Ромашки

Темнота квартиры давила и угнетала. Несмотря на широко распахнутые окна и сквозняки, гуляющие по квартире, ему было душно. Воздуха для дыхания катастрофически не хватало, дико хотелось пить, а голова раскалывалась. Воспаленный мозг сидящего на кровати мужчины снова подбросил ему очередной сон-воспоминание. Но такие сны Баки называл кошмаром. Довольно жутко видеть во сне людей, которые когда-то были важны для тебя, но их у тебя просто забрали, начисто стерев из памяти. Баки с трудом поднимается с кровати и идет по холодному полу на кухню за водой. Живая рука, наливающая из чайника воду в желтую кружку, дрожит, пара капель падает на темную столешницу маленькой кухни с окнами, выходящими на небольшой скверик. Баки усаживается на подоконник, хватает сигарету и закуривает. Сидеть на подоконнике девятого этажа совсем не страшно, пускай окно открыто, и ничего не защищает от падения. Мужчина курит в открытое окно, слушая шум машин ночного Бруклина, пытается избавиться от неприятного осадка после сна. Но перед глазами все еще стоит та девушка в одежде американской медсестры на фронте Второй мировой войны. Светлые кудри выбиваются из-под медсестринской шапочки, карие глаза смотрят так по-доброму, так успокаивающе, а пухлые губы что-то шепчут. Потом, Баки уверен, его рука касается запястья незнакомки и отчетливо так произносит: -Грейс. Проблема только в том, что Баки не знает никакой Грейс. Ну или просто не помнит ее, как и большую часть своей жизни. Дрожащими руками он набирает заученный наизусть номер на телефоне с разбитым экраном. После нескольких гудков в трубке раздается сонный и обеспокоенный голос друга: -Баки? -Стив, да это я,- мужчина нервно сглатывает,- прости, что разбудил. Мне нужно с тобой поговорить. Я… кажется, я кое-что вспомнил. - Скоро буду,- в телефоне снова раздаются гудки. Дорога до дома Стива, Баки знал, занимала 7 минут. Однако Барнс даже не удивился, когда спустя 4 минуты в дверь постучали. В замке звякнули ключи, и спустя секунд так 20 на пороге кухни появился Стив Роджерс. В серых спортивных штанах, изношенных кроссовках, белой нательной майке и красной клетчатой рубашке Стив выглядел так по-домашнему, а взъерошенные волосы лишь добавляли какого-то шарма и беззащитности. -Баки? В чем дело? – на лице друга читались растерянность и замешательство. Баки жестом указал на старенький диванчик. Сам же поднялся и молча принялся заваривать чай. Зеленый, как любил Стив. -Знаешь, мне кажется, я вспомнил кое-что. Ну или кое- кого,- начал Барнс спустя какое-то время. - Что ты вспомнил,Бак?- в глазах Стива промелькнул интерес и какое-то детское любопытство. Баки зал, Роджерс будет из кожи вон лезть, чтобы помочь другу. И поэтому начал рассказ. -Уже вторую неделю мне снится один и тот же сон. Я вижу девушку. Медсестру. Она блондинка с просто огромными карими глазами,- мужчина улыбается и прикрывает глаза, вспоминая еще детали сна:- Она держит меня за руку, что-то говорит, а я не могу расслышать ее голос. Но точно уверен, что произношу ее имя. Ее зовут Грейс. Стив слушает внимательно, не перебивает. Только глаза отводит, а потом и вовсе опускает голову и крепче сжимает кружку тонкими пальцами. Баки видит эту заминку и напрягается, ожидая рассказа. Но друг молчит, так и не подняв голову и делая вид, что чай в серой кружке намного интереснее. Баки понимает- Стив знает эту девушку. -Стив? Не томи. Если ты что-то знаешь- расскажи! Мне нужна правда, какой бы она не была,- Голос Джеймса становится громче, а сердце, кажется, начинает колотиться быстрее. -Ее звали Грейс Тайлер. Грейс Амалия Тайлер. И вы были влюблены друг в друга по уши еще до войны. Стив надеялся, что ему не придется рассказывать эту историю, которая была бы отличным сюжетом для бульварных романов. Часть Роджерса хотела, чтобы Баки так и оставался в неведении, не зная о своем бурном романе который начался в июле 39 и закончился в декабре 42 года. Но другая часть Стива понимала, что Баки должен знать об том, так как эта девушка была, пожалуй, самым лучшим, что происходило в его жизни. И спустя еще минуту молчания Роджерс начал рассказ. *** Это было жаркое лето 1939 года. В Нью-Йорке как всегда было душно и многолюдно. Народ готовился ко Дню независимости, украшая улицы разноцветными флажками и шарами, вешая яркие плакаты на здания и устанавливая дополнительные палатки с сувенирами и выпечкой на пляжах Кони-Айленда. Баки и Стив тогда выбрались в город и гуляли по улицам в предвкушении праздника. Они шагали по тротуару и весело смеялись. Баки в черных брюках на подтяжках и белой рубашке с закатанными рукавами и застегнутой не на все пуговицы, шел, засунув руки в карманы. С короткой стрижкой, молодым красивым лицом и просто очаровательной улыбкой Джеймс привлекал внимание всех девушек, проходивших мимо. Парень рассказывал что-то про свой излюбленный бокс, много смеялся и периодически жестикулировал, размахивая руками. Стив, низкий тощий и неприметный для девушек, чувствовал себя даже как-то неловко в обществе такого красавца как Джеймс Барнс. Иногда Роджерс задавался вопросом: что в нем такое нашел сам Баки, что сделало их лучшими друзьями. Баки только отмахивался от таких вопросов и говорил, что Роджерс несет чепуху. Все люди одинаковые. Друзья как раз проходили мимо цветочного магазина. Баки размахивал руками и громко рассказывал про проделки братьев и так увлекся, что не заметил девушку, вышедшую из дверей магазинчика с корзиной ромашек. Неосторожный жест Баки- и корзина впадает из рук незнакомки, цветы рассыпаются по тротуару. -Нет!- вскрик девушки заставляет Барнса обернуться и тот час кинуться помогать ей собирать ромашки. -Простите меня, мисс! -тараторит парень, протягивая цветок девушке в зеленом платье. Золотые кудри струятся по спине, закрывая лицо незнакомки. -Что вы наделали! Смотреть нужно по сторонам, а не махать руками!- в голосе сквозит явное недовольство. Она выхватывает у Баки последнюю ромашку, у которой сломано пару листьев и, раздраженно уложив ее в корзинку, встает, не принимая руки Джеймса для помощи. Стив видит ее красивое лицо, карие глаза с пышными ресницами, маленький курносый носик и красные губки и думает, что Баки обязательно попытается флиртовать с обиженной незнакомкой. Так и происходит. Барнс улыбается ей самой обворожительной улыбкой и произносит: - Мне так жаль, мисс! Простите меня, умоляю! Как я могу загладить свою вину перед такой прекрасной дамой? - Не трогать ее! - выпаливает девушка, разворачивается на каблучках и входит в магазин, хлопнув дверью. Баки и Стив остаются стоять на улице, смотря на надпись “ЦВЕТЫ МИСТЕРА ТАЙЛЕРА” . - Она тебя отшила, Бак,- Стив улыбается, касаясь плеча друга и заставляя его идти дальше. Баки стоит на месте пару мгновений, а потом, ухмыльнувшись, идет за Роджерсом. Стив, зная своего друга, полностью уверен в том, что тот будет всеми способами пытаться познакомиться с загадочной цветочницей. На следующий день парк аттракционов заполнен людьми. Девушки в ярких разноцветных платьях, парни в чистых рубашках, музыка, танцы, смех, сахарная вата и огни каруселей- вот он,настоящий праздник, настоящее веселье, настоящая молодость. Стиву 19, он не уверен в себе из-за внешности, но умен, справедлив и смел. Баки 20, он красив как греческий бог, улыбчив и невероятно верен лучшему другу. Они вместе были как одно целое, а их дружба была настолько крепкой, что оба иногда думали, что так быть не может. Неугомонный Баки тянет Стива за сладкой ватой. А потом обещает, что после этого они обязательно пойдут на танцы искать Роджерсу девушку. Брюнет не принимает возражения, продираясь через толпу к киоску со сладкой ватой. В очереди Стив замечает группу из трех девушек, среди которых узнает вчерашнюю цветочницу. Она в ярко-красном платье с короткими рукавами-фонариками и пышной юбкой, в волосах такого же цвета ободок. Девушка что-то рассказывает подругам, расплачиваясь за вату и улыбаясь продавцу. Стив толкает Баки и указывает ему на двушку. Тот ухмыляется и направляется к девушкам. Роджерс следует за ним. -Добрый вечер, леди,- Джеймс улыбается, показывая ровные белоснежные зубы. Девчонки замолкают, а та, ради которой он подошел к ним, закатывает глаза. -И снова ты?- девушка щурит один глаз, а ее губки складываются в сжатую ухмылку. -И снова я, мисс. Разрешите еще раз попросить прощения за вчерашний инцидент. Уверяю вас, я не хотел сбить вас и рассыпать ваши цветы! А потом, Стив клянется, что не видел настолько неловкой ситуации, низенькая и полноватая подружка цветочницы говорит ей: -Грейс, так это тот красавчик, который сбил тебя вчера? О, ты права, он красивый! Все застывают от неловкости и растерянности и, пока Баки придумывает ответ, Грейс хватает своих подружек за руки и быстро скрывается в толпе. Баки стоит, хлопая глазами и то открывая, то закрывая рот, а потом выпаливает: -Я просто обязан ее найти, Стив! Они снова встречаются через пол часа на танцевальной площадке. Громко играет музыка, парочки танцуют под заводной джаз, а Джеймс снова буквально врезается в блондинку. Она растерянно моргает, а Баки улыбается и галантно кланяется. -Ну может хоть потанцуете со мной, мисс? И, не дав ей договорить, Баки тянет ее прямо в центр танцпола и кружит ее в танце. После танцев Баки и Стив присоединяются к компании Грейс. Девчонку с серыми волосами, которая сболтнула имя Грейс звали Кэтти, а высокую шатенку в изящном кремовом платье- Элизабет. Стив снова чувствовал себя не в своей тарелке, но Баки постоянно пытался втянуть друга в разговор. В конце концов Кэтти и Элизабет тактично попрощались и ушли, а через минут десять ушел и Стив. На следующий день Баки сообщает, что он полез в клумбу за ромашками для Грейс, и их чуть не схватила полиция. И да, они идут на второе свидание. Роман Джеймса Барнса и Грейс Тайлер развивался так неожиданно быстро. Эти двое были идеальным дополнением друг друга. Харизматичный открытый и смелый Джеймс и добрая отзывчивая, но в то же время дерзкая и очаровательная Грейс были идеальной парой по мнению Стива. Глаза Баки наполнялись блеском, когда парень рассказывал об очередном свидании с блондинкой. Они ходили в парк, играя в догонялки и прятки часами, словно маленькие дети, кормили чаек на пирсе, танцевали под дождем на мосту, знакомились с семьями друг друга на рождество и целовались под бой новогодних курантов на главной площади города. Грейс учила Баки печь шоколадное печенье, которое она просто обожала, а Баки обучал девушку азам карате. Иногда Стив смотрел на их пару, и на душе становилось так тоскливо. Безусловно, он был рад за друга, но неуверенность в себе и своей внешности давало свои плоды. А у Баки от такого романа, такой любви просто сносило крышу. Грейс была его светловолосой кареглазой феей, его музой, что заставляла его сердце колотиться в груди, словно безумное. Девушка умела слушать, умела поддержать, развеселить лишь одной простой улыбкой, лишь одним невинным и таким робким поцелуем. Ее губы, Барнс клялся, были самым вкусным, что он когда-либо пробовал. Вкус ее любимого шоколада, клубники и еще чего-то такого же сладкого сводили с ума, заставляя целовать ее еще настойчивее, прижимая ее хрупкое тело к себе все крепче и крепче. В августе сорокового Грейс приглашает парня в загородный домик ее родителей. У нее впереди курсы медсестер, у него-военная подготовка. Они оба понимают, что так часто видеться уже не выйдет, поэтому решают сполна насладиться друг другом за месяц. Небольшой двухэтажный домик, окруженный лесом, в двух минутах от которого протекает небольшая речушка, встречает их приветливо. Грейс распахивает все окна во всех комнатах, впуская свежий воздух в дом, пока Баки носит вещи и расплачивается с таксистом. Как только желтый автомобиль уезжает, подняв за собой дорожную пыль, парень бежит в дом, на ходу бросая чемоданы у двери. Грейс спускается по лестнице, когда Джеймс подхватывает ее на ходу, прижимая к себе и кружа. Девушка заливисто смеется, а юноша зацеловывает ее щеки. Потом все-таки останавливается и шепчет, глядя в глаза: -Я так счастлив. Я люблю тебя. Они, как и мечтали, наслаждались друг другом сполна. Встречали вместе рассветы, сидя на крыше дома и попивая чай с мятой. И не так важно, что Баки сова до мозга и костей и вставать было в тяжесть, но для Грейс он готов был хоть совсем не ложиться. Грейс укладывала голову на плечо парня, брала его за руку и просто молчала. Молчал и Джеймс. А пробуждающаяся природа, казалось, пела романсы про их любовь. Они гуляли по лесу, разговаривая обо всем на свете, хотя, казалось, переговорили уже на каждую тему миллионы раз. Они мечтали о будущем, строили планы,они наслаждались молодостью и хотели, так сильно хотели жить. Наверное, хорошо, что ни он, ни она, не догадывались, что их ждет дальше. Река искрилась своей чистотой и так и манила в нее окунуться. И они не могли противиться этому. Наперегонки снимая одежду, скидывая обувь, они брались за руки и бежали в прогретую солнцем воду, поднимая брызги вокруг и громко смеясь. Грейс пищала, потому что не умела плавать, а Баки смеялся, хватая ее за руки и затягивая все глубже. Грейс не боялась, потому что рядом был Баки, она знала, что все будет хорошо. Рядом с Джеймсом Барнсом девушка чувствовала себя в полной безопасности. А вечером, ближе к закату, Баки доставал карандаши и блокнот. Грейс так удивилась, когда парень впервые попросил ее позировать ему. Это случилось где-то на четвертый месяц их отношений. Никто и не знал об этом увлечении. Но девушка без раздумий согласилась. Тогда это были просто портреты, но сейчас… Сейчас на голое тело на манер греческой тоги накинут тонкий шелк, Грейс лежит спокойно, хотя прекрасно понимает, что Баки видит почти все, что тонкой шелк не способен скрыть все ее тело. А Баки сам еле сдерживается, сосредотачиваясь на последних штрихах очередной картины с изображением своей возлюбленной. Они разговаривают об искусстве. О Рембрандте, Микеланджело, Рафаэле и Моне. И когда парень объявляет, что все готово, девушка встает и, придерживая ткань одной рукой, просит посмотреть. -Как всегда превосходно,Джим,- мурлычит она и наклоняется ближе к Барнсу, у которого враз перехватывает дыхание от того, насколько она близко, и на ней почти ничего нет: - А знаешь, нарисуй меня как Рембрандт, Тициан и Рубенс рисовали Данаю*. И вот тут Джеймс вспыхивает как спичка. Он вскакивает со стула, хватает Грейс за руки и впивается в губы жадным горячим поцелуем. Девушка ахает, ткань сползает, оголяя плечи еще больше, и Баки целует тонкую шею. Джеймс не помнил, как они добрались до комнаты, как он остался без одежды. Помнил лишь светлую кожу, родинки на плоском животе, запах женского тела, сводящий с ума, золотые кудри на светлых простынях, стоны Грейс и ее хриплый голос, зовущий Баки по имени. Один мудрый человек мне сказал когда-то : “Все хорошее должно когда-либо заканчиваться. Иначе ты привыкаешь, и оно перестает казаться таковым.” Лето, а в особенности август, для Баки и Грейс пролетают мгновенно. Приходится возвращаться в город. Грейс Тайлер приходится уехать в Вашингтон на пол года для прохождения курсов, а Джеймс остается в Нью-Йорке, но при этом проводит дни и ночи в военской части, в перерывах встречаясь со Стивом или строча длинные письма и без конца бегая на почту. Они оба верят, что как только учеба закончится, снова будут вместе, и уже ничего не сможет разлучить их. А тем временем новостные газеты в сентябре пестрят страшными статьями о страшнейших бомбардировках Лондона, в которых гибнут тысячи людей, и о трехстороннем пакте, союзе Германии, Италии и Японии. Стив читает эти газеты, а в душе становится неспокойно. Мир понемногу сходит с ума, Стив видит это. Видят это и Джеймс, и Грейс, и все люди вокруг. И как бы не хотелось Джеймсу не касаться темы войны, которая уже по праву считалась мировой, в письмах к возлюбленной, тема все равно всплывала. И, парень видел, девушка боялась. Баки только шутил на счет этого, считая, что если Америка все-таки объявит войну, то обязательно запишется добровольцем. В почти еще мальчишке не было страха, только стремление к подвигам, славе, геройству. В неполные двадцать один год не думаешь о страхе, о смерти. Думаешь о жизни, которую проживешь, и, почему-то, всегда кажется, что проживешь героем. Так казалось и Джеймсу, который уже вовсю щеголял в новой военной форме. В такой суматохе, наполненной переживаниями, и спешке проходят девять месяцев. Грейс и Баки пишут друг другу часто-часто, а в редкие дни выходных парень бегает на вокзал с огромным букетом ромашек, для того, чтобы встретить его девушку. Стив видит, что перед такими днями друг просто не может усидеть на месте, а утром назначенного дня, когда любимая приезжает из Вашингтона, поминутно смотрит на часы. Роджерс лишь смеётся, глядя на Барнса,помогает ему выбирать ромашки в цветочном магазине и иногда дает денег в долг на проезд в автобусе. Стив видит: Баки влюблен в эту светловолосую девчонку так сильно, что и представить себе не может. Грейс окончательно возвращается в конце мая. Отцветают вишневые сады, чернеют гроздья сирени и зацветают пионы. Теперь девушка должна работать медсестрой в местном госпитале. А после смены ее неисправно у дверей ждал Баки для вечерней прогулки под фонарями нью-йоркских улиц. Коллеги-медсестры подшучивали над молодой сотрудницей, мол, гляди, только восемнадцать, а уже какого жениха себе нашла. Подшучивали, а сами тайком и строили глазки молодому привлекательному сержанту. А сержант лишь мило улыбался, а потом уходил, держа за руку новенькую медсестру и смотря на нее таким влюбленным взглядом, что каждая понимала: у нее нет шансов. Однажды вечером Баки навещает Стива. Он вытаскивает друга в какой-то паб, а у самого такое загадочное выражение лица, что Роджерс понимает: друг что-то задумал. -Смотри,- в итоге говорит Джеймс. Они сидят за маленьким самым дальним столиком в углу паба, потягивая легкое пиво из кружек. Брюнет роется в кармане пиджака и достает оттуда маленькую красную коробочку. Внутри на белой подушечке лежит тонкое серебряное колечко. -Только это не тебе, а Грейс!- хохочет друг. Стив тоже смеется и осторожно берет кольцо. Оно максимально простое, с маленьким камушком в центре, но выглядит так красиво и изящно. -Я хочу сделать предложение Грейс,-шепчет Баки,-Стив, ты просто не представляешь, как сильно я ее люблю. -Она согласится,-улыбается Роджерс. На лице Баки снова расцветает улыбка. Баки все тянет, не решается сделать предложение. Все придумывает, как сделать лучше, куда пойти, что сказать. А тем временем наступает середина июня и в один дождливый день все газеты пестрят статьями об нападении Гитлера на далекий Советский Союз. Европа грязнет в пучине войны, бои идут в Африке. К концу лета происходит еще несколько крупных сражений,люди гибнут из-за амбиций политиков в Белостокском, Минском и Смоленских котлах. Стив читает сводки новостей, а у самого волосы дыбом встают от того, сколько людей там было убито. И почему-то Баки кажется, что нацисты развяжут войну и против Америки, поэтому 25 августа парень тащит Грейс Тайлер на крышу одного из "карточных" домиков Бруклина и просто делает предложение, опускаясь на одно колено и протягивая коробочку с колечком девушке. И Джеймс не знает, что блестит ярче: звезды на ночном небе, огни никогда не засыпающего города или же глаза Грейс, когда она говорит заветное : “Да!” Он дрожащими руками надевает ей колечко на пальчик. Девушка смотрит на своего уже жениха, а глазах начинает щипать от слез. Они целуются, а вокруг шумит город. Они не успевают опомнится и насладиться новым “званием” обрученных, как заканчивается теплый август,а на смену ему приходит дождливый и удивительно прохладный сентябрь. Баки неожиданно забирают на сборы, Грейс остается в Нью-Йорке, но постоянно пропадает на работе, донимаемая старшей медсестрой, полной женщиной с жутко злым выражением лица. Миссис Уэлш никогда не терпела возражений, всегда требовала делать все по ее указаниям, а за любую провинность так ругалась, что доводила молоденьких сотрудниц до слез. Поэтому бедная девушка приходила в конце дня домой и просто валилась с ног. Из-за дикой усталости она едва могла писать что-то своему жениху, поэтому взволнованный Джеймс просил Стива приглядывать за ней. Стив как хороший друг как Барнса, так и Тайлер, с которой они смогли сдружиться благодаря Баки, часто заглядывал к девушке, которая, к собственному счастью, съехала от родителей и теперь жила на той же улице, что и Роджерс. В начале октября от переутомления и плохой погоды девушка серьезно заболевает. В больнице говорят, что это воспаление легких. Стив пишет об этом другу, и тот приезжает настолько быстро, насколько может. В больницу его не пускают, но ругающийся и бушующий Джеймс кричит о том, что это его невеста на весь коридор, и врачи все-таки сдаются и пропускают парня. Стив остается ждать снаружи. Баки пугается, видя свою девушку такой бледной. Кожа настолько светлая, что чуть ли не сливается с белой тканью подушки. Грейс спокойно спит, но просыпается от неосторожного стука стулом. -Джим?- ее взгляд фокусируется на посетителе, а потом она слабо улыбается. Джеймс берет Грейс за руку и нежно целует тонкие холодные пальцы. -Привет. Ты как? -Ты ведь заразишься. -Ничего, я живучий. Грейс болеет недели три, Джеймс не отходит от нее ни на шаг. Медперсонал в больнице уже смирился с настырным женихом пациентки из палаты 213, и уже никто не обращал внимания на бегущего по коридорам брюнета с невесть откуда взявшимися ромашками в октябре. Стив спрашивает, откуда Баки берет цветы, на что тот лишь хитро улыбается. Из-за болезни девушки объявление о помолвке приходится отложить. Первого ноября Грейс выписывают и она буквально умоляет Баки пойти в парк, на что тот только ворчит, мол, только выздоровела,а уже рвется снова подхватить что-то в многолюдном месте. Но все-таки парень соглашается, и они идут гулять. Им везет: осеннее солнце ненадолго выглядывает из-за серых туч, давая насладиться уходящим теплом. Парень держит девушку за руку, рассказывает истории со службы, а она смеется. Мимо проходит мальчишка, торгующий газетами, и на душе становится как-то грустно. Никаких новостей можно не читать, чтобы знать, что твориться в Европе. Ближе к концу ноября Грейс и Джеймс все-таки объявляют родителям о своей помолвке. Родители девушки, мистер и миссис Тайлер, слегка скептично отнеслись к Баки, несмотря на то, что давно знали парня. Для них он был все еще тем повесой, который решил закадрить их дочь на дне Независимости в 39. На приеме по поводу знакомства Баки со всей семьей Тайлер они отводят девушку на лестницу уговаривают еще подождать, но та даже слушать не хочет. Грейс спускается к гостям, находит Джеймса, одетого в дорогой смокинг и, схватив за воротник, крепко целует. Парень удивленно охает и кладет руку на спину девушки в голубом платье. Грейс только улыбается сквозь поцелуй. Утром седьмого декабря Грейс в истерике стучится в дверь квартиры Баки. Он растерянно впускает рыдающую девушку, и та, рыдая, протягивает газету. На главной странице парень читает заголовок : “Сегодня, 7 декабря, Япония, без объявления войны, совершила нападение на базу ВМФ США в Перл Харборе на Гавайях” Вот оно! У Джеймса екает сердце. Он притягивает к себе девушку и обнимает крепко-крепко, слушая ее всхлипы. -У меня там брат, Джим. Беллами там! Я не знаю, что с ним! Я…-девушка задыхается и сжимает черную майку на юношеских плечах. -Тише, тише,- шепчет Баки, гладя по спине в синем пальто. Спустя какое-то время Тайлер затихает, но не прекращает обнимать Барнса. -Что теперь будет, Джим? -Я не знаю, милая. Все происходит стремительно. Восьмого декабря США объявляет войну Японии, одиннадцатого Германия и Италия объявляют войну соединенным штатам. Практически сразу Джеймсу приходит повестка о мобилизации. Джеймс и Грейс буквально летят в церковь, чтобы их поженили, однако там сотня таких же парочек, как и они. Понимая, что мужчин скоро отправят на фронт, многие стремились узаконить свои отношения. Народу столько, что не протолкнуться, в тесной маленькой церквушке не хватает воздуха, люди толкаются, кричат, нарушая тишину святого места. Низенький священник не выходит из своей каморки, что-то кричит на разбушевавшуюся молодежь. Баки понимает, что тут они ничего не добьются, поэтому хватает Грейс за руку и просто выволакивает ее за руку из церкви. На улице безмятежно идет снег. Он кружится белыми огромными хлопьями, покрывая улицы и дома чистотой. Несмотря на то, сколько грязи за собой оставили люди в мире, снег все-таки остается девственно-белым. Скоро Рождество, а человечество, кажется, и вовсе забыло про такой прекрасный праздник, который должен нести только радость. Баки разворачивает невесту к себе лицом. Щеки Грейс раскраснелись, она часто дышит. Снег путается в длинных ресницах, золотых локонах, свободно струящихся по плечам и спине. Грейс кутается в зеленое пальто и крепко сжимает руку парня. « В этот момент она необыкновенно красива,»- думает Джеймс. -Грейс, послушай,- его голос хрипит от возбуждения и волнения,- мы туда не прорвемся. Нас сегодня не обвенчают. Я даже не уверен, обвенчают ли вообще. Но ты должна знать: я люблю тебя. Я так сильно люблю тебя, что иногда даже подумать страшно о том, насколько сильно это чувство! Бог этому свидетель! И когда я поеду в Европу, все мои мысли будут о тебе. И пусть нас не обвенчают, мое сердце, мои душа, тело- все принадлежит тебе. Я только твой, Грейс! -Джим,- по щекам Грейс бегут слезы,- я всегда буду твоей. Только твоей. Мы никогда не расстанемся и не забудем друг друга. Первую любовь невозможно забыть. Я так хочу сделать тебя самым счастливым человеком на земле. Мне хочется, чтобы весь мир знал о том, как я люблю тебя, что ты только мой, а я только твоя. Я невероятно сильно люблю тебя, Джим! Она делает шаг вперед и падает в его объятья. Он прижимает ее к себе так сильно, что обоим начинает не хватать воздуха. Девушка запускает пальцы во влажные волосы парня, гладит его по широким плечам в черном пальто. Они смотрят друг на друга и словно не могут наглядеться, словно видятся в последний раз. Кто кого целует первым уже не важно. Важно лишь то, что они все- таки засвидетельствовали свой союз не перед людьми, но перед самим Богом, который, знай то, как сильно они любили друг друга, сжалился бы, и не отнимал это счастье. Джеймс проводит свое последнее время в Америке. Он каждый день гуляет со Стивом и Грейс, старается запомнить все, что так было ему дорого. Стив пытается в очередной раз солгать в анкете для призывников, за что Баки его постоянно ругает, так как знает- друг просто не выживет на фронте. В конце концов Барнс просит Грейс приглядеть за Стивом, и не дать ему попасть в войска. Грейс соглашается, и никак не может сказать жениху, что тоже отправляется на войну. Баки назначают в 107-й полк, и отбывает он на рассвете в среду. Молодой сержант улыбается, храбрится как может, а у самого на душе скребут кошки. Они пьют со Стивом в пабе по кружке пива и долго молча сидят за столиком, опустив голову. В конечном итоге Стив нарушает молчание: -Береги себя, Баки, ладно? -И ты себя береги. Друзья улыбаются друг другу и, заплатив за пиво, выходят из заведения. Снега, на удивление, нет, на улице тихо. Парни жмут друг другу руки, а потом обнимаются и расходятся в разные стороны. Баки ждет Грейс с работы как обычно, стоя у одинокого фонарного столба в больничном дворике. Наконец через десять минут на пороге больницы появляется Тайлер и с улыбкой спешит к парню. Она берет его под локоть, и они вместе не спеша идут домой к Грейс, разговаривая о самых простых вещах. Грейс смеется, Баки шутит, и все вроде как раньше. Когда они добираются до дома, то изрядно замерзают, поэтому девушка заваривает чай с мятой. Они сидят на диване под одним большим одеялом. За окном тихо падает снег. На вокзале Грейс дарит Джеймсу единственное совместное фото, сделанное на фоне загородного домика семьи Тайлер. На фото оба такие счастливые, верящее в светлое будущее и в то, что их жизнь будет долгой и счастливой. -Только вернись ко мне, Джим, слышишь? Пообещай мне, что ты вернешься! -Обещаю, Грейс, клянусь! Поезд издает последний протяжный гудок и медленно отъезжает от станции, заполняя перрон белыми клубами дыма. Через неделю Грейс говорит Стиву, что в феврале уезжает тоже на фронт медсестрой. Стив не знает, что и сказать девушке в ответ, а сам раз за разом штурмует призывной пункт. Как и говорила, Грейс уезжает в феврале во Францию в качестве медсестры. Она все-таки сообщает Баки, что втайне от него подавала документы на фронтовую медсестру, и ее сразу взяли. В ответ на это приходит гневное письмо Барнса о том, что он больше ее не выпустит даже из дома одному, и что ей нужно было хотя бы предупредить. А спустя два дня приходит письмо с более мягкими фразами и уже обычными новостями о боях в районе итальянского Аззано. Грейс понимает, что гнев Джима пошел на спад, однако все равно в каждом письме просит прощения за эту выходку и признается в любви. Спустя два месяца Грейс перенаправляют в один из округов Италии. Буквально в это же время она перестает получать письма от Баки. От волнения девушка не находит места, принимается за всю работу, которая только подворачивается под руки, лишь бы только отвлечься от ужасных мыслей о парне, известия от которого не было уже как недели две. А еще через две недели к ним в часть приезжает концертная программа, во главе которой стоит некий ряженый чудак в сине-красно-белом трико. Солдаты посмеиваются, мол, клоун приехал, однако радуются, что с ним приехали еще десять девчонок, которые будут агитировать воинов на доблестные подвиги на поле битвы. Другая медсестра, веселая жизнерадостная пышечка по имени Мари , уговаривает Грейс пойти смотреть на выступление. Та все-таки соглашаются и они продираются сквозь толпу солдат, чтобы посмотреть на этого парня. Все покатываются со смеху при виде этого мужчины, который предпочел войне какое-то ряженое шоу для дурачков. Хотя, с другой стороны, может хоть этот чудик жив останется. А Грейс смотрит на лицо, спрятанное под маской, и не может понять, почему оно кажется таким знакомым. Даже не видя всего мужчину, она понимает, что где-то его точно видела. И поэтому решает проследить за человеком, пока тот не снимет маску. Когда выступление заканчивается, Тайлер следует за Капитаном Америкой, провожаемым недовольными взглядами уставших от войны солдат. Как только актер оказывается за сценой, сразу раздраженно снимает маску с лица и кидает на пол. Грейс зажимает себе рот, чтобы не крикнуть от удивления. Светлые волосы, голубые глаза, идеальные скулы и чуть нахмуренные брови- все это черты Стива Роджерса. Только вот тело не его. Тем временем Стив ерошит волосы и, вздохнув, опирается на журнальный столик. Грейс все-таки решает выдать себя. -Стив?- ее голос дрожит. Стив оборачивается, с удивлением глядя на вошедшую медсестру, а потом в его взгляде мелькает узнавание и облегчение, смешанное с удивлением. -Грейс! Они бросаются друг другу в объятия, и девушке так непривычно обнимать не низкого, почти одинакового с ней, худенького паренька, а высокого мускулистого мужчину. Она удивленно отстраняется и оглядывает друга снова. -Но… как? -Долгая история,- смеется тот. Внезапно раздается хлопок двери, и на пороге появляется темноволосая красивая женщина в военной форме. -Стив, я… что здесь происходит?- незнакомка хмурит брови и недоверчиво глядит на Грейс. -О, Пегги, знакомьтесь,- Стив указывает на Тайлер рукой,- это Грейс Тайлер-Барнс. Невеста моего лучшего друга из 107 полка. Грейс, это Пегги Картер. Грейс жмет Пегги руку. Рукопожатие у женщины твердое и сильное, а во взгляде есть какие-то эмоции, что медсестре просто не удается прочитать. -Очень приятно познакомиться,- Пегги улыбается не совсем искренне, поэтому Грейс спешит выйти. Она отправляется в госпиталь, понимая, что ее там уже заждались, и решает, что поговорит со Стивом вечером. Но вечером Стив пропадает, все бегают по лагерю и ищут его, а парня и след простыл. Не видно и Пегги, и кто-то даже подшучивает, мол, что тут такого? Подумаешь, агент захотела уединиться с актером. Услышав это предположение и от Мари, Грейс фыркает и возвращается к перевязкам. В свою палатку девушка приходит в начале второго ночи и мгновенно засыпает беспокойным сном. Утром Грейс будят крики с улицы, и она наспех натянув на себя сестринское серое платье, тяжелое пальто и сунув ноги в ботинки, выскакивает наружу. Холодное утро заставляет проснуться окончательно. Девушка кое как распутывает длинные волосы пальцами и бежит к толпу солдат, аплодирующих и восторженно орущих. -Что случилось?- спрашивает она у стоящего рядом солдата с забинтованной рукой и слегка обожженным лицом. Тот лишь хмыкает. -Не слыхала что ли? Роджерс привел пленных, которых фашисты взяли в Аззано. 107 полк, кажется. Мужчина говорит что-то еще, но Грейс больше не слушает его. В голове звучит лишь две фразы: «пленные из Аззано» и «107 полк». Сердце начинает колотиться быстрее, и в груди как-то болит. Баки! Джеймс! Джим! Это ведь его группа! Девушка продирается сквозь толпу орущих людей, толкает бойцов, вглядывается в лица солдатам в поиске лишь одного человека. А сердце стучит в груди как безумное. Баки устало и слегка натянуто улыбается, принимает поздравления и сам не верит, что они спаслись. В голове даже не укладываются события последней ночи, и Барнсу кажется, что это все от болезни, недосыпа и тех жутких экспериментов организации, в чьи руки они попали. Но потом Джеймс снова и снова оглядывается на так изменившегося Стива, смотрит на яркое апрельское солнце и понимает, что это все-таки правда. Внезапно посреди всего этого гомона он слышит тонкий вскрик, а потом дрожащий голос. -Джим? Это имя было произнесено так тихо, но Барнс услышал. Не показалось ли? Этим именем его мог звать только один человек. И этот голос! О, этот голос Джеймс никогда и не за что в жизни не спутал бы. Он снился ему во снах, слышался в полубессознательных бреднях, как и его обладательница. Но тогда это были галлюцинации мозга уставшего замученного человека, а сейчас… Баки оборачивается и замирает. Глаза моментально выхватывают из всей толпы тоненькую фигурку девушки в сером платье, в котором ходят одни медсестры, и пальто, таком огромном, абсолютно ей не по размеру. Пшеничного цвета волосы словно светятся на солнце, щеки раскраснелись от волнения, а огромные карие глаза смотрят удивленно и в то же время счастливо. -Грейс! -Джим! Их крики тонут в какофонии голосов, между парнем и девушкой появляются какие-то мужчины, но Баки грубо отталкивает их со своего пути. И когда он подхватывает на руки свою невесту, а она крепко обнимает своего жениха за шею, когда он прижимает ее к себе так сильно, проводит рукой по голове и волосам, а ее губы находят его, глаза парня начинает жечь от слез, и он все-таки понимает: это, к великому счастью, реальность. -Джим! Родной мой! Живой! Господи!- щебечет Грейс, покрывая быстрыми поцелуями его грязный и обожженный лоб, израненные щеки и обгоревший нос. Парень ловит потрескавшимися губами весенний воздух , и уже даже не старается сдержать слез, которые катятся по щекам. Глаза Грейс тоже красные, она во всю плачет и не может остановиться. - Дорогая! Любимая! Не плачь! Я здесь! Я с тобой! Я всегда буду с тобой! Вокруг них ходят люди, громко звучат голоса и поздравления Стиву Роджерсу. Но это все на втором плане, где-то там, далеко. Это все пустое. Для нее существует лишь Джеймс, крепко сжимающий ее в объятьях, для него- только Грейс, часто дышащая ему в правую ключицу. Они обрели друг друга здесь, на фронте этой безумной войны. Они снова вместе, пусть не в том месте, где хотелось бы. Но разве можно быть счастливее на войне? Грейс тащит Баки в лазарет. Баки сопротивляется, даже просит Стива, чтобы тот не пускал девушку к нему, пока баки будет без рубашки. Стив все понимает, пытается занять чем-то другим Грейс, но девушка упрямо не хочет слушать и заставляет Джеймса снять рубашку. Скованными движениями, прикусив нижнюю губу, Джеймс повинуется и избавляется от рубашки, отвернувшись от друзей. Стив шумно втягивает носом воздух, а Грейс вскрикивает и заживает рот ладошкой. На спине парня, кажется, нет свободного места. Желтые и синие синяки покрывают большую часть тела, кое-где видны кровоподтеки, но больше всего шокируют шесть полос, тянущихся от левой лопатки к правому боку. На уродливых шрамах в некоторых местах сочится гной. -Господи… Что они с тобой сделали, Джим?- голос девушки дрожит. Она делает шаг к жениху и осторожно касается его руки, лишь сейчас замечая, насколько стерта кожа запястий от, вероятно, веревок, удерживающих его в плену, и как огрубела от тяжелой работы. Баки только отворачивается и в следующий момент заходится в приступе сильного кашля, поспешно вытирая губы ладонью. Но Стив успевает заметить кровь на руке друга, прежде чем он успевает вытереть ее о грязные штаны. -Баки, стой! Это что…Кровь? -Да так, пустяк,- улыбается парень, но потом снова начинает кашлять. Грейс прикладывает руку ко лбу брюнета и вскрикивает: -Ты весь горишь! Неожиданно комната идет кругом, перед глазами все плывет, и Джеймс, пошатнувшись на шатком стуле, падает на пол, предварительно ухватившись за синюю ткань на столике, тем самым скидывая стеклянную бутылку с букетом сирени в ней. Диагноз «пневмония» заставляет Грейс дрожать от страха и проводить все свободное время с женихом. Джима лихорадит неделю, он кричит по ночам, доводя этим девушку до истерики, зовет Грейс, Стива, маму. Когда Тайлер чуть ли не насильно заставляют пойти поспать, она полночи рыдает в подушку и засыпает лишь под самое утро. На седьмой день жар спадает, парень приходит в себя. Стив, навещающий друга едва ли не каждый день, боится спросить о том, что происходило с ним в плену. Однако через дней двадцать Баки сам рассказывает другу свою историю. -Мы попали в засаду тогда. Там, у Аззано. Красивый городок, кстати. Тебе бы понравилось,- Баки улыбается и облизывает сухие тонкие губы,- потом мы попали на оружейный завод в Австрии. Стив, ты бы только видел то, сколько там пленных и в каких условиях они живут и трудятся. Барнс закрывает глаза. Роджерс молчит, не торопит. Лишь через какое-то время предлогает другу не рассказывать это, если ему тяжело. -Нет, Стив, я должен. Я должен это кому-то рассказать. Может тогда мне станет легче.-молчание,- Я заболел еще до плена, мне было жутко плохо и я не мог нормально работать. Тогда один из надзирателей жестоко избил меня. Я провалялся день в камере-одиночке, стараясь держать себя в сознании. Вот, откуда у меня эти полосы на спине. На следующее утро меня облили водой и без рубашки, в начале марта, отправили строить просто гигантский бомбардировщик. Стива начинает трясти. Джеймс сжимает в руках одеяло и продолжает рассказ: -Потом, когда я настолько ослаб, что не мог работать, меня отправили к доктору для экспериментов. И больше я почти ничего не помню. Друзья просто молчат. Стив прячет руки в карманы потрепанной военной формы, чтобы только Джеймс не видел то, как они дрожат. -Пообещай только, что не расскажешь об этом Грейс. -Обещаю. В палате снова наступает тишина. Баки окончательно выздоравливает только в середине июля, а спустя пару походов со Стивом на ГИДРУ выбивает себе и Грейс отпуск. Они уезжают на месяц в сказочную Шотландию где, не смотря на август, идут дожди и стоит слегка прохладная погода. Они гуляют, наслаждаясь горами, лесами, морем, восхищаясь старинными замками и церквями-крепостями. В одной из таких их все-таки соглашаются обвенчать. Пожилой священник явно удивляется этой паре. Обычно молодежь редко приходит одна, и даже в военное время вместе с молодоженами приезжали родственники, друзья. С этими же не было никого. Молодой парень в сером строгом костюме и девушка, которая, скорее всего, была младше на год-два, в зеленом платье чуть ниже колен. Молодожены всегда держались за руки, словно боялись, что что-то могло разлучить их. Но зато сколько было тепла и любви в их взглядах. Он смотрел на нее так, словно девушка была сокровищем, единственным светом его жизни. А она отвечала ему таким же влюбленным взглядом, смотрела так, словно кроме этого парня больше ничего не существовало. Под сводами старой церкви раздаются слова молитвы, которую повторяют лишь три человека: пастор, Джеймс и Грейс. Солнечные лучи пробиваются через витражи на окнах, окрашивая помещение в разные цвета. Пахнет чем-то таким приятным, пряным. Влюбленные держатся за руки. -Согласен ли ты, Джеймс Бьюкенен Барнс, взять в законные жены Грейс Амалию Тайлер? Согласен ли ты быть с ней рядом и в горе и радости, в болезни и в здравии, любить ее пока смерть не разлучит вас? Джеймс улыбается, смотря на девушку. Солнечные лучи слепят глаза, заставляя чуть щуриться, но Джим все равно видит лицо любимой и золотые волосы, выбивающиеся из под белого платка. -Да, согласен! - Согласна ли ты, Грейс Амалия Тайлер, взять в законные мужья Джеймса Бьюкенена Барнса? Согласна ли ты быть с ним рядом и в горе и радости, в болезни и в здравии, любить его пока смерть не разлучит вас? По щекам Грейс текут слезы, но она еще крепче сжимает ладонь своего Джима. -Согласна! -Тогда я объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать друг друга. Они целуются перед алтарем в церкви уже как муж и жена и клянутся друг другу в вечной негасимой любви. В сентябре они возвращаются в Италию и сразу вступают в отряд Стива, ставшего уже символом Америки. «Воющие коммандос» занимаются борьбой с ГИДРОЙ, которая становится еще опаснее чем раньше и начинает разработку нового мощного орудия, в том числе и сывороткой, способной превратить человека в суперсолдата. Баки берут без разговоров, так как лучший друг Роджерса был отличным бойцом и превосходным снайпером. А Грейс после долгих уговоров Пегги Картер и прочего начальства становится там медиком. За миссиями и зачистками баз проходит дождливая осень и наступает холодная зима. В середине декабря до Стива доходит информация, что один из ученых ГИДРЫ, Арним Зола будет находиться на поезде, где будет неплохая возможность его перехватить. На собрании «Воющих» все единогласно решают, что нужно захватить состав и обезвредить его. И уже на следующий день они отправляются на задание. Грейс не может найти себе места все эти два дня. Чувство тревоги и страха не покидает ее, хотя она привыкла к опасным миссиям мужа и лучшего друга. Но в этот раз все иначе. Девушка носится по штабу, лишь нервируя Пегги и остальных, однако ничего не может поделать. Вечером второго дня Картер сообщает, что группа уже в пути домой. Миссис Барнс засыпает в кресле в их с Баки спальне . В небольшом двухэтажном особняке, который чудом уцелел в бомбежках, располагалась временная штаб-квартира, и девушка была счастлива, что можно поспать на нормальной кровати, а не на холодной земле. Грейс не собиралась засыпать, хотела дождаться мужа и убедиться, что с ним все в порядке. К тому же ей не терпелось сообщить новость, которую девушка узнала лишь три дня назад . Поэтому она даже взяла какую-то книгу. Однако усталость берет свое, и Грейс засыпает. Она просыпается от скрипа двери и тихих шагов . Девушка вскакивает, включает маленькую лампу на столике рядом с креслом, но удивленно замирает. -Стив? Роджерс мнется на пороге, не решаясь войти и постоянно отводя взгляд. Руки мужчины явно дрожат, что довольно пугает блондинку. -Грейс, мне нужно с тобой поговорить. От тона друга ее передергивает. Сердце начинает стучать быстрее, в горле пересыхает, но ей удается спросить: -Где Джим? -Грейс, прости меня! Это я! Я во всем виноват! Я…- девушка резко прерывает бессвязный поток слов Стива и холодным тоном повторяет вопрос: -Где мой муж, Стив? -Мы ехали на поезде над ущельем. Началась битва, Баки спас меня, а я…-Роджерс задыхается,- а я не смог спасти его. Джима столкнули с поезда. Он упал в пропасть. Тело мы так и не нашли. Грейс кажется, что она ослышалась. Она хватает ртом воздух, как рыба, выброшенная на землю. Она хочет верить, что это ложь шутка, и сейчас ее Джим выйдет из-за двери и пошутит о том, какая же Грейс наивная. Но, глядя на лицо Стива, Грейс понимает, что это не шутка. Девушка заходится в рыданиях, удерживаемая Стивом. Девушка кричит, бьет друга в грудь, а тот ее даже не останавливает. Ведь знает, что это его вина. В смерти Баки виноват только он. А когда плачущая Грейс сообщает, что она беременна, у Стива темнеет в глазах. У его лучшего друга будет ребенок. А у ребенка не будет отца. *** - Я ведь винил себя в твоей смерти. Меня винила и Грейс. Она не показывала этого, но я видел это,- Стив смотрит в окно. Его чай так и остался нетронутым. Баки задумчиво выкуривает последнюю сигарету. Все это: любовь, жена, ребенок,- все кажется таким чужим, что и не верится, что это когда-то у него было. -Что с ними стало? С Грейс и ребенком? Роджерс снова вздыхает. -После твоей смерти я отправил Грейс домой. Через месяц она должна была выехать на поезде во Францию, а там сесть в самолет и улететь в Америку. Но поезд с нею и еще тысячами солдат разбомбили немцы. Никто не выжил. Она погибла в январе 43. Стив дает Джеймсу переварить информацию. Они сидят в абсолютной тишине, которую нарушают лишь машины за окном и часы, мерно тикающие на стене. - А я так и не узнал, где ты доставал ей ромашки поздней осенью,- нервно смеется Кэп. У Баки вырывается смешок: -Чтоб я еще помнил! В эту ночь они не ложатся спать. На следующую, когда Баки ложится, он думает о Грейс и надеется, что она ему приснится. Но этого не происходит. После рассказа Стива Грейс перестает ему сниться. Это так странно: знать, но ничего не помнить