделиво выпрямилась, и в мгновение ока вскочила в седло без всякой помощи. - Прости, государь, но даже мой муж не помогает мне садиться на коня! Ошеломленный Станислав только поглядел вслед прекрасной всаднице. А тут еще донесся голос его жены, которая сегодня тоже пожелала поехать на ловы, хотя обыкновенно оставалась дома: - Станислав! Где ты? - Иду, душа моя! - встрепенулся великий князь, вскочив на подведенного ему слугой коня. По утренней росистой траве мчались всадники. Спускали с привязи ловчих птиц, глядели, как те взмывают в небо и, паря над головами, ищут своими зоркими глазами добычу в густых зарослях. Их стремительный полет завораживал взоры охотников, не опускавших глаз. То одна птица, то другая, описывая широкие круги, вдруг падала камнем вниз, когтя добычу. Царица Леона не спешила спускать подаренную Станиславом ястребиху. Даже когда в поле промелькнул большой заяц, она, казалось, медлила снимать клобучок. - Смотри, заяц! - воскликнул Ярослав, недоумевая, почему она так тянет. - Не спеши! - шепнула царица, заметив, как в траве мелькает рыжая спинка. Несколькими быстрыми скачками лиса догнала зайца и вцепилась в горло. И тут Леона спустила птицу. Ястребиха обрушилась на рыжего зверя, ее широкие крылья накрыли целиком лису и зайца. Видевшие это изумленно ахнули. А князя Станислава, кажется, лишь присутствие людей рядом побуждало к сдержанности. - Ты не только в государственных заботах не знаешь себе равных, но и среди охотничьих забав остаешься мудрейшей из цариц! - он покачал головой, не скрывая удивления. - Я думал, что немного знаю людей, но подобных и равных тебе не встречал на свете! Верно, Карсадари - счастливое царство. - Так и есть, государь, - проговорил Ярослав, вклинившись между ними. - А я - счастливейший из мужей на свете. - Я не сомневаюсь, - кивнул Станислав и вздохнул, глядя на них с Леоной. Пожив немного в Брониславле, карсадарийцы добились весьма выгодных условий для торговли и сотрудничества. Впрочем, князь Станислав Мирославич не остался внакладе: он, казалось, преодолел свою слабость, и вел дальнейшие переговоры, как подобало хитрейшему из сварожских князей. Вскоре его карсадарийские родственники убедились, что извлечь пользу для себя Станиславу ничто не помешает. Прощание с великим брониславльским князем вышло куда более сердечным, чем встреча. Ярослав и Станислав даже обнялись на прощание. - Мы вряд ли когда-нибудь встретимся еще, любезные родственники: очень уж далек путь до ваших гор, - проговорил Станислав. - Пусть Боги и впредь вас не обделяют счастьем. И знай: что бы там ни было раньше, а я рад за тебя, царь карсадарийский. - Я тоже рад, увидев твое правление, князь двухсот князей, - улыбнулся Ярослав. - Быть может, для Сварожьих Земель ты и твой род окажетесь лучшей судьбой, чем мог бы я. А я следую своему предназначению. И он навсегда покинул Брониславль, полюбовавшись напоследок на белокаменные стены и богато украшенные городские ворота, воздвигнутые его отцом. С минуту лицо его оставалось задумчивым. Но, когда он обернулся к ехавшей рядом Леоне, глаза его повеселели. - Мы возвращаемся домой, любовь моя! Радомир с Сияной проводили гостей до самых границ Славгородщины. С ними простились куда теплее. - Теперь твоя очередь приехать к нам, - пригласил карсадарийский царь. - Теперь и у нас узнают твою песнь, и будут счастливы услышать ее лично от тебя. - Я привезу в гости моих младших - Ярия и Забаву, когда немножко подрастут, - посмеиваясь, пообещал Радомир. Они простились поутру, в залитой розовеющим светом степи. Вокруг поднимались уже высокие зеленые всходы. В небе, как невидимые бубенцы, не переставая, звенели жаворонки. Вдоль дороги из норок выглядывали любопытные суслики, становились столбиком, точно обученные собаки, и пересвистывались. - Когда мы шли в поход на команов, суслики вот так же свистели все время. Я с тех пор терпеть не могу их. Хоть и понимаю, конечно, что они тут ни при чем, - произнес неожиданно помрачневший Радомир. Ярослав на прощание обнял его за плечи. - Много довелось пережить нам обоим. А все-таки мы дожили до этой встречи. Да не просто дожили! Изможденное лицо славгородского князя прояснилось, когда он взглянул на свою жену, тепло прощавшуюся с царицей Леоной. - Ты прав, друг мой! У кого такая жена, как моя Сияна и твоя Леона, того за одно это нельзя назвать несчастным. Души наших возлюбленных жен тверды и чисты, как алмазы, а их сердце неизменно горячи и нежны. - А ты как был, так и остался поэтом! - рассмеялся Ярослав и хлопнул друга по плечу. - И это превосходно! Не меняйся никогда. Когда сварожские и команские степи остались позади, перед путниками в глубоком мареве стали призраки Полуденных Гор. Внизу темнели лесистые предгорья, точно вздыбленная шерсть громадного зверя. Вверх подымались высокие отроги, смутно угадывались очертания ущелий и скал. В глубине с шумом и плеском бежали горные реки. Еще выше горы окутывались ослепительными снежными шапками. Настолько белыми, что их вершины терялись в сияющей небесной высоте, там, где выше облаков сияло вечное светлое солнце. В небе, ниже горных вершин, величественно проплыли несколько огромных птиц. Простые ли орлы или Фаскунджи, на таком расстоянии казавшиеся не крупнее обычных?.. Леона и многие из ее свиты махали руками до усталости, но птицы не отозвались на их призыв. И Леоне, и Ярославу хотелось каким-то необыкновенным способом встретиться со своим горным царством. На вершине перевала, ведущего вниз, в карсадарийские долины, они взяли в седло своих детей. Отец посадил впереди себя Арслана, а мать подняла на руки маленькую Хорасану. И дети удивленно разглядывали величественное зрелище - исполинские вершины гор, окутанные прозрачной дымкой. Вновь увидев эти горы, даже взрослые с трудом могли поверить, что, кроме гор, на свете существует что-то еще. - Что это, матушка, отец? - шепотом спросил Арслан. Леона подъехала ближе и погладила сына по кудрявым волосам. - Это, дети, наши родные горы. Отсюда и до самого Полуденного Моря простирается Карсадари! Когда-нибудь вы с Хорасаной станете беречь и хранить ее безопасность. Сколько бы вам ни было лет, что бы ни довелось вам пережить - глядите время от времени не только с золотого престола в Уруми, но и вот с этих горных вершин. Отсюда увидите все. И сами себя разглядите. Дети молча кивали, подавленные величием гор, так что даже не задавали вопросов. Им не очень-то понятно было, как они разглядят сами себя. Однако они привыкли полностью полагаться на слова матери, и не возражали ей. Леона сняла золотую цепочку и положила в каменную расщелину - в подарок духу перевала. - Поедем вперед! Пусть хозяин перевала поможет нам и придаст сил. Так и должно быть. Впереди лежит земля наших предков... - И царство прекраснейшей и мудрейшей из женщин! - договорил Ярослав, подъезжая ближе и крепко обнимая жену. И они, в сопровождении свиты, держась стремя в стремя, стали спускаться вниз в долину, в свои владения.