Члены королевской семьи: великая династия

Шотландия, 1517 год.

      Горели свечи, окружая постель со всех сторон и вместе с тем слабо освещая покои королевского замка. Трое служанок возносили свои слова Господу, молясь о благополучии и крепком здоровье своих хозяев. Некоторые из них не были искренни, однако это не имело никакого значения. Дикие вопли женщины глушили любые другие звуки. Ещё четыре прислужницы, облачённые в белые одеяния, держали королеву за руки, дыша с ней в унисон. Их лица были прикрыты тонкой вуалью, сквозь которую всё равно виделись их черты. Крики раздавались по всем стенам замка, откликаясь гулким эхом, что заставлял волосы на теле вставать дыбом. В дальнем углу сидел мужчина. Он сжимал своё запястье с такой силой, что кончики пальцев приобрели лиловый оттенок. — Моя королева, осталось совсем немного. Прошу вас, Ваше Величество, еще раз. Последний раз, — в голосе повитухи было больше жалобы и боли, чем в адских мучениях роженицы. — Тужьтесь со всей силы. — Я больше не могу, — с придыханием, бессильно прошептала королева Мэри.       Её лицо было мокрым, а тело липким. Льняное спальное платье облепило кожу, вычерчивая огромные формы живота. — Вы должны! Вы сможете! — повысив голос, произнесла служанка и сразу же опустила глаза в пол.       Обстановка в покоях накалялась. Королева издала последний вопль, не похожий на все остальные. Он больше напоминал стадо лошадей, которых решили разом зарезать, нежели крик рожающей женщины. Вся комната замолкла. Тишина продолжалась около минуты, лишь тяжелое дыхание королевы давало понять, что здесь по-прежнему находились люди. Внезапно раздался крик ребенка. Новорождённого, сделавшего свой первый вздох. Душа всех присутствующих вмиг наполнилась теплом и радостью. — Поздравляю, у вас мальчик, здоровый мальчик, — повитуха быстро обрезала пуповину и бережно укутала ребёнка в простыню, подавая в руки Его Величества.       Бенджамин улыбнулся, коснувшись маленького будущего Шотландской династии. Его сын. Питер. Он будет править, он получит огромную власть. Боги были благосклонны и подарили ему чудесный мир, который обеспечит этот ребёнок.       Служанки столпились вокруг короля, осыпая ребёнка комплиментами. Как и следовало, по традиции от каждой из них новорождённому полагалось услышать то, что он обязан получить от жизни.       Мэри пыталась приподняться на локтях и разглядеть своего сына, но перед глазами был лишь туман. Голова кружилась и под ней становилось слишком мокро. Рождение Питера вызвало сильное кровотечение. — Дайте же мне взглянуть на… — Не успев договорить, королева закрыла глаза. Голос оборвался, но и просьбы её никто не слышал — так тихо она просила. Усталость очень скоро взяла верх, отправляя женщину и мать в мир снов, из которого она уже никогда не вернётся. Ее худые руки опустились на белые простыни, и она почила.       Наверняка ещё долгие часы никто бы не заметил этого, ибо прекрасная улыбка младенца очаровала бы и целую армию с юга. Однако личная фрейлина королевы, сидящая за балдахином у ног Мэри, взвыла диким рыком, привлекая к себе ненужное внимание. — Мне жаль, Ваше Величество, но она не выдержала, — заключила повитуха и даже не стала возвращаться к постели, забирая ребёнка себе. Это больше не забота Бенджамина. У Питера будет сотня служанок, что денно и нощно проследят за ним. — Нет! Нет! Нет! Ты не могла уйти! — Мужчина выглядел встревоженно, но не более того. Смерть королевы была для него не так страшна. Отныне у него есть наследник. Боль от утраты сумело затмить чувство обретения долгожданного сына.       Король сжимал тело покойной жены в своих объятиях, склонив голову к её шее, играя некую роль для своих подданных. Ещё долго он так сидел, всё же надеясь на то, что она откроет глаза.