***
Квартира была просторная и… довольно пафосная. В ней было все «слишком». Она была слишком темная, слишком холостяцкая, слишком минималистичная, слишком чужая. В центре гостиной лежала шкура убитого зверя (как отвратительно!), поленья в камине тепло потрескивали и создавали хоть какое-то ощущение уюта, журнальный столик с несколькими графинами с виски был на самом видном месте. Я находилась в ней всего пять минут, но уже чувствовала себя здесь некомфортно. Перед большой плазмой, вальяжно раскинувшись, лежал брюнет. Без майки. Ему что, сложно было одеться? Ведь он знал, что к нему приедут. Немного повернув голову, брюнет осмотрел меня безразличным взглядом и... снова отвернулся. И не было ничего вроде «у тебя тяжелый чемодан, давай помогу», ну или хотя бы «проходи, устраивайся». Нет, я, конечно, знала, что он хам, но чтобы настолько! Поставив чемодан на пол, я прошла в гостиную и присела на диван. Ну, что ж, если тебя не учили манерам, начну первая. — Привет. Я Мия. В ответ тишина. Брюнет лишь лениво повел скулой и переключил канал. Регби сменилось тремя пышногрудыми блондинками в каких-то мизерных лоскутках ткани. Присмотревшись, я поняла, что это купальники. Блондинки завывали что-то про секс на пляже. Господи, кто в здравом уме слушает такое? — Саймон сказал, что ты знаешь о моем приезде, — я потихоньку начинала закипать. — Ага. Ага?! Черт возьми, я сейчас врежу ему. И пяти минут не прошло, а он уже успел взбесить меня! Да пошел он к черту! Не хочет идти на контакт — пожалуйста. — Где моя комната? — отбросив любезности спросила я. — По коридору, налево. Я, подхватив свой тяжелый чемодан, зашла в спальню. Моя комната была немного уютнее, как будто ее обустроили к моему приезду. Огромная кровать (и зачем мне такая?), зеркало во всю стену, туалетный столик, несколько картин, мягкий ковёр на полу, в который моментально захотелось окунуть ноги. Но больше всего меня порадовало другое. Рядом с окном стоял мольберт. Видимо, Саймон сделал все, чтобы мне было уютно. Поставив чемодан возле кровати, я первым делом достала папку с рисунками и положила ее возле прикроватной тумбочки. Затем открыла одну из дверей в комнате. Там оказалась ванная комната. И рядом еще одна дверь. Да это же гардеробная, размером с еще одну спальню! И куча одежды. Моя одежда в чемодане выглядела жалкой, по сравнению с той, что висела на плечиках в гардеробной. Решив все таки разобрать свои вещи, я увидела на журнальном столике колонку и включила музыку. Тихо напевая песню, я начала раскладывать вещи. Несколько рамок с фото поставила на полку, вещи развесила в гардеробной. Незаметно для себя, я начала пританцовывать. Настроение немного поднялось, об неудачном знакомстве я и позабыла вовсе. Через мгновение я уже запевала песню вовсю, практически заглушая голос исполнителя. — Ты прекратишь выть, словно раненое животное? — музыка мгновенно прекратилась, и тишину прорезал озлобленный голос. Я замерла, а затем обернулась. Зейн стоял в дверном проеме и смотрел на меня из под хмурых бровей. Поначалу я даже немного испугалась его присутствия, а затем меня невероятно разозлил тот факт, что он ворвался, даже не постучав. — Тебя что, в детстве не учили манерам? Прежде чем заходить в комнату, нужно стучать! — Что, прости? — Малик хохотнул. Судя по всему, мои слова его действительно позабавили. Да, о манерах он и не слышал. — Я в своей квартире, детка. Не тебе устанавливать здесь правила. Все, что тебе позволено, это замолчать и делать то, что велят. Я едва не задохнулась от такой невероятной наглости. Что, прости?! Я ему что, чертова подстилка? Едва сдерживая гнев, я прошипела: — Да, ты действительно урод, как о тебе говорят. Мгновенно преодолев расстояние между нами, он оказался в нескольких сантиметрах от меня. Я отшатнулась, сделав шаг назад, он вновь приблизился. Малик был так близко, что я могла разглядеть его глаза, которые были темно-шоколадными, почти черными. Его тёплое дыхание обожгло мою щеку. Я наблюдала за ним, невольно задержав дыхание и наблюдая за бурей в его глазах. Я буквально на секунду была словно прикована к ним взглядом, как зачарованная. Да что со мной такое? — Ты не имеешь права трогать меня. Не на публике, находясь наедине, ты не должен касаться меня. Это прописано в договоре. Поэтому отойди немедленно, — приглушённо произнесла я, сглатывая. — А я и не касаюсь, — он поднял ладони вверх, словно в доказательство своих слов. Затем лукаво усмехнулся. — По крайней мере, пока сама не попросишь. Я едва сдержала смешок, смотря в его самоуверенное лицо. Что это ещё за «пока сама не попрошу»? — Тебе лучше не злить меня, а то точно увидишь урода, о котором тебе рассказывали, — прошептал он мне на ухо, и по моей спине моментально пробежали мурашки. Я, не отводя взгляд, смотрела ему в глаза. Как же мне хотелось ударить его! Его дыхание продолжало обжигать мою щеку, и он, не отрывая взгляда, смотрел на меня. Я была словно парализована, не могла пошевелится, и это жутко злило меня. Малик так же резко отошёл, как и приблизился. Развернувшись, он вышел из комнаты, хлопнув дверью. Я устало бухнулась на кровать и посмотрела в потолок. Да уж, Мия, отличный день! Ты просто идиотка!***
Встала я, как всегда, рано. Такой режим уже очень давно вошёл у меня в привычку. Подъем в семь утра, пробежка, завтрак. Я не нарушила свою рутину и сейчас, живя в чужой квартире, и собралась на утреннюю пробежку. Спортивные лосины с толстовкой, беговые кроссовки, конский хвост, наушники в ушах и, несмотря ни на что, хорошее настроение. Вернулась я примерно через час, предварительно зайдя на местный рынок, который оказался по счастливой случайности рядом с домом Малика. Я любила делать завтрак из свежих фруктов и ягод, коих в холодильнике брюнета не оказалось. Обстановка в квартире не изменилась. По-видимому, этот придурок все еще спал. Ну что ж, оно и хорошо. Не хочу лишний раз видеть его, контактировать с ним, чувствовать его. Быстро приняв бодрящий душ, я вернулась на кухню и решила приготовить себе фруктово-ягодный салат с йогуртом. Тихонько напевая, я сделала себе завтрак и поставила его на столешницу. Затем, решив сразу запустить грязную посуду в посудомоечную машину, я отвернулась всего на несколько минут. — Все же, пение это не твое, — услышала я голос и вздрогнула. За стойкой сидел Малик. Весь такой домашний, утренний, растрепанный. Уютный. С обнаженным торсом и в спортивных штанах. И этот урод нагло ел мой завтрак. Мой салат! — Эй, вообще-то это мое! — завопила я. — Да неужели? Это кто так решил? — невозмутимо произнес он, продолжая есть. — Ты всегда такой оборзевший? — А ты всегда такая зануда? — Напоминаю, что ты прямо сейчас ешь то, что я приготовила для себя!, — я ткнула пальцем себе в грудь. Малик ненадолго прервался от поедания моего завтрака, с каким-то явным удовлетворением рассматривая меня. Его взгляд блуждал по моему лицу, затем опускаясь ниже и рассматривая мое тело. Мои шея и щеки покраснели, и, отчего-то, сразу захотелось прикрыться. Его взгляд обезоруживал, заставлял гореть от смущения. Не на ту напал! — Немедленно отдай! — я вырвала тарелку из его рук. Есть уже давно перехотелось, но это было дело принципа. Ложка, которая торчала в салате, упала на столешницу. Брызги от йогурта попали Малику на обнаженную грудь. Я перевела взгляд на белые капли, на секунду растеряв весь свой запал. Вчера я не успела рассмотреть парня, но сегодня, в осенних лучах солнца, могла насладиться видом сполна. Грудь Малика была забита татуировками, так же, как и руки. Глаза невольно заскользили по мышцам и слегка вздутым венам на руках. Как будто он отжимался после сна, или что-то типа того. Сексуально, чертовски сексуально. Ох, моя главная слабость — это мужские руки. Ты слишком явно пялишься, Мия. — Ты ведёшь себя как ребёнок, — словно сквозь вату услышала я его голос. Быстро переведя взгляд на его лицо, я, к своему ужасу, увидела блуждающую ухмылку. Он видел. Видел, как я пялилась на него, словно какая-то малолетка, которая впервые увидела парня. Ох, Мия, ну какая же ты идиотка! Малик усмехнулся, а затем провёл пальцами по каплям йогурта и стёр их с груди. Я проследила взглядом за его руками и почувствовала нарастающую злость в теле. Хватит смотреть на него, ведёшь себя как полная дура! Что вообще с тобой такое? — А ты то явно ведёшь себя как взрослый мужчина! — вспомнив его последнюю реплику, ответила я, раздраженно нахмурив брови. С поражением отвернувшись, я уставилась взглядом в столешницу, приказывая себе немедленно успокоиться. Только утро, а он уже вывел меня из себя. Нужно просто абстрагироваться и не обращать на него никакого внимания. Может быть, тогда время пролетит как можно скорее, и я забуду про этого самоуверенного мудака, как про страшный сон. Закинув пару ягод голубики в рот, я развернулась, собираясь направиться в свою комнату, и забыла, как дышать. Малик стоял прямо напротив меня, ещё чуть-чуть, и мы бы прикоснулись друг к другу. Насколько же сильно я задумалась, что даже не услышала, как он подкрался ко мне? Он немного наклонил голову набок, и лукаво прищурился. На его лице появилась улыбка «не жди ничего хорошего». — Я могу угоститься? — он протянул руку за мою спину, практически прижимаясь ко мне, но все же не соприкоснулся. Я сглотнула, когда его шея оказалась практически у моих губ. Боже, как же умопомрачительно от него пахнет. — Будто до этого ты спрашивал разрешения, — процедила я, находя глазами его глаза. Он усмехнулся, наконец, отодвигаясь от меня. Затем, взял пару ягод малины и закинул их себе в рот, ухмыляясь. — Я даже не коснулся тебя, а ты дышишь так, будто мои пальцы уже изучили каждый участок твоего тела. — Прикоснись и узнаешь, насколько больно, когда ломают руку. — Кажется, вчера я был немного груб. — Кажется, мне все равно. Зейн усмехнулся, делая несколько шагов назад. Я продолжала смотреть ему в глаза, мысленно приказывая себе выдержать этот взгляд и не сдаться. — Через полчаса едем на репетицию, — от игривости в голосе не осталось и следа. Малик прервал контакт глазами, затем развернувшись и удаляясь из кухни. Я практически вскипела от его тона, сжимая пальцы в кулаки. Что за приказной тон? Разве он не умеет нормально общаться? То заигрывает, будто мы хорошие знакомые, то ведёт себя так, будто я пустое место! Ну что ж, мистер Малик, мы еще посмотрим, кто кого!***
Всю дорогу до студии мы провели в тишине. Малик даже не стал включать музыку. Он вел машину, иногда дергая скулами, словно задумавшись о чем-то. Я, отвернулась к окну, не собираясь заговаривать первая, и думала о своем. Так хочется поговорить с Найлом, поделиться с ним всем этим, спросить совета что ли. Он наверняка сможет подсказать, как вести себя с Маликом. Хотя единственное поведение, которое он достоин, это полный игнор. В студии было довольно шумно. Оглядевшись, я увидела светлую макушку лучшего друга и практически зашагала в его сторону, как мне преградили путь. — Ты помнишь, что являешься моей... девушкой? — произнеся последнее слово с нескрываемым раздражением, произнёс Малик. — К сожалению, помню. Хотя все, о чем я желаю в данную минуту, это чтобы мне отшибло память! — О договоре знает только Найл. Больше никто. Поэтому веди себя адекватно, твои сраные закидоны мне нахрен не сдались. В твоих же интересах, чтобы все прошло гладко. — Не нужно мне твоих нотаций! — я вскипела, с яростью смотря в его карие глаза. — Зейн, ты опоздал! О, а это что за красотка? Из-за плеча Малика показался кудрявый шатен. Я моментально узнала его. Ну конечно, это же Стайлз. Заводила и похититель девичьих сердец. — Опоздал и опоздал, что ты орешь мне на ухо, идиот, — Зейн развернулся, моментально забывая про меня. Будто я чертово пустое место. — Саймон уже тут? — Нет конечно, иначе ты был бы трупом. Может, все таки представишь нас? — Гарри перевёл взгляд на меня и лучезарно улыбнулся. Улыбка, которая обычно не сулит ничего хорошего, кроме оглушающей влюблённости, и впоследствии разбитого сердца. Интересно, он всем девушкам так улыбается? — Мия, это Гарри. Гарри, это Мия, моя девушка, — скучающе произнёс Малик. — Приятно познакомиться, Мия, — вновь очаровательно улыбнулся Гарри, а затем взял меня за руку и галантно поцеловал ладонь. Я смутилась, улыбаясь в ответ. Так, ну хотя бы он более приветлив, чем Малик. Интересно, он всегда такой угрюмый или только со мной? — Давайте уже начнём поскорее, — раздраженно произнёс Зейн, проходя в студию. — Видимо, кто-то сегодня не в духе, — прошептал Гарри, усмехнувшись. Я улыбнулась в ответ, пожимая плечами. Знакомство с остальными ребятами прошло так же гладко. Луи поинтересовался, как долго мы встречаемся, ведь они ничего не слышали обо мне. Зейн что-то пробурчал, нахмурив брови. Я общалась с ребятами, потихоньку расслабляясь и стараясь не обращать внимания на хмурого брюнета и его странное поведение. Затем началась репетиция, и мне пришлось долгое время сидеть и смотреть на выступление ребят. Хотя «пришлось» это неподходящее слово, ведь пели они действительно потрясающе. Поэтому время пролетело почти незаметно. — Ну, как дела? — Найл выбрал момент, когда они закончили отрабатывать свой номер на ближайший концерт, и сел ко мне на диван. — Я ненавижу тебя, чертов ты кретин, — с раздражением произнесла я, переводя взгляд на блондина. — Да брось, Мими, все не так плохо, я уверен, — он пытался подбодрить меня, и это у него не очень хорошо получалось, — Подумаешь, каких-то два месяца. Помни об обучении. — Я все равно тебя ненавижу, — я похлопала его по плечу, прекрасно понимая, что это даже и близко не так. Ну как его можно ненавидеть? — Сегодня у друга Луи вечеринка, — рядом с нами упал Гарри, — вы с Зейном просто обязаны прийти. — Да, подтверждаю, будет круто, — Луи отпил воду из бутылки и задорно улыбнулся. — Не думаю, что мы придём, — Зейн равнодушно пожал плечами, и я перевела на него взгляд. — Ну и почему, черт возьми? Вечно ты отказываешься! — Гарри ткнул его кулаком в плечо, — Мия, давай вытаскивай его из дома! — Не думаю, что Мия имеет на меня хоть какое-то влияние, — усмехнулся Зейн и перевёл взгляд на меня. Я едва сдержалась, чтобы не послать его к черту, выдерживая напор его глаз. Мы несколько секунд сражались в безмолвной битве, а затем я широко улыбнулась, переводя взгляд на Гарри. — Мы придём. — Вот это я понимаю! Я забронирую для вас место. Очаровательно улыбнувшись, я вновь перевела самодовольный взгляд на Малика. Я видела, что его это разозлило, и была полностью удовлетворена. Игра началась, придурок. Репетиция закончилась, и мы засобирались на выход. Ребята весело переговаривались о чем-то, идя впереди. Я взяла сумку, и, уже было направилась к двери, когда мне преградили дорогу. Второй раз за день. — Ну, и что на этот раз? — я подняла глаза, смотря в темно-карие. — Какого черта ты решаешь такие вопросы без меня? — он был зол. Да, очень зол. — Ну, как ты напоминал мне ранее, мы, вроде как, пара, — я саркастично изобразила кавычки пальцами, — а пара принимает решения вместе. Ну, в адекватных отношениях, а не в тех, в которых ты обычно состоишь. — У тебя слишком длинный язык. Найди ему другое применение, и поменьше болтай, — вспыхнул Малик, затем разворачиваясь, собираясь уходить. — Ты сам говорил мне, что никто не должен узнать, что мы ненастоящая пара. Но при этом ведёшь себя, как полный мудак! Кажется, план будет под угрозой как раз таки из-за тебя! — выкрикнула я ему в спину. Только сейчас я поняла, что мы остались в студии абсолютно одни. Зейн резко остановился, затем разворачиваясь. Он смотрел на меня несколько долгих секунд. Когда он заговорил, его голос звучал очень хрипло. — И что тебя не устраивает в моем поведении? — И ты ещё спрашиваешь? Да все! Ты ведёшь себя так, будто я пустое место! Да невооружённым взглядом видно, что мы не являемся парой! Разве парень ведёт себя так со своей девушкой? — с жаром произнесла я, даже не замечая, как он подошёл ближе. — Если вдруг ты не поняла сразу, то я тебе сейчас доходчиво объясню. Мне не нужно, чтобы ты вела себя, как моя девушка. Мне вообще не нужно, чтобы ты была в моей жизни, все, чего я хочу, так это чтобы ты как можно скорее исчезла и не мазолила мне глаза. Ты здесь лишь потому, что в тупую башку Саймона пришла гениальная идея нанять тебя. Это единственная блять причина твоего пребывания здесь. Ты эскортница, которую нельзя трахать. Я доходчиво тебе объяснил? Ладонь зудела от жара, когда звук пощечины раздался в опустевшей студии. Злость и обида наполнили меня до краев, и я нашла единственный выход моей ярости. Голова Зейна слегка дёрнулась, а затем он перевёл на меня почерневшие от злости глаза. На его щеке красовался красный след от моей ладони. Это хотя бы ненадолго удовлетворило мою обиду. — Я не трогаю тебя лишь потому, что так прописано в этом ебаном договоре. Лишь дай мне волю, — прошипел он, практически касаясь кончиком носа моей щеки. Я замерла, ожидая ещё один поток болезненных слов, но их не последовало. Вместо этого Малик развернулся и быстро зашагал прочь из студии. Я смогла выдохнуть, лишь когда осталась в одиночестве. Опустившись на диван, я постаралась выровнять дыхание, контролируя свою злость. Как бы я не заставляла себя не обращать внимания на эти гадкие слова, они все же невероятно задели меня. Так же, как и его поведение, словно Малик, которого я видела утром, был совсем другим человеком. Разве можно быть одновременно заигрывающим, и в то же время таким отвратительно жестоким? Сколько личин он хранит в себе? И сколько ещё мне предстоит увидеть?