Побочный эффект

Era\Flower Of The Sea Muse\Butterflies And Hurricanes       Луна постучала в закрытую дверь кабинета мадам Помфри. Та отозвалась не сразу, но когда она произнесла: «Войдите», голос её звучал бодро и успокаивающе, как в любое другое время суток. Чем-то удивить колдомедика Хогвартса или выбить его из колеи, вызвать недоумение или раздражение, было практически невозможно. Когда Луна открыла дверь и вошла в кабинет, мадам Помфри уже стояла рядом со своим рабочим столом, полностью одетая, будто так и спала, хотя весь её костюм производил впечатление отглаженности и свежести. — Что случилось, мисс? — доброжелательно поинтересовалась целительница. — Голова очень болит, — тихо пожаловалась Луна. — Когда вы почувствовали боль и с чем её связываете?       Луна изложила версию, придуманную для неё Северусом. Пока она говорила, стараясь изобразить слабость, Поппи в задумчивости смотрела на девочку. Если Альбус позволил себе рыться у неё в мозгах, значит, слухи, которые ходили по школе о мисс Лавгуд и Снейпе, действительно представляли для директора серьёзную проблему. Но это — забота Дамблдора. Её дело — оказать помощь ребёнку, испытавшему на себе всю магическую мощь сильнейшего волшебника современности. Поппи отвела Луну в палату, уложила на кровать и отправилась за необходимыми лекарствами.       Луна послушно выпила всё, что дала ей целительница и с интересом понаблюдала за её манипуляциями с волшебной палочкой. Заклинания, которые шептала при этом мадам Помфри, Луне разобрать так и не удалось, да ей этого и не хотелось.       После проделанных процедур целительница поинтересовалась у Луны её самочувствием. — Уже немного лучше, — ответила та. — Меньше болит. Можно идти к себе? — Конечно нет, — мадам Помфри взглянула на Луну с нескрываемым удивлением. — Пока боль не пройдёт полностью, вы никуда не пойдёте. Так что вам придётся провести здесь ещё какое-то время.       Сказав это, колдомедик ушла к себе, оставив Луну одну. Именно это ей сейчас и было нужно. Луна закрыла глаза и стала представлять себе всё, что случилось с ней в это утро. С ними. С ней и с Северусом. Неужели это всё-таки произошло? Неужели ей удалось сломить его сопротивление, победить чувство долга и вызвать в нём желание настолько сильное, что он не смог удержать его в себе? Неужели она и вправду вызывает в нём страсть, которой он не в силах сопротивляться? Луна улыбнулась. Думать об этом было очень приятно. Ещё приятнее вспоминать всё то, что они делали совсем недавно. Мысли о губах Северуса, о его руках, ласкающих её тело, об ощущениях, которые испытывала сама Луна, прикасаясь к нему, вдыхая его запах, чувствуя его скрытую, но такую мощную страсть, его желание и то, как оно проявлялось — всё это вызывало у неё сладкую дрожь и непроизвольное сокращение мышц в том месте, которое совсем недавно было заполнено им и в котором сейчас Луна ощущала пустоту, заставлявшую её мечтать о повторении, о том, чтобы снова впустить его в себя и насладиться ощущением наполненности им. А воспоминания о языке Северуса, ласкавшем её так остро и беспощадно, вызвали у Луны содрогания, схожие с теми, которые она испытала в конце их близости.       Луна вспомнила, как был осторожен Северус в начале. Она чувствовала, как трудно ему было сдерживаться, но он не был грубым, он старался не причинить ей боли. Луна и правда почувствовала боль, когда ей показалось, что её распирает изнутри от его проникновения, как будто кости и мягкие ткани раздвигались, расходились в стороны, подчиняясь его мощной непреодолимой силе. А ещё Луне показалось, будто она услышала треск разрываемой ткани, когда его член внезапно проскользнул в неё, не сдерживаемый больше волевыми усилиями. На мгновение ей стало страшно. Но потом её страх и боль трансформировались, переплавились в ощущение восторга от их с Северусом невероятной близости — ближе и быть не может. Он был в ней, они полностью принадлежали друг другу в этот момент. И ему было хорошо — Луна знала, чувствовала это. Мысль о том, что она и только она была источником его наслаждения, что она смогла дать ему то, чего он не имел никогда, вызвала у Луны такое счастье, что даже боль показалась ей сладкой и вместе с ощущением наполненности заставила её тело содрогаться сладкой дрожью, приятнее которой Луна никогда ничего не испытывала.       Воспоминания об этом настолько захватили Луну, что она лишь в последний момент услышала, как к ней подошла мадам Помфри и успела убрать блаженную улыбку с лица. Она открыла глаза и встретила внимательный взгляд колдомедика. — Как вы теперь себя чувствуете? — спросила мадам Помфри.       Луна задумалась, будто прислушиваясь к своим ощущениям. — Голова не болит, — сообщила она целительнице. — Прекрасно, - ответила та. — Ещё немного полежите здесь до завтрака — и можете быть свободны. — Спасибо, — слабо улыбнулась ей Луна.       За завтраком Джессика поинтересовалась, где Луна пропадала всё утро. — В больничном крыле, — ответила та, радуясь, что не нужно врать. Ведь она действительно пришла в Большой зал из больничного крыла. А о том, где она была до этого, Джессика не спрашивала.       Весь день Луна провела, как в тумане, исподтишка наблюдая за Снейпом в те моменты, когда они встречались в Большом зале. Как она ждала наступления вечера! Как ей хотелось обнять Северуса, прижаться к нему, ощутить его рядом… Близко, так близко, как никого никогда не ощущала. Вдохнуть любимый запах и осознать — они вместе. Никто и ничто не разлучит их. Никто и ничто. ***       Вечером Луна совершенно открыто, не таясь, отправилась в кабинет Защиты от Тёмной Магии. Было так странно и неуютно идти туда без привычных мер предосторожности, не скрытой дезиллюминационным заклятием. Луна чувствовала, что ей почему-то вовсе не хочется этого делать. Даже долгожданная встреча с Северусом не привлекала её и не будила в душе радостного волнения. Луне казалось, что теперь, когда Дамблдор дал официальное разрешение на их занятия, вся прелесть этих уроков исчезнет навсегда, разрушенная страхом постоянного контроля со стороны директора, который может в любой момент заглянуть в класс, чтобы проверить, чем они там занимаются. И, хотя они и раньше не занимались на своих уроках ничем предосудительным, возможность такого вмешательства требовала всё время быть настороже, постоянно обдумывать свои слова и поступки, и это держало Луну в напряжении, от которого она никак не могла избавиться.       И лишь надежда на то, что их свидание продолжится позже, в неофициальной обстановке, давала ей силы еле передвигать ноги, направляясь к классу Защиты от Тёмных Искусств под любопытными взглядами редко встречающихся на пути студентов.       В классе худшие предположения Луны полностью оправдались. Снейп был подчёркнуто холоден и суров. На лице у него застыла презрительная гримаса. Его отчуждённость была такой правдоподобной и выразительной, что у Луны заныло сердце. Ей показалось, что он и впрямь отдалился от неё так, будто между ними не было ничего — не только вчерашней ночи, но даже намёка на сближение.       Луна взглянула на Снейпа глазами, полными отчаяния, безмолвно умоляя разрешить подойти и обнять его. Но Снейп прикрыл глаза и чуть качнул головой, давая понять, что этого делать не нужно. «Потерпи», — беззвучно шевельнулись его губы. Луна вздохнула и решила последовать этому совету. По крайней мере, Северус не был таким отчуждённым, каким казался.       Луна попыталась собраться и сосредоточится на повторении пройденного, а после на отработке очередного заклинания. Снейп видел, что она старается. Но внимание Луны постоянно рассеивалось, ей не удавалось полностью сконцентрироваться на занятии. Было понятно, что её сейчас занимают совершенно другие мысли. После нескольких попыток, которые нельзя было назвать вовсе неудачными, но и успешными счесть не представлялось возможным, Снейп решил прекратить это бесполезное занятие. — Лавгуд, вы сегодня явно не в форме, — процедил он, подходя к стоявшей в проходе между партами Луне. — Официальное одобрение директором наших занятий повлияло на вас не лучшим образом. Надеюсь, завтра вы уже свыкнетесь с мыслью, что больше не нужно скрывать наши уроки от кого бы то ни было. А сейчас я вас больше не задерживаю.       Луна, выслушавшая эту тираду с низко опущенной головой, медленно подняла на Снейпа полные слёз глаза. Он нахмурился и вновь качнул головой, давая понять, что не нужно так расстраиваться. — В одиннадцать вечера. Первая от входа колонна со стороны подземелий. Я буду ждать вас там под Чарами невидимости. Вы, разумеется, тоже придёте под дезиллюминационным заклятием. Медленно обойдите колонну по кругу — и наткнётесь на меня. Будьте осторожны. Не забывайте о Гомениум ревелио, - очень тихо, но выразительно произнёс Снейп.       Луна просияла. Увидев, как залучились счастьем её необыкновенные серебристо-серые глаза, в которых ещё стояли не выкатившиеся наружу слёзы, Снейп ощутил, как в груди его разливается тепло. Кто-нибудь когда-нибудь радовался возможности оказаться с ним наедине? Кто-нибудь страдал от того, что находился вдалеке от него? Кто-нибудь хотел, чтобы ему было хорошо, чтобы он был счастлив? Только она, его чудесная девочка, его замечательная Луна, которую лишь полный идиот мог называть полоумной. Впрочем, чего ещё ждать от недоумков, которых ему приходится учить. Хорошо, что она не реагирует на подобные эпитеты. Её невозмутимость и спокойствие всегда поражали Снейпа. И именно они давали ей душевное равновесие в ситуациях, в которых он сам закипел бы от гнева. ***       Луна шла по коридору, задумчиво улыбаясь. Ею владело сейчас двойственное чувство. С одной стороны, ей было немного жаль потерянной атмосферы их тайных занятий. Этот этап их с Северусом жизни уходил в прошлое, и Луна понимала, что ему уже не суждено повториться. И, хоть она знала, что впереди её ждёт нечто совершенно новое, неизведанное и яркое, она ничего не могла поделать с сожалением о странных свиданиях-уроках, уже становившихся историей. Да, уроки останутся, но они не будут тайными и такими волнующими. И от этого становилось грустно.       Но, с другой стороны, ожидание ещё более волнующих, запретных свиданий, тех, на которых ей предстояло познавать самые удивительные и потрясающие тайны, вызывало в душе Луны трепет ожидания, сладкое предвкушение и тихий восторг. Северус всё же придумал, как им встречаться. Он тоже не может без того нового, что произошло между ними и связало их друг с другом так крепко, что никакой магией не разорвать. Луна попыталась вспомнить ласки, которыми она одаривала Северуса. Сейчас Луне казалось, что их было так мало… Катастрофически мало! Ей хотелось гладить и целовать его везде, где только можно, да и где нельзя, тоже (особенно там, где «нельзя»!) Хотелось излить на него всю свою любовь и благодарность, искупав в потоке сладостных ощущений, чтобы ему было так же хорошо от её ласк, как ей — от его. Луна представляла, что она сделает, когда окажется рядом с ним и их не будет разделять ничего — ни одежда, ни броня из общественных запретов и порицаний. Когда они оба будут открыты и беззащитны друг перед другом. И будут испытывать лёгкий страх от своей беззащитности, но тем сильнее будет их притяжение друг к другу, тем надрывней доверие и тем жарче ласки.       Чтобы попасть в гостиную, Луне потребовалось сосредоточиться. Поиск правильного ответа на загадку-пароль помог привести мысли в порядок и вернуться в реальность. Поэтому в гостиную Луна вошла с обычным безмятежным выражением на лице. Джессика мельком взглянула на неё, но ничего не сказала. Луна залезла с ногами в своё любимое старое кресло и продолжила писать эссе по травологии, которое начала перед уходом на встречу со Снейпом. Луна изо всех сил старалась отогнать мысли о Северусе и предстоящем свидании с ним. И это ей даже иногда удавалось. Всё же занятия с Северусом многому научили Луну. Теперь у неё значительно лучше получалось очищать сознание и отсекать нежелательные мысли, сосредоточившись на том, что в данный момент было самым важным. Что не помешало ей несколько раз уноситься в мечтах далеко за пределы гостиной Райвенкло, представляя, каким будет их с Северусом следующее свидание.       Из задумчивости её вывел голос Джессики, прозвучавший над ухом резко, словно выстрел: — Луна, ты идёшь спать?       Луна вздрогнула, подняла глаза от пергамента и тряхнула головой: — Нет, посижу ещё. Нужно дописать травологию, — ответила она, скручивая свиток, чтобы не дать возможность Джессике заглянуть в него. Придя в себя от вопроса подруги, Луна успела заметить, что на свободной части пергамента она, пребывая в задумчивости, успела неосознанно нарисовать портрет Северуса. Причём голова его с разметавшимися волосами была запрокинута назад в экстазе, а сам он, изображённый до уровня груди, был без малейшего намёка на какую-либо одежду. — Ну ладно. Не засиживайся, — бросила Джессика, направляясь к лестнице, ведущей в спальню.       Луна облегчённо вздохнула и вновь развернула пергамент. Северус на нём был прекрасен, но Луне с сожалением пришлось стереть рисунок, чтобы не переписывать заново почти законченное домашнее задание ради того, чтобы сохранить портрет. Луна надеялась, что в скором времени она воочию увидит то, что машинально изобразила на рисунке, замечтавшись о предстоящей встрече. Впереди у неё были долгие сорок минут ожидания. Этого было так мало для того, чтобы закончить задание. И так много, чтобы дождаться встречи с любимым.       Гостиная опустела. Те несколько человек, которые ещё оставались в ней, не обращали на Луну никакого внимания. Когда большие часы в углу показали без десяти одиннадцать, Луна тихо поднялась со своего места и отправилась в туалет. Там она наложила на себя дезилюминационное и заглушающее заклинание, потихоньку вернулась в гостиную и, никем не замеченная, проскользнула за дверь. Её сердце бешено колотилось от сладкого волнения в предвкушении скорой встречи с человеком, дороже которого у неё не было никого на свете.       В какой-то момент в душе Луны промелькнуло чувство вины перед папой. Промелькнуло — и куда-то исчезло. Ведь она по-прежнему любит папу. И он тоже дорог ей. Но по-другому. Не так, как Северус. И папа должен её понять. Понять и принять её любовь к Северусу. Он любил маму и знает, как это бывает. Ведь можно любить не одного человека. Любовь бывает разной. Она никогда не перестанет любить папу. Но это — совсем другой вид любви, не тот, который она испытывает к Северусу. Ох, как же ей хотелось, чтобы эти двое мужчин поняли её и поладили друг с другом. Ведь они оба так дороги ей.       Придя в условленное место и медленно двигаясь вокруг колонны в холле, Луна почувствовала, как чьи-то сильные руки — его руки! — крепко обхватили её и прижали к себе. Как его губы нашли её невидимые губы и впились в них так горячо и страстно, что по телу будто пробежал электрический ток. Луна обвила Северуса руками, прижалась всем телом и ответила на поцелуй — неумело, но горячо, вложив в судорожные движения губ и языка всю силу своего чувства.       Северус усилием воли отстранился на расстояние вытянутых рук и тихим хриплым шёпотом произнёс: — Иди к себе и ложись спать. Меня вызывает Сама-Знаешь-Кто. Ничего не бойся. Всё будет хорошо.       Луна потеряла дар речи. Она попыталась вздохнуть, но воздух отказывался проникать в лёгкие. Луна застыла с открытым ртом, судорожно ловя воздух. Снейп почувствовал неладное и, схватив Луну за плечи, сильно встряхнул её. Это помогло. Луна наконец смогла сделать вдох. Её затрясло. Ощутив её дрожь, Снейп ещё раз встряхнул Луну, но уже не так сильно и прошипел своим обычным злым шёпотом: — Лавгуд. Прекратите истерику. Вы же знаете, что время от времени мне приходится совершать не совсем приятные визиты. Возьмите себя в руки и отправляйтесь спать. Надеюсь, вы сумеете сделать это самостоятельно. У меня всё равно нет времени провожать вас. Ну же! — Да. Да-да, — Луна несколько раз кивнула, забыв, что он всё равно не видит её. — Я сейчас же пойду к себе. Всё в порядке, Северус.       С этими словами она порывисто обняла его, прижалась на мгновение всем телом, коснулась губами его щеки и отпрянула, давая ему возможность двинуться к выходу. Снейп сжал её в объятиях и быстро разомкнул их. — Умница, — тихо прошептал он. — Так и надо. — Возвращайся скорее. Будь осторожен. — Разумеется, — в его шёпоте она уловила усмешку.       Лёгкое дуновение воздуха от его невидимой взметнувшейся мантии, открывшаяся и вновь тихо прикрытая входная дверь… Луна осталась одна.       Она ещё какое-то время постояла, бессильно привалившись спиной к колонне, не в силах оторвать взгляд от двери, за которой скрылся невидимый Северус. А после медленно побрела обратно, глотая подступившие к горлу слёзы, в которых сожаление о несбывшемся смешалось с тревогой и беспокойством о любимом. Только бы с ним ничего не случилось! Только бы всё обошлось!       Вспомнив, что Северус вот-вот выпьет Охранное зелье, Луна ускорила шаг, почти побежала по лестнице. Ей нужно было как можно быстрее оказаться в спальне, чтобы не пропустить ничего из того, что должно произойти во время встречи Северуса с Тем-Кого-Нельзя-Называть.       Отгадав пароль, Луна неслышно проскользнула в гостиную, бесшумно миновала её и прошмыгнула в спальню, стараясь двигаться как можно тише. Села в кровати, поджав колени и обняв их руками, закуталась в одеяло и приготовилась ждать. ***       Для Луны, как обычно, всё, происходящее в данный момент со Снейпом, открылось, когда он шагал по гулким пустынным коридорам Малфой-мэнора, направляясь в комнату, которую занимал лорд Волдеморт. В душе Снейпа не было страха. Сейчас он не обращал ни малейшего внимания на оцепенение, охватившее резиденцию Малфоев и оставившее на всём налёт страха, опустошения и смерти. Луна почувствовала лишь душивший Северуса гнев и досаду на монстра, который лишил его возможности в этот вечер встретиться с Луной. Поэтому, несмотря на тревогу, всякий раз охватывавшую Луну во время походов Северуса к Тому-Кого-Нельзя-Называть, она испытала тёплое приятное чувство от его реакции на разлуку с ней.       Ощущение безжизненности и тревожного оцепенения окружающего пространства прошло, когда Снейп оказался перед дверью, ведущей в гостиную. Оттуда доносились приглушённые голоса. Значит, Хозяин вызвал не только его. Означало ли это, что близится время решительных действий и Тёмный Лорд собрал своих слуг для разработки плана нападения на Хогвартс? Сердце Снейпа, а вместе с ним и сердце Луны болезненно сжалось. Как же ему не хотелось приближения того страшного и неизбежного, что должно было произойти и чему его душа противилась, несмотря на то, что он так долго приучал её к мысли о необходимости и целесообразности этих действий!       Снейп рывком распахнул дверь и решительно вошёл внутрь. Он сразу понял, что это не было общее собрание. В комнате находились лишь сам Волдеморт, сидящий во главе длинного стола, Беллатрикс, неизменно занимающая место по правую руку от Повелителя, а также Корбан Яксли, Гиббон и Роули. Снейп терпеть не мог этих троих мужчин. Они платили ему тем же, считая Снейпа выскочкой, недостойным доверия, которое оказывает ему Хозяин. Тихо прикрыв за собой дверь, Снейп застыл на пороге, опустив голову в почтительном, но не подобострастном полупоклоне: — Повелитель… — Ты опоздал, С-с-с-северус-с-с-с…       В свистящем голосе Волдеморта не было угрозы, но у Луны, как и у Снейпа, от его звука пробежал холодок по спине. — Да, Повелитель. Простите меня. Дракклов старик вздумал устроить нечто вроде совещания с деканами факультетов в преддверии подготовки к экзаменам в условиях нынешней тяжёлой ситуации, как он сам выразился. — Мы поговорим об этом позже, — многообещающе заявил Волдеморт. — А теперь присаживайся, — он указал Снейпу на его место за столом.       Снейп повиновался и почтительно уставился на Хозяина, всем своим видом демонстрируя преданность и желание искупить вину за опоздание. — Ты пропустил доклад Корбана о подготовке Министерства к смене власти. Но, по большому счёту, тебе и не нужно этого знать. А сейчас мы поговорим о том, как нам организовать убийство Дамблдора. Торфин будет руководить нападением на замок извне. Ты, Северус, изнутри проследишь, чтобы события развивались по плану.       Снейп и Роули молча склонили головы.       Сидя в постели и сжавшись в комок, Луна слушала о том, что должно случиться в ближайшем будущем, и её тело сотрясала нервная дрожь. Убийство Дамблдора, которое казалось ей далёким и почти нереальным, надвигалось, как пугающая неизбежность. А вместе с гибелью директора, словно гигантский кошмарный призрак, вырастала перспектива наступления жуткого и мрачного времени правления одного из самых жестоких и беспощадных чудовищ в истории магического мира. И если девочка Луна не представляла масштаба предстоящих перемен, то Снейп в её сознании полностью отдавал себе отчёт в том, что ожидает их всех в ближайшем будущем. И от этого осознания Луне становилось так страшно, что хотелось забиться в самый тёмный и неприметный угол спальни и тихонько скулить и подвывать от ужаса, как щенку, в одночасье лишившемуся материнской защиты и общества копошащихся тёплой мягкой кучей братьев и сестёр. Но сейчас она была Снейпом — человеком, умеющим держать в узде все свои чувства; все, включая страх. Поэтому маленькая напуганная дрожащая часть Луны скорчилась где-то в самой глубине сознания, полностью доверившись его решительности и смелости. Северус не боится Волдеморта — и она не станет его бояться. Теперь они вместе — значит, он сумеет защитить её от всего и от всех. Впрочем, Луна видела в его душе сомнения насчёт возможности уберечь её от всех опасностей. Зато она чувствовала его огромное желание сделать для этого всё, от него зависящее и даже более того. И этого для неё было достаточно.       Обсудив детали будущей операции по уничтожению Дамблдора, Волдеморт отпустил всех, кроме Снейпа. Время было поздним. Действие выпитого Снейпом зелья начинало ослабевать. Луна по-прежнему сидела на кровати, сжавшись в комок и исходила тревогой за любимого. Она чувствовала, что связь с ним слабеет с каждой минутой. А Тёмный Лорд не собирался отпускать Северуса. Если сейчас ему вздумается применить к Северусу Круциатус, тот окажется беззащитным перед Пыточным заклинанием. Слишком много времени прошло. Только бы Волдеморт не пытал Северуса! Только бы не причинил ему боли! Луна повалилась на бок и сжала зубами уголок подушки. Только бы с ним не случилось ничего плохого! Только бы он поскорее вернулся в замок — живой и невредимый.       Какая-то часть Северуса ещё пребывала в сознании Луны, но связь с ней становилась всё призрачней, пока не исчезла вовсе. Луна оделась, наложила на себя дезиллюминационное заклинание и выбралась из постели. Она больше не могла оставаться в спальне. Ей необходимо было увидеть, как Северус вернётся. И, главное, каким он вернётся. Она не покажется ему на глаза, тем более что Дамблдор наверняка встретит его после столь затяжного и опасного визита. Она только убедится, что с ним всё в порядке. А если нет… Луна не знала, что делать в этом случае. И молилась, сама не зная, кому: «Только бы с ним всё было хорошо!" *** — Так о чём говорил Дамблдор, С-с-еверус?       Высокий, свистящий голос был вкрадчивым. Звуки будто заползали в каждую клетку тела, заполняли его целиком и замирали там, словно в ожидании, чтобы в нужный момент разорвать его изнутри. Ничего хорошего от этой вкрадчивости Снейп не ожидал. А действие зелья заканчивалось — слишком долго длилась первая часть совещания. У него в кармане был запасной флакон с Охранным зельем, но под пристальным взглядом Повелителя шансы воспользоваться им сводились к нулю.       Снейп чуть склонил голову и почтительно произнёс: — Разумеется, о мерах безопасности, мой Лорд. Дамблдор не исключает возможности проникновения ваших слуг в замок, несмотря на все заклинания, наложенные на него. Он обязал всех преподавателей патрулировать по ночам коридоры Хогвартса. А мне, как декану Слизерина, — Снейп усмехнулся, — особенно приглядывать за моими студентами. — Малфой по-прежнему не доверяет тебе, Северус? — красные глаза Волдеморта уставились на Снейпа, будто буравили его, стараясь проникнуть в мозг. — Да, мой Повелитель. Но я давно знаю, чем он занимается и каким путём собирается впустить наших сторонников в замок. — Хотя бы в этом ты преуспел, — голос Волдеморта был лишён каких бы то ни было интонаций, но от этого таившаяся в нём угроза не стала менее опасной. — А чем занимается Поттер с Дамблдором, тебе так и не удалось узнать? — Удалось, мой Лорд, — Снейп ниже опустил голову. — Правда, подслушать их удалось всего лишь раз. Это сделал домовик по моему приказу. После чего я тут же стёр ему память. Рисковать вторично я не мог. — И о чём же они говорили? — В тот раз директор рассказывал Поттеру историю вашей семьи. Очевидно, он хочет, чтобы мальчишка знал о вас, как можно больше. По принципу: «Чтобы победить врага, нужно досконально знать его».       Снейп не видел, в какой момент в руках Повелителя появилась волшебная палочка. Волдеморт вертел её в своих тонких бледных пальцах, будто задумавшись о чём-то. — Ты должен был узнать об этом раньше, Северус. Узнать и рассказать мне. Потому что это важно… Но ты не сделал этого, С-с-северус-с-с… Ты опоздал со своей информацией. Как и сегодня опоздал на мой зов. Зачем мне такой нерасторопный слуга, С-с-с-северус-с-с-с.?       Палочка в руках Волдеморта была направлена теперь прямо на него. — Подойди ко мне, Северус, — тихий свистящий шёпот отдавался не только в мозгу, но и во всём теле, словно каждую его клетку с визгом распиливал маленький металлический напильник.       Снейп знал, что за этим последует. Он встал с места и подошёл к Тёмному Лорду, покорно склонив голову. — Круцио!       Боль, скрутившая внутренности, была резкой, но не такой сильной, какой можно было ожидать. Зелье ещё действовало, но очень слабо. Снейп сжал зубы и какое-то время стоял, пошатываясь, пока боль не захватила его всего, не разорвала мышцы, не заставила его рухнуть на колени и скорчиться на полу у ног Повелителя. В сознании стремительным метеором ещё промелькнуло ощущение жуткой тревоги и страха за его жизнь, явно принадлежавшее девчонке, сжавшейся в комок на кровати за синим бархатным пологом. Но оно быстро исчезло, и боль затопила сознание мощным потоком.       Снейп сосредоточил все свои усилия на том, чтобы удержать в целости окклюментный щит. Попытки Волдеморта пробиться сквозь него разрывали мозг яркими вспышками и звуками, напоминающими тяжёлые удары тарана в железную дверь. В этом водовороте боли было почти невозможно заставить мозг выдавать нужные картинки, которые подтвердили бы Хозяину верность и преданность Снейпа. Казалось, время остановилось, расплавилось в этой адской, нестерпимой боли. В такие моменты начинаешь понимать значение слова «вечность», хоть «вечность» эта длилась не более минуты.       Боль прекратилась так же резко, как и началась, в тот момент, когда Снейп почувствовал, что сил удерживать окклюментный барьер у него не осталось. Какое-то время он не понимал, кто он и где находится. Сознание возвращалось постепенно. Снейп ощутил себя лежащим на полу, застеленном мягким тёмно-зелёным ковром, ворсинки которого впивались в лицо и мешали сделать полноценный вдох. Грудь разрывало то ли от недостатка воздуха, то ли от пережитой пытки. Снейп приподнял голову и закашлялся. Он кашлял до тех пор, пока его не вывернуло на этот шикарный малфоевский ковёр, переживший достаточно много подобных эксцессов с тех пор, как в доме поселился жуткий монстр с красными глазами и змеиным безносым лицом, чьи ноги сейчас находились в пределах видимости Снейпа. Хозяин молча ждал, пока Снейп прокашляется, приведёт в порядок себя и ковёр и поднимется на ноги, застыв в почтительной позе перед тем, кто может сделать с ним всё, что угодно, но был так милостив, что не продолжил пытку, а лишь слегка поучил зарвавшегося слугу. Ноги у Снейпа тряслись, но он замер, лишь слегка пошатываясь, перед Господином. — Надеюсь, теперь ты будешь более расторопным, Северус. Особенно когда наступит момент решительных действий. Мне не нужен шпион, который всё время опаздывает с важными сведениями. — Да, мой Лорд, — прохрипел Снейп, ещё ниже склоняя голову. — Можешь идти.       Снейп из последних сил согнулся в почтительном поклоне и, гордо выпрямившись, преодолел расстояние до двери с высоко поднятой головой и расправленными плечами. Оказавшись в коридоре, он согнулся едва ли не пополам и тяжело задышал, привалившись боком к стене. Его трясло. Горло судорожно сжималось в рвотных позывах, да только желудку уже нечего было извергать.       Снейп попытался принять вертикальное положение и медленно побрёл вдоль стены к выходу. — Что, Северус, — услышал он у себя за спиной насмешливый хриплый голос, который можно было назвать женским лишь с большой натяжкой, — досталось тебе от Хозяина? — Не твоё дело, Белла, — процедил Снейп сквозь зубы. Только этой твари ему сейчас и не хватало. — Почему же не моё? Если речь идёт о верности Повелителю — это меня касается непосредственно. — Я верен Повелителю, — Снейп выпрямился и презрительно скривил губы, — и он это знает. А твоё дело — повиноваться ему. Лучше бы ты вразумила племянника действовать со мной сообща, чтобы добиться результата как можно скорее. — Видишь, Снейп, даже Драко не склонен доверять тебе, — осклабилась Беллатрикс. — на месте повелителя я бы выпустила из тебя кишки. — И развесила их на люстре в своей спальне, — Снейп окончательно взял себя в руки. — И я тебя люблю, Белла. Всего хорошего.       Снейп твёрдой походкой направился к выходу. — Ты ещё получишь своё, ублюдок, — услышал он многообещающее шипение за спиной.       Ему хватило сил добраться до выхода из замка с гордо поднятой головой, чувствуя на спине полный ненависти взгляд Беллатрикс Лестрейндж. Как он добрался до ворот, Снейп уже не помнил. Остаток сил ушёл на то, чтобы сосредоточиться на аппарации. Путь от ворот Хогвартса до входа в замок тоже не отложился у него в голове. Когда дверь за спиной захлопнулась, Снейп привалился к ней и медленно сполз на пол. Сознание застилал кровавый туман. Мыслей не было. ***       Луна быстро добралась до холла перед Большим залом и остановилась за колонной, откуда была хорошо видна входная дверь. Её слегка трясло — то ли от холода, то ли от волнения. Луна поплотнее укуталась в мантию и обхватила себя руками, в одной из которых держала волшебную палочку. Таким образом она пыталась унять дрожь, чтобы не выдать своего присутствия даже самой неуловимой вибрацией воздуха. Дамблдор… Он — великий волшебник. Если он придёт и обнаружит здесь Луну… Что она скажет? Как оправдает своё присутствие здесь? Луне стало страшно. Уйти? Но разве можно просто так взять и уйти к себе в спальню, не узнав, что с Северусом? И доживёт ли она до утра, терзаемая беспокойством за него и полной неизвестностью? Нет, нужно остаться здесь и постараться ничем не выдать своего присутствия.       Луна выпрямилась, взмахнула волшебной палочкой и тихонько прошептала: — Гомениум ревелио.       Оглядевшись по сторонам, она убедилась, что вокруг не было ни души. Луна взглянула на свою руку. Та по-прежнему оставалась невидимой. На всякий случай обновив на себе дезиллюминационное заклятие, Луна привалилась плечом к колонне и приготовилась ждать. Минуты тянулись мучительно медленно. Полумрак в холле становился вязким и заполнял сознание Луны чем-то тягучим, клейким и неприятным. Луна будто погружалась в транс. Реальность ускользала. Луна уже не понимала, ни где она находится, ни для чего сюда пришла. Да и пришла ли она сюда сама. Её затягивало в тягучую тишину замка, словно муху в патоку. И вырваться из этого состояния не было никакой возможности.       Но вот входная дверь стукнула, захлопнувшись за спиной у человека, вошедшего в неё. От этого звука Луна содрогнулась всем телом. Наваждение в один миг слетело с неё, словно сорванное чьей-то властной рукой. Она мгновенно пришла в себя и устремила свой взор в сторону входной двери.       Человек, закутанный в чёрную мантию, привалившись спиной к двери, медленно сползал на пол. Луна ладонью зажала себе рот, чтобы не закричать во весь голос: «Северус!!!» Какая сила заставила её остаться на месте и не броситься к нему, не обнять, не осыпать поцелуями его бледное измученное лицо — Луна и сама не знала. Она лишь чувствовала, что сердце её разрывается на части в стремлении кинуться к нему на помощь, сдерживаемое доводами рассудка, требовавшего оставаться на месте. Луну трясло, по щекам катились слёзы, последние силы уходили на то, чтобы не разрыдаться в голос. А тело, скорчившееся у входной двери, оставалось неподвижным. И от этого было так страшно, что Луна готова была наплевать на безопасность и броситься к Северусу, чтобы убедиться, что он живой.       Отрезвил её звук шагов со стороны мраморной лестницы. Кто-то медленно спускался по ней. Луна замерла, вжавшись в колонну. Взглянув вниз, она убедилась в том, что Чары невидимости на ней всё ещё действуют. Когда Дамблдор проходил мимо колонны, за которой пряталась Луна, она перестала дышать, чтобы не выдать себя. Ей казалось, что грохот, издаваемый её сердцем, слышен даже в башне Райвенкло. Но Дамблдор медленно, слишком медленно, проследовал мимо неё и направился к Снейпу. Ну что же он так возится?! Почему не мчится к нему со всех ног, чтобы помочь, спасти, уменьшить боль?! Да скорее, же, Альбус! Луна не заметила, как назвала директора по имени, так, как это делал Снейп в частных беседах с ним. Может быть, часть сознания Снейпа ещё оставалась в её мозгу? Сейчас это было совершенно неважно. Да скорее же!        Дамблдор наконец подошёл к Снейпу и склонился над ним. В руках у директора появилась волшебная палочка. Приложив её к голове Снейпа, Дамблдор зашептал какие-то заклинания, отчего тот дёрнулся и поднял голову. «Жив!» — отлегло у Луны. Жив… Но в каком состоянии!       Снейп медленно поднимался на ноги, поддерживаемый Дамблдором. Оглядевшись, будто не понимая, где находится, он попытался сделать шаг в сторону лестницы, ведущей в подземелья. Пошатнулся, ухватился за плечо Дамблдора и удержался на ногах.       Луна во все глаза смотрела на Северуса. Как же ему сейчас больно и плохо! А она ничем не может ему помочь. Она вынуждена со стороны наблюдать, как он, едва передвигая ноги, пытается добраться, доползти к себе, чтобы забиться в нору и там отлежаться, прийти в себя. Хорошо, что с ним Дамблдор — он знает, как помочь. Но как же Луне хотелось сейчас оказаться рядом с Северусом!       Дождавшись, когда эти двое скрылись из виду, спустившись вниз по лестнице в подземелья, Луна вздохнула, вытерла рукавом мантии лицо, оказавшееся мокрым от слёз, которых она не замечала, во все глаза глядя на Северуса, и отправилась к себе в спальню. Луна знала — можно не беспокоиться. С Северусом всё будет в порядке. Но, Мерлин, как можно было не беспокоиться и не переживать о человеке, только что у неё на глазах корчившемся от боли? О человеке, которого она так любит?       Тревога и страх за любимого всё сильнее овладевали Луной. Как он чувствует себя? Помог ли ему Дамблдор избавиться от боли? Смог ли Северус уснуть после пережитого Круциатуса? Эти мысли не давали Луне покоя, рисуя в воображении страшные картины страданий Северуса. Луна всей душой стремилась к нему, мечтая обнять его, прижаться всем телом, забрать у него хотя бы часть той боли, которую он испытывал… Картины его мучений сменялись в её мозгу картинами горячих ласк, которыми Луна могла бы одарить его.       Как же она обнимала его в своих грёзах! Как покрывала поцелуями его худое, измученное пытками тело! С какой нежностью ласкала его, заставляя забыть о пережитых страданиях! Луна смогла уснуть лишь под утро. И сны её были продолжением ночных фантазий. Продолжением жарким и восхитительно приятным.