Любимица Богини

— Моника, вставай! — утренние крики Гаджи стали уже обыденным будильником в пять тридцать, почти каждый день. А все потому, что этот блюститель морали и добропорядочности вечно следует абсолютно всем указаниям и советам, что даёт ему наш учитель. Нет, это не плохо, делать все по правилам, но зачем впутывать в это меня — не ясно, — Моника, я уже приготовил завтрак и начал будить тебя ещё десять минут назад! — крики Гаджи становились все ближе, а мой чуткий слух уловил скрип половиц на лестнице, это значит, что он сейчас ворвётся в мою прекрасную обитель и снова начнет издеваться! — Моника! — уже возмущённо проговорил мой соученик, открывая дверь в спальню. Я замерла на кровати, даже перестав дышать. Гаджа же увидев всю эту картину лишь тяжело вздохнул, — Моника, прекрати притворяться мертвой, иначе я сожгу письма, что сегодня тебе пришли, — черт, пошел с козырей, засранец. Но терять свою связь с Клевером я не хочу, поэтому придется встать под недовольным взглядом моей «мамочки». — Ладно-ладно, — сонно потягиваясь на кровати, я мягко опускаю ноги в тапочки. Ночи в королевстве Сердца были холодные, в пять утра на улице частенько витала морозная белая дымка, поэтому спать приходилось не в тонкой ночнушке, а в теплой шерстяной пижаме, к десяти утра все прогревалось и наступала привычная для данной территории жара. Такие сильные изменения в температуре я для себя объясняла большим количеством воды вокруг, да и близость королевства Пик, откуда дули холодные ветра, стоило учитывать.       Поднявшись, я быстренько умылась, причесалась и спустилась вниз за утренней почтой. Погодка на улице в целом была неплохая, но утренний холод все портил, поэтому я забрала конвертики из почтового ящика и забежала домой. Просмотрев оборотные части писем, я отдала местную газету Гадже, а сама принялась открывать желанные конверты.       Первое на глаза мне попалось письмо Ролопечики. Она приглашала нас с Гаджей на встречу в честь наших успехов в обучении. На самом деле это было завуалированное послание о том, что она соскучилась и хочет снова увидеться с нами. Второе письмо было небольшой запиской от Мимозы, о её успехах в обучении и написанные прямо фразы о том, что она будет очень рада нашей встречи. В принципе, я смогу выделить себе два дня отдыха от Гаджи, чтобы пообщаться с девочками, да и сенсей, думаю, будет рад небольшой передышке, всё-таки он уже не молод. Ещё два письма были из Клевера, одно написали мама с папой и Фионой, приложив пару пергаментов, карандашей и газет, что я просила, чтобы хотя бы чуть-чуть быть в курсе новостей. Отец также отдельно положил записку о том, что некоторые семьи хотят аудиенции со мной, потому что им нужно обозначить фронт работ, что было вполне логично.       Последнее письмо было от Уилла. Мой дорогой друг уже обживался в своем новом доме, что я ему прикупила, на свои небольшие сбережения с карманных расходов и помощи Юлиуса. Дом, а точнее квартира, находились в придворцовом городе, состояла из трёх комнат и занимала весь третий этаж (В Клевере, как и в любых других старинных городах, было принято строится не вверх, а в ширь. Хотя магия позволяла спокойно возводить высокие строения. Но маги следовали принципу: чем больше — тем лучше, поэтому почти всю столицу занимали невысокие здания три-четыре этажа). Я в квартире Уильяма ещё не бывала, но на меня уже давило это его постоянное: «Я верну долг» и «Отдам все те деньги, что задолжал». Неприятно, что Уильям не умеет получать подарки и не чувствовать себя обязанным человеку.       Но отложив все свои тяжёлые думы насчёт ментальных проблем Ванджанса, я распечатала толстенький конверт от него же. В письме оказались записи Уильяма и мои любимые леденцы, их готовили на дворцовой кухне, а так как Уилл общается с некоторыми горничными, что работают во дворце, то те вполне могли умыкнуть для него парочку конфет (мне стоит начинать ревновать?)       Здравствуй, дорогая Моника, я получил все твои прошлые письма и надеюсь, что ты на меня не в обиде за то, что смог написать ответ только сейчас. Я искренне рад тому, что тебе нравится в Королевстве Сердец и надеюсь, что твои познания в магии станут ещё великолепнее. Мои дела протекают мерно и, можно сказать, спокойно. Я помогаю Юлиусу с кое-какими поручениями, знакомясь с некоторыми людьми из его отряда. Они очень хорошие люди! Мне дают мелкие задания в ордене, которые не требуют магических затрат. Приятно ощущать себя в атмосфере магического сообщества.       Не помню, доносил ли я до тебя весть о том, что у меня под домом находится швейная мастерская, которой управляет милая женщина — Мадам Захари. Она разрешила вести мне учёт тканей и записывать в конце дня сколько было потрачено материалов и выполнено заказов. За мою работу я получаю скромные, но деньги, так что обо мне не беспокойся.       Ох, я столько бы желал тебе рассказать и написать, но боюсь у тебя не хватит времени на прочтение всего этого! Я всегда искренне рад твоим письмам, поэтому с трепетом в сердце буду ждать ответа. Передавай привет Гадже! Искренне твой, Уильям Ванджанс.       От последней строчки я скривилась, но передала слова Уилла «Мистеру Зануде». То, что Юлиус просит Уильяма выполнять работу офисного клерка, я знаю, кажется, сам заместитель командира «Северного Оленя» писал мне об этом, а вот то, что Уилл устроился подрабатывать менеджером в мастерскую, я не знала. С другой стороны пусть набирается опыта, ему и не такие дела придется вести в ордене, а так хоть практически свои знания сможет применить. В целом, я очень порадовалась за Ванджанса и, закинув кисленькую конфетку в рот, пошла убирать письма в коробочку, которая находилась в моей спальне.

***

      Помяв вилкой неровно нарезанные листья салата, я обратила внимания на слишком увлеченного газетой Гаджу. Он уже несколько минут находился в одной позе, что меня несколько нервировало. Неужели что-то случилось в королевстве? Я поерзала на стуле и все-таки решила спросить: — Что-то случилось? — кажется, на меня даже не обратили внимания, потому что поза мага молний не поменялась. Я уже хотела взять из салата маленькую помидорку и кинуть её в Гаджу, но тот словно отмер и ответил: — Наследнику Пик удалось сбежать после переворота, — он протянул мне статью, где писалось несколько рассказов беженцев, которые говорили об уцелевшем сыне короля и королевы. Но по моим расчетам Юно уже давно должен быть в Хардже, почему же сейчас поднялась такая шумиха? Переворот совершился, вроде, года два назад, и сейчас мелкие Аста и Юно уже должны были пару лет находится в церкви. — И не страшно людям с такими словами в прессу идти? А вдруг новое правительство прознает? — я отложила газету на стол и, насадив бедный помидор на вилку, неопределенно мотнула им перед Гаджей. — А что им сделается? — бесцветно хмыкнул Гаджа, словно его больше совершенно не трогала данная тема, — Они же в другом королевстве. Вряд ли новое правительство Пик читает наши газеты, — я лишь пожала плечами на его реплику и наш завтрак продолжился.

***

      Удивительным в тренировках со стражем молний было то, что в отличие от обычных магов клевера, стражи ещё тренировали выносливость и физическую подготовку в целом. Аргумент был таков, что человек умеющий управлять не только своей духовной силой, но и телом, имеет преимущество в сражение. С этим было трудно не согласится, да и мне, молодому организму, у которого начинают играть гормоны, физические тренировки были только в радость.       На спарринги нас с Гаджей, к сожалению или к счастью, не ставили. Маг молний был несколько старше меня, а потому превосходил комплекцией. На мои замечания о том, что я могу быть быстрее, а что самое главное — умнее, были абсолютно проигнорированы нашим учителем и дрались мы только вечером за душ (удивительная педантичность Гаджи не работала в этот момент и он уже спокойно считал меня своим соперником, которого можно чуть-чуть подубасить за право первым пойти в душ. Я в долгу не оставалась, поэтому временами будущий маг молний ходил расцарапанный и покусанный).       Наша сегодняшняя тренировка не отличалась от других. Мы пришли на полигон, размялись, побегали и начали тренировать написание рун, уклоняясь от шеста учителя, он пока что не применял магию во время этого процесса, так как мы не знали нормального способа защиты. После следовала привычная тренировка по набору резерва: мы отрабатывали имеющие заклятия до автоматизма, пока не кончится мана, это очень раскачивало резерв, но потом ужасно ломило тело. Потом обедали мано-фруктами и другими блюдами, что приносил с собой учитель, и все по новой. Учитель пока не усложнял нам тренировки, но я предполагаю, что скоро это случится, так как физически мы уже стали сильнее, да и мой магический резерв вырос почти в два раза.

***

      Отвоевав душ у Гаджи, я с удовольствием стояла под теплой водичкой. Мылись в королевстве Сердца только по вечерам, потому что вода в водоемах откуда брали воду — прогревалась только к вечеру. Почему они не могли нагревать воду с помощью рун, для меня оставалось загадкой, вон клеверцы во всю магические кристаллы используют.       Выйдя из волшебного места под недовольный взгляд Гаджи, я отправилась на кухню, чтобы приготовить что-нибудь вкусное. Настроения для кулинарных изысков не было, поэтому я покидала имеющиеся овощи в кастрюлю, а после помяла их вместе с бульоном, получился неплохой суп пюре, а добавив туда ещё и сыра, то очень даже сытный ужин.       Кушать Гаджа не пришел, так как у него появились какие-то дела в деревне и он попросил оставить ему порцию на столе, что я собственно и сделала.       Когда у меня появилось свободное время, я села отвечать на письма, после немного почитала для расслабления, а потом начался мозговой штурм моих законов. Большая проблема была даже не в составление их, а в принятие. Многие противоречили некоторым повседневным вещам деревенских жителей. Например, прилюдная порка была абсолютно бесполезным занятием, а вот уведомление в соответствующие органы исполнительной власти, а после наказание соизмеримое с тяжестью преступления — самое оно. Вот только кто и куда будет сообщать? И будут ли вообще деревенские, назначенные на должность исправителя их исполнять? Ещё большая проблема стоит в неграмотности населения. Законов я могу написать массу, а вот прочитать их — будет проблема для семидесяти процентов граждан моих земель. Поэтому недолго думая, я села писать письмо отцу. Сообщая о том, что после введения законов нужно будет поставить глашатого или какой кристалл, что повторял бы запись всех имеющихся законов. А вообще, неплохо было бы ввести обязательное образование в четыре класса, чтобы банально научить людей читать и писать. Дел у меня вдруг стало невпроворот, поэтому пока писала не заметила, что наступила ночь. Сложив имеющиеся письма в конверты и сбегав вниз, положила почту в ящик у дома. Утром её заберут и положат новую.       Гаджа поблагодарил за вкусный ужин, когда мы столкнулись на лестнице, я кивнула ему, а после вновь спустилась вниз проверить засов на двери (моя паранойя иногда дает о себе знать). Уже сидя за туалетным столиком у себя в комнате, я осознала, что этот длинный день наконец закончился. Отложив расческу, который я до этого приводила волнистые локоны в порядок, я посмотрела на себя в зеркало. Сколько живу с этим лицом все никак не могу налюбоваться на свою очаровательную физиономию. Даже сложно сказать, что больше всего мне нравилось в своем лице: чуть припухлые губы, приятный персиковый оттенок кожи или интересные уголки глаз, что придавали моим очам с краев небольшой акцент, делая взгляд открытым, но с хитринкой. Я вдруг заулыбалась от своего акта самолюбования, наверное, со стороны это выглядело несколько странно. Хотя мне все равно, никто же не видит как я тут кривляюсь.       Хотя сколько бы я тут не рассуждала, все внимание приковывают глаза. Они были такими большими, обрамленные каймой темно-фиолетовых ресничек, не таких длинных как у Уильяма, но очень даже кукольных. Хоть мне в прошлой жизни и не очень нравились темные глаза, мои темно-пурпурные, с каким-то неуловимо синим отливом и правда завораживали. Даже сидя перед зеркалом, казалось словно я сама себя гипнотизирую.       Тяжело вздохнув, я закончила сеанс нарциссизма. Завтра рано вставать, а я сижу тут перед зеркалом, словно в первый раз себя увидела. Завтра Гаджа же опять в пять припрется… И как у него только сил хватает так рано вставать?