***
С того вечера проходит добрых две недели, и в одни вечер, как сверху видели, на очередную смену Чимина в магазинчик заходит… — С-следователь Чон. С чем пожаловали? — Пак поклонился в приветствие. — И тебе привет, Чимин, — пожилой мужчина дружелюбно улыбается, являясь как следователем в полицейском участке, так и соседом Пака. — На днях от владельца магазина поступила жалоба, что в твою смену, где-то недели две назад, произошла попытка ограбления. Вот я… Дальше Чимин уже не слушал господина Чона, а лишь впал в некий омут, вспоминая события двухнедельной давности. Тот самый вечер воскресенья, когда он, в попытке защитить себя и свою зарплату, как-бы смешно это не звучало, поцеловал того самого грабителя с красивыми глазами, о котором сейчас ему говорит следователь. — Н-нет, всё совсем не так… — О чём это ты? Пока Пак находился в своих мыслях, мужчина уже успел достать из нагрудного кармана рубашки небольшой, явно старенький, блокнотик с ручкой. В голову к Чимину стали приходить разного рода мысли, связанные с возможными последствиями, если он даст правдивые показания. Все эти последствия только и кричали о сплошных минусах. И одним из них являлось возможное его увольнение, так как он не сделал того, что от него требовалось в случае попытки грабежа. Для таких случаев под столешницей кассового аппарата имелась небольшая кнопочка, на которую кассир мог нажать в экстренной ситуации, которая, собственно, и произошла в тот вечер. Но тогда Чимин явно думал не головой. — Это не грабитель. — Чего? А кто же тогда? Только после нескольких секунд до парня дошёл весь тот бред сказанного, и он понял, насколько начинает ухудшать ситуацию и насколько трудно ему будет сейчас из неё выкручиваться. Но в дело пошли его верные спутницы по жизни фантазия и интуиция. — Я в-встречаюсь с этим человеком… — от волнения, заикаясь, выпалил Чимин, при этом густо краснея. — Так значит… — от услышанного мужчина невольно застыл и перестал писать что-то у себя в блокноте. — Д-да, он мой парень. — Но он направлял на тебя оружие, разв- — Он просто хотел сделать н-необычный сюрприз н-на нашу годовщину… — А, оу. Ну, раз так, то не смею тебя больше беспокоить. — Д-до свидания, — Пак улыбнулся как можно милее, но пожилой мужчина всё равно не перестал оборачиваться на него, смотря скептически и явно не одобряюще. Когда следователь скрылся с поля зрения, Чимин облегчённо выдохнул и с характерным шумом плюхнулся на стул, который стоял позади. Парень стал прокручивать у себя в голове сказанные следователю слова, пытаясь найти в них хоть какое-то логическое объяснения. И, к счастью для себя, находит. На камере видеонаблюдения прослушка не стоит, лишь само видео, дата и время, а значит никто не сможет доказать, что именно произошло в тот вечер и что именно говорил Паку незнакомец. Чимин лишь в очередной раз облегчённо выдохнул. Но, витая в своих раздумьях, он совсем не заметил, как в магазин зашёл человек. — Ну что ж, спасибо. Подняв голову, парень встретился с теми самыми, необычными лисьими глазами, что вместо страха, почему-то, внушали тепло. Чимин инстинктивно подпрыгнул с места, чуть не нажимая на аварийную кнопку. — Тихо, тихо, — незнакомец посмеялся, выставляя одну руку напротив, как бы тем самым останавливая кассира. — Я же простой покупатель, чего ты? Не до конца обдумав сказанные парнем слова, Чимин всё же убирает руку с поверхности стола, решив, что он и в правду ничего ему сейчас не сделает. — Зачем ты пришёл? — Хей, это же продовольственный магазин. Мне что, уже нельзя просто купить себе что-то поесть? — незнакомец вновь смеётся и кидает на ленту пачку рамёна. — И ещё ментоловый винстон, пожалуйста, — темноволосый словно специально протягивает последнее слово. — Курение убивает, зачем тебе это? — непонятно зачем спрашивает Чим, всё же пробивая пачку сигарет. — А ты у нас, я смотрю, правильный. Хотя по твоему поступку в нашу последнюю встречу так и не скажешь. Парень внезапно сокращает расстояние между их лицами, заставляя Пака слегка покраснеть от такой близости. — А чего это ты теперь меня не целуешь, а? — хриплым голосом, тихо и монотонно сказал парень, словно промурлыкал, ехидно улыбаясь и пытаясь заглянуть в глаза напротив. — С-с Вас пять тысяч ч-четыреста вон, — Чимин, пытаясь увильнуть от вопроса, слегка отворачивается, так и не решаясь поднять на брюнета глаза. — А в прошлый раз тебе не было так противно. Или что, — парень напротив снова подался вперёд, оставляя меж их лицами жалкие миллиметры, — без оружия я уже не так привлекателен, а? Чимин жмурит глаза и чувствует, как и без того красное лицо краснеет пуще прежнего, и даже кажется, что румянец дополз до самых кончиков ушей и даже шеи. Но, к счастью или же нет, парень всё же выпрямляет спину, отстраняясь от парнишки, так как в магазин зашёл очередной покупатель, о чём говорил звон колокольчика над входной дверью. Собрав свои покупки в уже знакомый Паку рюкзак, парень положил перед ним шесть тысяч вон и, кинув напоследок «сдачу можешь оставить себе», ушёл, оставляя на Чимине пунцовый румянец. Пак ещё какое-то время так и простоял, не шелохнувшись, даже не положил деньги в кассу. Пунцовый румянец, оставленный незнакомцем, всё ещё не собирался спадать с его лица, в голове всё ещё слышался приятный, слегка хриплый голос, а перед глазами всё ещё та хитрая усмешка. Возможно, он так и простоял бы до окончания смены, если бы его не попыталась окликнуть пожилая женщина, что яро хотела купить для своего любимого кота корм. . Спустя час в магазин, как обычно, пришёл Гём и заменил Пака, передавая от владельца его зарплату и, так сказать, наконец-то отпуская его домой отдыхать. Выйдя из магазина, Чимин с нелепой улыбкой сложил конверт с получкой себе в рюкзак и, закинув его себе за спину, уже направился в сторону своего дома, но остолбенел, увидев не так далеко от себя уже запомнившийся силуэт того самого незнакомца. — Ты что, следить теперь за мной будешь? — внезапно для самого себя начал Чимин, нервно сжав лямку рюкзака. — Нет, с чего бы? — незнакомец, что до этого подпирал стену и курил купленные недавно сигареты, выкинул бычок в мусорку и не спеша начал приближаться к кассиру. — Просто я решил, что будет невежливо не поблагодарить тебя за то, что саморучно отмазал меня от решётки. — Мне показалось или совесть и вежливость, когда ты ворвался в магазин с намерением его ограбить, тебе не так уж и мешали? Разве нет? — А у тебя, я смотрю, смелость просыпается только ближе к вечеру. Ну что ж, — усмехнулся парень, подходя достаточно близко и, возможно, даже слишком, чтобы невзначай прижать притихшего мальчишку к кирпичной стене, к которой сам же себя и подвёл, — я это запомню. — Так что тебе от меня надо? В твоём спасибо я не нуждаюсь, — неуверенно выдавил из себя Чимин, осознав, что оказался прижатым и шанса на побег у него нет. — Ес-сли это всё, что ты хотел сказать, то будь добр, дай мне пройти, так как я уже сказал ранее, что в твоём «спасибо» не нуждаюсь. — Эх, Чимини, как же некрасиво. Человек к тебе с чистым сердцем пришёл поблагодарить, а ты даже и слушать его не хочешь. — Откуда ты..? — услышав из чужих уст своё имя, Паку стало ещё более боязно, ведь кто знает, что ещё известно этому "честному" и "совместному" парню. — Откуда я знаю твоё имя? — парень усмехнулся и, подойдя совсем вплотную, наклонился к лицу ниже, цепляя пальцами что-то у Пака на футболке под джинсовкой. — Если не хочешь, чтобы каждый, проходящий мимо, знал твоё имя и фамилию, лучше снимай бейдж после работы. Подняв голову на парня напротив, Чимин замечает свой рабочий бейджик, который, скорее всего, забыл снять после окончания его смены. Теперь понятно, откуда он знает имя студента. Пак хотел было забрать принадлежащую ему вещь и уже потянулся к ней, но незнакомец лишь поднял руку вверх, заставляя свою жертву прижаться к нему в неудачной попытке забрать своё. На такие действия у младшего на лицо снова пополз румянец, а парень напротив только более хищно улыбнулся, притягивая студента к себе за талию. — Я его тебе, так уж и быть, отдам, но при одном условии, — парень наклонился ближе к Чимину и тихо прошептал ему в самое ухо. — С тебя поцелуй и одно свидание со мной. — А не много ли пожеланий из-за какого-то бейджа? — младший упёрся ладонями в чужую грудь, тем самым пытаясь хоть как-то увеличить расстояние между ними, ведь от такой близости ему, почему-то, было не по себе. — Ну смотри сам, выбор за тобой. Чимин вообще не понимал, почему так волновался из-за этого жалкого бейджика, у него таких дома ещё штуки три завалялось. Он в любом случае может даже от руки написать на нём свои имя и фамилию, так зачем так яро сейчас пытается забрать его? Или Чимину не столько нужен этот бейдж, сколько.. — Хорошо, я согласен. — И чего было тут стоять выпендриваться. — Но только на одно свидание! — Чимин всё-таки выхватил из рук незнакомца свой бейдж и отошёл на несколько шагов в сторону. — Без поцелуя. — Я особо и не переживаю, — парень усмехнулся и облокотился плечом о стенку, скрестив руки на груди. — Поцелуй я в любом случае получу после свидания. — Даже и не… надейся… Чимин не успел закончить, так как стоило ему убрать бейдж на место и поднять глаза, как от незнакомца и след простыл. В поисках парня он стал вглядываться вдаль, в надежде всё же найти его и догнать. Свидание он-то назначил, но не сказал, где и когда. И даже имя своё не соизволил назвать. — Хей! — крикнул Чимин в надежде, что незнакомец всё же услышит его. — Ты хоть бы сказал, где и как тебя найти! — Домой придёшь, узнаешь, — раздалось где-то за спиной Пака. И стоило ему повернуться, как он увидел того парня на чёрном байке с таким же чёрным шлемом на голове. В следующее мгновение по всей улице разнеслось громкое рычание мотора, а от колёс вверх поднялась дорожная пыль, что до этого спокойно лежала на земле. От громкого звука студент инстинктивно зажмурил глаза, а когда открыл их, то от байка и его владельца уже и след простыл. Сказанные напоследок слова ещё больше завели мысли Чимина в тупик. Сам он, казалось, из этого тупика уже навряд ли выберется. Всё происходящее с ним откровенно пугало. Пак не понимал, зачем он согласился на это дурацкое свидание. Он не понимал, зачем вообще в тот день поцеловал этого грабителя. Ведь если бы он просто нажал на аварийную кнопку, всего этого бы не было. Но как только Чимин представил, что было бы, случись оно по-другому, как понял, что ему не нравится это «другое». Всё ещё находясь в раздумьях о том, что же значили последние слова незнакомца, студент незаметно для себя успел прийти к себе домой. «Домой придёшь, узнаешь», — вспоминал Пак. — И что же это вообще может значить? — думал парень, в коридоре снимая свои кеды и кидая рюкзак на небольшой пуфик у вешалки, куда после повесил джинсовку. Пройдя в свою комнату, Чимин открыл рюкзак, намереваясь разобрать его, но тут ему на глаза попадается какая-то записка. «Завтра в 17:00 у входа в парк возле твоего дома». Это единственное, о чём гласила записка. Но, перевернув её, парень заметил, что там было ещё что-то написано, но только уже мелким почерком: «Suga». — Ну да, конечно, так он мне и назвал своё имя… — как-то грустно подумал Чимин в слух. Отложив записку себе на рабочий стол, Пак не стал до конца разбирать рюкзак, а лишь кинул его у подножья кровати и, переодевшись в домашнюю одежду, завалился спать, уже на грани сна и реальности предвкушая завтрашний вечер и чем он может закончиться как для Чимина, так и для Шуги.***
Утро следующего дня настигает Чимина около семи. Сонно открыв глаза, он бросает свой взор на небольшие серые часы со звонком. Увидев, что ещё совсем рано, парень решил позволить себе в свой законный выходной такую вольность, как поспать ещё часика два. Но когда Чимин распахнул глаза во второй раз, часы на прикроватной тумбочке показывали уже далеко не девять и никак не одиннадцать. Подрываясь с постели, он бежит в ванную комнату, дабы принять душ и наконец начать собираться, ведь до назначенного свидания остаётся буквально три с половиной часа, и этого времени Чимину может не хватить на сборы. Однако он всё же успевает высушить и уложить волосы, чтобы они не торчали в разные стороны, как всегда, одеться и даже слегка перекусить. Завтрак он благополучно проспал, а плотно обедать желания не было. Но, как никак, хоть что-то съестное в себя надо было впихнуть. Уже в который раз взглянув на часы, парень примерно прикидывает, сколько ещё у него есть времени до встречи, и, с облегчением выдохнув, выходит из квартиры. Оставшиеся полчаса Пак решил провести в компании друга, решив невзначай навестить его в рабочее время в магазине. — О, Чимин-ще! — И тебе привет, Чонгук, — недовольно отвечает Пак, угрожающе смотря на парня, что стоял за кассой, мол «Серьёзно?». — Ты пришёл ко мне или за покупками? — проигнорировав недобрый взгляд друга, явно намекающий на то, что можно было и поуважительнее, с надеждой спрашивает Чон. — К моему сожалению, да. — Ты меня так не любишь?! — парень театрально вздыхает и прижимает руку к груди, но почти сразу же добро улыбается, посмеиваясь. — Да ладно, я же знаю, что любишь. — Ага, конеч- — Собрался на свиданку с кем-то? — перебивает Гук Чимина, продолжая раскладывать недавно привезённый товар на полки у кассы. — С чего ты взял, что на свидание? — Чимин, — парень откладывает пустую коробку из-под желатина в сторону и, повернувшись к хёну, облокачивается локтями на кассу и, скрестив руки, смотрит на него исподлобья. — Я знаю тебя чуть ли не больше своей жизни. Ты думаешь, что я не замечу, что так ты волосы укладываешь только в особые случаи? Гук уверенно улыбается, увидев явно опешивший взгляд старшего на нём. Они и вправду слишком давно знакомы, ещё с детского сада в родном Пусане. Так что такие заметные вещи, как изменения в причёске и внешнем виде в целом, для Гука говорили о том, что в жизни старшего появилась какая-то интрижка. — И кто же она? С кем ты идёшь на свидание? — Это не свидание! Просто встреча… Хотя я и сам не знаю, что это будет. — Ну допустим. Кто она? — Это… Он. — Огоо, Чимин-ще покоряет новые вершины. Сразу решил попробовать с парнями? — Гук многообещающе поиграл бровями. — Слышь. — Лучше расскажи мне о нём, а не «слышкай» мне тут. В этот момент Чимин слегка замялся, потому что, откровенно говоря, не знал о парне почти ничего. Единственное, что Паку о нём известно, что его кличат Шуга, что несколько недель он пытался опустошить кассу магазина в его смену, что у него есть чёрный байк и что через пятнадцать минут у них встреча возле парка. — Да ладно. Только не говори, что ты идёшь на свидание с незнакомцем. — Мы виделись только дважды, и то не в самых лучших ситуациях… — А вот тут поподробнее, — услышав в голосе Пака нотки смущения и неуверенности, глаза Чона тут же загораются тысячами маленьких огоньков неимоверного интереса. Парень укладывает подбородок на руку, которой подпирал его, и выжидающе смотрит. — Потом! Если я сегодня не умру, то расскажу тебе обо всём потом. А сейчас мне уже пора, — Чим отходит от кассы, дабы уже уйти отсюда, но Гук, как всегда, не даёт ему уйти. — Только попробуй не рассказать, я у тебя даже у мёртвого выпытаю всё! — Да-да, — смеясь, бросил напоследок Чимин, наконец-то выйдя из магазинчика и быстрым шагом направляясь в сторону парка, чувствуя, что вечером точно что-то произойдёт. На часах уже ровно пять вечера, а солнце ещё только-только начинает садиться, всё ещё касаясь своими лучами верхние этажи многоэтажек. Чимин проходит мимо лавочек, на которых сидели парочки, пожилые люди, либо же просто родители с детьми. Осматривая окрестности парка, парень совсем не замечает чью-то приближающуюся фигуру. Он лишь чувствует, что чья-то тяжёлая рука ложится ему на плечо, слегка сжимая его в знак того, чтобы Пак обернулся. И он поворачивается, встречаясь с лисьими глазами и их обладателем. — Ну привет. Чимин лишь слышит глубокий, слегка прокуренный голос с хрипотцой, что вообще никак не должен быть похож на мурчание. Он, кажется, ничего и вовсе не видит кроме этих узких, хитрых, глубоких тёмных глаз, пропитанных ненавистью и злостью, и бледно-розовых губ, из которых, кажется, мимолётно и слишком тихо вылетают какие-то слова, которых он, естественно, не слышит. — Чего смотришь? — незнакомец словно холодной водой в лицо отрезвляет Пака, заставляя посмотреть в глаза и ответить хоть что-то. — Глухой, что-ли? — А? П-прости… — замялся Чимин, отчего всё же опустил взгляд вниз на свои старые кроссовки. — Пошли. Это единственное, что бросил Паку Шуга, после чего, развернувшись, спокойно направился в ту сторону, откуда пришёл, ожидая, что Пак всё же додумается пойти за ним. Но тот снова уставился на него, как истукан, и даже с места не сдвинулся. «Точно глухой», — думает про себя парень, но вслух говорит лишь о том, чтобы Пак прекращал себя так вести и наконец пошёл за ним. Далеко идти не пришлось. Уже за поворотом Чимина ждал Шуга с двумя чёрными шлемами в руках, облокотившись о байк. — На, садись, — парень протянул Паку шлем и сел на свой байк. Чимин неодобрительно и многозначно осмотрел как мотоцикл, так и его хозяина, кинув последнему неуверенный взгляд, на что тот лишь цыкнул. — Что? Совсем не доверяешь мне? Садись давай, и не бойся. Убивать тебя таким изощрённым способом я не собираюсь, жить пока хочется. — Ладно… — тихо пробормотал Пак, надевая на голову шлем и запрыгивая позади парня. — Обними меня. — Чего?! — Через плечо. Обними меня, так будет удобнее, и чтобы ты не свалился. — Х-хорошо… — сделав всё как и сказал парень, Чимин ещё крепче в него вцепился, когда внезапный рёв мотора разнёсся прям около уха. Аккуратно и не быстро выезжая из переулков, старший выезжает на главную дорогу, тут же прибавляя газ почти до максимума. От такой внезапной и неожиданной дозы адреналина студент только ближе жмётся к уже новому знакомому, повторяя за ним все его движения в стороны, когда байк поворачивает и слегка наклоняется. Сказать честно, Чимин очень боялся ездить на мотоциклах, так как часто видел по телевизору разбитых насмерть мотоциклистов. Стать одним из них у него желания не было от слова совсем. Но Пак, несмотря на все свои страхи и опасения, может честно сказать, что ему понравилось. Ему понравилось чувствовать, как холодный ветер врезается в тело сквозь слои одежды и как вместе с ним в кожу проникают острые заряды адреналина, заставляя сердце биться, как сумасшедшее, глаза гореть восторгом, а губы раскрыться в тихом, не сдерживаемом смешке. Возможно, он бы не отказался прокатиться так ещё раз, проезжая сквозь несущиеся рядом машины, иногда лавируя меж ними, или же проезжая через мост, мимолётно наблюдая за тем, как водная гладь колышется, прибивая к берегам небольшие волны-барашки, отражая свет луны и некоторых, особенно ярких, звёзд. Но всё когда-то заканчивается. Вот и мотор мотоцикла перестал тарахтеть, что значило, что они прибыли на место. — Слазь давай. Спрыгнув с байка, Пак поворачивается в сторону Шуги. Перед ним оказывается невысокое, двухэтажное здание, на стенах которого висели пара неоновых вывесок, одна из которых гласила название бара, в который они явно приехали. Остальные либо какие-то тату салоны, либо вообще мотель. Оглядевшись ещё немного, парень словил на себе серьёзный взгляд старшего, однако на губах его красовалась еле заметная усмешка. — Что, боишься? — подойдя достаточно близко, чтобы услышать чужое дыхание, спрашивает он, слегка склонив голову в бок и засунув руки в карманы джинс. — Что? Н-нет конечно! — Пак предательски заикнулся, сразу же слегка прикусив щеку изнутри. Взгляд напротив слишком напористый и тяжёлый, отчего Чимин больше не может держать зрительный контакт и отводит взгляд в сторону, глубоко вздохнув. — Ты меня на свидание привёз или чтобы просто поглазеть? Если нет, то пошли уже. — Какой же ты всё-таки нетерпеливый. Мне нравится. Усмехается Шуга, следуя позади Пака. Открыв ему дверь, он пропускает младшего вперёд, в царство громкой музыки, крепкого алкоголя, острых ощущений и лёгкой дури. Ещё только приехав сюда, с улицы были слышны мощные биты музыки, но зайдя в помещение, в лицо, словно волной, всё это бьёт с ещё большей силой, заставляя Пака тут же погрузиться в своеобразный вакуум, отчего он слегка тормозит, но сразу же получает лёгкий толчок в плечо сзади. — Впервые на таком мероприятии? С издёвкой спрашивает парень в самое ухо, намеренно расположив правую на талии младшего, прижимая к себе. Сам же Пак лишь слегка кивает головой и делает вид, что осматривается. Но всё это лишь бы не смотреть в глаза. Подходя к барной стойке, Шуга сразу же здоровается с барменом, что логично является его приятелем. — Хей, Мон. — И тебе приветик. Голос бармена кажется Чимину слишком знакомым, что заставляет его резко повернуться в его сторону и так же резко распахнуть рот в немом шоке. — Намджун?! — Ох, Мини, какие люди. Уже знаком с Ю- — Да, познакомились вот недавно. Перебив Кима, отвечает за Пака Шуга. Он смотрит на Джуна, и тот сразу же понимает, что Пак с ним ещё не насколько близок. — Как обычно? Шуга лишь кивает и переводит взгляд на Пака, что всё ещё не может оторвать шокированного взгляда от Намджуна. Сам же Ким уже успевает наполнить два шота, смешав текилу с бакарди, поставить их на стойку и улыбнуться своими милыми ямочками Чимину. — Что ты тут..? — Я тут работаю. Так же, как и ты в магазине, но только в клубе. — А то я не понял, — всё ещё не отходит от шока Чимин, залпом выпивая крепкую смесь. — Чего тогда спрашивать? — смеётся Ким, смотря на искривившуюся физиономию младшего. —Это был риторический вопрос, — кривясь от обжигающей гортань жидкости, кое-как выдавливает из себя Пак. — Мне кажется, мы с тобой пришли сюда не для того, чтобы ты тут с кем-то базарил, Пак. Доносится откуда-то слева до Чимина голос парня, который тем самым напоминает о своём существовании и присутствии тут. — Понял принял, больше не мешаю! Поставив перед парнями ещё несколько стопок, поднимает руки вверх Ким и уходит к другому посетителю в другой конец барной стойки. Для Чимина оставшийся вечер проходит словно в тумане, так как уже после второй стопки он чувствует, как температура тела начинает расти, а в месте с ней и румянец на щеках. От такого непривычного состояния его клонит в сон, и он, поддавшись своим желаниям, укладывает тяжёлую по ощущениям голову на сложенные перед собой руки. — Уже сдался? А, куколка? Раздаётся где-то над ухом томный, слегка хриплый и глубокий голос, что опаляет ухо Пака. Кое-как раскрыв веки и повернув голову в бок, Чимин смотрит в лисьи глаза, наблюдая там яркие языки игривого пламени, что так и манят к себе. — Ничё п-подобного! — заплетаясь, пробубнил студент, подаваясь вперёд к тому самому огню в глазах напротив и ухмыляясь такой же улыбкой, какой одаряет его Шуга. — Я только начал! Он снова подносит к губам шот с обжигающей янтарной жидкостью и, скривившись, опустошает его, победно смотря в глаза напротив. Однако сам же Шуга считает, что победа в этой битве будет только за ним. — Смотри не потеряй голову, куколка. Парень вновь сладко шепчет в ухо так, чтобы Паку было слышно, легонько кусает за мочку и повторяет его действия: залпом выпивает смесь. Но не кривится, так как привык. Поздний вечер плавно перетекает в глубокую ночь. После очередной стопки с янтарным алкоголем Чимин, наконец, понимает, что пить он всё же не умеет. Перед глазами всё плывёт, веки тяжелеют, словно налитые свинцом, а тело не слушается, живёт своей жизнью, отдельно от сознания. Хотя оно уже не такое ясное, как пару часов назад. В мгновение ока его уносит от барной стойки куда-то в сторону танцпола. За всем этим наблюдает со своего места Шуга, довольно ухмыляясь. Он смотрит на то, как танцует свой танец младший, и только и делает, что сдерживает себя. Плавные, соблазнительные движения бёдрами, которые так и манят сжать их и прижать к себе как можно ближе и теснее; аккуратные и грациозные, похожие на лисьи, шаги; игривый взгляд, что застелен густой пеленой алкоголя, на дне которого можно разглядеть еле заметные, игривые языки пламени; манящие пухлые губы, что после алкоголя, казалось, стали пухлее и розовее, поблёскивают от только что проведённого по ним юркого язычка. Рука мягко накрывает чужую, заставляя хозяина встать и пойти следом за разгорячённым телом Пака через самый центр таких же разгорячённых тел. Игривая усмешка трогает губы слегка хмельного парня, когда Чимин останавливается у стены поодаль от толпы и притягивает его к себе за шею. Парень нагло, без спроса накрывает тонкие губы своими, неосознанно сжимая на затылке чужие волосы цвета вороньего крыла. Шуга лишь улыбается на этот внезапный поцелуй и отвечает, крепко сжимая одной рукой поясницу мальчишки, а второй надавливая на затылок, углубляя поцелуй и слегка покусывая губы настырного Пака, тем самым говоря, что он в игре. И выходить без приза из неё не намерен уж точно. Искусанные в поцелуе губы уже отдают болью, во рту, помимо привкуса алкоголя, появляется лёгкий металлический привкус крови, ткань джинс неприятно давит на небольшую проблемку, а ненасытный Пак явно не собирается отстраняться от старшего или же вовсе останавливаться. Он лишь уверенно закинул ногу тому на бедро. Шуга подхватывает податливое тело под бёдра, размещая их у себя на талии, прижимая младшего всем телом к стене и в особенности давя своим возбуждением на чужое. От таких действий Чимину лишь остаётся сдавленно простонать в поцелуй, пытаясь хоть как-то податься бёдрами вверх. Чужие приглушённые стоны лишь больше распаляют возбуждение старшего, чьё терпение может вот-вот иссякнуть, и им придётся уединиться не на мягкой постели у старшего, как точно хотелось бы обоим, а в каком-нибудь укромном уголке этого заведения. — Ну что, ко мне? Или, если не терпится, можем как и все, — чужое лицо оказалось слишком близко, отчего горячее дыхание опаляло ухо жаром, — в грязной кабинке туалета. Вслед за произнесёнными словами снова послышался сладкий стон. Грабитель нагло кусает мочку, а затем, проведя языком по хрящу, в знак извинения мягко целует за ушком, слегка сжимая чужой зад. — Но мы ведь выпили. Как ты в таком состоянии поедешь? — не отрываясь от чужого тела, продолжал держаться за крепкие плечи Пак, говоря тихо и опрокидывая от приятных чувств назад голову. — Значит ко мне, — усмехается парень, легонько прикусывая мочку уха. Но и этого хватает, чтобы услышать ласкающий слух, еле уловимый и совсем тихий стон удовольствия. — Я не так неустойчив к алкоголю, как ты, и уж точно смогу довести нас. Конечно, если ты потерпишь немного и не будешь мешать. Да и мартини для меня, всё равно что залиться тархуном, одинаково травяная гадость, от которой, по сравнению с тобой, не вставляет вообще. В идеале они могли снять комнату в мотеле на втором этаже, но Шуга и так уже должен Джуну за сегодняшние напитки, поэтому деньги ему ещё понадобятся. Не оставаться же перед другом в долгу. Всю дорогу от бара до квартиры Чимин не переставал лезть к старшему. Хотя до этого ему ясно дали понять, чтобы он не лез. Руки блуждали по телу под чёрной, как и вся остальная одежда на нём, футболкой, оглаживая до безумия напряжённый торс старшего, изредка специально задевая колом стоящее достоинство. А губы же настырного выцеловывали шею и затылок (шлем он так и не надел, сказав, что будет неудобно), то и дело покусывая, оставляя после себя еле заметные укусы и расцветающие засосы. Сам же старший старался держаться изо всех сил, лишь бы не затормозить где-нибудь в подворотне и не взять этого засранца прямо на байке. И он честно соврёт, если скажет, что не удивлён тому факту, что доехали они без происшествий. Мотор глушится, постепенно затихая, большая рука крепко хватает чужую и быстро утягивает за собой обладателя крохотной ладошки к подъезду, а дальше по лестнице вверх. Но Пак был не терпелив, а алкоголь только больше разжигал неведанное ранее желание, в следствии чего он уже на нужном им этаже тянет темноволосого за грудки к себе, оказываясь со своеобразным грохотом прижатым к железной тёмной двери. Шуга же, не отрываясь от парня, старается как можно быстрее открыть чёртову железяку и наконец уединиться с этим желанным мальчишкой. Дверь быстро поддаётся и открывается. Но из-за неправильно поставленных петель она распахивается в квартиру, отчего два тела мгновенно оказываются на полу. Пожалуй, никому бы не понравилось заниматься этим на холодной плитке коридора, да к тому же ещё и с распахнутой настежь входной дверью. Потому, просунув одну руку под прогнутую на встречу спину, а второй зацепившись за бёдра, грабитель поднимает Чимина, заставляя обхватить себя ногами за пояс, и закрывает наконец дверь, проходя в тёмную глубь собственной квартиры. До спальни они добираются быстро, не сбив ничего со своего пути, так как старший наизусть знает планировку своего жилья. В погружённой во мрак тихой комнате слышатся лишь влажные причмокивания страстного поцелуя, как под тяжестью двух тел прогибается кровать и тихий сдавленный стон. Сидя на чужих коленях и обвивая шею парня, Чимину только и оставалось, что приглушённо стонать в удовольствии от прикосновений к чувствительной шее и бёдрам, то и дело потираясь задом о каменный стояк старшего. Кажется, он испытывает того на прочность. Хотя тут можно поспорить, кто кого ещё испытывает. — Что, не терпится уже? — усмехается Шуга куда-то в изгиб медовой шеи, оставляя там сильный засос. Ему слишком нравится, как после таких действий из лёгких младшего выходит весь воздух и он пытается ещё сильнее прижаться к его паху. Забавляет. — Просто, блять, заткнись уже и выеби меня, — шипит Чимин сквозь зубы, стягивая с парня футболку и тут же возвращаясь к губам. — А куколка, оказывается, умеет дерзить, — пошло шепчет в губы и следом хрипло смеётся старший, так же помогая Паку избавиться от верхней одежды. Но специально задерживается на джинсах, лишь расстегнув их. Он оглаживает руками половинки упругих ягодиц, с силой сжимая, и после проникает одной рукой под плотную ткань, скользнув пальцем по колечку мышц и слегка надавив, как бы дразня. После над ухом слышен сдавленный стон в руку. — Интересненько. Старший так и продолжает дразнить Чимина. Массируя колечко, иногда специально проникая внутрь, но тут же выходя, тем самым выбивая из парня на его бёдрах весь воздух вместе со стонами. Собственный тугой узел внизу вновь скручивается, давая о себе знать. — П-пожалуйста… Пак уже, не сдерживая себя, скулит, начиная ёрзая на бёдрах только сильнее и покусывать от желания чужую шею. Смотря на оставленные метки, он даже боится представить, в каком состоянии находится его собственная шея и, кажется, плечи. Терпение старшего явно уже на исходе, так как он наконец помогает снять остальную одежду вместе с бельём, размещаясь на постели поудобнее. Но он всё так же находится на старшем, что является не самой удобной, как он считает, позой. Он слышит, как хриплый голос в приказном тоне просит приоткрыть губы и взять пальцы в рот. Чимин понимает, для чего тот так делает, а потому, не жалея слюны, облизывает каждый палец, слегка посасывая. Когда же пальцы с характерным хлюпом покидают рот младшего, Чимин убеждается, что поза до безумия неудобная. Хотя бы поэтому. От неприятного и непривычного чувства заполненности внутри колени и локти предательски начинает трясти. Да чего уж там, его чуть ли не всего трясёт от неприятных ощущений. Он изо всех сил пытается расслабиться и стараться держаться о плечи старшего, дабы не завалиться на него всем телом, но стоять на четвереньках ровно увы не получается и конечности подводят своего хозяина, становясь словно ватными, отчего Чимин всё же падает на широкую грудь под собой, постыдно постанывая от растягивающих его пальцев и томно дыша. Со временем дискомфорт меняется местами с приятным чувством заполненности и бёдра уже непроизвольно сами насаживаются на уже три пальца, а рука сама спускается по бледному телу вниз, пересчитывая по пути рёбра. Под пальцами кожа кажется раскалённой, несмотря на свою бледность, а остающиеся после прикосновений мурашки бегут не только по его телу. От одного только фантазии, что будет далее, на кончиках пальцев приятно колет. Спустившись рукой к чужому стоящему колом члену, Пак аккуратно обводит головку пальчиком, размазывая капельку смазки и продолжая самостоятельно насаживаться на длинные пальцы. Плавными движениями он двигает рукой вверх-вниз, но этого мужчине снизу кажется не достаточным. В следующую секунду младший как-то по особенному вздыхает, чувствуя, как внутри заметно становится пусто, но уже ещё через мгновение весь воздух выходит в особенно сдавленном стоне. Шуга берёт его руку в свою и обхватывает ею два возбуждённых органа сразу, не выдерживая ни секунды и продолжая водить то вверх, то вниз. С каждой секундой движения только ускорялись, а стоны срывались с пухлых губ чаще. В итоге сердцебиение ускоряется, и Пак вот-вот кончит. Но нет. Чимин огорчённо хнычет, чувствуя как глаза неприятно колет и щиплет от подступающих слёз. Ему не дали кончить, отчего узел только больше начинает болеть и так же сильно давить на мозги. — Не хочу, чтобы ты кончил от руки, — опять опаляет старший его ухо шёпотом, оттянув слегка зубами мочку. Тогда-то ему и кажется, что пора брать инициативу в свои руки, а ситуацию под свой контрой. В нём сейчас кипит куча разных эмоций, и он даже не может различить ни одной из них. Он лишь опирается руками о подтянутый торс Шуги, чувствуя как член упирается ему меж ягодиц. От этого в голову сразу закрадывается идея, он трётся о член задом, приподнимая собственные бёдра и имитируя, словно сам пытается насадиться, и специально соскакивая обратно. Но старшему такие игры, кажется, не нравятся от слова совсем. Из его горла вырывается грозный рык, и он с силой тянет Чимина к себе за изгривок, впиваясь в губы и кусая до крови. И пока Чимин болезненно стонет, он вытаскивает из прикроватной тумбочки нужные сейчас им вещи, открывает упаковку и раскатывает презерватив по члену. И слыша все эти шорохи за спиной, Чимин лишь притих в предвкушении, неосознанно закусывая и без того искусанную нижнюю губу. Было слышно лишь его сбитое дыхание и тяжёлый вздох снизу. — Юнги. — Ч-что? — от внезапно глубокого и хриплого голоса вдруг подрагивает парень в испуге. — Решил, что ты обязан знать, чьё имя должен стонать. Но это всё, что старший произносит, прежде чем войти на половину в растянутый проход. От такого неожиданного действия Чимин лишь зажмурившись вновь падает на грудь Юнги, хватаясь за его плечи и раскрыв рот, пытаясь сделать хотя бы вдох. Да, он ждал определённо не такого. Старший ждёт долгие минуту-две, пока парень не привыкнет к болезненно неприятному ощущению внутри. Но после же он сам продолжает насаживаться, приняв в себя орган полностью. Он ждёт ещё пару секунд, дабы перевести дыхание, и медленно начинает двигаться. Ему крайне неудобно: непривычное чувство заполненности внутри и приятная слабость во всём теле. Из-за этого крайне сложно заставить себя приподняться, чтобы опять опуститься. И при всё при этом хочется сорваться сразу же на быстрый темп. И либо Юнги телепат и прочитал в мыслях у Пака эту мысль, либо ему самому не в кайф от медленных и сдержанных движений младшего. Перед его глазами всё перевернулось, и он, распахнув глаза, видит над собой дикий взгляд парня и чувствует особо глубокий толчок. Он выбивает из лёгких весь воздух, заставляя Чимина прогнуться в спине до хруста и запрокинуть голову как можно сильнее, сжимая в кулак простыни и поджимая пальчики на ногах. Следующий толчок происходит уже под другим углом, той же силой, и парень, кажется, попадает по нужному комочку нерв. С губ слетает сладкий стон, а за ним ещё и ещё. Юнги наращивает темп с каждым движением, закидывая одну ногу парня на плечо и сжимая упругие бёдра руками до побеления костяшек и будущих синяков на месте захвата. По комнате разлетаются глухие шлепки взмокших тел, еле уловимый скрип кровати и перебивающие всё это в разы звонкие стоны Пака. Он растёкся по постели, не в силах совладать с самим собой. Кажется, этот Юнги пьянит похлеще того алкоголя, что они выпили в баре. Он не знает, куда деть чёртовы руки, отчего они то опасно сильно сжимают сбившуюся простынь, то он пытается как-то держаться ими за плечи Шуги, то вообще царапает спину того, когда толчок проходится особенно сильно по простате. Чимина на много не хватает. Он обильно изливается себе на живот, выстанывая чужое настоящее имя, глуша особо громкий блаженный стон в ребре ладони и кусая себя. Он, кажется, пытался так не потерять сознание с реальностью. Но ему и без самоистязания не даёт этого старший, продолжая вдалбливать его податливое и обмякшее тело в матрац. От услышанного имени, слетевшего в стоне с пухлых губ, Юнги понимает, что хотел бы ещё не раз услышать это от младшего. Его редко кто называет по имени, но слыша его от этого парня под собой, голос которого варьирует со стоном и скулежом, заставляет только больше заводиться, не сдерживая себя и помечая шею Пака россыпью следов в виде алых засосов от шеи до ключиц и ниже к пупку, а так же следами от зубов. Он словно зверь, помечает своё. Но и он оказывается на пределе. Наращивая темп, выбивая из парня под собой ещё больше стонов и приблизив его к себе, усаживает на колени и впивается в губы страстным поцелуем. Он делает ещё пару глубоких толчков, кончая в презерватив и нечаянно прокусывая чужую пухлую губу, сжимая руки на талии и прижимая к себе ближе. Тело в его руках заметно расслабляется и, упав ему на плечо, начинает соскальзывать. Юнги ловит его, укладывает на подушку, предварительно стерев с его живота сперму своей же майкой, и укрывает одеялом. Пак отключился и уже спал непробудным снов, в то время как старший, сняв презерватив, завязав его и кинув на пол, укладывается у него под боком, собственнически обнимая за талию и вздыхая ещё уловимый запах шампуня и одеколона.***
Him & I — G-Eazy, Halsey
Утро наступает незаметно, мягко ступая босыми ступнями по холодному паркету одинокой, но такой уютной с недавнего времени однушке в богом забытом районе Сеула. Оно аккуратно ползёт по грязно-жёлтым бетонным стенам, намереваясь достать до самой верхушки пятиэтажного здания и наполнить каждое окно утренним светом и теплом. Плотная ткань штор полностью отделяет пропитанную уютом и теплом квартиру-студию от внешнего мира, где солнце отчаянно пытается пробраться своим золотистыми и тёплыми лучами сквозь плотно задёрнутый барьер. Но те, кто самолично установили этот барьер, даже и не думают его рушить, дабы наконец впустить свет в пропитанное дрёмой и Морфеем помещение. Они лишь продолжают наслаждаться моментом в присутствии друг друга. Мягкие руки ласково касаются гладкой светлой кожи, поглаживающими движениями подымаясь от подбородка до чётко выделяющихся скул. Аккуратные пальчики мимолётно, но так любовно скользят по умиротворённому лицу и выше, невероятно нежно зарываясь в чёрные, но такие пушистые волосы. Своеобразный жест заставляет спавшего до этого мужчину поморщиться и невольно уткнуться носом в чужое запястье, мягко целуя в оголённый участок кожи. — Доброе утро. Веки всё так же остаются закрыты, но нежно-розовые губы трогает мягкая улыбка. В ответ слышен лишь тихий чмок в губки и какое-то копошение в постели. Темноволосый парень укладывает голову на не прикрытое одеялом голое плечо мужчины, всё так же продолжая мягко перебирать пряди чужих волос, в нетерпение поглядывая мельком на всё ещё не до конца проснувшегося старшего. Переплетая открытые ноги и прильнув к тёплому телу ближе, Чимин всё же дарит черноволосому первый, нормальный утренний поцелуй. — Доброе. Промурлыкал в губы младший, поднимая взгляд вверх на пару тёмных, но таких тёплых и родных с недавних пор глаз. Когда же он успел утонуть в их омуте? Возможно, ещё при первой встрече, а возможно в то самое, похожее на это и всё до, утро. Возможно, в тот самый момент, когда эти самые глаза рассматривали, изучающе скользили и блуждали по лицу и телу Пака. Когда внутри бушевал ураган и светило тёплое солнце, горячей лавой извергался вулкан и порхали бабочки, завывала метель и цвела весна. Когда он просто увидел его настоящего. Это было чем-то безумным. Полюбить мелкого грабителя, что неудачно решил ограбить маленький магазинчик на углу. Но это сумасшествие того стоило. Это стоило того, что у него есть сейчас. Мелкие кражи в мини-маркетах, сильный ветер в лицо, звёздное небо над головой, рёв мотора и пустая дорога в три ночи, долгие, граничащие с нежностью и страстью поцелую перед сном и такие же по утру, жаркие ночи и нежные у́тра. Да, это стоило такого сумасшествия, которое он имеет сейчас на пару с Мином. Украденное вором сердце теперь как трофей стоит на подвесной полке. Трофей, что Юнги украл, но честным образом заполучил. Звучит ненормально, но такая у них теперь любовь: непонятная, сумасшедшая, но искренняя и надолго.